Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора

Автор brombenzol,


Старики сказывали, давно это было. Деды их дедов не застали, но от родителей слышали да сыновьям пересказали. Правил тогда на Руси царь Горох. Вставал спозаранку, ещё до первых петухов, и такой неугомонный был, что никому в стране спать не давал. Выскочит из дворца чуть не на босу ногу и давай проверять, чем подданные занимаются. Кого за долгий сон пожурит, кого – за двор неприбранный, кого – за скотину некормленую. И так приучил народ, что стоило царю на день с похмелья приболеть, как в стране полный бардак начинался.

Была у царя Гороха жена Молчана, две дочери – Несмеяна и Хохотана и сын Иван-Дурак. Да ещё друг по переписке был, король английский по имени Артур. Жена у Гороха по дипломатической части работала, когда отказаться от заморских предложений нельзя, а согласиться тем более. Дочери по очереди образованием в стране занимались. А царский сын для умного дела рождён был, но пока умного дела всё не приключалось и не приключалось, так что в ожидании Иван-Дурак ваньку валял да баклуши бил.

В лето позабыл какого года, аккурат на Ивана Купалу, гонец привёз царю письмо от заморского друга Артура. Половины разобрать нельзя было потому, что гонца на улицах народ по древнему обычаю из вёдер обливал, а вторую половину потому, что не по-русски писана. А единственный в царстве толмач накануне белены объелся, сыграл в ящик, дал дуба и копыта отбросил. Царь на всякий случай над могилой письмо прочитал, на чудо надеясь, но толмач от царского акцента в гробу несколько раз перевернулся, а по существу ничего не сказал. Решил тогда царь всей семьёй ехать к Артуру в гости: вдруг чего случилось? Подданных, конечно, жалко – безцаревщиной на время останутся, а что делать? Сам погибай, а товарища выручай.

Запрягли три кареты, присели на дорожку, помолчали да и двинулись в путь. В первой карете царь с женой едет. Во второй – их дочери с сундуками нарядов. А в третьей – Иван-Дурак-царевич, один-одинёшенек. Горох и в пути никому покою не дал. Сыну обрывок письма вручил и велел английский язык по нему учить. Иван-Дурак письмо вертел-вертел, никак понять не мог, где верх, а где низ. Так вверх ногами и принялся зубрить. Дочерям царь повелел шарфы в дороге вязать для подарков рыцарям Артура. Оказалось тут же, что дочери-растяпы пряжу забыли. Царь осерчал так, что поначалу отречься от них хотел и из карет прямо в глухом лесу высадить, да отцовское чувство взыграло. Сжалился. Приказал принцессам ихние вязаные наряды из сундуков достать, распустить на нити и в шарфы перевязать. В деревнях, что по пути попадались, царь на ходу советы из окна давал. Как пахать да что сеять да когда урожай собирать. Уже чужеземные деревни пошли, а он всё не унимался. Только дивился, отчего шапки перед ним ломать перестали.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора Автор Игорь Маранин brombenzol,


Последние слова молитвы прозвенели и стихли, и на мгновение в комнате воцарилась тишина. За окнами таял марсианский закат ― тонущее в песках солнце казалось сахарно-белым. Я оперся о стол, чтобы встать, и в этот момент прозвучал сигнал уведомления. Боб, младший из детей, густо покраснел: он опять забыл отключить хэдбук при молитве. Мечтательный курносый мальчишка, вечно витающий в облаках, с испугом смотрел на меня, ожидая выволочки.

― Бобби, ― сурово произнес я. ― Ты почти взрослый, тебе уже семь. На Земле мужчин в этом возрасте допускали до причастия, и они начинали отвечать за свои поступки не перед родителями, а перед Богом, понимаешь?

Мальчишка торопливо кивнул.

― Нельзя быть таким безответственным, иначе превратишься в дядюшку Джека. Ты хочешь стать таким же как дядя Джек?

Бобби яростно замотал головой, показывая, что не хочет.

― Никогда! Никогда не позволяй искусственному разуму услышать о Боге.
― Я не…
― Ты не отключил хэдбук, и он услышал нашу молитву. Мы должны быть осторожны, сын.
― Я помню, папа! “Молись в шапке-невидимке” ― так?
― Да. Бог должен быть невидим для компьютера.

Старые дома на Марсе еще помнят времена, когда в атмосфере преобладал углекислый газ: в их очертаниях нет углов, их окна похожи на иллюминаторы, а вакуумные двери наглухо отрезают внутренние помещения от улицы. Мы с детьми выходим на веранду, оставив маму кормить собаку и дядюшку Джека. Веранда спрессована из отходов пластика, и на ее прогретый солнцем пол ветер наметает зеленый марсианский песок. Этому песку ― четыре миллиарда лет. Он ― везде. Ветер находит его даже в цветнике, разбитом возле дома.

