Начало здесь. Условия для создания ордынского (тяглового) государства, как мы установили выше, появились к началу XVI столетия. Появление оседлых земледельцев позволило накладывать тягло – систему денежных и преимущественно натуральных государственных повинностей на крестьян и посадских людей. Последние являлись лично свободными, но государство предпринимало усилия, чтоб прикрепить их не к земле (помещику), а к посаду (городу, слободе) с невозможностью покинуть общину, связанную круговой порукой.

Однако переход от полукочевого подсечно-огневого хозяйствования к оседлому означал катастрофическое падение урожайности. То есть взять с крестьянина стало практически нечего, он еле-еле мог прокормить себя со скудных мерзлых суглинков, какой уж там прибавочный продукт! Товарное производство зерна (то есть на продажу) стало практически невозможным, как и денежное налогообложение, ибо откуда деньги и землепашца, которому нечего продать? Именно поэтому на тяглецов и налагались всевозможные натуральные повинности – дровяная, подводная (транспортная), церковная, острожная, ямская, обязанности содержать дороги и перевозы (мосты).

Одной из самых тяжелых повинностей являлась даточная – обязанность поставлять (давать) людишек для участия в военных походах. Таким образом формировалась посошная рать. В зависимости от масштабности затеваемой спецоперации войны даточных людей собирали одного с 3-30 дворов. Снаряжать и содержать ратников должна была община, сельская или посадская. Для государства пушечное мясо являлось бесплатным и практически неисчерпаемым ресурсом. Ничего не напоминает?

Тут самое время задаться вопросом: зачем государству потребовалась трансформация от торгового к тягловому? Жили бы князья себе и раньше за счет транзитной торговли. Ну, воевали бы по мелочи между собой силами профессиональных дружинников или наемников. Централизованное военное государство было бы никому не нужным. Но дело в том, что милитаризованное московское царство – эмбрион будущей империи – появилось вовсе не потому, что Ивану III моча в голову ударила и он захотел стать владыкой мира, а явилось ответом на системный кризис, подорвавший жизнеспособность не только русских княжеств, а вообще всех государств, соединенных осью Волжско-Балтийского торгового пути.

Еще раз подчеркну, что для оседлого земледелия Волжский бассейн, особенно северная его часть были малопривлекательны из-за низкой продуктивности почв. Выживание земледельца при низкой плотности населения и, соответственно, обширных посевных площадях, они могли обеспечить, а вот прибавочный продукт при агротехнологиях того времени давали ничтожный. Подсечная модель земледелия была очень продуктивной, но связана была с непрерывным движением. Она дала импульс первичному распространению аграрной цивилизации в зоне рискованного земледелия, помогла освоить Сибирь. Но землепашец-огневик мало нуждался в государстве, а государство имело мало возможностей изымать у него прибавочный продукт. При сильном нажиме он просто уходил дальше в глушь из-под контроля власти. Поэтому в Сибири крестьянство жило свободно и относительно зажиточно.

Первичная русская (и не только) государственность на восточно-европейской равнине складывалась не на основе эксплуатации аграриев, а на той ренте, что давала транзитная (посредническая торговля). Торговля, стоит заметить, для древнего мира была главным двигателем прогресса, являясь важнейшим каналом распространения информации, создавала систему коммуникаций, развивала транспорт, ремесла, стимулировала науку, межкультурный обмен. То есть торговля – это не только про хлеб насущный и обмен топора на шкуры быков. Общества, активно торгующие были более развитыми, культурными, современными.

Торговля была местной, региональной и трансконтинентальной. Развитие и урбанизация Европы создавали массовый спрос на товары, которые не могли производиться там. Например, один из самых значимых товаров того времени – шелк. Для средневекового европейца шелк – это не просто статусная вещь, как сегодня, например, престижное авто, а возможность избавиться от платяной вши, которая на гладком шелке удержаться не могла. То есть спрос на шелк был огромен. Торговля шелком – колоссальный насос, который перекачивал золото и серебро из Европы в Азию. Так же в большой цене были чай, пряности, ювелирка, фарфор, стекло, ковры и прочая роскошь. В обратном направлении шло железо (оно имело колоссальную ценность, поскольку выделка металла на душу населения в год измерялась буквально сотнями граммов), соль (единственный доступный консервант), рабы.

До появления морской трансконтинентальной торговли, расцвет которой пришелся на эпоху великих географических открытий, самым удобным торговым путем, подчас единственно возможным, был речной. В частности, Волжский торговый путь являлся магистральным из Индии в Северную Европу и имел следующий маршрут: Каспий – Волга – Ока – Угра – волок – Осьма – Днепр – волок Западная Двина – Балтика. От основного пути существовали, разумеется, ответвления (Заволоцкий путь из Волги на север), но они обеспечивали в основном местные потребности и служили путями подвоза на пристани и торги местных товаров – меда, соли, пушнины, жемчуга, янтаря, льна, пеньки, ворвани и т.д.

Караванный способ транспортировки, распространенный в южных регионах – вынужденная мера из-за своей затратности. Во-первых, дневная дистанция каравана очень невелика, во-вторых, много ли груза берет один верблюд или лошадь? Каравану требовалась охрана, какая-никакая, а дорожная инфраструктура. Поэтому там, где можно было передвигаться по воде, товар сразу перегружался на суда. Если водный путь был даже втрое длиннее сухопутного на карте, фактически он оказывался быстрее и безопаснее. Исключение – санная перевозка грузов в зимнее время, но и она осуществлялась преимущественно по готовым дорогам – речному льду. Однако зимники позволяли относительно легко преодолевать водоразделы. К тому же некоторые товары, например, рыбу, можно было перевозить только зимой.

Морская перевозка товаров осуществлялась изначально примерно так же, как по реке: караван небольших парусно-весельных судов выходил из порта и шел строго вблизи берега (каботажное мореходство). На ночь или в случае непогоды суда заходили в порты, речные устья (там быстро возникли города) или даже выволакивались на берег, если позволял ландшафт.

На протяжении Волжско-Балтийского торговой магистрали образовались следующие центры государственной кристаллизации – тюркский (Итиль, Булгар, Казань), русский (Нижний Новгород, Ярославль, Владимир, Москва, Тверь и др.) и условно немецкий (Дерпт, Рига, Мемель, Данциг и др.) До низовий Волги через Баку и Дербент товары везли персы, потом эстафету перехватывали тюрки, а у русских было самое выгодное место – на водоразделе между бассейном Волги и северными реками, где находились основные торги, на которые допускались как южане, так и европейцы (за соответствующую плату, разумеется). Так же в руках русских была стратегически важная торговля мягкой рухлядью (мехами), так же они могли поставлять в обе стороны мед, железо, поташ, каменная соль, ворвань, кость морских животных и т.д.

Доминирующие политические центры сложились именно на важных узлах торгового пути, а окрестные периферийные княжества находились в вассальной зависимости от них. Бесконечные войны между Москвой и Тверю, Москвой и Новгородом (под этим именем стоит понимать, вероятнее всего, Ярославль, но никак не маленький городок на Волхове) велись почти исключительно за торговые преференции и не имели экзистенциальной природы. Феодальная раздробленность объясняется тем, что торговая ренты неплохо обеспечивала потребности государства.

Катастрофа наступает в период, когда с открытием европейцами пути в Америку, Индию и Китай международная торговля становится преимущественно морской, трансокеанской. Волжский путь, разумеется, приходил в упадок постепенно, сохраняя свое региональное значение и даже международное в торговле пенькой, корабельным лесом, железом, хлебом. В XVIII веке волоки были заменены системой каналов и шлюзов, связывавших различные речные бассейны, но как трансконтинентальный торговый путь, он свое значение утратил.

Перераспределение товаропотоков вызвало системный кризис в государственных образованиях, кормящихся с волжской торговли, и привело к исчезновению Ливонии и Ганзейского союза, Тюркских государств (Казанского и Астраханского ханств). Русские же княжества, столкнувшись с оскудением рентных доходов, вынуждены были искать иной источник существования. Для начала произошла консолидация всего Волжского пути под властью Москвы. Это совершенно естественное явление – при сокращении кормовой базы происходит сокращение едоков. Все крупные игроки стремились монополизировать в своих руках торговлю и консолидировать доходы, ею приносимые. Москва вышла единственным победителем в этой игре навылет.

Известный писатель Борис Акунин в своей эпическом многотомнике "История государства Российского" вздыхает о том, что, если бы в противостоянии с тиранической Московией победил "демократический" Новгород, то и вся последующая русская история могла бы пойти иным путем (более счастливым, разумеется), поскольку Новгород задавал совершенно иную матрицу государственности. Из той же серии всхлипы другого беллетриста – Александра Бушкова о том, что если бы сборка единого русского государства произошла бы на базе Западной Руси (Великое княжество Литовске) – то вот тогда бы не было веков азиатской дикости и Россия изначально развивалась, как культурное европейское государство.

Увы, но все это – совершенно антинаучная чушь. Яркая и эмоционально-идеологически окрашенная беллетристика Бушкова и Акунина бесконечно далека от серьезного исторического анализа. Периферийная и бедная Литва могла лишь выбирать, под кого лечь. Она легла под Польшу, полностью утратив свою политическую субъектность. После досталась Московии уже в качестве трофея. Гипотетическая победа Новгорода нечего не могла изменить. "Демократичность" может себе позволить богатая торговая республика (хотя речь стоит вести не о демократии, а о купеческой олигархии, тяготеющей к распределенным формам управления), но суть-то в том и заключалась, что иссяк ресурс, благодаря которому существовала государственность – торговая рента.

Переход к тягловому типу государственности был предопределен. Именно Москва победила в борьбе за консолидацию русских и иных волжских княжеств (ханств) просто потому, что первой вынуждена была перейти к модели ордынской деспотии – сверхцентрализованному государству мобилизационного типа, заточенному на войну и бесконечную экспансию. Мобилизационный характер московской государственности выражался в том, что она благодаря тяглу научилась эффективно использовать в войне человеческий материал и подчинять интересам войны все сферы жизни.

Оказалось, что громадная толпа плохо вооруженных и почти не обученных ратников способна бить профессиональную или наемные армии. Или проигрывать, но нанося существенный ущерб. Собственно победа на поле боя перестала определять исход войны. Русское воинство можно было разбить раз, другой, третий, но благодаря датной повинности Московия в кратчайшие сроки могла набрать новую боевую орду. Далее она без всякой жалости и видимой пользы расходовалась, втягивая противника в изнурительную затяжную войну, в которой проигрывает тот, у кого первого закончатся ресурсы для ведения борьбы. Тягловый же ресурс московитов был практически неисчерпаемым и только увеличивался по мере того, как русское государство поглощало соседние царства, княжества и ханства.

Если кто запамятовал, я взялся оспорить в корне неверный тезис Анатолия Несмияна, высказанный в статье "Базовые противоречия", что сверхцентрализация русского государства и его мобилизационный характер объясняются каким-то немыслимым богатством русских, вынужденных испокон веку существовать в режиме осажденной крепости, защищая свои ресурсы от внешних посягателей. Как видим, все с точностью до наоборот: именно катастрофическая бедность русских, не способных в рамках традиционного (аграрно-производительного) уклада произвести достаточный для существования государства прибавочный продукт, порождает бесконечную экспансию вовне путем мобилизации единственного доступного ресурса – холопов, впряженных в государственное тягло.

Вполне естественно: если внутри жизненных ресурсов недостаточно, надо взять их извне. Это парадигма набеговой экономики, которую практиковали многие кочевые и полукочевые племена: налетел, отжал материальные ценности у крестьянина, ведущего более продуктивное хозяйство, или ограбил купца, захватил рабов и ушел обратно в степь или горы. Когда ресурс проеден, цикл повторяется. Но в отличие от воинственных животноводческих племен, которые подпитывались извне, набеговое (ордынское) русское государство не просто захватывало и проедало, но и накапливало ресурсы – в этом, кстати, ключевое отличие государства от иных форм социальной организации. Любое прогрессивное, то есть от простого к сложному, развитие социума основано на накоплении ресурсов. Если ресурсная база утрачивается, социальная система инволюционирует, то есть деградирует, сложные формы организации уступают место примитивным, архаичным. Будучи неспособным выдерживать внешнюю конкуренцию, такое государство обычно гибнет.

То, какие ресурсы удается аккумулировать обществу, определяет и его дальнейший генезис. То есть объяснить то, почему русское государство развивалось именно таким замысловатым "особым" путем будет совсем несложно, проведя анализ имеющихся в его распоряжении ресурсов. А там, глядишь, удастся докопаться и до базового противоречия, не дающего русским преодолеть проклятие тяглового (мобилизационного) государства, к которому они скатываются при всяком серьезном внутреннем кризисе. (Продолжение следует)

https://kungurov.livejournal.com/327555.html

Как мы определили ранее, разбирая статью Анатолия Несмияна "Базовые противоречия", ордынский (тягловый) тип государства, а под таковым будем понимать суперунитарное самодержавное военизированное государство, находящееся в состоянии внешней агрессии или подготовки к нему, сложился вовсе не потому, что русские вынуждены были защищать свои ресурсы от внешних посягательств. Причем, если мы ведем речь о русском централизованном государстве, то имеем в виду, что оно было создано первым московским царем Иваном III, а до того момента не существовало. За 500 лет Россия лишь дважды подвергалась полноценному вторжению завоевателей – в 1812 г. и 1941 г. Причем в случае с наполеоновским походом это был лишь эпизод 20-летнего периода войн с Францией, в которых Россия выступала агрессором.

Сказать по-правде, ресурсы у Московии были такие скудные, что зариться на них было просто некому. Давайте перечислим основные источники богатства государства:

ЗЕМЛЯ. Имеем в виду, конечно, не абстрактную земную поверхность, а пашню, дающую урожай. Это БАЗОВЫЙ РЕСУРС государства при традиционном укладе (аграрная производящая экономика). Собственно, государство и возникает только тогда, когда земледелец стал создавать прибавочный продукт, предназначенный не для потребления, а для обмена. Этот самый прибавочный продукт у него и изымало государство в качестве ресурса собственного существования.

Цивилизация возникла благодаря злакам(ключевые – пшеница для Европы, рис – для Азии и кукуруза для Америки). Там, где росли эти культуры – там и возникали государства. Это правило, кстати, указывает на то, что мифическое монгольское государство – глупая выдумка. Оно не могло возникнуть именно потому, что кочевой животновод не создавал прибавочный продукт. Что у него можно было изъять – барана? Ну, ОК, если нашел в бескрайней степи кочевника – отобрал. Дальше-то что с ним делать? Барана можно только зарезать и съесть. Зерно же – высокоэнергетический продукт длительного хранения. Его можно запасти, перемещать на любые расстояния, продавать. А кому ты продашь барана в степи? Его товарная ценность лизка к нулю. Поэтому кочевые племена животноводов не создавали государств. Племенные союзы, бригады наемников для охраны караванов или шайки разбойников – да, государство – никогда!

