Я совершенно согласен со всеми высказанными здесь мнениями Кураева. Хотя его речь местами даёт понять, что в иудаизме он ни бельмеса, как и в исламе. В буддизме - тем паче, это вообще парадигма для него чужая во всём. Что не мешает Кураеву быть правым в своём предмете. Хотя что мешало ему применить святоотеческое "Нельзя познать Бога без Бога" по аналогии - к буддизму ("Нельзя познать Будду без Будды") прежде, чем гнать пургу про ритуалы тибетской ваджраяны? Ну, да Бог с ним))...
http://news.ngs.ru/conference/3182/Ива Аврорина: Мы начинаем онлайн-встречу, в которой сегодня принимает участие протодиакон Русской православной церкви Андрей Кураев.
Ранее у нас в гостях были представители практически всех конфессий, представленных в Новосибирске. На вопросы наших читателей отвечали: имам-хатыб духовного управления мусульман Новосибирской области Салим Шакирзянов, главный раввин г. Новосибирска и Сибирского федерального округа Заклос Шнеур Залмен, председатель буддийской общины «Ринчин» Новосибирска, представитель буддийской традиционной сангхи в Новосибирске Бато-лама Базаров.
Мы приглашали представителей Новосибирской епархии, но получили отказ.
Андрей Кураев: Если можно, я уточню свой статус. Меня можно назвать представителем Русской православной церкви в той же степени, что я являюсь представителем рода Homo sapiens или жителем России. У меня нет удостоверения, что церковь назначает меня чрезвычайным уполномоченным послом для общения с вами сегодня. Просто для меня это главная идентичность. Я — частичка Русской православной церкви. Вот в этом смысле я представитель.
Ива Аврорина: Есть же какие-то формальные признаки.
Ответ
Крещен во имя Отца, Сына и Святого духа.
Ива Аврорина: Протодиакон — это чин?
Ответ
Да.
Ива Аврорина: Он у вас есть?
Ответ
Да.
Ива Аврорина: Формально вы — служитель Русской православной церкви?
Ответ
Да.
Ива Аврорина: Мы же об этом говорим.
Ответ
Здесь часто бывает путаница. Представитель — как человек, уполномоченный, специально от патриарха, чтобы то-то и то-то сделать.
Ива Аврорина: Безусловно, насколько я понимаю, благословение от патриарха, чтобы, например, участвовать в сегодняшнем эфире, не получали, это ваше личное решение.
Ответ
Не обращался. И никто меня сюда никто не командировал.
София:Уважаемый отец Андрей!
Как Вы думаете, как бы отнесся Иисус к карикатурам на себя? Мне кажется, что Иисус был человеком с чувством юмора. Помните, как два путника шли и разговаривали, а воскресший Иисус приблизился и пошел с ними, и спросил: "О чем рассуждаете и от чего печальны?" Похоже на розыгрыш. Истерия вокруг постера с распятием из "Тангейзера" ну нисколько на любовь к Христу не похожа. Мне кажется, Иисус не обратил бы внимание не этот постер, но поведение христиан его бы расстроило. Что Вы об том думаете?
Ответ
Я не дерзаю думать за Христа. Это не просто человек, а Богочеловек. И даже апостол Павел говорит: «Подражайте мне, как я подражаю Христу», то есть он не призывает прямо Христу подражать». Поэтому эта тема для меня, признаюсь, табуирована. Пробовать за Христа думать — не смогу. Что касается юмора, меня часто спрашивают, особенно дети, может ли Бог шутить, есть у Бога чувство юмора? Ну мой ответ простой: тот, кто создал бегемота и жирафа, несомненно, имеет чувство юмора.
Но в постановке «Тангейзер» юмором не пахнет совсем.
Что такое юмор? Ситуация юмора возникает тогда, когда слушатель уже предполагает, что будет финальная фраза вот такой. А вместо этого вдруг звучит нечто совершенно противоположное. И вот это расхождение между ожиданием и реальностью разрешает себя во взрыве смеха.
Типичный пример. Все мы со времен Гоголя знаем, что в России две главные беды. Так вот, знаете, пожалуй, одну из этих бед можно все-таки решить с помощью асфальтоукладчика. А с дорогами придется повозиться.
Елена: Скажите, пожалуйста, есть ли общепризнанные правила, по которым имя и образ Иисуса Христа нельзя использовать или использовать с ограничениями в литературе и искусстве? Какие это правила (ограничения), если они есть?