― Па-а-ап, ― тянет сын. ― Расскажи о дядюшке Джеке! Правда, что у него вместо мыслей значки в голове?
― Фу… ― морщится дочь. ― Лучше о том, как ты с мамой познакомился.
Час после ужина ― традиционное время семейных рассказов.

***
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Снег неспешно падал Степанычу на лицо и не таял. Степаныч сидел прямо на земле, в изрядно помятом костюме, свесив костлявые ноги в разрытую могилу. На лбу мертвеца местами слезла кожа, обнажив череп, и чтобы прикрыть непотребство, пришлось зачесать остатки волос на лицо. Рядом сидела Верка, с холодным любопытством изучая крупную снежинку на ладони. Она даже лизнула её, но вкуса не почувствовала.

– Зря ты меня разрыл, – равнодушно произнесла женщина. – Куда я с такой мордой пойду?

– Никто не заметит, – пообещал Степаныч. – Мы только туда и обратно. И вообще, Вер, ты сейчас лучше, чем при жизни выглядишь.

Покойная зло посмотрела на соседа:

– Сволочь ты, Лёнька! Чтоб на твоей могиле одна спорынья росла! Не пойду я с тобой никуда.

– Прости дурня! Смотри красота вокруг какая: снег, зима, кладбище. В городе оливье готовят да ёлочные игрушки с антресолей достают. Пойдём, а? Туда и обратно. Мне без тебя никак – отвлечь гостей нужно.

Неожиданно покойной захотелось посмотреть на себя в зеркальце: а вдруг и правда не так уж она подурнела, лёжа в могиле? Но зеркальца при себе не было. Её похоронили очень скромно – в дешёвом платьице, купленном сестрой в секонд-хенде, в старых туфлях. Даже поминок и тех родная холодная душа не устроила. Только грузчики в магазине взяли на троих бутылку и, не чокаясь, помянули безвременно усопшую продавщицу. Воспоминания промелькнули и царапнули, но не особо больно – так, слегка, но смертная дрёма окончательно спала с лица, растаяв вместо снега.

– Бросил бы ты свою затею, – поднимаясь на ноги, произнесла свежевырытая покойница. – Как мы по городу пойдём?

– Я всё продумал! – откликнулся Степаныч. – Женьку Никитина с восьмого участка знаешь? Не знаешь?! Двадцать лет Кащея Бессмертного в детском театре играл, так на сцене и помер. Дотерпел, пока достанут из яйца иглу и рухнул замертво на суфлёрскую будку. Ну да я не о том! За его квартиру родня судится, а потому та под арестом. А у него там костюмы Деда Мороза и Снегурочки остались и профессиональный набор гримёра. Смекаешь? Переоденемся, загримируемся и никто нас, покойников, не узнает.

По соседству с могилой зашевелился снежный холмик и оттуда выползло отталкивающее существо с облезлым туловищем и головой, проломленной садовой лопатой. След от удара заканчивался пустой вытекшей глазницей.

– Привет, Мурзавчик, – поздоровался Степаныч.

– Мяв, – хрипло ответило чудовище.

– Бывший бездомный кот, – пояснил покойник Верке. – Бомжевал с таким же бездомным стариком, пока один садовод животине башку не раскроил. Дружок-бомж и прикопал его здесь. Идешь с нами в город, животное?

– Мяв, – неопределённо ответил кот и, отыскав на лапе место, где ещё сохранилась шерсть, принялся её вылизывать. Представив покойников, шагающих по улице в сопровождении мёртвого кота, Верка беззвучно захохотала. Снег падал ей в открытый рот и не таял уже там.

– И как мы до квартиры Никитина доберемся? – спросила она. Чувствуя, как в том месте, где у человека должна находиться душа, что-то зачесалось и ледяное безразличие пошло трещинками.

– А я такси заказал.

– Такси? – изумилась Верка. Позабытое слово показалось мертвой продавшице сладким как шоколадка, а желание посмотреться в зеркало стало нестерпимым. – А чем рассчитываться будем?

– Неподалёку от моей могилки блатные участки начинаются – ну ты знаешь. На днях там застреленного барыгу похоронили, депутата местного. Часы, перстни, айфон – всё при нем, братва пачки денег прямо в гроб бросала. А сам гроб двойной, из нержавеющего сплава – для жены место оставлено, когда помрет. Вот я и попросил разрешения позвонить да тысячу на такси.

– И он дал денег?
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,



Отрывисто гавкнула винтовка, и перед жандармами взметнулся фонтанчик земли:

— Дальше ни шагу!
— Не дури, Тыква! — выкрикнул офицер. — На твой дом выпал жребий.
— Засунь его в свою лимонную задницу!