Пашни в России было огромное количество, а вот с урожайностью – беда-беда. Дело не в якобы прирожденной лени русских, а в климате. Карта среднегодовых температур (годовая изотерма) показывает, что русское государство складывалось исключительно в зоне рискованного земледелия. Базовой культурой была даже не пшеница, а рожь – менее ценная, менее продуктивная, но более устойчивая к холоду культура. Пшеницу тоже возделывали, но как дополнительную культуру при наличии свободной земли. Ключевой показатель урожайности был сам-3, то есть на одно посеянное зерно крестьянин собирал три. Соответственно, треть урожая нужно было отложить под засев, а две трети шло на потребление и резервирование на случай неурожая.

У многих может возникнуть вопрос: а нахрена было вообще жить на болотах да таежных суглинках, если чуть южнее – и климат теплее, и бескрайние степи с жирным черноземом? Есть очень важный нюанс: наличие леса давало не только стройматериалы (в степи-то дом из чего построишь?), но позволяло вести подсечно-огневое земледелие, когда лес выжигался и сев производился без пахоты в золу. Урожайность на гарях была фантастической – сам-30, но только в первый год. Далее она снижалась несмотря на то, что почва рыхлилась перед севом вручную или даже полноценно пахалась. Через 5-7 лет урожайность падала до нормальной сам-3, и крестьянину было целесообразнее перейти на новое место, срубить избу и выжечь новое поле. В Черноземном регионе пускай урожайность будет даже сам-8. Во-первых, все-равно ниже, чем при выжигании леса на севере. Во-вторых, с юга набежит шайка кочевников и отберет урожай. А от них в безлесье и укрыться даже негде. Нафига такое счастье?



Русская цивилизация (давайте будем именовать ее так пафосно) сложилась при уникальном стечении географических и климатических обстоятельств – равнинной местности, наличии болот, леса и возможности беспрепятственно расселяться в северо-восточном направлении, где хлеборобы не встречали ни малейшего сопротивления, поскольку обитали там только финские племена, жившие первобытным укладом (присваивающая экономика охоты и собирательства), которых они быстро ассимилировали. Поэтому северные славяне типологически и отличаются от южных, черноволосых смугляков, своей блондинистостью и голубоглазостью.

Болота я, кстати, упомянул совсем не случайно (хотя свидомые укры явно взоржали). Болота являлись бесценным источником болотной руды (проще говоря, вонючей жижи гниющей органики), из которой выделывалось кричное железо в дровяных печах. Без железа, как вы понимаете, не сделаешь топор, а без топора не срубишь дерево, то есть не построишь дом, не подсечешь лес, не подкуешь лошадь, не выкуешь плуг и т.д. В южной лесостепной плодородной зоне (то есть южнее современного Киева) как обстоят дела с болотами и лесами? Для кочевого и полукочевого животноводства эти территории пригодны, но, как ни странно, древним земледельцам они были совершенно неинтересны.

Первичная фаза освоения (россеяния, как говорили в старину) северной части бассейна Волги русскими земледельцами завершилась к концу XVI столетия. Доступные леса выжгли, пригодные для жизни территории заселили, дойдя до приполярных зон. Произошел переход от полукочевого земледелия к оседлому (это то, что называется фазовым переходом для общества). В центре это случилось ранее, на периферии – позднее (в Финляндии и Вологодчине подсеку практиковали еще в конце XIX века), но в целом рубеж XVI- XVII столетий ознаменовался кризисом перехода к новому типу хозяйствования и новому типу общественного устройства. И именно в это время формируется та самая ордынская матрица русской государственности со всеми ее прелестями – тотальной милитаризацией и военной экспансией, закрепощением всех сословий (не только крестьян, как принято считать), подчинением церкви государству, гиперцентрализованной моделью управления и жесточайшей внутренней деспотией

Этот процесс не мог произойти ранее. Главная причина заключалась в том, что земледельца, ведущего полукочевой образ жизни невозможно было закрепостить, он не был привязан к земле. Несмотря на то, что он получал довольно внушительные урожаи, отъем прибавочного продукта являлся весьма затруднительным. Большинство деревень даже в середине XVII века являлись однодворками, то есть в них жила одна большая патриархальная семья (в отличие от современной нуклеарной семьи она состояла из нескольких поколений). А уж земледельцы-подсечники вообще старались жить обособленно и уходили в такую глухомань, где их фиг найдешь.

Да и с какой радости хлебороб станет отдавать треть урожая в качестве налога государству, если это государство ему нужно, как телеге пятое колесо? Государство как бы продает услуги по обеспечению безопасности (чаще всего эта услуга, разумеется, навязывается, а цена чрезмерно высока), но безопасность крестьянину обеспечивал тот самый лес, куда никакой кочевник набег не устроит. В случае, если налог окажется

Возможность взять мыт у государства появлялась только в том случае, если крестьянин участвовал в торговом обмене. Пришел он на торг со своим товаром (зерно, шкуры, мех, мед, пенька, лен) – вот тут уже власть своего не упустит, взяв подать как прямо (долю от продаваемого товара или процент от проданного), так и косвенно – с купца за транзит, за право вести торг, ввозную и вывозную пошлины, за "конвертацию валюты". Если торг иначе, чем в ефимках запрещен, то будь добр, сдай на княжеский монетный двор серебро в талерах и гривнах на пуд, там его переплавят и выдадут в ефимках, но за вычетом фунта – это сбор за чекан.


То есть древнее русское государство (точнее – множество княжеств, единого государства ведь еще не возникло) было типичным торговым государством, оно существовало не исключительно, но главным образом с налогов на торговый оборот. Именно это определяло его базис, как "сервисного" государства, продающего услуги безопасности купцам. А те как раз очень были заинтересованы в безопасности, порядке, стабильности и готовы были платить князю за охрану торговых путей на подконтрольной суверену территории. Потому безграничная тирания и не могла утвердиться, что купец – птица вольная. Сильно его нагнешь – он выберет другой маршрут – и торги твои опустеют, а вслед за тем – казна. Нечем будет платить дружинникам, они уйдут служить соседнему государю, и тот совершит рейдерский захват твоего княжества. Так что государственная политика в отношении купечества – дело тонкое, тут палку перегибать нельзя.

И лишь только с переходом к оседлому земледелию (сопутствующим фактором стало увеличение плотности населения, которое перестало выплескиваться за пределы ареала обитания) стало возможно закрепощение крестьян и возложение на них обязанности содержать воинское сословие, а так же обращение их самих в боевых холопов. Это особый вид тягловой повинности, во исполнение которой крепостной обязан был не только отработать на феодала в поле, но и участвовать в военном походе под его началом. Боевой холоп – судя по всему, чисто русский феномен. Если я не прав, укажите еще примеры, когда бы государство системно заставляло рабов воевать. Из невольников обычно плохие солдаты. Банды Пригожина – дань той самой архаичной традиции боевого холопства. Удивительно, но метод работает даже в XXI веке!

Расцвет такого института, как церковь, тоже приходится на то переломное время. Россеянные лесные земледельцы даже если и числились формально христианами, по-сути ими не являлись. "Живет в лесу, молится колесу" – это как раз про них поговорка. Дотянуться церковь до них не могла, да и на кой это? Один хрен, платить десятину их не заставишь. А вот в момент формирования ордынского государства у попов появился работодатель в лице власти, нуждающейся в легитимизации нового порядка вещей. Инструментом легитимации и САКРАЛИЗАЦИИ государства, как проекции божественного порядка на грешную землю, стала церковь. Уплотнение населения и их "прикрепление" к земле дало возможность окормлять паству на регулярной основе, оказывая государству пропагандистские услуги.

Ладно, возможность создать ордынское государство концлагерного типа появилась, но этого мало. В Европе схожие условия сложились еще раньше, но потребности не было. Почему же именно на Руси такая потребность возникла, и именно на рубеже XVI-XVIIвеков? О-о-о, это весьма интересный вопрос! Разберем его в следующем посте.

https://kungurov.livejournal.com/327383.html

Начало здесь. Если с теоретической частью статьи Несмияна спорить не вижу смысла (любая модель абстрактна и ее назначение в том, чтобы помочь осознать реальность) то с практическим примером базового противоречия России, являющегося движителем российской истории и воспроизводящим политическую матрицу общества, автор попал пальцем в небо. Следующий абзац содержит абсолютную чушь:

"Для России (к примеру) базовое противоречие заключается в известном "ресурсном проклятии". Два процента населения планеты обладают контролем над двадцатью процентами мировых природных запасов и ресурсов. Ответ на это проклятие всегда один и тот же: Россия в любом виде переходит к мобилизационному управлению, к сверх- и гипер-централизованной имперской форме и формирует внутри себя систему тотальной защиты от внешнего посягательства. Обычное состояние России — состояние в обороне. Состояние осажденной крепости. С обязательным формированием образа врага по отношению к окружающим, оборонительной или наступательной стратегии действий, но в рамках все той же ситуации крепости в осаде".

Миф про якобы ресурсное богатство России я уже разбирал неоднократно. Он выеденного яйца не стоит. Абстрактных природных ресурсов-то, может, и дофига, но практической пользы от этого мало. Например, РФ обладает 75% мировых запасов торфа. Ну и много ли вам от этого счастья? Торфяные болота, скорее, создают проблемы (иногда – очень большие, когда горят). И леса – миллиарды гектаров. Только растет он в основном там, откуда его сплавить можно разве что в Северный Ледовитый океан. Поэтому, например, по поставкам на китайский рынок древесины хвойных пород Россию с ее близкой Сибирью в 2017 г. в полтора раза обогнала маленькая и далекая Новая Зеландия.

Более-менее объективный показатель – обеспеченность доступными (извлекаемыми) ресурсами на душу населения. И тут, увы, даже если оценивать запасы нефти, то россияне по этому показателю примерно равны азербайджанцам и вдвое беднее казахов. При этом в Канаде на душу населения нефти в 6 раз больше, в Ливии – в 10 раз, в Саудовской Аравии – в 12 раз, венесуэльцы богаче жителя Скрепостана нефтью в 15 раз, кувейтцы – аж в 105 раз. По газу иранцы обошли русских в полтора раза, туркмены – в 11 раз, катарцы – в 33 раза. Если же мы будем оценивать именно экспортный потенциал стран, то есть вычтем внутреннее потребление, то Рассиюшка с ее холодным климатом и растянутостью коммуникаций со свистом улетает куда-то в самый низ турнирной таблицы.

По золоту, думаю, корректнее будет оценивать именно добычу, поскольку оценка промышленных запасов в разных странах сильно разнится. В итоге на душу населения в РФ добывалось в 2012 г. аж целых полтора грамма блестящего металла. В Канаде – 3 г, в ЮАР – 3,5 г. в Узбекистане – 5 г, Перу – почти 6 г, в Австралии – 10 г. Данные по другим минералам вы сами легко найдете и высчитаете обеспеченность ими на душу населения.

В целом Россия является по обеспеченностью природными ресурсами довольно бедной страной, хотя и значительно богаче таких стран, как США, Япония, Южная Корея, Германия и Швейцария. Это я как бы намекаю на то, что обладание большими или малыми запасами тех или иных природных ресурсов вообще не имеет прямой связи с экономическим успехом страны. Эвон, у Сингапура абсолютно никаких ресурсов нет, он даже пресную воду вынужден импортировать. А живут там довольно неплохо, даже Москва смотрит с завистью снизу вверх.

Но главное – в другом. "Разбогатела" ресурсами Россия относительно недавно, уже в советское время, когда, во-первых, геологи исследовали Сибирь, во-вторых, развитие технологий позволило извлекать минеральные богатства и доставлять их в центры переработки; когда из могучих сибирских рек стали извлекать электроэнергию (а где дешевое электричество – там алюминий и другие металлы); когда в сельхозоборот благодаря механизации были введены колоссальные целинные залежи, а в остальных сельхозрегионах посредством широкого внедрения агрохимии кратно выросли урожаи. Собственно, спрос на минеральные ресурсы создала только бурно развивающаяся индустрия, а в рамках традиционного уклада ни нефть, ни газ, ни уголь, ни залежи различных руд ценности не имели.

Собственно, до середины XIX столетия, то есть до начала развития капиталистических отношений, главным ресурсом России была земля. И земля эта была настолько скудной в плане урожайности, а климатические условия настолько экстремальными, то слушать бредни о том, что поганые басурмане будто бы постоянно нападали на страну, чтобы отнять землицу-кормилицу, мне смешно. Анатолий Несмиян же выводит из этого догмата ни много, ни мало, а целую формулу осажденной крепости "имперской России с ее сверхцентрализацией, силовым сословием и царем-батюшкой", порождающей "бесконечную сансару мучений, сопровождающую эту Традицию цивилизации смерти, где жизнь — просто никому не нужный промежуток времени перед тем, как отдать ее очередному вождю".

Просто поразительно – автор, ратуя за разрыв с имперской традицией, оперирует имперскими же мифами, причем мифами абсурдными и бесконечно глупыми:

"Ресурсное проклятие" существует как противоречие между Россией и окружающим ее миром, полагающим, что подобное положение дел несправедливо по отношению к окружающему Россию пространству. Между прочим, бывшему госсекретарю США Мадлен Олбрайт и приписывают фразу о том, что Россия "несправедливо" владеет богатствами Сибири. "Несправедливость" – это то, что постоянно возникает между Россией и всем остальным миром. И в рамках существующей централизованной имперской системы эта проблема неразрешима".

Фраза Олбрайт – фейк, гуляющий по самым маргинальным инфопомойкам, способный украсить труды разве что Проханова, Дугина или михалковский "Бесогон". Ранее ее, кстати, приписывали Маргарет Тэттчер, позже – Кондолизе Райс. Осталось еще упомянуть протоколы сионских мудрецов, "план Даллеса", и пару фейковых цитат Бисмарка, где он завещает поссорить Украину с Россией – и неплохая статья "Базовые противоречия" перешла бы в разряд ватных фельетонов.

Так что давайте разберем любимый дебильными поцреотами-имперцами миф об осажденной крепости, повествующий, как добрая Рассиюшка веками вынуждена была отбиваться от алчных супостатов со всех сторон. Период феодальной раздробленности опустим – тогда все воевали со всеми. В период сборки московского царства, сформировавшего ту самую матрицу сверхцентрализованного военного государства, на которую сетует Несмиян, именно государство Ивана III вело бесконечные захватнические войны (причем крымские ханы охотно выступали в союзе с московитами). Преемник великого собирателя земель русских Василий III продолжил политику своего отца, ликвидируя суверенитет удельных княжеств и строя самодержавную систему власти, достигшую апогея при его сыне Иване IV Грозном, при котором Москва подчинила себе весь бассейн Волги, уничтожив Казанское и Астраханское ханство, а также Новгородскую республику. В это время началось освоение русскими Сибири и был задан более чем трехвековой тренд на захватнические войны в западном направлении по трем направлениям – Ливония-Швеция, Литва-Польша и Дикое поле-Турция.