Ответ
А кто эти правила напишет и главное — для кого? Церковь может какие-то правила делать для себя, для людей, которые приняли сознательное решение. В современном мире вера это мой выбор, что я в чем-то ограничиваю свою свободу самовыражения ради исполнения церковных правил. О человеке, не принадлежащего к церкви, есть слова апостола Павла: «Кто ты такой, чтобы судить чужого раба». Церковные правила касательно священных изображений и имен — конечно, есть и они и строгие, и в то же время сложные. Например, нельзя делать изображение Христа, иконы на хрупком материале, на стекле, например. Вот витражи по идее запрещены в православии.
Ива Аврорина: Именно в православии? В католичестве — нет?
Ответ
Да. Хрупкий материал — то,что может исчезнуть и разбиться.
С другой стороны, есть правила еще Трулльского собора, повелевающие делать изображение даже на одеждах. Но очевидно, это не повседневная одежда, может священное облачение. Надо быть осторожным, чтобы образ, икона, если это икона, не была бы поносимой. Но тут важно учесть следующее. В богословии различается изображение и икона. Образ становится священным по моей воле. То есть когда есть усилие моей воли назвать эту картину тем же именем, каким я называю первообраз.
Вот что общего между вами и вашей фотографией? Ничего. Фотография на картонке. Вы — совсем даже живая. Фотография двухмерная, вы — многомерная, и так далее. Вы — живая, о по фотографии такого не скажешь. А общее — только одно. Человек, знающий вас, глядя на фотографию, даже вдали от вас, скажет, что это Ива. И вот это произнесение имени — это и есть та ниточка, которая соединяет образ и первообраз. Это во-первых. И во-вторых, это обращение должно быть именно молитвенным. Поэтому имя на иконе должно быть надписано, и очень часто это имя на иконе в звательном падеже: св. Николае, св. Сергие… Это прямая молитва. В свое время именно это надписание делал епископ. Иконописец, мастер написал икону, приносит владыке. Он говорит: да, я узнаю, это образ Николая, и подписывает своей рукой. И даже не было нужным окропления святой водой. Само усвоение этой картинке такого-то имени и было актом рецепции — церковь принимает этот предмет в свой мир, в мир своих молитв. А там, где этой интенции к отождествлению нет — там всё сложнее.
Поэтому человек православный отличает, где крест как сакральный символ, а где крест как геометрическая фигура. Поэтому мы можем рисовать в тетрадках в клеточку.
Ива Аврорина: Тут вопрос, насколько я поняла, касается все-таки использования образа Христа не в церковной традиции…
Ответ
Поскольку такой традиции в церкви не было, в церкви не может быть нецерковных традиций. Это что-то очень новое, поэтому это повод для очень многих круглых, квадратных, овальных столов.
Ива Аврорина: Почему же новое? Из самого банального — все знают «Мастер и Маргарита», пожалуйста. «Jesus Christ Superstar», например.
Ответ
Что вы! Это все новое-новое. Это все наше время. Это наш мир. Мы уже с вами были, когда все это появилось. Булгаков хоть раньше написал, но опубликовали-то в 1968 году. Я уже был, хотя Булгакова еще не читал. Это мой мир. Проблемы, конечно, были. Если кратко, была, например, проблема рождественского вертепа, когда были святочные гуляния. Еще Димитрий Ростовский в начале XVIII века пишет эти спектакли о Рождестве Христовом. Надо сказать, что уже здесь русское отношение было сложным. Понятно, Дмитрий Ростовский — выходец с Украины, по сути — из Польши. Там к этому легче отношение. У нас это вызывало вопросы. Для нашей культуры даже скульптуры не свойственны церковные, тем более, внебогослужебные театрализованные действия. Ну ладно… более-менее устоялось. Затем — конец XIX века, великий князь Константин Романов, КР — известный поэт, пишет пьесу «Царь Иудейский». Там очень интересный, тактичный и неожиданный, модерновый режиссерский ход. Пьеса про Христа, а Христа в ней нет. О том, что происходит с Христом, рассказывают другие персонажи. Например – «а ты слышал, что было там-то», «а такой сказал». Артистического образа Христа нет, а словесный образ Христа при этом есть, потому что словесный образ — это тоже образ. В общем, попытки нащупать это были, но сказать, что сложилась традиция, естественно, нельзя — ни в церкви, ни, в общем, за ее пределами. И поэтому сразу возникает вопрос — даже когда мы говорим о «Мастере и Маргарите». Вы знаете, я признаюсь — я против того, чтобы эту книгу изучали в школе. Я ее очень люблю, но именно поэтому я говорю: «Не замайте руками».