Повисла напряжённая тишина — тонкая как лесная паутинка. Дом Тыквы стоял крайне неудобно — в буйных зарослях борщевика. Справиться с хищными джунглями мог только огонь, но выжигать большое поле было опасно: одна неудачно отлетевшая искра и хана всему поселку, платившему дань принцу Лимону. Сам принц называл это налогом на роскошь и, без сомнения, был прав: жизнь — это роскошь. Время от времени жителям Лимонии приходилось мириться с показательным изъятием самостроя, но на этот раз коса нашла на камень: хозяин решил защищаться. Лезть под пули и проливать богатую витамином С кровь жандармам не хотелось, и на какое-то время они оставили Тыкву в покое. Но и не уходили, ожидая, пока шоффер пригонит из оружейки локомобиль с дистанционным динамо. Наконец, над соседним переулком поднялся дымок и послышалось характерное гудение — заработал паровой генератор. Офицер тут же поднялся на ноги:

— Строимся “черепахой”.

Жандармы захлопали ладонями по браслетам, включая силовые щиты: первая шеренга держала их перед собой, следующие прикрывали головы, а идущие по бокам, — фланги. Спрятанный за хибарами сквоттеров локомобиль удаленно напитал защиту энергией.

— Пошли!

“Черепаха” дрогнула и подалась вперед — медленно и неуклюже, слабо напоминая чеканный строй римского легиона. Но щиты лимончики держали крепко, и края этих щитов заходили друг за друга, не оставляя ни малейшей щели. Пули Тыквы били по прозрачной поверхности, заставляя атакующих вздрагивать каждый раз, когда отраженный выстрел просаживал защиту на пару процентов. То, что следует всё бросить и бежать, Тыква понял сразу, но поднявшаяся из неведомых глубин злость напрочь отключила инстинкт самосохранения. Высунувшись, он швырнул гранату — взрыв ослепил “черепаху”, все её щиты разом просели процентов на пятнадцать. Будь у защитника дома с десяток таких гранат, он, пожалуй, имел бы шанс остановить атаку, но у него оставалась только одна.

— Взорву всех нахрен, — пробормотал Тыква. — Вместе с собой.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 21. Скала миражей



Третьи сутки Кармело сверял курс корабля по осколку фиолетово-чёрного минерала, прозванного мореходами “солнечным камнем”. Хрупкий и неровный, с жирным блеском, он позволял определять положение солнца в пасмурную погоду. Такие камни циклонцы использовали несколько веков назад, когда корабли не имели навигационных приборов. Безграмотная Луша не могла указать капитану направление по лоции, но она была наблюдательна и по своему хитра.
– Нашли кого спрашивать! – возмущался Коха, не веривший ни в какие миражи. – Она даже считать не умеет!
– Умею я считать! – тут же возразила обидчивая великанша. – Когда молчишь, у тебя одна голова, а будешь много болтать ни одной не будет. Усёк? Ни одной и одна – это счёт.
Луша не разумела в лоциях, но она выросла среди шамов, имела великолепную память и прекрасно ориентировалась по солнцу и ветру. Тогда-то Кармело и вспомнил про минерал, что лежал у него в шкатулке на дне рундука. Вдвоём они долго чертили на песке какие-то линии, высчитывая расположение солнца, направления ветров и будущий маршрут (плыть с циклонцами великанша категорически отказалась).
Древний минерал преломлял солнечные лучи, позволяя “давить маяк” по Матушке даже тогда, когда небо затянуто тучами. Поспав несколько часов, Кармело заступал на ночную вахту, определяя курс по направлению ночного ветра. Жители Белого острова знали шестнадцать ветров в окружающем их море, и де Циклон с юности помнил все их названия – от полуночника и побережника до крестовика и покойника.
Скалу, похожую на сломанный каменный зуб, Карлито заметил утром четвёртого дня. Его подзорная труба металась из стороны в сторону и наткнулась на каменный обломок почти на пределе видимости: Кармело “промазал” к западу на добрую тысячу кабельтовых. Чем ближе они подходили к скале, тем хуже её становилось видно. Вскоре над волнами появился светлый туман: казалось, корабль идёт по белому молоку.
‒ Полборта лево! ‒ отдал команду Кармело. ‒ Одерживай!
Рулевой переложил руль и приготовился скорректировать поворот на несколько градусов обратно. Но капитан остался доволен выбранным направлением и, выдержав паузу, скомандовал:
‒ Так держать!
И уже в трубу, машинистам:
‒ Самый малый вперёд!
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 20. Ночь мореходов