В этот период единственными, пожалуй, "актами агрессии" в отношении московитов являлись набеги крымских татар, о чем историки живописуют с пафосом и размахом. При этом патриоты обычно забывают о том, что набеги и походы на Крым совершали и русские. В целом же стычки с крымчаками носили в большинстве случаев сугубо локальный характер, ибо такова природа кочевников, живущих в парадигме набеговой экономики. Везде, где русские соприкасались с кочевыми племенами или оседло-кочевыми скотоводами, везде происходили подобные кровавые терки: с ногайцами, калмыками, башкирами, кавказскими горцами, кыргызами и даже чукчами. Это, кстати, единственный народ, который русским не удалось покорить, то есть заставить признать свою власть и выплачивать дань (ясак) в имперский период. Русские в подобных случаях реагировали предельно жестко – резней и депортациями. Поинтересуйтесь на досуге, куда делось коренное население Кубани, например.

В период смуты происходит кратковременный распад русского сверхцентрализованного государства, но сказать, что Русь подвергается при этом вторжению извне можно с очень большой натяжкой совы на глобус. А как же поляки в Кремле, откуда их выкуривали ополченцы Минина и Пожарского, как же осада Смоленска? – спросите вы. Так москвичи сами призвали на царство и присягнули польскому королю Владиславу, а те самые поляки в большинстве своем были литвинами, то есть русскими подданными Великого Княжества Литовского, находящегося в унии с Польским королевством, и прибыли в Москву они в качестве гвардии нового царя Московии. Что касается смоленской эпопеи, то здесь поляки с литвинами отбивали свой город, захваченный ранее московитами. К тому же и повод был вполне легитимный – смоляне отказались признать власть московского царя Владислава, то есть стали своего рода антимосковскими мятежниками.

Шведы (наемный корпус Делагарди) пришли в Московию не как оккупанты, а как союзники царя Василия Шуйского в борьбе с Лжедмитрием II в соответствии с официальным Выборгским трактатом. А вот поляки вмешались в свару как раз из-за этого, поскольку они в 1600-1629 гг. находились в состоянии войны со Швецией. Для них посадить на московский трон королевича Владислава было нужно вовсе не затем, чтоб подчинить Святую Русь папе римскому, как сейчас фантазируют поцреоты-ымперцы, а исключительно для того, чтобы сорвать проект Стокгольма по продвижению в русские цари шведского принца Карла Филиппа. Этим активно занялся Делагарди после того, как русские кинули его с деньгами (наемников вообще-то обманывать чревато). "работодателя" шведских наемников Василия Шуйского пленили поляки, а москвичи, не привыкшие жить без царя, охотно присягнули Владиславу.

Ни Польша, ни Швеция не были заинтересованы в войне с русскими просто потому, что война на два фронта никому не нужна, однако обе стороны делали все, чтобы не допустить военного союза Москвы с их противником. Смута – процесс сугубо внутренний, поляки, шведы, украинские (черкасы) и донские казаки, татары участвовали в разборках на стороне тех или иных претендентов на престол, а вовсе не ставили своей целью завоевать русское государство.

После нескольких лет хаоса государство было пересобрано и пришло к привычному самодержавному виду, однако на самом деле самодержавие в период ранних Романовых было фикцией, реально правил тандем царя, представлявшего военное сословие (стрельцы с дворянством) и патриарха, за которым стояла церковь, являвшаяся к тому же крупнейшим землевладельцем и экономическим субъектом. Агрессивный натиск мовсковитов возобновился по всему периметру "русского мира". К этому времени русские дошли до Тихого океана и ввязались в драку с китайцами. В Прикаспии они впервые схватились с персами. Войны с поляками, шведами и турками пошли сплошной чередой, иногда накладываясь друг на друга.

За весь XVIII никто не нападал на территорию Московию, трансформированную Петром I в империю. Наоборот, это русские почти всегда являлись инициаторами войны с Польшей (вплоть до ее уничтожения), Швецией, Турцией, Хивой, Персией, Францией, Пруссией… список далеко не полный. Строго формально в 1741 г. шведы объявили войну России, надеясь взять реванш за поражение в Великой северной войне, в ходе которой они потеряли контроль над Южной Балтикой. И хоть началась война по инициативе Стокгольма, шведы на Россию не нападали, а как раз русские вторглись в Финляндию (шведское владение), где в течении нескольких месяцев и происходили стычки между незначительными по численности отрядами. В 1743 г. случился один трехчасовой бой между русскими и шведскими галерами. Итогом войны стало избрание королем пророссийского кандидата и территориальные потери Швеции.

Еще один эпизод "агрессии" против Российской империи имел место в 1788 г., когда в Щвеции вновь пришли к власти реваншисты, решившиеся напасть на Россию, ведшую в то время затяжную кампанию против Турции. Однако и в этом случае военные действия небольшими силами велись в Финляндии на территории слабозаселенного таежного Нейшлотского уезда. Основные события войны развернулись на море. Итоги этой формально оборонительной для России войны оказались неопределенными. Редкий случай, когда она не приобрела никаких территорий и "сфер влияния". Обе стороны просто пришли к заключению, что причин для драки у них нет и Верельским мирным договором восстановили довоенный статус-кво.

Примерно та же картина наблюдалась в ходе русско-турецкой войны 787-1791 гг. Войну России объявили османы, рассчитывая переиграть разгромные для них итоги предыдущего конфликта, но боевые действия велись на их территории и в Черном море. В результате войны Петербург присоединил новые территории.

ПЕРВОЕ полноценное военное вторжение интервентов на русские земли – поход Наполеона 1812 г. Казалось бы, вот оно – доказательство враждебности злокозненного Запада. Но увы, это совершенно ошибочное впечатление может возникнуть только в том случае, если рассматривать войну, получившую в русской историографии наименование Отечественной, в полном отрыве от исторического контекста. А контекст состоит в том, что Россия являлась участницей, в некоторых случаях даже основной движущей силой пяти антифранцузских коалиций из шести. "Миролюбивая" Россия посылала свои войска в Европу (вспомним хотя бы Италийский поход Суворова с последующим бегством через Альпы или разгром, учиненный Наполеоном Кутузову под Аустерлицем) уж точно не для обороны своих рубежей и защиты сакральных ресурсов.

В 1811 г. царь Александр готов был вновь воевать с Францией, для чего и сосредоточил на западной границы три армии. Но прусский король, которого русские подговорили для участия в очередной захватнической кампании, в последний момент струхнул и выдал французскому императору планы очередной коалиции. К тому же Петербург нагло, практически в открытую нарушал свои обязательства по соблюдению континентальной блокады Англии. Ответом на эти явно враждебные действия и стал поход Наполеона. Кто осмелится сказать, что он поперся вглубь России, чтобы захватить ее ресурсы? Да он уже через месяц был готов прекратить кампанию, если Петербург вернется к исполнению взятых на себя обязательств. Так что если рассматривать войну 1812 г. в комплексе всех войн шести коалиций, то она носила превентивно-оборонительный характер как раз для Франции.

Следующий раз сапог иностранного солдата попер русскую землю в ходе Восточной войны, называемую у нас Крымской. Однако суровая правда состоит в том, что агрессором в ней выступила именно Российская империя, маниакально желавшая захватить Стамбул и Черноморские проливы. Но война не задалась, и только поэтому войска англо-франко-турецкой коалиции при участии сардинцев десантировались в Крыму. А сидел бы русский медведь тихо в своей берлоги – так и никто бы не бил его. Снова вопрос: каких таких русских ресурсов возалкала Великобритания – первая промышленная держава мира? Или, французы? С турками вопросов нет – они желали вернуть свое, отнятое ранее, и частично вернули в обмен на Севастополь и Балаклаву.

Война с Японией имела ярко выраженный колониальный характер. Два империалистических хищника подрались из-за добычи. Жертвой тут был разве что Китай. Собственно русская территория оказалась нетронутой, у японцев и в мыслях не было отторгать Сибирь или Кавказ.

С Первой мировой войной все предельно ясно: Россия снова выступила ее застрельщиком, имея в планах захватить Галицию, Черноморские проливы и опционально – Восточную Пруссию, если повезет. Но не повезло. Только поэтому имели место быть все неприятные последствия поражения – революция, распад империи, гражданская война, Брестский мир, интервенция, территориальные потери.

И вот, наконец, ЕДИНСТВЕННЫЙ случай, когда кому-то реально потребовались русские ресурсы (прежде всего, нефть) и страна стала жертвой агрессии – Великая Отечественная война, как ключевой этап Второй мировой войны на суше. Но эта война, действительно великая и оборонительная, не могла сформировать матрицу сверхцентрализованной русской государственности, которая выкристализовалась более чем пятьюстами годами ранее и сегодня вновь во всей красе проявила себя в захватнической войне в Украине.

Как видим, базовое противоречие, которое Анатолий Несмиян сформулировал для России – некое "ресурсное проклятие", вынуждающее обороняться от всего мира – абсолютно неверное. Я уж молчу о том, что понятие "ресурсного проклятия" имеет вполне определенный экономический смысл. Фактор ресурсного проклятия действительно играет определенную, но далеко не определяющую роль в генезисе путинской России. Однако проецировать современные реалии и пропагандистские имперские штампы вглубь веков в высшей степени некорректно.

В следующем посте я доступно объясню природу агрессивной ордынской государственности России, почему население страны имеет склонность к рабству и то, какую роль во всем этом сыграл ресурсный фактор. А он действительно имел решающий характер, но совсем не в том контексте, о котором пишет Несмиян. (Продолжение следует).

https://kungurov.livejournal.com/326930.html

https://kungurov.livejournal.com/326711.html

В интеллектуальном сегменте Интернета (прикиньте, есть такой) обсуждается лонгрид Анатолия Несмияна "Базовые противоречия". По многочисленным просьбам трудящихся вношу свой вклад в дискуссию. Тем более, так совпало, что днем ранее я сам высказал в интервью каналу "Школа эмигранта" созвучное мнение о судьбе мировой капиталистической системы.

С тезисами Анатолия Евгеньевича у меня нет особых расхождений. Терминологические – есть, но тоже не принципиальные. Я, например, предпочитаю использовать понятие "движущее противоречие" и считаю, что не везде и не всегда есть ОДНО базовое противоречие, приводящее к слому текущего цикла существования социальной системы или всего мирового уклада. Но тут как посмотреть: при определенном абстрагировании от реальности наверняка можно ткнуть пальцем в зарытое глубоко-приглубоко то самое базовое противоречие, которое и порождает весь комплекс движущих противоречий, вхождение которых в резонанс приводит к катастрофе.

Полностью разделяю главный посыл о том, что базовое противоречие "всегда имеет внешнее происхождение и связано со взаимодействием с другими системами и окружающей средой. Оно ни при каких обстоятельствах не может быть разрешено в рамках существующей системы, для него нет возможности создать в рамках данной системы механизм по его разрешению".

В книге "Конец эпохи Путина. Записки политолога" (пафосное название на совести издательства) я утверждаю ровно то же самое: двигатель прогресса – конкуренция между социальными системами за ресурсы (в самом широком смысле этого слова). В столкновении побеждает та система, которой удалось сконцентрировать и грамотно распорядиться ресурсами – интеллектуальным, военным, географическим, идеологическим, демографическим, сырьевым, промышленным и т.д. Один из важнейших видов ресурсов развития – системная сложность, накапливаемая, прежде всего, в управляющем контуре.

Высшая форма конкуренции социальных систем – война. Однако стоит понимать, что конкуренция социальных систем в большинстве случаев носит НЕПРЯМОЙ ХАРАКТЕР. То есть нет никакого супостата, который приходит и отбирает ваши нивы и нефтепромыслы. Тем более, не все ресурсы можно отобрать силой, например, интеллектуальный (научный). Однако есть общества, которые создают у себя условия для реализации интеллектуального потенциала и туда совершенно добровольно и даже с великой радостью утекают мозги из обществ, что оказались не способны обеспечить достаточные для этого условия. Таким образом они проигрывают конкуренцию за ресурсы более высокоразвитой системе.

Или, например, торговля – еще одна форма конкуренции. То общество, которое контролирует рынки сбыта, создает условие для развития своей промышленности, а промышленность, как известно, является главным стимулом научного развития. В конечном счете оно концентрирует колоссальный объем ресурсов для развития. Те общества, которые не успели на этот праздник жизни, вынуждены встраиваться в уже сформированную систему отношений в качестве поставщиков сырья, субподрядчиков (низкомаржинальное "грязное" производство) и быть тем самым рынком сбыта, который обеспечивает конкурентное преимущество более продвинутой социальной системе.

Описанная ситуация порождает целый клубок движущих противоречий. Если попытаться сформулировать базовое противоречие, то его можно выразить словами НЕРАВНОЦЕННЫЙ ОБМЕН. Именно инструмент неравноценного обмена позволяет метрополии, развивая колонии (развивая, а не только грабя, как это некоторые пытаются примитивно преподнести), концентрировать в центре прибыль, а в колониях наращивать норму эксплуатации и ограничивать накопление системной сложности. Что и привело в итоге к кризису и распаду колониальной системы. Но точно такое же противоречие, выражающееся в неравноценном обмене, существовало и существует поныне внутри самой капиталистической системы между центром и периферией.

Описанное является именно СИСТЕМНЫМ противоречием, поскольку не лечится никакими структурными реформами. Только трансформация самой системы может изменить общий расклад. Конкретный пример: ранее поставщики сырья находились в полной зависимости от потребителей, диктовавших "справедливую" цену, поэтому нефть стоила копейки. Создание ОПЕК и нефтяное эмбарго 1973 г. стали попыткой поставить потребителя в зависимость от поставщика. К полному отзеркаливанию ситуации это не привело, но создало новый баланс между поставщиками и потребителями энергоресурсов. Так уж случилось, что запасы нефти сконцентрированы преимущественно в одних частях планеты, а потребители – в других.

Возникло новое движущее противоречие, которое на самом деле в базисе было прежним – неравноценный обмен. Только если раньше Центр производил (если более точно – контролировал производственные цепочки) и концентрировал у себя львиную долю добавочной стоимости, то теперь выросшие энергетические издержки сделали производство менее рентабельным, а выросшие цены на энергоносители позволили нефтедобытчикам (нижним участникам глобальной производственной цепочки) концентрировать в своих руках сверхприбыли. Правда, к слому системы это не привело, поскольку новый баланс был найден в результате структурных трансформаций глобальной системы, то есть путем перераспределения ресурсных потоков внутри нее.

Во-первых, Запад включился в гонку энергоээфективности. То есть дорогая нефть стала главным стимулом создания инновационной экономики, конечной целью которой является достижение энергонезависимости. Во-вторых, сырьевые бороны полученные сверхдоходы стали тратить на сверхпотребление и гонку вооружений, а в цену производства лимузина, суперяхты и истребителя закладывались выросшие энергоиздержки. Таким образом производитель компенсировал свои потери. Поставщики нефти продолжали существовать в рамках финансовой системы, основанной на ссудном проценте, которую они не контролировали. Заработанные ими миллиарды продолжали оставаться виртуальными, находясь в распоряжении западных банкиров, которые и финансировали за счет этого капитала производство лимузинов, яхт и истребителей.

