Люди слышат слова «Сирия» и «нефть» и начинают возбуждаться: это давняя традиция - связывать все конфликты на Ближнем Востоке с нефтяными интересами. Но специалисты всегда говорили, что в Сирии нефти почти нет, это жалкие капли. Сирия добывала всей страной до войны столько же, сколько у нас одна «Башнефть», и почти все это шло на покрытие внутреннего потребления.

К началу гражданской войны в 2011 году добыча природного газа в Сирии составляла 5,3 млрд. кубометров, сырой нефти - почти 400 тысяч баррелей в сутки (0,5% от общемирового показателя). Вся добыча находилась в руках государственной Syrian Petroleum Company, которая после начала войны фактически прекратила деятельность.

С 2014 года фактически всю нефте- и газодобычу в Сирии контролировало «Исламское государство» (ИГИЛ), причем для террористической группировки контрабанда углеводородов стала главным источником доходов.

В понедельник The New York Times сообщила, что Трамп рассматривает предложение Пентагона оставить в восточной Сирии около 200 американских военнослужащих для борьбы с боевиками ИГИЛ. Как отмечает газета одна из целей плана - помочь курдам сохранить контроль над нефтяными месторождениями на востоке, не допустив продвижения туда российских и сирийских правительственных войск. Но у курдов нет иного выхода, кроме как отказаться от вражды с режимом: они понимают, что не в силах противостоять турецкой армии.

Ситуация сейчас такая. Либо войскам Асада придется пересечь Евфрат и потеснить курдов на север, то есть в сторону турок, либо России придется вмешаться, чтобы обеспечить безопасный проход курдам на юг. Это произойдет лишь при готовности курдов передать свою территорию режиму Асада.

На сегодня в отношении природных запасов Сирии правит бал наша страна. Россия, получившая от Асада исключительные права на добычу нефти в Сирии, уже заключила многомиллиардные соглашения с Дамаском на добычу "черного золота". Хотя формально у Москвы исключительные права на нефть и газ в Сирии, но Асад также предоставил иранцам порт Латакия.