Бойко скача на своей деревяшке, Коха увёл друзей из дома Фабио в собственные владения:
– На севере мы с парнями соль из моря добываем, – рассказывал он. – Выложили несколько бассейнов из глины, шлюзы сделали. Как только мне передали, что вас снова прибоем прибило, так я всё бросил и домой!
‒ Как ты на войну угодил? ‒ спросил контрабандист.
‒ Случайно! Корабль из Бриза на остров зашёл и капитан мобилизовал всех мужчин от двадцати до сорока. Многие попрятались по катакомбам, а я не успел: мы ж раньше никогда от Бриза по норам не хоронились. Согнали всех, кого нашли, на берег, стали речи толкать.
– Патриотические?
– Ага. “Островитяне, отправляясь за Барьер, вы защищаете свою землю от врага! Если мы не придём к ним – они придут к нам!”. Короче, набрали пушечного мяса и повезли на изнанку мира.
‒ Зачем Бризу островитяне?
‒ Зачем? Чужие острова грабить. Нас первыми на берег десантировали. “Островитяне! Вы – передовой отряд доблестной армии Севера!”. Относились как к скоту, мы к своим волам лучше относимся. Ну да кто мы ‒ прости, Маур! ‒ и кто мореходы Бриза. Из ста двадцати человек, набранных по островам, через три месяца осталось тридцать семь. Когда меня тяжело ранило ‒ я того острова и на карте-то не найду ‒ думал, там и подыхать бросят. Но нет, подобрали, вылечили. Одной ногой, правда, меньше стало.
Под навесом у дома Кохи они обнаружили накрытый стол, на котором дымились горячим паром варёные клубни, лежала на больших круглых блюдах нарезанная ломтями солёная рыба, а в центре стояла бутыль местного ягодного вина.
‒ Какие они, южане? ‒ спросил, присаживаясь за стол, Маур.
‒ На вид такие же… ‒ Коха пристроил под столом деревяшку и разлил вино по кружкам. ‒ Только колдовством владеют.
‒ Колдовством? ‒ переспросила Мусса.
‒ Ага. Гонят нас, скажем, в атаку, и вдруг те, кто впереди, разворачиваются и начинают своих убивать. На меня, правда, их колдовство не действовало ‒ не знаю уж почему. Её первого мужа, ‒ он кивнул на женщину, расставлявшую тарелки, ‒ таким кракеном очаровали. Хороший был мужик… А тут развернулся и побежал назад, паля по своим из ружья. Бризольцы ‒ они позади нас шли ‒ к тому времени уже знали про околдованных, сразу в лоб стреляли. Мне хоть что-то за ногу заплатили, а таких, как он, объявили предателями ‒ и выдали вдовам и детям шиш да маленько.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 19. Рассказ Слепого Яна



Лаура выгребала тяжёлый мокрый навоз из коровьего стойла. Закидывала в старое негодное ведро и таскала до назьмища в дальнем углу огорода. В первый месяц лета она с детьми вывозила навоз в оставшееся под парами поле и запахивала в землю, а затем бороновала и оставляла преть до сева. В посёлке мелотёсов земледелием занимались женщины, мужчины работали на руднике.
– Кому горшки?! – неожиданно взлетел над деревней разухабистый крик. – Кому игрушки?!
Женщина отставила в сторону лопату и прислушалась.
– Кому кувшины?! Кому свистульки?!
Вытерев руки о чистую тряпицу, Лаура вышла со двора и торопливо зашагала в начало посёлка по пыльному, укатанному колёсами телег просёлку. Ноги её сверкали голыми пятками, огрубевшая кожа которых не замечала ни колкой травы, ни колючек, ни мелких камней. Вокруг повозки горшечников уже толпились бабы вперемешку с ребятней. Первые приценялись к посуде, вторые разбирали глиняные свистульки и игрушки. У ребятишек при виде последних глаза разбегались: и осьминоги, и медузы, и поморники, и даже огромный страшный кракен. Над повозкой парило облако трелей: мальчишки пробовали свистульки на звук. Одни звучали глухо, басовито, почти рычали, другие звенели на всю улицу, третьи по-комариному тонко пищали. Двое горшечников (крепкий старик с короткой седой бородой и мальчишка-подросток) торговали каждый своим товаром: дед – посудой, внук – игрушками. Лауру заинтересовал кувшин – она давно хотела такой домой.
– Говорят, на остров корабль Циклона прибыл? – поинтересовался кто-то.
Лаура замерла
– Прибыл, – откликнулся гончар. – К старику Фабио старые друзья приехали.
– Что за друзья? – с замиранием сердца спросила Лаура.
– Кракен их знает! Говорят, много лет назад Фабио выходил их после кораблекрушения.
Руки женщины дрогнули, и она чуть не выронила из кувшин.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 18. Старик Фабио