Ива Аврорина: А почему?
Ответ
Потому что не существует общепринятой булгаковедческой, литературоведческой традиции толкования текста Булгакова. У нас до сих пор нет академического издания Булгакова. Академического, научного издания с подробными комментариями и так далее. Такого текста нет. А при этом авторского варианта тоже окончательного не существует. Вспомним, что Маргарита умирает дважды в романе. Понятно, что Булгаков не успел поставить последнюю точку — смерть унесла его раньше. Сами литературоведы очень по-разному толкуют этот сюжет. Простейший вопрос — кто в романе носитель авторской позиции? Он вообще есть или нет? Кто положительный герой в романе? Он есть или нет? А кто автор, создатель образа Иешуа? Кто из большого романа - автор маленького романа, глав о Пилате, ершалаимских глав? Кто их создал? Здесь тоже будут разногласия. Поскольку среди ученых даже, литературоведов, нет консенсуса, то сваливать этот ребус на голову десятиклассников и даже их Марию Ивановну, ведущую эти уроки, — это безжалостно.
Ива Аврорина: Я правильно вас понимаю, что в школьной программе по литературе должны быть только те произведения, по которым есть единая и четкая концепция литературоведов?
Ответ
По крайней мере какие-то фундаментальные реперы должны быть. Естественно, вариативность неизбежна и желательна, но какие-то фундаментальные реперы, элементарное различие добра и зла, должны быть. Мы понимаем, что уроки литературы в нашей школе — это прежде всего уроки человечности. Это не уроки владения мастерским словом. И задачи уроков литературы и истории — это создание некой единой гражданской нации. То, что на Украине не удалось сделать, между прочим. Надеть одни и те же очки на людей из разных областей. Получалось, что Богдан Хмельницкий для половины Украины был герой, для половины — предатель. Мы видим, к сожалению, во что это вылилось. Поэтому да, школа в новой европейской истории, начиная с XIX века, — это проект не чисто научный и здесь не должно быть наивностей излишних. Поэтому я думаю, что лучше оставить эту замечательную книгу Булгакова для личного, радостного открытия ребят. Опять же, к вопросу, кто из героев большого романа Булгакова создал образ Иешуа в маленьких Пилатовых главах? Я считаю, что подлинным автором является Воланд. То есть он контролирует сны Ивана Бездомного, он прямо от себя опять же рассказывает на Патриарших прудах Берлиозу, что там было. И он же вот что-то открывает Мастеру каким-то путем. При этом все три части текста, по-разному вводящиеся в ткань большого романа, — все три текста литературно, по смыслу, содержательно идентичны.
Ива Аврорина: Я бы предложила вернуться в русло, потому что у нас времени не так много и очень много вопросов. Есть ли общепризнанные правила, по которым имя и образ Христа нельзя использовать в литературе или искусстве?
Ответ
Пример Булгакова, и не только Булгакова, показывает, что образ Христа, или называемого Христом, может быть не обязательно возвышенным. И я как христианин не буду этого оспаривать, если при этом я буду понимать, в чьих глазах это так смотрится. Литература должна быть честной помимо всего прочего, правильно? Если есть люди, которые так видят меня и об этом говорят, — литература должна говорить и о них. Например, одна из самых важных для богословов, между прочим, надписей — это карикатура где-то середины II столетия. Рим, Палатинский дворец. Там на стене есть карикатура на Христа, представьте себе. Крест, на нем распят осел. Перед этим распятием стоит человечек, как дети рисуют: палка-палка-огуречик, вот и вышел человечек. Он на коленях стоит и молится. И надпись на плохом греческом языке: «Алексамен молится своему богу». То есть что это за граффити. Это такая служебная территория дворца, там, где живут рабы. Кто-то из них подшутил над своим собратом по несчастью, который был христианином. А богословы христианские рады, что такая карикатура дошла до нас, потому что это ответ на наши дискуссии о том, как казнили Христа? Крест — это был столб, или Т-образный крест? И на этом граффити мы видим, что это не столб, потому что лапы у осла раскинуты. Во-вторых, мы видим, что уже тогда христиане почитали крест. Для православного человека это очень важно — смотрите, как глубоко уходит наша традиция почитания креста.