Наконец, самое главное: внезапно разбогатевшие нефтяные эмиры, шахи и султаны продолжили существовать в парадигме рентной экономики, не ставя перед собой цели преодолеть свой статус капиталистической периферии. Какие-то трепыхания с целью слезть с нефтяной иглы с конца 80-х годов стали предприниматься (тут и диверсификация в ОАЭ, и саудовский проект VISION 2030), но к успеху пока не привели.

Таким образом возникает вопрос: было ли описанное мною противоречие системным или структурным? По факту оно оказалось структурным, так как было разрешено внутри системы и привело к новому внутрисистемному балансу. Образно выражаясь, белые господа снисходительно похлопали шейхов по плечу и сказали: "ОК, ребята, считайте, что вы теперь шишки первой величины и мы будем вместе с вами разруливать все мировые вопросы". По факту, конечно, это не так, и вчерашние дикари, хоть и повысили свой статус в мировой табели о рангах, в высшую лигу не прорвались. И тут мы подходим к очень важному, но умозрительному фактору – целям субъекта.

То есть конкретные поставщики нефти, создавая картель и диктуя потребителям политические условия доступа к углеводородному сырью, ставили перед собой цель перераспределения доходов в свою пользу в раках существующей системы неравноценного обмена. Попросту говоря, они попытались поменяться местами со своими бывшими хозяевами. Но…

Но если бы арабы (чисто гипотетически, конечно) попытались сломать систему и предложили принципиально новую модель РАВНОЦЕННОГО ОБМЕНА (а такая модель существовала в виде СЭВ); если бы они объединили усилия с СССР, то есть с соцлагерем в целом; если бы новая модель отношений была поддержана всем Третьим миром, то в 70-е годы произошел бы крах финансовой системы, основанной на ссудном проценте, которая и является главным инструментом реализации принципа неравноценного обмена. То есть мировая индустриальная система (и соцлагерь в том числе) претерпела бы системную трансформацию и получила бы новый импульс к развитию.

Строго говоря, возглавить эту "мировую революцию" никакой ОПЕК не в состоянии, роль движителя мог сыграть только Советский Союз. Но он к тому времени уже выдохся и просто решил немного подзаработать на росте нефтяных котировок, дабы решить внутренние проблемы. Советская элита деградировала, одряхлела и впал в маразм, будучи не в состоянии мыслить дерзко и рисково играть на мировых противоречиях. А элиты арабских стран находились на слишком низом уровне развития, чтобы ставить перед собой глобальные цели. В итоге каждый играл сам за себя и возникший кризис не стал триггером трансформации системы.

Но, если бы в описанной мною гипотетической ситуации движущие противоречия привели к системной трансформации, то сейчас мы рассуждали о системном (базовом) характере противоречий неравноценного обмена и судьбоносности инициированного им кризиса. Вот почему я предпочитаю говорить именно о движущем противоречии. Противоречие есть, оно куда-то движет. Найдется субъект, который решится сыграть на этом противоречии и трансформировать систему – значит историки нарекут его ключевым, базовым, системным, судьбоносным, изменившим парадигму и как угодно пышно и пафосно. А если противоречие не стрельнет, значит статус ему назначат пониже, а вызванный им кризис войдет в историю как структурный, лишь сдвинувший балансы внутри системы. Но движущим оно останется и в том, и в другом случае. Разница будет в том, окажется его потенциал реализованным, или нет.

Если с теоретической частью статьи Несмияна спорить не вижу смысла (любая модель абстрактна и ее назначение в том, чтобы помочь осознать реальность) то с практическим примером базового противоречия России, являющегося движителем российской истории и воспроизводящим политическую матрицу общества, автор попал пальцем в небо (Продолжение следует).

https://kungurov.livejournal.com/326544.html

https://kungurov.livejournal.com/326221.html

Вкратце для тех, кто пропустил эпичное поздравление от ВСУ с Новым годом. Ровно в полночь 1 января под бой курантов они влупили четырьмя ракетами GMLRS М31 из РСЗО HIMARS по зданию ПТУ в Макеевке, где располагалась тыловая база 1444-го полка. Там же находились мобилизованные, приписанные к 44-му и 45-му полкам 2-й гвардейской общевойсковой армии, бойцы 20-го отряда спецназа, связисты, ракетчики, росгвардейцы и собровцы, всего примерно 600 человек. Закабзонили, как хвастаются в Киеве, 400 оккупантов, большей частью – чмобиков.

Минобороны рейха вынуждено было признать факт массового выпиливания зеленых человечков, поскольку новость и так уже разлетелась по интернетам со скоростью лесного пожара. Но Москва традиционно принялась пропихивать месседж о том, что потери минимальные, всего-то 63 бойца задвухсотили (позже цифру уточнили до 89) и тут же поспешила замазать свой обсер победным фейком. Мол, зато мы ка-а-ак вдарили по Дружковке – и там сразу 120 укронационалистов укокошили. Дескать, не извольте беспокоиться, баланс трупов все равно в нашу пользу.

На самом деле в Дружковке, бравые путлеровские ракетчики 2 января жахнули по крытой ледовой арене "Альтаир", где располагался склад гуманитарной помощи. Пачки "Доширака" раскидало по всему городу, будущее украинского хоккея и фигурного катания под угрозой, но ни один военнослужащий при этом не погиб, пострадало всего двое гражданских. Короче, ответка, как обычно не удалась.

Известие об очередном украинском успехе привело к масштабной детонации поцреотических пуканов на просторах русского мира. Zиганутые принялись истошно требовать от архистратига выпороть виновных воевод и вообще начать воевать всерьез, для чего забрить еще миллионов 10 в отряды денацификаторов. Особо отмороженные опять начали навязчиво напоминать о том, что у рейха есть еще ядерная кнопка, и пора бы уже оставить на ней отпечаток пальца его величества.

Виновных нашли быстро – дескать, сами чмобики и виноваты, потому как стали массово звонить домой, используя сотовую связь, а коварные пиндосы будто бы с помощью разведывательного комплекса ECHELON смогла не только засечь использование мобилизованными телефонов, но и идентифицировать их точную активность и расположение. Подлые натовцы передали Украине разведданные и тем самым подпортили ватникам праздники.

Версия откровенно бредовая. Дело в том, что широко разрекламированный Голливудом комплекс ECHELON (название предположительное) ведет свою историю со времени Второй мировой войны и основан на перехвате радиорелейной, спутниковой связи и прослушки телефонных сетей общего пользования. Что касается мобильного трафика, то он на 99% ушел в оптоволокно и перехват его, хоть технически и возможен, мало что даст в практическом плане, если у украинской разведки нет доступа к инфраструктуре сотовых операторов, как это было в 2014 г., когда много чего интересного было перехвачено, например, переговоры сепаратистов по поводу сбитого малазийского "Боинга". Поскольку телекоммуникационная инфраструктура в ДНР уже давно российская, валить все на киношный ECHELON – только курей смешить. Но для поддержания легенды о том, что Рассиюшка воюет не с Украиной, а со всем мировым злом в лице НАТО, посыл вполне годный, глубинный народ схавает.

На самом деле все гораздо проще. Очевидно, что на оккупированных территориях находятся сотни тысяч украинцев, мягко говоря, не сочувствующих "освободителям". И каждый из них имеет возможность просигнализировать в интернете о местах дислокации интервентов. Это мы даже не берем в расчет агентурную сеть, которая тоже очень плотная. Плюс воздушная разведка. Плюс армейские средства РЭБ. Плюс разведывательные спутники, позволяющие мониторить обстановку в прифронтовой полосе. В конце концов украинской стороне прекрасно известны координаты всех объектов, которые оккупанты могут потенциально использовать для размещения личного состава – школы, ПТУ, детсады, гостиницы, санатории, базы отдыха.

Удары по тыловым базам путлеровских войск наносились и ранее, в новогоднюю ночь еще как минимум по трем лагерям бахнули – в Чулаковке (Херсонская область), Давыдовке и Садовом (Донецкая область). А до того была целая эпопея в Чернобаевке. Почему же итоги этих обстрелов не были такими же катастрофическими для интервентов и не столь резонансными медийно? Дело в том, что там били просто по скоплениям живой силы, а в Макеевке был поражен склад боеприпасов, который рванул так, что от здания ничего не осталось. Так что основной причиной большого количества трупов стали не козни американцев со своим мифическим ECHELONом, а "гениальность" россианского командования, которое разместило личный состав мало того, что огромной массой в одной точке, так еще и на складе боеприпасов.

Сколько в итоге этой блестящей комбинации получилось трупов, мы в ближайшее время вряд ли узнаем. Очевидцы сообщают о том, что видели 200 тел. Вполне возможно, что не врут. Стоит учитывать, что при детонации склада боеприпасов будет и много "пропавших без вести", то есть разорванных в мелкие клочки и испаренных в пекле взрыва. Да и оставшиеся под завалами зимой долго не протянут, так что кого не откопали за пару часов – можно смело списывать в утиль. В любом случае даже 89 покойников – самые крупные единовременные потери войск РФ в этой войне, признанных Минобороны. Пропагандистская установка "воюем без потерь" уже не работает. И даже истошные вопли "А мы их все равно больше укокошили" не производят особого впечатления.

По итогам макеевского побоища масса диванных экспертов начала с пафосом поучать путлеровских дегенералов, как надо воевать правильно – рассредотачивать и маскировать войска на местности (тем паче, что злосчастное ПТУ находилось всего в 14 км от линии фронта, то есть в пределах досягаемости огня даже ствольной артиллерии противника), не делать крупные склады боеприпасов, а формировать сеть полевых пунктов боепитания, на которые украинцам просто жалко будет тратить хаймарсы. И все такое прочее.

Увы, но эти мудрые советы не имеют ни малейшего смысла в сложившихся условиях. Любая современная армия априори заточена под ведение мобильной и скоротечной войны. Если мобильность атакующей стороны выше способности противника реагировать, то наступающие колонны не подвергнутся расстрелу на марше, полевые лагеря будут свернуты еще до того момента, как враг узнает об их существовании. И вообще обстановка меняется так стремительно, что информационные каналы оказываются перегруженными вплоть до полного коллапса средств связи и управления. В этой ситуации наличие у противника мощных средств поражения обесценивается невозможностью их эффективного использования, поэтому сторона, владеющая инициативой, будет действовать дерзко и рискованно.

Разумеется, для наступающих существует та же проблема управляемости войсками, поэтому ставка делается на инициативу командиров, непосредственно находящихся на поле боя. Боевые действия ведутся компактными ударными группами, основной оперативной единицей становится батальонная тактическая группа (БТГ), проще говоря, мотострелковый батальон, усиленный тяжелым вооружением (предпочтительнее самоходная артиллерия). Расчет делается на стремительную атаку превосходящими силами на неподготовленную оборону путем массирования огневой мощи и дальнейший прорыв вглубь, пока враг не успел сформировать новый узел обороны.

В данном случае скопление в одной точке личного состава, колонн с боеприпасами и топливозаправщиков оправдано. Поскольку войска находятся в движении (в идеале – в непрерывном движении), это защищает их от губительных огневых налетов. Командиры могут рассчитывать только на возимый боекомплект и запасы топлива, только на те подразделения, что находятся на расстоянии вытянутой руки. Отставшая на марше всего на несколько километров рота перестает иметь боевое значение, но становится фактором, затрудняющим логистику. Поэтому марши осуществляются компактными колоннами, при необходимости быстро разворачиваемые в боевые порядки для осуществления скоротечного боя.

Но как только мобильная война заканчивается, а она заканчивается довольно быстро в первую очередь из-за сложностей со снабжением из-за растянутости коммуникационных линий, необходимо произвести быструю перестройку структуры войсковых группировок. Войска рассредотачиваются, обустраивая опорные пункты на направлениях вероятного направления контрударов противника и организуя между этими узлами либо полевую оборону, либо хотя бы патрулирование. Основная часть ударной группировки отводится в тыл для восстановления боеспособности. К фронту подтягивается ствольная артиллерия, являющаяся главным фактором устойчивости в обороне, причем чем меньше на километр фронта живой силы – тем больше должно быть стволов, толще их калибр и больше запас снарядов.

В идеале оперативная пауза должна быть непродолжительной, чтоб не дать противной стороне опомниться. Войска, восстановив боеспособность и подтянув тылы, вновь бросаются в наступление и цикл повторяется два-три раза до полного разгрома врага. Я, возможно, открою вам большой секрет, но ни одна армия мира не готовится к затяжной окопной войне. Это все равно, что готовиться к поражению. И в августе 1914 г. все воюющие стороны рассчитывали взять вражескую столицу через несколько недель. И в июне 41-го командование вермахта не считало нужным решать вопрос с зимней смазкой для двигателей и запасаться полушубками для солдат. Но война – дело настолько труднопредсказуемое, что почти всегда первоначальные расчеты летят к черту и войска должны приспосабливаться к совершенно иным реалиям. Случаи успешных блицкригов – довольно редкое исключение, но никак не правило.

Так вот, ситуация статичного фронта требует того самого рассредоточения пехотных подразделений на первой линии, максимального насыщения боевых порядков ствольной и реактивной артиллерией и налаживания бесперебойной логистики. Пушкарям требуется налаженная разведка целей, которая в современной войне решается в основном с помощью беспилотной авиации (радио- и агентурная разведка, конечно, тоже играют роль). Поскольку в позиционной войне решается задача истощения сил противника, то в дело вступает логика больших чисел – чем больше тонн снарядов в единицу времени прилетает на врага – тем больше он и истощается. А как он истощится до крайности – так можно будет и снова в наступление.

Однако при таком раскладе путлеровские войска оказываются в крайне невыгодном положении. Дело в том, что украинцы используют ассиметричный фактор технического и технологического превосходства – благодаря помощи Запада они имеют высокоточное ударное оружие, а также современные средства разведки, связи и управления, минимизирующие промежуток времени между обнаружением цели и ее поражением.

Ничего этого у "второй армии мира" нет и близко. Поэтому артиллерия работает неэффективно, преимущественно по площадям, поскольку из-за катастрофической нехватки БПЛА командование не видит ситуации за линией фронта. И, напомню, у украинцев колоссальное, наверное, на пару порядков преимущество в эффективности агентурной сети в тылу противника. В итоге происходит чудовищный перерасход снарядов и ускоренный износ стволов. При таком раскладе военные ресурсы РФ расходуются гораздо более быстрыми темпами, нежели украинские

Дело усугубляется сложностями с логистикой, по причине того, что армейские склады оккупанты вынуждены относить на 100 км от линии фронта, иначе те уничтожаются одним единственным залпом HIMARS, установки которых остаются неуязвимыми для ответного огня, поскольку уматывают прочь еще до того момента, пока выпущенные ими ракеты достигли цели. Это создает для ВС РФ в том числе ситуационные трудности, когда снаряды как бы есть, но их просто не могут подвезти из-за раскисших дорог, в результате пехота в критический момент оказывается без огневой поддержки и теряет свои позиции. Нечто подобное имело место в Бахмуте, когда пригороды, на овладение которыми затрачены недели и огромное количество пушечного мяса, оказались утрачены в результате контратаки ВСУ всего за день.