Старику Фабио перевалило за восемьдесят, когда на Белый остров выбросило два безжизненным тела, крепко связанных верёвкой – Маура и Кармело. С тех пор прошло семнадцать лет – солидный срок для любого, кто разменял девятый десяток. Глядя на ещё далёкий, но уже оглашенный криком “Земля!” остров, Маур и Кармело спорили, жив ли ещё старик.
Белый остров выплыл навстречу на закате – его горы на оранжевом фоне казались нарисованными. Здесь, вблизи Барьера, утром и вечером Матушка надевала яркие платья. Мореходы шутили, что она на ночь отправляется в кабак – танцевать для тех, кто путешествует между звезд. Воздух был свеж, и над водой плыли рваные облака, оставшиеся после ночного ливня. Поморник, дремавший на мачте, поднял голову, прислушался и радостно заквохкал. Слетев с мачты, он заложил пике и неожиданно бомбардировал капитана вонючим снарядом. Пролетев мимо ошарашенного предательством Кармело, Меткая Задница вывернул голову, прокаркал на птичьем языке ругательство и устремился к острову. Больше корабль ему был не нужен.
– Тварь, – с чувством произнёс Кармело, вытирая платком лицо.
Контрабандисты стояли с каменными физиономиями, но уголки их губ постоянно дёргались. Капитан обвёл их хищным взглядом: ни одного смешка так и не последовало.
Остров встретил гостей опустевшим берегом – жители деревни, увидев корабль под флагом Циклона, скрылись в катакомбах. Встав на рейде, Кармело приказал спустить шлюпку и отправился к берегу в сопровождении Маура и Муссы. Когда лодка ткнулась носом в мокрый песок, контрабандист сложил весла, а Маур легко выскочил на берег и привязал её к металлическому столбу. Мусса с удовольствием шла босыми ногами по песку, вспоминая детство: ей хотелось снять платье и броситься в воду. В остров Фонбора влюбилась сразу, едва увидев его на оранжевом холсте рассвета.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 17. За пять дней до того


Только что ничего не было – тьма, безмолвие, безмыслие, бессловие, но женщина внезапно распахнула глаза, и в её зрачках отразился низкий потолок. Непонимающим взглядом она уставилась на него и осознала, что кровать под ней раскачивается, а вокруг разлит свет.
– Не верю, – послышался смутно знакомый голос. – За это на рее вешают. Каким бы подонком Кракен не был, он не мог оставить тонущий корабль со своими людьми и погнаться за нами. А когда он собрал всех, то на судне получилась такая толчея, что пришлось держать курс в ближайший порт, а не гоняться за нами по океану.
– Ты всегда был о людях лучшего мнения, чем они заслуживают, – сказал кто-то ещё. И этот голос женщина откуда-то знала. Но этот был чужой, посторонний, а первый казался родным.
Голоса замолчали. Женщина обвела взглядом тесное помещение и поняла, что находится на корабле. И всё вокруг раскачивается потому, что этот корабль плывет по морю.
– Что сказал лекарь? – поинтересовался чужой голос.
– Ничего нового, – ответил родной. – Он называет это “глубоким сном” и сыпет словами, от которых мне становится тошно.
– Но она очнется?
– Если не обманывать себя, то нет. Прошло две недели.
Маур! Женщина вспомнила имя этого человека, а вслед за тем и своё – Мусса.
– Что будем делать?
– Исполним то, зачем она снарядила экспедицию – найдём Тора. Затем доставим её в Мус, и если столичные лекари не помогут, повезу Фонбору её по островным шаманам. Амбрус должен знать, где они обитают.
– Вот почему ты сохранил Амбрусу жизнь! – воскликнул Кармело. – Удержать команду от расправы было тяжело.
“Откуда капитан знает Амбруса?” – мелькнуло в голове Фонборы, но новая мысль перебила эту: голос сказал “Тор”. В голове Муссы словно прорвало плотину: воспоминания хлынули бурным потоком, заполняя пустоту. Вспомнить целую жизнь …Это совсем не похоже на то, как вспоминаешь припев полузабытой песени. Вспомнить целую жизнь – словно прожить её заново, за одно короткое мгновение. За один глоток вина. За взмах ресниц. На Муссу обрушился поток дат и событий, слов и звуков, запахов и пейзажей, имён и лиц. Она нырнула в него с размаху, словно в обжигающе холодную воду. Она бежала по берегу родного острова и полной грудью вдыхала аромат прошедших лет. Листала книжки позабытых авторов. Напевала песени, которые никто уже не поёт. Целовалась с теми, чьи имена украло время. Пожимала руки друзьям. Она вспомнила, кто она и кто Тор, и что оне плывёт искать брата на острове, и про корабль, на который она прыгнула, спасая Кармело и Маура... Она хотела позвать дель Бриза, уткнуться в плечо, но из горла вырвался только невнятный хрип.
– Слышал? – раздалось на палубе.
– Что это?
– Хрип… стон…
Раздался топот сапог, Маур ворвался в каюту и увидел, что Мусса очнулась.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 16. Белый остров