Ива Аврорина: И с этой точки зрения скандал, например, с постером «Тангейзера» может быть интересен богословам спустя несколько столетий…
Ответ
То, что я сейчас скажу, наверное, должен был Кулябин объяснить. А именно: есть такое словечко — контекст. Я оперу не видел, но читал либретто. И Вагнера — оригинальное, и то, которое предложили в Новосибирске. И здесь вполне ясно, что режиссер Тангейзер характеризуется в либретто как скандальный товарищ. И по сюжету никак не сказать, что режиссер Кулябин или директор театра доверили этому режиссеру Тангейзеру быть носителями их авторской точки зрения. И его не презентуют как хорошего парня, на которого все должны ориентироваться: пионер — всем ребятам пример, и все должны как и он. Ведь этого нет, я так понимаю, в опере. А если человек такой «редиска», нехороший человек, и у него вот в голове такие фантазии — ну да, что же тут поделаешь, бывают у людей фантазии в голове, если человек такой асоциальный в данном случае, который со всеми в конфликте и так далее. И он в конфликте с самим собой, между прочим, насколько я понимаю по ходу оперы, в конфликте с традицией, с церковью в каком-то смысле. Но это история его болезни. Это все равно что судить врача-психолога за то, что он записал у себя показания своего пациента. Врач-то чем виноват? Ему так рассказал этот человек, пришедший на прием. И рассказал о своих болезнях, кошмарах, комплексах и так далее. Врача за что судить?
А теперь представим себе. Если некий человек из мира искусства именно от своего имени желает сказать что-то очень критическое и, в общем, даже хулящее в адрес сакрального сюжета для другой группы людей. У него есть такое право. Но здесь я скажу словами Мединского: обязательно ли это делать за государственные деньги? И надо ли это делать публично? Понимаете, у каждого из нас, мы понимаем, в современном мире, который называется свободным, все-таки есть зона табу. И свобода моего движения моей руки кончается там, где начинается ваше лицо. И поэтому какие-то вещи, может быть, и допустимы в частных беседах, но должен ли я это выплескивать на всех людей? Особенно если это на государственные средства. Представьте себе, я в общем-то профессиональный сектоед. Александр Новопашин — мой коллега. Мы с ним вместе антисектантские акции когда-то устраивали, лекции и так далее. Как вы думаете, если я стану читать антибаптистские или антикатолические лекции в Новосибирском государственном университете за счет этого университета?
Ива Аврорина: А если не за счет бюджета?
Ответ
В частном порядке — можно, да, естественно. У меня есть право критически отзываться о ком-то, у них есть право также отзываться обо мне. В этом нет проблемы. Но если цель моей лекции — рассказать, почему эти люди неправильно понимают Евангелие, они ненастоящие христиане, — такая позиция имеет право на существование в свободном обществе. Но при чем тут государство? Государство совершенно не обязано, мягко говоря, вообще не должно и не имеет права финансировать такую мою деятельность. Поэтому, когда, например, государство издает мой учебник «Основы православной культуры», — это издательство «Просвещение» издает, в государственных школах по нему учатся - там нет слова «ересь», там нет слова «секта». Там нет ни одного слова критики в адрес людей с другими убеждениями. Я педагогам при встрече говорю: «Дорогие мои коллеги, вы эти уроки по основам религиозной культуры и светской этики, уроки православной культуры должны вести по формуле казахского поэта Олжаса Сулейменова». Он сказал так: «Я хотел возвысить степь, не унижая горы». Пой о своем, не обижая других людей».
Ива Аврорина: Это именно то, что касается только государства?
Ответ
Да, а у себя в храме я могу сказать: «Еретики-баптисты ждут вас сейчас на улице. Вы, братья и сестры, к ним не ходите и так далее». В храме я могу это сказать.
Ива Аврорина: И в этом вы ничего не видите?
Ответ
Культура людей полемична. Это факт.
Наталья:Добрый день.
Прокомментируйте, пожалуйста, свое отношение к шахматам. Цитирую Вас: «Если я играл в футбол и проиграл Ваньке – ну, подумаешь, у Ваньки ноги длинней, переживу. Но если я играл в шахматы и проиграл Изе – это что, эта морда жидовская умнее меня?.. Проигрыш в интеллектуальном состязании гораздо более досаден и обиден…»
1) Это детская травма или просто бытовой антисемитизм?
