Этого человека действительно звали "макс", так что я, как часто ошибочно думают, в данном случае ни на кого не намекаю.
Точнее, все его звали "максом", хотя в паспорте у него могло стоять и другое имя.
Заканчивалась эпоха однотипных кличек, оригинальничать в этой сфере считалось дурным вкусом. Вышли, допустим, "Джентльмены удачи" - и тут же отовсюду слышится "доцент". Отрастил волосы молодой брюнет, и он уже "винету".
В конце восьмидесятых "макс" выглядел, я думаю старше своих лет - он был лысоват и полноват, носил черную жилетку поверх белой рубахи на выпуск, словно актер в постановке Шолома Алейхема.
Иногда, в зависимости от освещения, он действительно напоминал то Александра Галича, то лорда МакРешли из последней серии легендарного "Фантомаса".
А иногда в толпе олигофренов с пластами под мышкой мелькалвылитый Фернандо Рей, и это тоже был Макс. Тогда казалось, в парке Чкалова снимают солидное кино по типу "Тегерана-43".
Однако, стоило Максу раскрыть рот, и и вся иллюзия аристократизма вылетала к чертовой мтери с первою слюной.
Он упивался своей тупостью и упрямством, призывая в свидетели еще более смурных личностей, и тогда, сквозь маску буржуазного дендизма, осязаемо, так, что его хотелось потрогать как музейный экспонат или домашнее животное, проступали бараньи черты лица на голове пришитой к туловищу человека.
К "старой" музыке Макс относился без ностальгических нежностей, она была частью той жизни, что совпала с его молодостью, и говорить о превосходстве первобытных групп над "классическим роком" он не любил. Мог обматюкать по-бараньи мотая башкой. Юмора вообще не понимал, но при встречах приличия ради улыбался.
В эти мгновения он выглядел артистично и колоритно. А размышляя о чем-нибудь своем, совал язык под нижнюю губу, становясь похожим на дауна в роли Хого Фого в "Лимонадном Джо". В такие моменты, если присмотреться, каалось, что его гипнотиирует визави двойник-невидимка. Невидимый близнец, который есть у каждого из нас, и его неожиданная визуализация всегда что-то означает.
Говорил он без акцента, но отрывисто и нескладно, возможно переняв такую манеру от кого-нибудь постарше. В одноэтажном районе, где он по слухам обитал, потомственных гангстеров проживало больше, чем портных или чекистов, хотя именно ему явно не хватало сантиметра на шее.
"А вы там у вас всё хиппуете?" - c ноткой осуждения произносил он сквозь плохие зубы, оглядывая нас с приятелем, когда я - а компанию снова перестал стричься.
На такие замечания можно было и не отвечать, а спорить тем более - к чему дразнить барана...
Реплики и монологи его были банальны и бессодержательны, но один из них я запомнил наизусть, потому что "уважаю бедность языка, уважаю нищие мысли".
Это был отчет о каком-то смотре перестроечных коллективов в стиле рок, или репортаж с фестиваля.
Слюна летела во все стороны, и рассказчик, стоя в полутораметровой изоляции, будто отплевывался от от нечистой силы, перемежая слова и плевки:
"Так! шоб вы ото знали - Зоопарк то наши роллинги. Там Майк. Майк... они называют слышь они называют нас гопники... жлобы. Класс. Короче - зоопарк наши роллинги."
Никто ему не возражал.
"Короче - Бабкина. Бабкина. Надежда Бабкина со своими короче вышли и как дала Хелтер Скелтер понял битлов как дала. Один в один. Но наши роллинги это майк. Майк.".
Когда-то я так себе представлял прозу Гертруды Стайн.
Прощай, Хелтер Скелтер, подумалось мне, прикидывая, сколько лет не стану я слушать эту вещь после таких подробностей.
Мне словно демонстрировали со звуком энцефалограмму хода мыслей рядового гражданина в неопидорашенном виде.
Доволен гражданин или возмущен, как обычно, понять было трудно. Но он определенно находился под сильным впечатление и от Бабкиной и от Науменко. Совсем как десять лет назад после пасхального выпуска "Концерта артистов зарубежной эстрады". То есть надолго.
"Башалов!!! - не, пизжу - Башлачев. Погиб. Все хиппи. Все хиппи... так все хиппи - девки пацаны младше нас короче - колокольчики, потомуша башлачев - и здесь и здесь колокольчики зоопарк наши роллинги...".
Я с тоской подумал, что в разгар выходного дня в центре большого и богатого города совсем нечего выпить - сухой закон.
Мне вдруг стало стыдно своих длинных волос и отнеосительно аутентичного прикида в духе семидесятых, моей давней хипповой робы, которая, дивно молвить, на меня ещё налезала.
"Наши роллинги колокольчики бабкина хелтер скелтер..."
Но тут я вспомнил еще одну тошнотворную личность, которая пятнадцать лет подряд, услышав название ВИА "Поющие гитары", обязательно добавляла - лениградские битлы!
Можно, конечно, купить дорогой коньяк, этого добра навалом... я зыркнул на чужие часы - они показывали полдень. И хуй с ним с солнцем, которое светит всем.
Балка рассасывалась
Макс завершил монолог бараньей головы и смолк.
Заметив и узнав меня, он улыбнулся и снова стал человеком.
*
http://koznodej.livejournal.com/1604608.html