Влажная пелена, висевшая над островом, давно перестала быть туманом, но так и не стала дождём: третий день бус висел прозрачной паутиной, скрывая Матушку на радость лентяям и бездельникам. Крыши построек, покрытые дёрном, отяжелели, но сваи из медара держали их безо всякой натуги – легко, словно облака пуха. Медар, дальний родственник дерева медиартис, не годился для корабельных мачт из-за веса и чрезмерной твёрдости, зато выдерживал запредельную нагрузку. Остров был холмист, и богат меловыми отложениями, за что его и прозвали Белым. Травяная кровля жилищ хранила тепло в холода и прохладу в зной: дома начинались открытыми навесами, под которыми сушились сети, продолжались закрытыми галереями для людей и скота и завершались в меловых отложениях под холмами просторными погребами для продуктов и ягодных вин. Мел выходил на поверхность светлыми пятнами и норами байбаков – жир этих грызунов, наряду с другими товарами, увозили мореходы.
Бус, висевший над островом, загнал рыбаков под навесы: в такую погоду в море легко потеряться, оставшись без ориентиров. За долгие века островитяне накопили богатый опыт жизни близ Барьера, передавая его из поколения в поколение. Они чувствовали близость морских чудовищ и знали их повадки, по оттенку воды определяли время до миграции плавучих островов из хищных ядовитых водорослей, а по оттенку неба – время до очередного вопля ветра, недолгого неожиданного порыва бешенной силы. В иные дни мальчишки уходили за отливом на несколько миль собирать дары морского дна, а в иные сидели на берегу, опасаясь отойти на пару сотен шагов. Чувствовали, как поблизости охотится канавар – летающее чудовище огромных размеров. В такие часы островитян охватывала тревога, и люди старались держаться поближе к жилищам. Но несмотря на страх и опыт, каждое новое поколение всё равно платило дань штормам и чудовищам своими жизнями.
О канаварах рассказывали разное. Мореходы, подвыпив, с удовольствием описывали, как спасались с кораблей, потопленных летающим чудовищем. Мальчишки слушали эти байки, разинув рты, взрослые посмеивались и беззлобно подначивали рассказчиков. Крылатый монстр действительно нападал на суда – с этим никто не спорил. То ли путал с китами, на которых охотился (что казалось невероятным), то ли как всякий хищник охранял территорию от чужаков. Но в устах подвыпивших моряков количество кораблей, подвергшихся нападениям, исчислось десятками, а сами рассказчики представлялись героями, достойными легенд.
Рыбаки делились историями скупо и неохотно. Не размахивали руками, не сорили восклицаниями и сочными фразами, не гримасничали, изображая жуткий испуг. Если и ругались крепким словцом, то глухо, в пол. Вот только жути и страха в их коротких рассказах было куда больше. На острове, ощутив щемящее чувство близости канавара, можно спрятаться в доме или нырнуть в ближайшую нору меловых подземелий, а в море от гигантского хищника деться некуда. Остается только молиться с солёным привкусом страха на губах, с невыносимо стыдным, унизительным и непроизносимым вслух желанием, чтобы когти чудовища выхватили добычу из чужой лодки.
Ещё были рассказы мелотесов. На восточном побережье близ Высоких гор, подпиравших ночующие на острове облака, древние отложения кальцита выходили на поверхность голышом. Там островитяне отбивали и дробили мел, а потом возили его на повозках к единственной удобной для причала кораблей бухте у рыбачьего посёлка. Дробильщики, рубильщики, возчики – все они наперебой утверждали, что время от времени канавар гостит в верховьях гор. Работники карьера были уверены: гигантская птица откладывает там яйца. Над мелотесами посмеивались, а их байкам не верили.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 15. Абордаж под паром