2) Отрицает ли церковь отметки в школе? Двоечнику наверняка обидно, глядя на пятерки соседа.
Ответ
Контекст простой — человек не умеет читать смайлики. В моей жизни это встречается постоянно. Я — публичный лектор. Это означает, что мое общение с аудиторией — до некоторой степени это мини-спектакль. Мне нужно три часа держать аудиторию, чтобы она не уснула. Поэтому, естественно, по ходу дела идет некая полемика, которую я озвучиваю. Точку зрения кого-то, я проговариваю и я же с ней спорю, привожу аргументы за и против и так далее. Очень часто, к сожалению, я вижу, что люди не умеют понимать, отличать перемену интонации, например. Где я начинаю ставить кавычки, где я озвучиваю не-мою точку зрения. Есть какие-то расхожие клише, я их озвучиваю, а потом объясняю, что с этим не так и почему. Поэтому мне нередко и церковные критики, и нецерковные приписывают вещи, с которыми я на самом деле спорил.
Что касается шахмат, почему-то не замечают того, что я много раз потом полный текст своей лекции приводил. Для меня этот вопрос действительно интересный. Почему из всех тысяч видов спорта в церкви есть только один писаный канон, запрещающий именно шахматы? Керлинг не запрещен, представляете. Художественная гимнастика не запрещена. Шашки не запрещены — в «Чапаева» даже можно играть. Кегли там и так далее. Вот, кстати, у протестантов сложнее. В 1617 году король английский — Джеймс очередной, кажется, — издал книгу о спорте. Вот там четко было прописано, какие виды спорта мы разрешаем, а какие — нет. Эту книжку потом сожгли через двадцать лет решением парламента, потому что пуританский парламент сказал, что ничего нельзя. А у нас только шахматы. И вот это для меня вопрос как для историка церкви, богослова. И ответ, скорее, такой — что словом «шахматы» в древности называлось не то, что сейчас. И не в том смысле, что не было доски с клеточками, а другие смыслы с этим были связаны. И вот потом, после той лекции, я обратился с этим к людям — помогите мне дать материал. Очень интересные собрались вещи, на английском языке некоторые книги мне прислали. Действительно, у игры в шахматы были зороастрийские истоки, именно религиозно-магические. Очевидно поэтому и в русском сборнике церковных правил шахматы стоят в запретительном списке рядом с гаданием — зернь, шахматы… Это считалась частью не спорта, не интеллектуальной гимнастики, а частью магической культуры, которую, естественно, церковь воспринимала как оппонирующую себе. А сегодня — уже не так. У меня дома есть шахматы, которые мне подарил Кирсан Илюмжинов. Есть и фотография с Карповым.
Ива Аврорина: А обвинение в бытовом антисемитизме?
Ответ
Об этом скучно говорить. Ну потому что… вы что, со мной в быту живете? Ну ладно бы, если бы это мой сосед говорил, который знает мой быт, бывает у меня, говорит: вы знаете, он на кухне давно не прибирался или еще что-то. А здесь-то что обсуждать?
Никита:Не кажется ли вам, что агрессивная политика радикальных православных активистов (направленная на отмену светских мероприятий), поддерживаемых церковью, наносит удар имиджу православного духовенства? Как вы относитесь к организации «Народный собор»?
Ответ
Про Народный собор что-то ничего особо вспомнить не могу. Вообще, это серьезная вещь — умение посмотреть на себя со стороны, причем разными глазами через разные очки. У апостола Павла были слова: «Я должен и эллинам, и иудеям». Я для всех должен стать всем. Если мы действительно претендуем на роль, статус и служение общенародной церкви, на такую скрепу нашего Отечества, это означает, что церковь должна быть для очень многих людей открыта, признавая различие этих людей. И, соответственно, не навязывая им без нужды какое бы то ни было однообразие. Однообразие у христианина должно быть только в одном — его мнение о Христе. А вот уже мнение по истории Римской империи может быть разное — кому нравится Цезарь, кому нравится Брут. Для кого-то Брут — герой, последний защитник республики. Для кого-то, наоборот, он предал друга. Здесь могут быть разные мнения. Даже когда мы берем церковную историю, деятельность одного и того же персонажа можно оценивать по-разному. Даже если это патриарх или даже если святой, в конце концов. Потому что святой не был свят каждую минуту своей жизни. В православной традиции между словами «святость» и «непогрешимость» нет знака равенства. И тем более недостижимо единообразие мнений о современности.