Строго говоря, после провала блицкрига, что стало очевидно к концу марта, положение у ВС РФ абсолютно безвыходное, и шансов выровнять качественный разрыв с ВСУ нет абсолютно. В этой ситуации единственный шанс для интервентов компенсировать свою слабость (кроме применения ЯО, конечно) – использовать подавляющее превосходство в живой силе. Попросту говоря – закидать противника трупами. Замысел изначально провальный, но за отсутствием других идей бесноватый архистратиг учинил мобилизацию.

Призвать сотни тысяч чмобиков (а их забрили не менее полумиллиона) оказалось задачей не столь уж и сложной. Но куда их девать? Учебные центры и казармы тыловых частей не резиновые. Палаточные лагеря – так себе идея, особенно зимой. Поэтому Минобороны старается поскорее разгрузить тылы от мобилизованной массы и послать их на убой. К счастью, есть еще союзная Беларусь, где в теории можно расквартировать пару сотен тысяч чмобиков, но, видимо, Батька не в восторге от этой идеи и всячески саботирует исполнение "союзнического долга". Да и куда это вооруженное стадо девать? Либо бросать в самоубийственную атаку на Киев, либо в преддверии большого наступления перебрасывать на юг, что вызовет перегрузку коммуникационных линий.

В результате вместо рассредоточения живой силы мы наблюдаем на фронте ее безумную концентрацию, совершенно не нужную как в условиях позиционного противостояния, так и бесполезную в плане возможного наступления. Ведь войска должны активно готовиться к штурму украинских оборонительных линий, а не тупо сидеть в прифронтовой полосе, ничерта не делая. Но сотни тысяч призванных надо куда-то девать. Единственный смысл уплотнения оборонительных порядков на фронте – гипотетический срыв ожидаемого зимой украинского наступления на Мелитополь. Если что – всегда есть возможность заткнуть мясом дыру на фронте или создать бесконечными атаками давление на другом участке, оттянув на него резервы ВСУ.

Но за все надо платить. И цена мобилизации – большие потери в живой силе, которые растут из-за скученности личного состава на передке. Можно ли было рассредоточить солдатиков? Летом – еще куда ни шло, есть возможность раскидать их поротно в палаточных лагерях в зеленке. Но зимой это нереально. Есть вариант разместить их на постой в окружающем макеевское ПТУ частном секторе? Ничего более бессмысленного я не могу себе представить. Во-первых, это вызовет у местного населения бурю негодования. С какой такой радости они должны выделить жилплощадь трем пришлым бомжам? Во-вторых, любое подразделение после такого расквартирования перестает существовать, как боевая единица. Ведь воины начнут бухать и дебоширить, а то и поножовщиной займутся.

Это и в казармах частенько происходит, но там солдатики, во-первых, не имеют оружия, во-вторых, находятся под неусыпным контролем со стороны комсостава. А на квартирах они становятся предоставленными сами себе. Связность подразделения окажется полностью утрачена. Взводный, получив приказ, как будет 30-50 своих солдат собирать – по домам бегать и спрашивать у хозяев, не видали ли они рядовых Чморенко и Писькина? Может, они бухают у земляков из другого батальона, а, может, дезертировали неделю назад.

При таком раскладе чмобиков целесообразнее держать в казармах где-нибудь под Ростовом – там хоть какой-то контроль будет за ними со стороны командования. Но если вооруженную биомассу привезли на фронт, то их надо либо тут же утилизировать в психической атаке на вражеские пулеметы, либо размещать сотнями в немногочисленных пригодных для этого зданиях, предоставляя украинцам возможность задвухсотить их ракетами в местах скопления.

https://kungurov.livejournal.com/326018.html

В 2022 г. случилось достижение, оставшееся незамеченным широкой общественностью – 2 февраля "Мемориал" наградил терновым венцом узника совести 1000-го заключенного. Это накопленный результат с 2009 г. Понятно, что в поле зрения международной правозащитной организации попадают далеко не все лица, преследуемые за убеждения, особенно в провинции.

Но в данном случае показательна сама динамика: с 2015 г. по 2021 г. число политзеков, находящихся в текущий момент за забором, выросло с 50 человек до 420, то есть более чем в восемь раз! На конец марта 2022 г. правозащитный центр "Мемориал" насчитал 442 политических узника и еще 80 случаев репрессий изучались на предмет включения в список. Дальнейшая статистика остается неизвестной, ибо "Мемориал" разгромлен, а их сайт с 5 апреля не обновляется.



А тем временем веселье только начинается. Все, что было ранее, оказалось лишь прелюдией. Если в предыдущие годы за убеждения наказывали в основном неправильно верующих (преимущественно свидетели иеговы и мусульмане), то теперь товарищам майорам есть, где разгуляться и заработать звездочку: власть дала команду "Фас!" – давить протестующих против войны, дискредитаторов армии и прочих шатателей скреп. И заверте…

С 24 февраля по 14 декабря ОВД-Инфо насчитала 19 478 задержаний за антивоенную позицию (общее число задержаний на тысячу больше). 378 человек в 69 регионах РФ подверглись уголовному преследованию, в отношении 51 человека вынесены обвинительные приговоры (оправдательных, разумеется, нет). Еще 61 дело об оправдании терроризма (по 26 из них вынесены приговоры). Так же в неполной статистике за год 21 приговор за оправдание нацизма. В административном прядке за дискредитацию вооруженных сил возбуждено 5518 дел. Десятки человек получили штрафы и аресты за "экстремизм", которым теперь является вообще все, что угодно, например исполнение украинских народных песен (ага, и эти гандоны поперлись в Украину защищать русский язык!).



В общем урожай каратели сняли хороший, поработали не на совесть, а на страх. Кому же охота ехать в командировку на оккупированные территории? Уж лучше дома показать свою незаменимость и песью преданность хозяину. Если так пойдет дальше, то в 2023 г. мы отметим 1000-го сидельца в режиме реального времени.

Выше была присказка, а теперь – к сути. Количество политзеков кратно выросло, а организаций, им помогающих, стало меньше, ибо репрессии ударили и по ним. 22 общественные организации признаны нежелательными, что автоматически означает их ликвидацию и преследование тех, кто оказывает им содействие или даже оказывал в прошлом. Еще 33 юрлица получили иноагентский статус. Сильный удар нанесен по медийному потенциалу гражданского общества – в РФ заблокированы более 210 тысяч интернет-ресурсов (у меня Роскомцензуры снес блог на Дзене, заблокировал ЖЖ и ВК), поэтому о тех же репрессиях теперь мало кто рассказывает.

Из этого вывод: хорошо погуляли на новый год, попили-поели, сытно отрыгнули, пора и карму поправить, пожертвовав сотенку, а того лучше – тысчонку на чай и пряники для политзеков. Как всегда, даю проверенные реквизиты проверенного человека – Владимира Акименкова (сам в прошлом полизек по Болотному делу), который 10 лет занимается адресной поддержкой политических сидельцев и их семей. Репост буквально в обязательном порядке!

https://kungurov.livejournal.com/325674.html

Все-таки непонимание социальных законов носит, похоже, тотальный характер. Причина в том, что процессы социогенеза имеют очень инерционный характер, подчиняясь системной логике, а не логике событий. Поэтому удерживать в сознании приходится довольно большой объем информации, а устанавливать причинно-следственные связи необходимо между актами, разнесенными между собой на годы. Клиповое мышление современного человека задачу не вытягивает.

В предыдущем посте я вскользь упомянул о том, что окончательный крах рентной модели экономики сделал невозможным существование путинского режима, базирующегося на контроле над углеводородными доходами. Из этого вовсе не следует, что случится раскол элит, о чем главный сетевой вангователь Валерий Соловей кукарекает уже не первый год. Из факта сокращения кормовых угодий элитки вообще никак не вытекает неизбежность смены парадигмы развития. Оскудение ренты приводит лишь к сокращению едоков. Ряды харчующихся у бюджетного корыта весьма существенно сократятся.

Значит ли это, что внутри элитки возникнет конфликт и драчка за хлебные места? Отнюдь! Секвестр элит может носить стихийный (война всех против всех) или плановый характер. Очевидно, что в Кремле реализуют второй вариант, и уже, кстати, не первый год. Словосочетание "региональные элиты" уже давно воспринимается в шуточном контексте. За некоторым исключением (Татарстан, Чечня, Краснодарский край и еще несколько привилегированных регионов) провинциальные верхушки полностью утратили субъектность и являются обслуживающим персоналом московских хозяев. Из элиты явочным порядком исключены и олигархи. А ведь некоторые юмористы еще недавно называли правящий режим олигархическим. Подул холодный ветерок – и олигархи оказались голыми на морозе. На Западе их имущество изъяли (а если что-то и не изъяли, то только пока), а активы внутри рейха в считанные месяцы стали убыточными.

Да, пока бухгалтерская отчетность еще не звучит, как реквием. Но отчетность всегда отображает прошлое. Например, "Северсталь" снизила производство профильной продукции на 8%. Выглядит совсем не страшно. Однако, если принять во внимание, что половина стали шла на экспорт, и только за первое полугодие вывоз металлов сократился на 5%, а по итогам года планируется проседание на 15%, то поводов для оптимизма не остается. Глава "Северстали" Мордашов делает жалкие попытки вербально поддержать котировки акций корпорации, рассуждая о том, каким мощным драйвером для сталеваров может стать внутренний рынок: надо, дескать, нарастить строительство, прежде всего жилищное – это создаст дополнительный спрос на сталепрокат.

Нет, не создаст, внутреннее потребление уже провалилось на 15%, и это при том, что строители работали, как говорится, на склад. Объем нереализованных квартир в новостройках достиг рекордных 66%, а отмена с 2023 г. льготной ипотеки еще больше подкосит отрасль. Так что металлурги находятся в клещах – с одной стороны будет падать внутреннее потребление, с другой – сужаться возможности экспорта. В итоге придется останавливать домны, потому как работать на склад долго не получится.

Замещение экспортных рынков, аресловутый поворот на восток – сказки для скрепных дурачков. Все дальневосточные порты переваливают черных металлов порядка 7 млн т., в год, в то время как один только порт Новороссийск отгружает 8,5 млн т. Транссиб – не резиновый, и за доступ к транспортной инфраструктуре еще придется подраться с угольщиками, которые полностью потеряли европейский рынок. А тут еще и нефтяники, потерявшие после 5 декабря половину экспорта (!!!) хватаются, как утопающий за соломинку, за индийский и китайский рынки, что нагружает логистику в восточном направлении.

В общем, олигархи, регионалы, значительная часть бизнеса, сидящего на бюджете, из элитки явочным порядком выписывается. Подобные описанному кризисы случались и раньше, например в период ковидобесия цены на нефть вообще уходили в отрицательную зону. Но тогда достаточно было переждать плохие времена, на смену которым неизбежно приходят хорошие (для тех, кто выжил). Принципиальное отличие текущего кризиса – его политическая природа. Пока идет война, негативные тенденции останутся неизменными. Победа в войне с Украиной (хотя никто не знает, в чем она может заключаться) так же не снимет с шеи российской экономики санкционную удавку, скорее, затянет ее еще сильнее. Позитивные результаты может дать только поражение в войне, но для кремлевской верхушки оно абсолютно неприемлемо, потому как ни на какую почетную капитуляцию, в духе Портсмутского мира 1905 г. с Японией нет даже призрачных надежд.

Поскольку выиграть войну на поле боя не представляется возможным (не отработан фактор ядерного оружия, но и оно Москву точно не спасет) и выторговать хоть сколько-нибудь приемлемый мир не получается, кремлевские ставят на максимальное затягивание войны. У них просто нет другого выхода. Соответственно, экономика будет сжиматься, доходность падать, места у кормушки сокращаться. Элитка продолжит постепенно усыхать, частично даже подъедать сама себя в рамках борьбы за место под меркнущим солнцем. Но никакого раскола элит в принципе произойти не может. Гипотетически резня между бандами, например, в случае смерти пахана, может случиться, но раскол исключен.

Чисто техническую причину точно и лаконично описал канал "Свободная Беларусь" – раскол в верхах происходит только в тех диктаторских режимах, что практикуют коллективное управление в том или ином виде. В персоналистских сатрапиях типа путинской нет ни малейшего намека на коллективное принятие решений и механизмы согласования интересов различных группировок. Остается объяснить, почему Рассиюшкой правит именно самодержавный автократ, а не военная хунта, например.

Для этого снова придется углубиться в экономический базис. Почему раскол элит произошел в 1917 г., хотя модель управления была суперцентрализованной? Потому что в начале прошлого века российская элита была далеко не монолитна: консервативную ее часть представляла феодальная аграрная аристократия, сросшаяся с дворянским охранительным чиновничеством, идеологически консерваторов обслуживала церковь, политически они ориентировались на абсолютную монархию. Прогрессивной частью элиты являлась буржуазия, идейно окормляемая разночинной интеллигенцией, политический идеал прогрессистов – парламентская республика (анахронический антураж в виде конституционной монархии допускался).

Главным актором дворцового переворота выступила армейская верхушка. Кажется, что генералы, тем более, во время войны, должны быть надежной опорой трона, но эта точка зрения глубоко ошибочна. Генералам, чтобы выиграть войну, нужны пушки и аэропланы, а дать их может только промышленность, а не церковь и помещики. Поэтому интересы генералитета и промышленно-финансовой буржуазии естественным образом смыкаются: у одних есть заинтересованность в свержении монархии и обретении власти, у других – возможность совершения переворота. Остальное – дело техники. Строго говоря, заговорщики не собирались демонтировать царизм, технически они хотели лишь посадить на трон царя, который не будет мешать им проводить собственную политику, но это детали.

Характер нынешней элитки – чисто криминальный. Структурно она совершенно монолитна. И если раньше еще можно было уповать на конфликт интересов между ворами-чекистами и ворами-"либералами", то сегодня даже эта призрачная надежда давно утрачена. В верхах не происходит конкуренции между группировками, представляющими различные социально-экономические уклады, как это имело место сто лет назад, когда страна находилась в состоянии затянувшегося перехода от традиционной экономики к индустриальной. И чекисты, и либералы кормились с ренты; и те, и другие заинтересованы в инволюционном характере развития, то есть в деградации, сбросе социумом излишней системной сложности, ибо только это позволяло сохранить монополию на власть, не допустить возникновения конкурирующей элиты, условно "постиндустриальной", вызревающей в очаге нового уклада.

Очевидно, что внутривидовую конкуренцию "либералы" вдрызг проиграли, символом несостоявшейся либеральной "оппозиции" стал Чубайс, грустно бредущий куда-то по стамбульскому аэропорту. Другой видный "либерал", фанат айфонов и тосканских вин, задвинутый на заднюю скамейку, пьет горькую и пытается в своих твитах переплюнуть Гитлера по накалу мизантропической истерики. Условно либеральные пропагандисты с готовностью осваивают бюджеты на военную пропаганду и воспевают верность фюреру. Если война в разлагающейся Российской империи обострила внутриэлитные противоречия между консерваторами и прогрессистами, то нынешняя война их ликвидировала, сделав верхушку более гомогенной.