Их догнали через трое суток. После окрика марсового, Кармело сам забрался на дозорную бочку и долго разглядывал в подзорную трубу преследователей. Карлито стоял рядом, с тревогой наблюдая за капитаном.
– Кто там? – не выдержал он.
– “Каракатица”, – ответил Кармело, не отрываясь от трубы. – Мешок вонючих костей! Он разделил суда. Послал быстроходный клипер задержать нас до подхода большого корабля.
– А он сможет?
Во взгляде Карлито читался испуг.
– Дрейфишь утонуть раньше, чем в бордель попадёшь? Говорят, на морском дне для этого есть бабы с рыбьими хвостами.
– Я не хочу с рыбьими, – с серьёзным видом заявил Карлито.
– Я тоже не хочу, – ответил Кармело. – Но у “Каракатицы” быстрый ход, опытные канониры и большая пушка. Догнав, они нас расстреляют.
– У нас тоже есть пушка! – воскликнул мальчишка.
– Старая хворая вдова, которая забыла, что такое ядра. Канонира в Мусе я так и не сыскал.
Капитан отдал марсовому подзорную трубу.
– Не дрейфь, брат! – похлопал он по плечу мальчишку. – Если выживешь, добирайся до Муса. В таверне, куда ты меня отводил, спросишь Кривого Хуана и расскажешь кто ты. Он пристроит тебя на какое-нибудь судно.
С этими словами Кармело ловко скатился с мачты и принялся зычным голосом раздавать команды. В какой-то момент он обернулся к стоявшему рядом Начо и приказал:
– Собирай абордажную команду.
– Какую команду? – не поверил тот.
– Абордажную. Мы разворачиваемся и идём на таран.
Начо не верил своим ушам. Абордаж был прошлым, он ушёл вместе с эпохой парусных судов и великих капитанов. Никто и никогда ещё не брал на абордаж паровое судно. Но де Циклон уже принял решение и отступать от него не желал.
– Мне нужно две дюжины человек! – объявил он. – Мы захватим эту посудину и потопим её.
– Или погибнем, – прошептал помощник.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 14. Поморник и капитан


Сон отступал легко и приятно, словно волна прибоя, спешившая вернуться в море. Он уносил с собой туманные клочья воспоминаний и сладкий запах детства, ласковое прикосновение губ и вкус ароматных плодов. Мусса открыла глаза и тут же зажмурилась, пытаясь ухватить исчезающее сновиденье за краешек и, конечно же, ей это не удалось. Как давно ей не было настолько хорошо! И все–таки она ещё раз зажмурилась – так, на всякий случай. Сна уже не было, он ушёл, но ещё несколько секунд оставался его пряный аромат.
Время съело дюжину дней, прежде чем “Свидетель” отдал швартовы и покинул порт. Уходить пришлось ночью, спешно: Одноглазый Кракен почти настиг их. Помог Фигура – он сообщил о том, что корабли Одноглазого приближаются к Мусу. Глава воров рассудил просто: от двух живых контрабандистов прибыли больше, чем от одного. К тому же он верил в счастливчика Кармело: трезвый эгоистический расчет и маленькая человеческая симпатия. Никто, кроме Кармело, не стал бы уходить из порта в ночном тумане, но для брата Химоты не существовало запретов. Словно кто-то подкидывал марины в шляпу его удачи. Может, боги тех древних народов, чьи книги хранил старик Аполинар в тайниках спецхрана? Те народы давным-давно исчезли, почему бы не обратить свой взор на тех, кто ещё жив?
Вокруг, насколько хватало глаз, плескалось море. Зачиналось утро, и парусно-паровой клипер контрабандистов разрезал море тяжёлым килем со скоростью десяти узлов. Ветер был хорош, и судно тянули паруса, экономя мореходам уголь. Толстая чёрная труба, едва заметная под распущенными парусами, стояла посередине судна. На ней красовался знак клана – пронзённый ножом череп.
– В команде я не уверен, – с мрачным видом рассказывал Мауру капитан. – Тех, кто зашёл по сходням, считай треть. Как они себя поведут, если Одноглазый Кракен нас настигнет?
– Он действительно одноглазый?
– Нет. Надевает повязку, когда в трюм спускается, – Кармело сделал паузу и сменил тему: – Нос “Свидетеля” я недавно заново поменял – до двадцатого шпангоута включительно. Вместо старых листов по всей подводной части положил новые, утолщённые. Часть шпангоутов тоже заменил. Отдал все деньги, оттого и с пустыми трюмами пришёл. Но оно того стоило! Ещё походит мой клиппер.
– А машины? – поинтересовался Маур.
– На машины тоже потратился – умельцы в доках кое-что переделали: сальники цилиндров, продув котлов. С последними удобнее стало: теперь с поверхности продуваются. Беда в кочегарах, их пришлось в Мусе нанимать, и как они работают – даже Матушка не знает. Доброго утра, сестра! Как спалось?
– Я почти не спала, – ответила Мусса. – И мне показалось, что перед рассветом с корабля выпустили птицу.
– Почтовую? – насторожился Маур.
Мусса покачала головой.
– Не уверена. Я умею определять почтовых птиц, но это какая-то другая, она больше и умнее. Не могу разобраться в себе: то ли я действительно чувствую угрозу, то ли просто себя на прялку накручиваю. Был бы рядом Тор, он бы точно сказал...
– Был бы рядом Тор, мы бы не отправились на Белый остров, – резонно ответил Маур. – Ты сможешь вычислить человека, выпустившего эту птицу?
– Тут сотня человек, и на каждого мне понадобится время.
– Команде мозговой шмон не понравится, – отрезал Кармело. – Я прикажу обыскать корабль: если птиц больше нет, то просто изменим курс.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 13. Кармело и его команда