В Библии нет ответа на самый главный вопрос — чт'o я, Петя Иванов, должен делать сегодня, 4 апреля 2015 года. Нет в толстой книге под названием «Библия» ответа на этот вопрос. Это вопрос моей культуры, культуры чтения, культуры понимания, интуиции совестной, духовной. Какая из мириадов звездочек, которые сияют в библейских текстах, как примеры, прецеденты, какая из них должна для меня зажечься именно сейчас. Простейший вопрос. Есть на страницах Танаха, Ветхого Завета действия, скажем, пророка Илии, который со жрецами воюет. Это уже суперправославный активизм. Берет их, прокалывает и так далее. Вот этому я должен подражать, потому что это священный пример на священных страницах? Или я все-таки смогу на страницах Библии найти другие примеры, когда человек реагировал не убивая на то, что вокруг него происходит? Апостол Павел, например, — он что, шел по Римской Империи и по дороге разрушал все языческие храмы? Как увидит статую Зевса, так сразу подойдет с кувалдой и ба-бах? Не было такого. Вот кому я должен подражать, с кого брать пример? Это ежедневный вызов ко мне самому. И поэтому надо признать — да, люди у нас разные… Разномыслие неизбежно, неустранимо. И надо разрешить себе быть разными во второстепенных вопросах.
Есть слова, которые православные люди часто сегодня приписывают Блаженному Августину: «В главном — единство, во второстепенном — разнообразие, и во всем любовь». На самом деле это не Августин, это совершенно малоизвестный лютеранский писатель конца XVII века, но дело не в этом. То, что православные в этом узнают себя, — это очень хорошо. Это действительно великая формула. В ней - правило жизни в церкви. Если вы хотите, чтобы к церкви, к Христу пришли разные люди, из разного культурно-политического пространства, откройте для них разные дорожки к вашим церковным вратам, не ставьте противотанковые заграждения по периметру. В России, да, конечно, во многом церковная жизнь критикуема сегодня. И на Западе критикуема. Но я хотел бы заметить, что это качественно разная критика. В России все-таки до сих пор критикуют нас, попов, за то, что мы слишком мало христиане. В общественном мнении есть некое представление о том, какими должны быть христиане. Оно может быть завышенное в чем-то. Но все-таки это христианские ожидания. А вот в западной культуре зачастую ведется критика уже самих основ, самой христианской веры, стиля жизни, модели христианской семьи и так далее. Это уже другой уровень общественной дискуссии. А у нас пока еще все по-тепличному, и поэтому тем более не стоит озлобляться.
Ива Аврорина: Вопрос был — наносит ли это удар по имиджу, как вы считаете? Мероприятие, подобное митингу, который был в прошлое воскресенье (29 марта. — НГС.НОВОСТИ).
Ответ
Нет, дорогие мои… Если честно, понятие «церковь» и «имидж» вообще плохо соотносятся. Причем тут это? Но есть другое. Человек, который для себя такой образ церкви нарисовал в своем сознании, а мы помогли ему своими трудами, — этот человек по большому счету обедняет свой мир. Он для себя говорит — для меня этот путь закрыт, мне это неинтересно. Церковь-то без этого проживет, честно скажу. Но вот этот человек, я считаю, тем самым изрядно обедняет себя. Понимаете, ну не нравится вам привратник в театре, в гардеробе вам пальто не так подали, например. Неужто вы скажете, что всё, для меня тема театра закрыта на этом, я больше ни в какие театры ни ногой? Ну кто от этого пострадал? Гардеробщик? Театр? Или вы?
Ксения:Я конечно не сторонник теории всемирного заговора, но не кажется ли вам, что кто-то намеренно, используя верующих людей и церковь, старается очернить православие и сделать так, чтобы как, чтобы как можно бОльшее количество людей в России возненавидело православную церковь, намеренно вносит раскол в общество, используя так называемых "православных активистов". Не кажется ли вам, что это сознательное внесение раскола?