Но можно ли рассчитывать на протест снизу? Противоречия между верхами и низами носят совершенно неустранимый характер и война может их обострить. Увы, но системные тренды делают такой вариант крайне маловероятным. Начало XX века – время становления русской нации. Нация – порождение индустриального общества. Нация, как политическая общность, связанная общими экономическими интересами, немыслима при традиционном укладе, где существуют общности племенные, конфессиональные, сословные, цеховые. Но сообщество равноправных граждан в феодальную эпоху невозможно по определению, поскольку никакого равенства прав в доиндустриальном укладе быть не могло.

Да, окончательно нация была оформлена в середине века под брендом "советский народ" и имела мало общего с понятием "гражданское общество". Тем не менее советский народ являлся полноценной нацией индустриальной эпохи – с надэтническим типом самосознания, выстроенной на политическом ценностном каркасе, создавшей помимо экономического базиса собственную социальную мифологию и культурную среду. Мы не будем обсуждать характеристики ценностного каркаса и идеологический потенциал социального мифа. Достаточно просто констатировать, что нация сложилась и даже в период своего упадка в конце 80-х сумела проявить политическую субъектность, пускай и в деструктивном ключе.

Главное свойство нации – обладание ею политической субъектностью. Если не вдаваться в детали, то это – наличие осознаваемых интересов и готовность их защищать. У всех слоев общества есть общие групповые интересы, иногда антагонистические, как например у наемных работников и работодателей, но при этом есть интересы, которые их объединяют. Например, все страты заинтересованы в существовании правового государства, как механизма разрешения внутренних противоречий.

В период зарождения нации некоторые социальные группы созревают раньше, раньше осознают свою субъектность – они становятся зародышами будущей нации. Творческой интеллигенции нужна свобода слова и вообще возможность бесцензурно творить. Научной общественности требуется свободный доступ к информации и возможность обмена ею. Буржуазии необходима действенная правовая система, созидать которую может только парламент, следовательно, им нужна власть. Рабочим требуются профсоюзы, чтоб добиваться защиты своих трудовых прав. Вот эти группы и проявили свою политическую субъектность в феврале 1917 г. как сообща, так и направленную друг против друга в некоторых случаях.

Сегодня социальная система в РФ инволюционирует, то есть теряет системную сложность, разрушается. Соответственно происходит не осознание своих интересов социальными группами, а их утрата, в том числе утрачиваются и общенациональные интересы. Индустрия, пусть и деградирующая, еще дышит, соответственно, существует и рабочий класс. Как он проявляет свою коллективную субъектность? Да никак! Рабочий воспринимает себя, скорее, как холопа, но не как наемного работника, продающего свой труд и заинтересованного в том, чтобы продавать его дороже. Владельцу предприятия не нужна правовая система, гарантирующая право частной собственности, доступ к рынкам, защита от недобросовестной конкуренции. Он заинтересован в получении казенных подрядов, поэтому стремится к благосклонности со стороны администраторов бюджетной ренты. Может быть, журналистам нужна свобода слова? Да нифига! Они мечтают стать пресс-секретарями у чиновников или обслуживать пропагандистские потребности государства.

В целом можно говорить об утрате собственных интересов всеми социальными слоями, которые конкурируют между собой, пытаясь подороже продать свою лояльность власти. Подобная атомизация – самое естественное следствие разрушения нации, утраты ею политической субъектности. Да, есть небольшая часть населения, которой нужна свобода слова, конкурентные выборы, судебная система, гарантии прав собственности, возможность заниматься всякого рода творчеством и прочие излишества, но она глубоко маргинальна и ныне большей частью тусуется в кафешках Тбилиси и Ташкента, никоим образом не влияя на ситуацию внутри РФ.

По мере национальной деструкции какое-либо проявление политической субъектности со стороны общества (его частей) становится все более слабо выраженным вплоть до полной утраты импульса, что мы сегодня и наблюдаем. В этой ситуации надежды на какой-то протестный движ снизу совершенно беспочвенны.

Это не хорошо и не плохо, просто так есть. Сколько бы пропаганда не надрывалась, но воевать с Украиной плебс будет только из-под палки, то есть максимально плохо, поскольку не видит в этом своего интереса. Но и бунтовать не осмелится, ибо совершенно не понимает, зачем. Из этого мы можем сделать вывод, что судьбоносным для Мордора станет внешнее воздействие (военный разгром, экономическое удушение) но никак не внутренние политические процессы, будь то в верхах или низах.

Я не раз повторял эмпирический закон социодинамики: инерция больших социальных систем носит необратимый характер. Если РФ, как исторический субъект, решилась со всей дури самоубиться, то мешать этому бесполезно. Просто давайте дождемся неизбежного результата. Уничтожение российской государственности в данном контексте является благом, поскольку позволит обществу обрести и проявить свою субъектность. Даже в случае распада страны.

Будет ли 2023-й год решающим и переломным? Ответить на этот вопрос объективно невозможно. Мои субъективные ощущения говорят, что запас прочности у путинского рейха достаточен, чтобы продержаться еще 12 месяцев. Выжить он уже принципиально не способен (чем не повод для радости?), но процесс мучительной смерти может затянуться. В любом случае исход дела предрешен. Зомбиленд издыхает от истощения и его уже точно ничто не спасет. Жить в период смены эпох – удовольствие сомнительное, но зато скучать не приходится.

Если считаете, что я не зря строчил весь год из своего русофобского пулемета, то можете положить мне под елку сторублевочку. Вам – не накладно, а я намажу на скудный эмигрантский хлеб маслица.

Bitcoin: 15S79iLiz29RSFewJQrhL146mQMJmDc7x5
USDT (TRC20): TURYv5gYCBNavLXSkp64bAKLrhWMERV25N
BTC (BEP20): 0x200cbdc6bcb48c06b3daa6c8fdcb4ef5a5769bba
BNB (BEP20): 0x200cbdc6bcb48c06b3daa6c8fdcb4ef5a5769bba
Юmoney: 4100117524435935
WebMoney: Z298602873002 (доллары), E383377703534 (евро)
PayPal: baishihina@gmail.com (рабочий, НЕ в российской юрисдикции)
Тинькофф: 5536 9137 7297 9569 (Асия Равилевна Байшихина) или тел. +7 919 945 43 03
ПриватБанк (Украина): 4149439004306100
TBC-банк (Грузия): номер карты 4315 7190 0681 7800, номер счета GE23TB7072545164400001 ASIIA BAISHIKHINA (реквизиты для перевода c карты на карту или по SWIFT здесь).
Можете просто пополнить счет на указанном телефоне на любую сумму.

https://kungurov.livejournal.com/325515.html

Поздравьте меня! Первый раз за три года встретил в Грузии ватника – ымперца, милитариста, дидываивалого можемповторителя, образцового потребителя соловьиного помета. Дед лет 60, приняв меня за аборигена (а я очень похож), долго пытался сформулировать по-английски вопрос про тикет офис локэйтед, вставляя протяжные "э-э-э…" и "ну, как это блин…". На тбилисском вокзале, действительно, если ни разу там не был, фиг найдешь кассы, 95% здания занимают торговые центры.

Я проводил его до касс, да еще и объяснил, как ему добраться в Батуми нужного места, минуя гостеприимные объятия хитрых таксистов. Пока ждали поезд, попутчик, направлявшийся проведать сестру, что-то трендел про Ереван, где он служил 35 лет назад и вот вчера гулял по этому городу снова. Увидав на платформе группу из молодых русских по виду около тридцати лет, хипстерской патлато-бородатой наружности, обсуждавших что-то про снег и погоду в Бакуриани (наверное, сноубордисты), дед брезгливо поморщился:

-- Вон стоят – бегунки, еще и оделись, как гомики.

- Бегунки? – не понял я.

- Бегунки, дезертиры. Явно же от мобилизации сдриснули. Продали родину за сладкие печеньки.

- Свободному человеку родина не нужна, - отмахнулся я, не желая ввязываться в дискуссию с бывшим соотечественником. Но того уже понесло:

- В смысле как это не нужна? Родина - она ж, как мать. Ее не выбирают, но нельзя взять и отказаться от нее, сбежать, когда она в тебе нуждается? Ну, разве не так? И что значит - свободному человеку? Свободный человек что, первый сорт, что ли, а все прочие – унтерменши? И почему те, кто чтут мать, несвободные? Свободные, что имеют право своей стране изменить, спасая драгоценную жизнь?

- Свободный человек – тот, кто не готов отказаться от своих принципов, даже если родина-мать его к этому принуждает.

- А вот не надо путать принципы и шкурные интересы! - совсем уж разгорячился дед, - Если родине надо - жизнь отдай! У меня дед на фронте погиб в 42-м, отцу тогда три года было, он его только на фотографии и видел. Вот бы он стал сочинять, что, мол, у него принципы какие-то особые и пусть за него воюют другие…

- Так давайте проверим, есть у вас принципы, которыми вы не готовы поступиться даже ради родины, - предложил я, - Представьте себе, то родина требует от вас в в попу долбиться прилюдно на сцене гей-клуба.

Расчет оказался верным. Гейская тема для ватника – что красная тряпка для быка. После обильных словоизлияний собеседника о том, что пацаны на фронте как раз за то и гибнут, чтоб не было среди родных березок и куполов непотребного жопотраха, а была только духовность, скрепы и святые традиции, я поинтересовался:

- Вы где служили?

- В ПВО, 16 лет.

- Тогда, представьте, что вы служите в КГБ. Вас вызывает Андропов на Лубянку и говорит: так, мол, и так, партия и правительство решило послать вас, товарищ, в Брюссель, надо втереться в доверие к гомосекам, что служат в штаб-квартире НАТО и выудить у них военные тайны. Согласитесь?

- Не-е, ну это другое совсем! Я скажу, что, как советский офицер и коммунист готов жизнь за страну отдать, но жопоебля - не мой конек, боюсь провалить задание. Тут лучше найти настоящего педераста - он не только с заданием справится, но еще и приятное с полезным совместит.

- Да, но есть проблемка: педерастов в КГБ, в Первое главное управление, не брали. Что же делать?

- Это пусть у начальства голова болит, а я присягу давал, и там были слова про готовность отдать жизнь, но про гомоеблю - ни слова. Так что буду стоять на своем.

- Вот видите, - говорю я, - Оказывается, и у вас есть принципы, которыми вы не готовы поступиться даже ради родины. Жизнь свою отдать готовы, а очко на растерзание - нет. А они, - кивнул я в сторону хипстеров, - принципиально не готовы убивать украинцев, просто потому, что родина от них это требует неясно зачем.

Дед еще минут 10 до самого прихода поезда пытался компостировать мне мозг, доказывая, что вопрос, зачем надо мочить бандеровских мразей - это вообще не вопрос, тут все кристально ясно: дидывоивалы, нет нацизму, измена родине - смертный грех, священная война, либо мы их, либо они нас.

- Если выбирать либо/либо, то пусть лучше они вас, чем вы их, - подвел я итог дискуссии, уже протискиваясь в вагон, - Бандеровцы мне ничего плохого не сделали, это ж не их танки стоят в 60 км от Тбилиси, а ваши.

Встреча с ватником тоже бывает иногда полезной. Ей богу, ни разу в жизни у меня даже мысли не промелькнуло о том, что я что-то родине, мать ее, должен, а если не желаю платить должок, то становлюсь презренным изменником в глазах окружающей массы. Почему так? Наверное потому, что сознание у меня не архаичное. Верность родине, патриотизм и прочий идеологический хлам уже давно неактуален. Эти принципы относятся к эпохе становления национальных государств, с их отмиранием так же уходят в небытие.

До XIX века никому и в голову не пришло бы требовать от человека верности какой-то там родине. Просто самого понятия родины, отечества не существовало. Офицер, дворянин служил королю и обязан был хранить верность именно короне. Солдат должен подчиняться офицеру, поскольку он добровольно нанялся на службу, если речь о европейском солдате. Русский солдат – холоп, по божьей воле обязанный служить своему барину-офицеру либо в поле, либо в строю. Это уж как жребий ляжет, смерд не вправе выбирать свою судьбу.

В период бурного развития капитализма сложились нации и образовались национальные государства. К тому же пришло время массовых призывных армий. Религия обесценилась, монархии стали исчезать, вассальные отношения ушли в прошлое. Вот тогда и возникла необходимость в патриотизме, который обосновывает верность новой общности –, родине, отечеству, нации и ее политическим идеалам. Утилитарное ядро патриотизма, если отбросить всю шелуху, сводится к тому, чтобы заставить человека убивать других людей лишь потому, что они принадлежат к конкурирующей нации. В этом – суть, как ее не лакируй.

Однако в ХХI cтолетии национальные государства стремительно деградируют, разлагается и их ценностный каркас. Да, Раша отчаянно цепляется за "традиционные ценности", но даже она пытается не удержаться в мире индустриализма, а нырнуть в средневековье, где нет места национальному государству и, соответственно, не может быть никакого патриотизма, то есть приверженности политическим идеалам нации. Преданность пахану – да, но это система крепостных отношений барин-холоп, где в качестве коллективного барина выступает государство, олицетворяемое классом неодворян. Так что скрепы индустриальной эпохи, тот же патриотизм, органически чужды Ватастану и его населению.

Что же приходит на смену отмирающим идеалам индустриального общества? Тенденции носят разнонаправленный характер. С одной стороны, суверенитет государства уступает первенство суверенитету личности. Индивид теперь не прикреплен к отечеству по факту рождения на определенной территории и не обязан впрягаться за групповые интересы, если они ему чужды. Пафосно выражаясь, суверенная личность выбирает себе родину по вкусу, если с паспортом не повезло, или вправе вообще от нее отказаться, предавшись искусу космополитизма.

С другой стороны, наблюдаются потуги навязать миллиардам атомизированных личностей клиентские отношения, в которых люди принуждаются платить абонентскую плату за свою безопасность и уровень комфорта согласно выбранного тарифного плана, причем государство выступает лишь в роли контрагента глобальных корпораций, выполняя в том числе и функцию проводника корпоративной этики, в которой приверженность бренду или модели потребления значит куда больше, чем цвет флага, осеняющий ареал обитания.

Мои симпатии, понятное дело, на стороне суверенной личности, самостоятельно формулирующей и отстаивающей свои интересы, но вынужден признать, что пока побеждает идея глобалистско-корпоративного рабства.

https://kungurov.livejournal.com/325340.html

Нефтяные санкции ставят на путинском режиме жирный крест. И на РФ, как государстве, существовавшем с 1991 г. тоже. При этом не стоит ожидать, что всеобщий обвал произойдет вот прямо завтра и будет иметь зрелищную форму, в антураже голливудского фильма-катастрофы. Надо отдавать себе отчет, что жизненный цикл большой социальной системы обладает колоссальной инерцией, и потому даже смерть – это не так, что выдохнул, а вдохнуть не можешь, а процесс, который растянут на годы или даже десятилетия.