Ответ
Вы правы, это область конспирологических догадок. Они имеют право на существование, потому что, прямо скажем, люди не всегда честно объявляют все свои мотивы и замыслы. И в бизнесе это так, и в политике это так. Сразу сбрасывать такую версию со счетов я не стал бы. Кремль от меня недалеко, поэтому, может, мне заметнее, что в Кремле башен много. Поэтому я не исключаю, что кто-то из тамошних политтехнологов может так действовать. У меня вообще ощущение, что в последние тридцать лет наша страна — сплошное поле для экспериментов: политических, социологических и так далее. Вполне здравомыслящие люди говорили мне, что появление Кашпировского и Чумака на советских экранах — это была форма зондажа: какова мера глупости, в которую люди могут поверить. Проверка — что может телевизор. В супернаучной стране, в космической стране — и вдруг такая чудовищная вещь. И ничего, сработало. Так что, может быть, и здесь не только обкатка каких-то технологий… Знаете, говорят, что у Англии нет постоянных союзников и врагов, но есть постоянные интересы. И в течение веков континентальная политика Великобритании состояла в том, чтобы создавать блок средних и малых стран против самой сильной страны, которая сегодня на континенте есть. Будь то наполеоновская Франция или Российская империя в какие-то периоды своего существования. Это нормальная политика — разделяй и властвуй. По этой аналогии я могу себе представить такого околокремлевского политтехнолога, который может сказать: «Чего-то у попов рейтинг слишком высок, а все-таки страна должна знать одного лидера». И один голос, голос своего хозяина, как говорит одна известная реклама. Поэтому надо что-то такое придумать, чтобы люди в ту сторону меньше прислушивались. Я не исключаю, что какой-нибудь, пишу с маленькой буквы «кургинян» — я не его имею в виду, ну мало ли таких политиков, третьего уровня даже, даже не самого главного уровня, может быть, человечек… Я не исключаю такого. По крайней мере, некоторые подробности, оттенки этой новосибирской истории, они говорят, что здесь действительно есть такие странности. Например, одна из них — почему министр культуры Мединский сделал публичную выволочку митрополиту Тихону? Если у нас аксиомой политики последних лет считается дружная симфония церковных властей и светских.
Ива Аврорина: Вы воспринимаете это как выволочку или как предложение идти по более мирному пути?
Ответ
Понимаете, когда министр пеняет подчиненному ему директору театра, здесь он в своей компетенции. Но когда ты выговаривашьчеловеку, который по определению является неким носителем христианской морали, митрополиту христианской церкви. Мединский считает себя православным христианином… И он не звонит приватно: «Владыка, слушайте, может быть, как-нибудь так, без суда обойтись?», а говорит публично — «вы вообще-то не по-христиански себя ведете», я не могу это воспринять иначе, как оплеуху.
И тогда у меня возникает вопрос: почему? Мединский — человек достаточно политически вежливый. Почему он действует так? Тут начинаются конспирологические версии.
Любитель Сока:Уважаемый Андрей Кураев, Ваш приезд в Новосибирск Вы оплатили из собственных средств? Если нет, хотелось бы узнать кто финансирует Ваш приезд.
Заранее спасибо за честный ответ.
Ответ
Нет, своих денег на такие поездки у меня нет, естественно. Все мои поездки оплачивают люди, которым интересно со мной поговорить. Таких людей много. За последние месяцы я получил приглашения аж до Вьетнама и Индонезии. Надеюсь в этом году и там побывать.
Александр:Я воцерковленный православный, и меня несказанно удручает то, как люди, которых я знаю несколько лет, изменяются на глазах, становятся настолько нетерпимыми, что уже член молодежного совета епархии пишет "пошла волна, помоги Господи" к новости о свиной голове возле театра в Москве.
Совесть говорит мне пойти на этот митинг в воскресенье и показать, что хотя бы части православных больно от того, что творят некоторые братья по вере. Но я боюсь, что это будет стоить мне моих друзей. Как мне поступить, отец Андрей? Я не могу решиться.