Но если мы ведем речь о смерти социальной системы (правильнее говорить о коллапсе), то следует понимать возникновение таких системных условий, в которых она принципиально не может поддерживать свое существование в прежнем виде. Выключение РФ из мирового сырьевого рынка означает невозможность эксплуатации углеводородной ренты. Потому правящий класс, сформировавшийся вокруг этого источника доходов, и чье господство основано на контроле над ним, оказывается банкротом. Да, это не означает мгновенной утраты власти. Все несколько иначе – власть становится убыточным активом.

Одно дело, когда ты тратишь ресурсы на контроль над территорией, чтобы извлекать ресурс (ту же нефть), дающий доходы, превышающие затраты на администрирование процесса в десятки раз. Совсем другое – когда издержки на контроль над территорией не обеспечивают притока доходов. Всякий доживший до этого момента африканский диктатор в сложившихся обстоятельствах без всякого сожаления садится в самолет и уматывает к заскирдованным в дружественной юрисдикции чемоданам с брюликами и кэшем. Зачем ему власть, если она не приносит дохода? То же самое пытаются делать и его приспешники. Таким образом система власти в диктатуре рушится быстро и относительно безболезненно.

Для путинской криминальной элитки, увы, возможности свалить нет, поэтому и власть, превратившуюся из инструмента обогащения в обузу, она бросать не станет. Отныне власть (контроль над госаппаратом) для нее становится инструментом сохранения или хотя бы продления жизни. Инструментом, требующим расходов на поддержание его в дееспособном состоянии.

Кто-то скажет, мол, говно-вопрос, содержать аппарат все равно будет население. Просто люди станут новой нефтью. Так, да не так! Дело в том, что общественный консенсус 20 лет держался на том, что власть администрирует ренту, распределяет ее в пользу широких слоев населения (и себя, не обделяя, разумеется), а население в ответ изъявляет свою полнейшую покорность. Формы покупки лояльности разнообразием не отличались. Фактически все сводилось к тому, что сырьевая маржа складируется в казну, а оттуда раздается в виде зарплат бюджетникам, подрядов коммерсантам, подачек люмпенам, грантов ученым и т. д.

Именно рентный характер путномики определил беспощадную борьбу режима с частным сектором. Формально, и я это не раз подчеркивал, частные предприятия существуют и поныне, но они не генерируют доходы, а, будучи включенными в контур освоения бюджетных средств, утилизируют их. Другая возможность существования для частного сектора заключается в обслуживании непосредственно рентоприносящего комплекса, правда в случае с ТЭК на 90% это были иностранные компании, пусть и с российской пропиской. Последняя ниша, где мог резвиться частный бизнес – торговля и услуги, то есть сфера распределения. Распределялись в ней те рентные доходы, что население получало в виде зряплаты в бюджетных богадельнях, включая силовые структуры, госкорпорациях и сосущих бюджет "коммерческих" структурах.

Государство с маниакальным упорством пыталось стать единственным работодателем в стране и, надо сказать, это ему фактически удалось. Любые сектора, где происходило какое-то развитие, например, телекоммуникационная или IT-индустрия, либо огосударствлялись (см. пример Яндекса и Касперского), либо уничтожались. В условиях рентной экономики любая экономическая структура, способная существовать независимо от государства, является непосредственной угрозой господствующему классу, потому что самим фактом своего существования она создает альтернативную систему господства, основанную на иных принципах. Потому шансов выжить у нее нет, будь она трижды перспективна и четырежды рентабельна.

Да, в итоге складывается примитивная моноэкономика, обладающая НИЗКОЙ ПРОДКУТИВНОСТЬЮ, зато она обеспечивает правящему классу абсолютный контроль над рентой, что в свою очередь является гарантией господствующего положения. Именно потому клептократическое неодворянство является сословием в самом прямом, средневековом смысле этого слова, ибо только в рамках сословной системы возможно полное слияние власти и собственности и передача этого актива по наследству.

Описанная система является потрясающе устойчивой, стабильной и жизнеспособной. Но только в том случае, если рента остается источником жизненной силы. Уберите ренту – и рушится вся конструкция. Опять же, "рушится" – определение не совсем точное. Правильнее будет сказать "претерпевает необратимые трансформации". Что происходит с человеком, лишенным пищи? Первые три дня происходит болезненная адаптация, а потом самочувствие умирающего человека улучшается, его активность снижается и организм, израсходовав оперативные запасы энергии, начинает как бы поедать самого себя. Постепенно голодающий превращается в скелет, обтянутый кожей, сознание затуманивается, пульс становится все более редкими слабым и через 30-100 дней наступает смерть. Стресс значительно ускоряет процесс. Кстати, через 60 дней выйти из голодовки становится крайне сложно, поскольку разрушение организма принимает необратимый характер.

Социальная система во многом отличается от биологического организма, и прежде всего своими адаптивными способностями. Животное не может перейти из одной кормовой ниши в другую, волк не способен выжить, став вегетарианцем. Социальная система может пережить кризис, сменив источник ренты. Например, если по примеру братского венесуэльского режима начнет барыжить наркотой. Маржинальность этого бизнеса хорошая, возможности есть, опыта кремлевским также не занимать. Не исключаю, что скоро Вова лишит среднеазиатских диктаторов доходов от транзита афганского героина, начав возить его бортами военно-транспортной авиации из Кабула в Москву. Там его будут доводить до кондиции, фасовать и диппочтой развозить по тем странам, с которыми у Кремля еще сохранились дипотношения. В дополнение можно организовать промышленное производство синтетической дури.

Наркотрафик помог в течении 7 лет продержаться режиму Мадуро, который не смог зарабатывать на торговле нефтью (сейчас эта возможность возвращается). Для РФ этот рецепт окажется не столь эффективен. Да, непосредственно элитку "белый" прокормит и даст ей дополнительные мотивацию и ресурсы для удержания власти. Но лишними в данном случае оказываются территория (достаточно контролировать зону, на которой расположена логистическая инфраструктура) и население. Наркорынок все же по масштабам будет меньше углеводородного, весь его объем – порядка $800 млрд. Даже если кремлевский наркокортель отожмет в свою пользу 10% мирового рынка, то $80 млрд поступлений не покроют выпавшие $300 млрд от продажи нефти, газа и угля (с угольной промышленностью санкции покончили раньше).

Да, какая-то часть энергетического экспорта сохранится, пускай даже треть. Общей картины это не меняет. К тому же проблемы не только у нефтяников, а вообще у всей экономики, и несырьевой экспорт, пусть и в меньшей степени, тоже просядет. Через какое-то время станет совершенно ясно, что ранее существовавшая модель экономики себя полностью исчерпала. Какое конкретно время понадобится для принятия новой реальности? Зависит от адаптивных способностей системы. Вообще, как показали примеры многих стран, адаптироваться можно даже к полной внешней блокаде. Но если проблемы начнут возникать быстрее, чем РФ сможет приспособиться к ним, то негативный эффект будет нарастать, словно снежный ком, приведя в итоге к деструкции системы. Но западники не заинтересованы в быстром умершвлении путинского режима, свою функцию он еще не отработал. Поэтому додавливать будут аккуратненько.

Однакоо необратимые структурные изменения уже произошли. Рентная модель уже неспособна поддерживать жизнеспособность системы, тем более – удовлетворять потребности военного времени. Социальный организм переходит к фазе самопоедания. В элитке происходит секвестр мест у кормушки. На очереди и кадровое обновление, засидевшимся в министерствах и советах директоров рыхлопузым "либералам" приготовиться на выход! К штурвалу лезут нахрапистые "полевые командиры". Они наверняка лучше справятся с администрированием наркоренты. И когда во имя продолжения банкета придется избавиться от ботоксного балласта, у них ручонки дрожать не станут.

https://kungurov.livejournal.com/324880.html

Меня иногда спрашивают, есть ли в Грузии русофобия? Конечно, есть. Где ее теперь нет? Слово "русский" ныне ассоциируется не с Большим театром. И даже не с малым, а с большой или малой ракетой, что сносит очередной жилой дом где-нибудь в Кривом Роге. К счастью, в Грузии русофобия проявляется в основном в государственной политике по отношению к беглецам из рейха. Но государство в Грузии весьма слабое, а еще больше глупое, и только поэтому эффективно отравить жизнь эмигрантам, осевшим в стране, не способно. Но, полагаю, на выборах в 2024 г. попытки разыграть популистскую русофобскую карту ожидать стоит.

Побеседовал под запись в пресс-клубе "Кавказского дома". Как водится, самые интересные вопросы обсуждались после записи. Например, грузинская русофобия: стоит ли грузинам опасаться русской эмиграции? Если совсем кратко, то эмиграции бояться не стоит, она несет для Грузии только пользу. Гипотетическая угроза исходит не от эмигрантов, а от стихийного наплыва беженцев. Если миллионы жителей Скрепостана, похватав детей и кошек, ломанутся с родных пепелищ туда, где нет риска словить головой шальную пулю головой, где можно обогреться и получить миску каши – тогда да, это станет проблемой. Но от подобной катастрофы Грузию в какой-то мере спасает Кавказский хребет.

Основной аргумент грузинских русофобов заключается в том, что у нас маленькая страна, наплыв инородцев размоет нашу культурную идентичность. Как русфоб русофобам отвечу со всей присущей мне еврейской прямотой, то есть вопросом на вопрос: а что есть культурная идентичность и в чем она? К сожалению, проблемой культурной идентичности чаще всего озабочены люди с явным недостатком общей культуры и гуманитарного образования, потому ее они воспринимают, как нечто раритетно-древнее, завещанное дидами, требующее сохранения в неизменном виде за пыльным стеклом серванта.

На самом деле пресловутая культурная идентичность (самобытность, ментальность, национальный характер) – субстанция поразительно изменчивая. И никогда она не являлась продуктом внутреннего генезиса. Есть масса примеров изолированного существования племен в горах, джунглях или островах, когда никто не мешал пестованию самобытности. И много ли эти ребята создали и сохранили столь великого и вдохновляющего, что мир с удивлением приподнял хотя бы одну бровь? Увы, но любой замкнутый социум вырождается. Развитие происходит только на стыке культур, иногда даже враждебных друг другу.

Грузинская идентичность – результат исторического процесса. Грузинский школьный учебник истории столь же смешон мне, как украинский или казахский. Это просто набор идеологизированных мифов, из которых формируется совершенно сказочная этноцентрическая реальность. Нация, воспитанная в кривых зеркалах этноцентризма, не способна объективно оценивать себя в реальности. Тут нужен либо убедительный внешний наблюдатель (а какой народ любит, когда кто-то со стороны указывает на его слабые места?) либо хорошая прививка национального гиперкритицизма. Для русских этой спасительной инъекцией являлась внутренняя русофобия – только она давала возможность более-менее объективно оценивать свое текущее состояние и анализировать исторический генезис.

Блестящий пример аналитической русофобии дает нам Чехов. Ладно, Антон Палыч, допустим, интеллигент, можно обвинить его в идолопоклонстве перед Западом. Но Шолохов, например, имел самое подлое (то есть низкопробное) происхождение, однако его "Тихий Дон" – вовсе не лубок, а зрелый критический взгляд на гнилую архаику посконной русской жизни. В итоге получается, что современную русскую культурную идентичность формировали не патриоты-охранители, а русофобы. Что вполне логично: любое развитие происходит через отрицание, а не консервацию своего текущего состояния. Без этого невозможен переход к новому, а без поиска нового невозможно накопление культурного багажа.

Вернемся к грузинской культуре. Поскольку я не являюсь ее носителем, то не могу критически ее переосмысливать. Однако мой взгляд ценен именно как точка зрения стороннего наблюдателя. Лишь полная свобода от оков этноцентризма дает мне возможность понимать исторический контекст формирования грузинской идентичности. Фундаментальным фактором является существование Грузии в сени трех великих империй прошлого – Персидской, Османской и Российской. Единого грузинского государства за пределами грузинской исторической мифологии не существовало.

Оффтоп. Если у каких-то ультрасвидомых картвел, читающих эти строки, сейчас подгорел диван, то разъясняю: любое "великое прошлое нашей нации" ™ – политическая проекция в ретроспективу, позволяющая компенсировать чувство национальной неполноценности в дне текущем. Американцы, например, прекрасно обходятся без побасенок о великом прошлом. У них и в настоящем все неплохо.

Так вот, поскольку у грузин не было своего мощного государства, способного противостоять экспансии извне (многочисленные картвельские царства и княжества, враждующие между собой, были весьма плохими союзниками), грузинская элита приобрела характерную черту, я бы даже назвал ее выдающейся – способность мимикрировать под своего сильного сюзерена. Те грузинские князья, что оказались под властью турок, с готовностью перенимали нравы и обычаи своих покровителей. Те, что стали вассалами персов – соответственно впитывали в себя персидскую культуру.

Восприимчивость к культуре завоевателя не была следствием духовного насилия (сказки о гонениях за веру мы опустим, церковный фольклор всегда замешан на крови), а являлась весьма эффективной стратегией выживания. Более того, она со временем из стратегии выживания трансформировалась в стратегию преуспевания. Не буду описывать примеры успешных карьер представителей грузинской знати в Стамбуле и Тегеране, это мало что даст неискушенному в истории Закавказья читателю. Факт, что по меньшей мере полтысячи лет идентичность грузинской элиты (у простолюдинов никакой идентичности в старину не существовало) носит двойственный характер – она защищает свою самобытность, не противостоя чужой, а беря ее в качестве внешней защиты.

Чтобы тебя не считали врагом – будь своим для того, кто в настоящий момент имеет статус владыки мира (шах это или султан – не важно) – говори на его языке, цитируй его поэтов, одевайся, как он, следуй придворному этикету – твоя верноподданность всегда будет щедро вознаграждена.

Но тут возникает нюанс: если ты берешь чужую культуру, пускай даже в качестве утилитарного доспеха или инструмента придворной карьеры, она перестает быть чужой. Она дополняет твою, обогащает ее. Собственно то, что называется грузинской культурой – есть продукт многовекового переваривания заимствований. Любая великая культура процентов эдак на 90 состоит из заимствований и перепевок. Чем была русская культура до того, как психически неуравновешенный царь Петя под угрозой кнута не напялил на нее европейские ботфорты? Всего через сотню лет появился Пушкин, который стал писать на варварском языке с такой же легкостью как на французском. А еще через полвека заблистал Толстой, окончательно европеизировавший русскую литературу.

Грузинская культура в обозримом прошлом всегда была двуязычной, более двух столетий картвельская идентичность обогащалась за счет симбиотического сосуществования с русской культурой. Как пример успешного взаимодействия, могу привести, например, феноменальный успех грузинского кинематографа в советское время. Именно возможность существования в рамках надэтнического русского культурного пространства обеспечила ему и широкую аудиторию, и признание.

В свете вышесказанного страх местных свидомитов перед размытием культурной идентичности понаехнутыми чужаками выглядит, мягко говоря, глупым. Если современная грузинская идентичность – продукт двух веков кипения в одном котле, то как русские могут ее размыть? Уж если строго следовать фактам, то как раз политически мотивированная дерусификация 90-х годов привела, например, к фактической кончине грузинского кино, которое почему-то было интересно носителям русской культуры (не только русским), но совершенно не задевает европейцев.

Теперь давайте представим, как это будет выглядеть чисто технически. Скажем, такой сценарий: сбежавшие из Москвы хипстеры, открыли посреди Тбилиси свои блинные и разорили рестораны грузинской кухни, подсадив местное население на пельмени и заставив отказаться от хинкали. Как-то я это слабо себе представляю. Наоборот, вижу, что грузинская кухня, как весьма важный столп картвельской культуры, получает стимул для развития. Что действительно убивало кулинарную индустрию, пусть и опосредованно – туристический трафик. Турист – лицо непритязательное, любой кусок теста сыром посыпь – ему будет мням-мням-экзотика. Поэтому в период туристического сезона качество общепита проседает так, что плинтус гнется. Но всякий уважающий себя русский эмигрант через месяц жизни в Грузии уже не спутает имеретинский хачапури с мегрельским и неликвидный сулугуни, припахивающий заплесневелыми носками, ему под видом кулинарного изыска не впарить.

Может быть, понаехи убьют грузинское виноделие и вытеснят чачу своей бездуховной менелеевской водкой? Да, сюжет фантастический. Может, они заставят всех гурийцев забыть о своем многоголосном пении, научив их матерным частушкам под балалайку? Или русские эмигранты заставят грузин разлюбить рэгби (самый популярный вид спорта в стране), а рэгбийные стадионы потребуют перепрофилировать под игру в городки? Слабо себе это представляю. Кстати, рэгби и футбол – это же, вроде, не очень грузинские виды спорта? Почему тогда ревнители грузинской идентичности не требуют их запрета? Играли бы все в лело бурти – вот была бы лепота.

В том-то и дело, что национальная идентичность в изоляции деградирует, а всякое развитие происходит через усвоение инородного. Поэтому если в грузинских кинотеатрах вновь станут показывать фильмы на русском языке (хоть и голливудские) это сразу повысит их рентабельность, на треть – точно. А если будет развиваться киносеть, то грузинские кинематографисты снова получат возможность снимать фильмы для зрителя, а не только для фестивалей (если спонсора найдут). То есть даже в этом смысле сотня тысяч понаехавших русских может поддержать, пусть и косвенно, развитие грузинской культуры.

Так же, как и гастроли Дмитрия Быкова (которого чуть было не турнули из аэропорта обратно в страну вылета). Оцените иронию: русские эмигранты платят деньги за билеты, и недешевые, в грузинских филармониях, чтобы послушать лекцию о грузинском поэте Важе Пшавеле. А недалекие свидомиты считают это угрозой своей самобытности и требуют не допускать в страну агентов влияния из страны-агрессора.

Подскажу вам, идиоты, более опасную угрозу. Быков как приехал, так и уедет. Но эти злокозненные лица оккупантской национальности создают в Сакартвело настоящие очаги перековки тутошней идентичности – всякие IT-школы для детишек и курсы робототехники. Ваймэ, какой ужас! Если так пойдет, то лет через 20 грузинские дети, презрев родную речь, будут говорить друг с другом на Джаве и Пайтоне.

В общем, я честно пытался серьезно проанализировать угрозу русификации Грузии беглыми московскими хипстерами. Извините, но всерьез обсуждать этофобии в XXI веке – это выше моих сил.

https://kungurov.livejournal.com/324652.html

Туман войны (Fog of war, ежели по-английски) – военный термин, обозначающий отсутствие достоверной информации о текущей обстановке на поле боя. Впрочем, лет 200 назад выражение могло иметь буквальный смысл, поскольку после обмена ружейными залпами поле брани окутывал густой белый дым и полководцу, наблюдающему за ходом сражения с высокого холма, становилось сложно понять, что там происходит. Изменилась ситуация только с появлением бездымного пороха.

Военный теоретик Карл Клаузевиц в своем трактате "О войне", изданном в 1832 году, писал: "Война – область недостоверного: три четверти того, на чем строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности, и следовательно, чтобы вскрыть истину, требуется прежде всего тонкий, гибкий, проницательный ум".

Сегодня туман войны генерируют не мушкеты и медные пушки, изрыгающие клубы дыма, а средства массовой информации. Если проанализировать медийную канонаду, разыгравшуюся с обеих сторон по поводу атак 5-6 декабря на российские военные аэродромы, на которых базируется стратегическая авиация ВКС РФ, то мы видим, как украинские СМИ пытаются создать видимость наличия у Киева неких неуязвимых вундервафель, способных держать на мушке военные объекты в глубине территории агрессора. В свою очередь кремлевская пропаганда энергично напускает туман, чтобы скрыть результаты боевого применения украинских дронов: мол, зря радуетесь, ПВО самолеты-снаряды успешно перехватила, на ВПП упали только обломки, что незначительно повредили обшивку двух самолетов. Чтобы понять, что же произошло, потребуется тот самый пытливый ум.

1. МОГЛА ЛИ УКРАИНА СОЗДАТЬ СВОИ БОЕВЫЕ БЕСПИЛОТНИКИ? Гипотетически – да, но практически – конечно, нет. На проектирование большого БПЛА, пусть даже речь о дроне-камикадзе, даже в спокойной обстановке требуется несколько месяцев. Произвести прототипы и отлеать программу испытаний – год-полтора. Наладить серийное производство, обучить специалистов, поставить оружие в войска, отработать технику и тактику применения – еще пара лет. В условиях военного времени играть в эти игры никто не станет просто потому, что скудные ресурсы уйдут на критически важные вещи. Например, для Украины задача №1 – наращивание потенциала ПВО. Почему – объяснять, надеюсь, не надо. А тратить время, деньги, мозги и производственные мощности на перспективные игрушки, которые то ли получатся, то ли нет, но поступят на вооружение в лучшем случае после войны – ну, так себе затея. Да и где будут производиться украинские беспилотники? Возможности промышленности, мягко говоря, сильно ограничены.

Поэтому громкие заявления от октября месяца о том, что "Укроборонпром" разработал модель боевого дрона большого радиуса действия и сообщение от 4 декабря о якобы успешном испытании новинки – это тот самый информационный выстрел, создающий упомянутый туман войны. Элементарная логика подсказывает, что обладание новым оружием следует держать в тайне хотя бы до его применения. И наоборот, если у тебя в арсеналах пусто, стоит шумно блефовать, в расчете на то, что противник испугается и оттянет ресурсы на предотвращение несуществующей угрозы.

Реальных варианта два: либо западные партнеры поделились с Украиной своими девайсами (как вариант – поставили сборочные комплекты, чтоб юридически оружие было made in Ukraine), либо использовались советские разведывательные БПЛА Ту-141 "Стриж". Вероятнее, конечно, последнее: дальность "тушки" – до 1000 км, скорость – почти звуковая, до 1100 км/ч. Если демонтировать разведывательное оборудование и загрузить аппарат взрывчаткой, получится крылатая ракета.

В пользу этой версии говорит инцидент с Ту-141, разбившимся в столице Хорватии Загребе 10 марта сего года. Украинский МИД, естественно, яростно опровергал то, что летательный аппарат принадлежит ВСУ, кивая на Россию. Но если мы начертим на карте круг диаметром 1000 км с центром в Загребе, то увидим, что запущен БПЛА мог быть только с территории Западной Украины. Самая крайняя восточная точка, откуда он мог стартовать – Винница (там, кстати у музея ВВС стояла пусковая установка с Ту-141). Оккупанты до этого города не доходили. Вероятнее всего пуск был совершен силами 321-ой отдельной эскадрилья беспилотных самолетов-разведчиков, базирующейся в поселке Рауховка в Одесской области. На вооружении этой эскадрильи как раз и состоят Ту-141 в неизвестном, но явно небольшом количестве. Так что понятно, что заявление Киев сделал для широкой публики, а конфеденциально с хорватами договорились не поднимать шум. Поэтому официально разбившийся дрон именуется "неопознанным летательным аппаратом". Дело быстро замяли, благо пострадал лишь один велосипедист, упавший от неожиданности на землю.



Но интересно нам в данном случае то, что в период первой паники в СМИ проскочили сообщения о том, что Ту-141 был оснащен авиабомбой, которая, к счастью, не взорвалась. Не взорвалась она, потому что, скорее всего, то был муляж бомбы он же массогабаритный макет, используемый на испытаниях. Если, например, у ФАБ-100 отпилить ненужный стабилизатор, то получится цилиндрический контейнер длинной 60 и диаметром 27 см с 70-ю кило взрывчатки в чугунной оболочке. Его более чем несложно разместить в восьмиметровом фюзеляже "Стрижа", имеющий максимальный диаметр 95 см.

Так что именно эта импровизированная крылатая ракета, скорее всего, и бахнула по Энгельсу и другим целям. С одной стороны, можно было бы посмеяться над колхозной переделкой. Но, с другой, Украине монстрозный разведывательный беспилотник 40-летнего возраста, высотный, высокоскоростной и с большим радиусом действий зачем? Для нужд фронтовой и артиллерийской разведки нужны миниатюрные аппаратики с практическим радиусом применения максимум в пару десятков километров, малозаметные, удаленно управляемые и способные передавать данные реалтайм. Для тактической поддержки пехотных подразделений вообще используются коммерческие дроны, позволяющие "заглянуть вон за тот заборчик".

"Стриж" – аппарат допотопный. Полетное задание надо программировать, разведданные можно получить только после его приземления с помощью парашютной системы. Это если он вообще вернется, поскольку такую крупную цель увидит и весьма вероятно собьет ПВО противника. Да и что украинцам в принципе разведывать в сотнях километрах за линией фронта? Союзники давно наладили оперативную поставку украинцам разведданных по каналам НАТО. Так что Ту-141 – абсолютно ненужный хлам. Если его можно утилизировать с пользой для дела – то почему бы и нет?

2. ПОЧЕМУ РОССИЙСКАЯ ПВО ОБЛАЖАЛАСЬ, ДОПУСТИВ УДАР ПО СТРАТЕГИЧЕСКОЙ АВИАБАЗЕ? Вообще-то авиабаза "Энгельс-2" – самая центровая, фактически – сакральная для ватного милитаризма, поскольку там базируются стратегические ракетоносцы, носители ядерного оружия (хранилище ракет с ядерными боеголовками находится там же). Поэтому логично предположить, что этот объект будет оберегаться силами ПВО, как зеница ока. Трескотню Конашенкова о том, что украинский БПЛА был перехвачен прямо над взлетно-посадочной полосой, всерьез воспринимать не стоит. Собственно, ВПП и была целью атаки. Для перехвата имелась полоса в 700 км от украинской границы. Можно было сделать даже несколько попыток. А ну как не удалось бы перехватить прямо у себя над головой? А если бы имел место массированный пуск?

Так что ничего путлеровцы не перехватили, пускай не звездят! С другой стороны, довольно обидному голу в кацапские ворота есть очевидное объяснение. Учитывая дефицит дорогих и быстрых крылатых ракет типа "Калибр" или Х-101, для обстрела наземных целей в ближнем украинском тылу оккупанты используют пусковые установки комплексов С-300, употребляя ракеты класса земля-земля, запускаемые по баллистической траектории. Это, конечно, голимая импровизация, но вполне уместная, ведь ракеты используются для поражения крупных инфраструктурных объектов, прежде всего, энергетических, и для чисто террористических обстрелов городов. В данном случае не важно, что средств наведения по наземным целям у комплексов С-300 нет, куда-нибудь ракета все равно прилетит, а шансов сбить ее очень немного, поскольку в воздухе та находится буквально 2-3 сотни секунд.

Ватные воеваки, конечно, могут гордиться своей смекалочкой, но есть у этой медали и оборотная сторона. Для того, чтобы убить украинцев побольше и заставить живых сидеть без света подольше, им пришлось оголить свою систему ПВО. Установки С-300 перебрасывались в Украину аж из-под Санкт-Петербурга, который находится фактически в полуокружении стран НАТО. А уж в центральной России тем более плотность боевых порядков ПВО проредили, ибо обороняться там пока вроде не от кого. Кто ж мог подумать, что "бандеровцы" окажутся такими коварными и хитрыми?

Ну, теперь это уже факт. Следовательно, оккупантам придется оттягивать с фронта зенитно-ракетные комплексы и ставить их на боевое дежурство по предназначению, ибо теперь под угрозой западная территория РФ по линии Махачкала – Астрахань – Нижний Новгород – Вологда – Санкт-Петербург. И Москва находится в зоне вероятного поражения. Кстати грядущие "хлопки" в столице рейха украинские медиа уже туманно анонсировали. Именно в этом – отвлечении средств ПВО с фронта есть главное достижении дерзких украинских атак 5-6 декабря по авиабазам врага, а вовсе не повреждение двух "стратегов" (предположительно, Ту-95МС), подрыв топливозаправщика и топливного терминала.

Фактически даже полное уничтожение 10 ракетоносцев, то есть четверти всего их наличного количества, мало что даст. Для массированной атаки крылатыми ракетами числом 100 единиц достаточно задействовать всего несколько машин, Ту-95МС максимально способен нести от 6 до 16 ракет в зависимости от типа, Ту-160 – от 12 до 24. Плотность обстрелов ограничивается дефицитом ракет, а вовсе не недостатком их носителей. Но если интервенты оттянут с фронта ЗРК С-300, то это существенно облегчит положение прифронтовых городов – Запорожья, Днепра, Херсона и Харькова.

Не стоит Киеву обольщаться и по поводу недееспособности путинских ракетчиков. Разок-другой фактор неожиданности срабатывает, но действовать так же безнаказанно дальше не получится. Если мы вернемся к загребскому инциденту, то увидим следующее: "заблудившийся" украинский Ту-141 три минуты провел в воздушном пространстве Румынии, 40 минут – Венгрии и семь минут – Хорватии. То есть почти час самолет-снаряд находился в воздушном пространстве стран НАТО, был засечен радарами, но попыток сбить его не последовало. Это вызвало вал критики в адрес натовского командования, которое расслабилось и совсем "мышей не ловит". Да, в подобных случаях субъективный фактор играет важную роль. Когда ты не ждешь атаки – пропустишь удар, даже имея достаточно сил для его отражения. Как видим, облажаться могут даже натовцы. Путлеровцы теперь тоже поднимут уровень бдительности.

Стоит ли ждать еще обстрелов территории РФ? Конечно! Лично я ставлю на то, что ближе к новому году украинцы запустят поздравление прямо по Москве. Не важно, долетят ракеты до цели или таки будут перехвачены, главное, что с мирным небом над головой россиянцам придется попрощаться. Звон бокалов не под куранты, а под завывание сирен оповещения воздушной тревоги – это будет весьма эпично!

https://kungurov.livejournal.com/324530.html