Ответ
Я думаю, это тот случай, когда стоит жертвовать личными интересами, репутацией для того, чтобы помочь людям не потерять тот фал — канатик, страховочный тросик, который с корабля может сбрасываться для утопающих. Если удастся помочь хотя бы немногим людям ценой жертвы своей репутации, для христианина, по-моему, это совершенно естественно. Честно говоря, мотив моей встречи с вами и приезда сюда именно такой. Действительно, хочется показать людям, что мир церкви сложнее, чем та картинка, которая, к сожалению, в результате некоторых наших же усилий создалась в головах у некоторых людей. Что идет какая-то непримиримая священно-гражданская война между миром культуры и миром церкви. Это не так. Мир церкви разнообразен. Поэтому я вновь и вновь говорю: не путайте какого-то человека из мира церкви или из мира театра, из мира прессы, из мира политики с тем огромным миром, который стоит за этим человеком. Разрешите себе быть разными. И разрешите это разнствование в людях. Даже если мы одеты в одинаковую одежду, скажем, в черную. Мы, люди в черном…
Никита, Таганрог:Здравствуйте. Моя любимая заявляет, что ей в храм ходить не нужно, что "Вера у неё в душе", а современные попы все проворовались, а значит, посещать храм, которым заведуют грешники - это лицемерие. Я в свою очередь малообразован религиозно, но не так сильно глуп, чтобы не понимать, что не всё так просто. Не мог ли бы вы объяснить смысл посещения храма, смысл сопутствующих тому ритуалов и рассказать, почему нельзя спокойно жить себе "с верой в душе" и Богом, вестимо, тоже, да и не переживать о том, когда ты последний раз был на богослужении? Или же не прав я, всё-таки?
Ответ
Начнем с прямого, простите, совета этому человеку, раз он спрашивает. У вас в Таганроге есть священник, архимандрит Никон Лысенко. Я знаю этого человека больше 30 лет, так вот, я убежден, что он ничего не украл. Так что приходите, это очень своеобразный, очень яркий, интересный человек. Думаю, вам будет просто интересно пообщаться.
Второе — нехорошо все-таки делать такие обобщения. Понимаете, неправильно будет сказать, что все гаишники — воры и взяточники или все чиновники — коррупционеры. Как не хорошо обобщать людей по национальному признаку (все армяне — лукавые торгаши, например), точно так же нехорошо по профессиональному или конфессиональному.
И, наконец, третье — уже богословская, философская грань вопроса: зачем ходить в храм, если Бог у меня в душе. Когда говорят, что Бог у меня в душе, — это часто самообман, такая дешевая отмазка. Вот если бы Серафим Саровский после трехлетнего моления на камне сказал: «Бог у меня в душе», — это бы было, может быть, честное признание чуда, которое с ним произошло. А когда человек, который ничего не сделал для того, чтобы Бог в душе у него был, заявляет так — это дешевая отмазка от того, чтобы просто не думать, исключить для себя труд мысли, поиска на эту тему. То, из-за чего болела душа у Льва Толстого и Достоевского. А вы просто говорите: у меня в душе все готово.
Четвертое — в любом мире есть проблема соотношения внутреннего и внешнего. И, уж простите, расскажу на языке студенческом. Когда говорят, что главное то, что внутри, а внешнее неважно… Вы знаете, возьмем электрическую щетку. Что у нее внутри — моторчик, аккумулятор, вибратор. Так вот, внутреннее устройство фаллоимитатора точно такое же. Но какая разная судьба…
Так что внешнее тоже важно. И мы с вами прекрасно понимаем, что вся наша жизнь социальная — это обряд. Есть обряд ухаживания за девушкой, есть обряд общения родителей с малышом, вот эти внешние проявления любви. Психологи говорят, что малышей нужно гладить, для них очень важны тактильные ощущения. Даже если он не понимает языка, все равно говорите с ним, если он еще немовленок (дивное украинское слово «немовлята» - младенцы). Есть обряд защиты курсовой работы в университете. Есть обряды посвящения в студенты, обряды участия в выборах. В последнее время выборы все более обрядными становятся…
И, наконец, самое главное — в религии есть то, что я пробую делать ради Бога, а есть то, что Бог делает ради людей. В православной традиции главным считается то, что Бог сделал ради людей. Вот скажем, в исламе, в иудаизме, насколько я знаю, нет понятия таинства, представления, что в обряде Бог что-то делает. Обряд там лишь выражает мое отношение к Богу, мою интенцию, направление моей воли по отношению к высшему началу. Какой-то моей жертвы и так далее. А в православной традиции этот смысл тоже, естественно, есть, но есть еще и вера в то, что через эти внешние вещи Бог что-то Свое влагает в меня. Этот страшный дар от Бога в христианском понимании, это, прежде всего Его тело и кровь, то, что описывается в Тайной вечере. И вот христианин должен уметь все дары Христа принять, в том числе и эти. Ради этого люди идут в храм.
http://nandzed.livejournal.com/4856201.html