До того как Аполинар де ла Муссон стал хранителем университетской библиотеки, фонды её были скудны и беспорядочны. Новый хранитель был очень маленького роста – ниже пяти футов, не имел семьи и никогда не был женат. Его семьёй была библиотека, а детьми – читатели, и очень скоро в университете развернулась шумная кампания по сбору книг. Поначалу среди семей студентов, а затем и среди обычных горожан стало правилом хорошего тона, посещая университет, оставить в подарок библиотеке хорошую книгу или редкую рукопись. Стараясь показаться друг перед другом (и, конечно, попасть на страницы университетского журнала), видные жители столицы выкупали редкие и дорогие издания и вручали их главному хранителю университета Аполинару де ла Муссону.
Помимо библиотеки коротышка-хранитель заведовал специальным хранилищем, где от глаз посторонних хоронились книги и рукописи с ограниченным доступом. Большинство студентов не подозревало о его существовании, а разрешение на его посещение имелось далеко не у всех преподавателей. Муссе хранитель выдал его только два года назад, хотя относился к островитянке с искренней симпатией и считал родственной душой. Она была не только активной читательницей, но и всячески старалась приумножить библиотечные богатства. .
В научном мире Аполинар был известен изобретением шрифта для слепых, а среди студентов славен тем, что одной пощечиной уволил ректора. Эту историю старшекурсники обязательно рассказывали новичкам, когда те, увидев коротышку, начинали соревноваться в остротах. Сначала, правда, насмешникам давали крепкий подзатыльник, а то и не один.
Семь лет назад университет возглавил изворотливый, хитрый, самовлюблённый и недалёкий Альваро де ла Муссон. Был он из тех, кто без мыла может пролезть в любую щель и славен многочисленными пороками, в том числе и страстью к молоденьким девочкам. Очень скоро Альваро взял такую власть, что перечить ему стало чревато. Говорили о благожелательном отношении тана, о высоких покровителях из Бриза и даже о Тайной канцелярии. Что здесь было правдой, а что фарсом, так и осталось тайной. Всё изменил прямолинейный Аполинар. Мусса была в экспедиции, когда посреди совещания в присутствии тана, двери ректорского кабинета вдруг распахнулись и в них неуклюжей походкой вошёл Аполинар. Прелюдией его появления были слёзы читательницы-студентки, которую ректор принуждал к сожительству, а после обвинил в воровстве. Переваливаясь с ноги на ногу, словно утка, маленький хранитель подошёл к изумленному вторжением ректору, встал на цыпочки и залепил звонкую пощечину.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 12. Вас приглашает Фигура



Если долго всматриваться в холодный туман, согревая руки чашкой с горячим травяным чаем, начинаешь различать нём незнакомые лица. Словно туман – это огромное судно, перевозящее транзитом сквозь живой мир тех, кто ещё не родился и тех, кто уже ушёл. Влажный воздух его палуб пронизан печалью и хорошими предчувствиями. В его тишине есть музыка грядущего, и на короткий миг ты можешь почувствовать послезвучие собственного будущего.
Дни перетекали из рук в руки, словно монеты на базаре. Мусса тратила их направо и налево: мысль о том, что Тор уже десять лет заперт на острове, не давала ей покоя. Тот мир, который она слепила из осколков после пропажи братьев, склеила работой, а швы замазала путешествиями и научными статьями, теперь разлетелся на осколки, рассыпался и хрустел под ногами. А в тумане за окном виделись безглазые неродившиеся тени.
Скрывая свои истинные цели, Мусса подала заявку на плавание в архипелаг Пелуза, заверив, что финансировать его будет частный фонд. Экспедиции за счет спонсоров университетом приветствовались. И когда от Инсе донны Сирокко пришли деньги на спасательную экспедицию, от университета было получено разрешение на научную. В один из почти потраченных дней в кабинете Фонборы зазвонил телефон.
‒ Охрана Центральных ворот, ‒ сообщила девушка с коммутатора. ‒ Соединять?
В трубке послышалась какофония звуков ‒ треск, скрип, хруст, свист, а затем через помехи пробился незнакомый мужской голос.
‒ Госпожа Фонбора, это охрана! Вы заказывали из города доски?
Мусса ожидала чего угодно, только не этого.
‒ Какие ещё доски? ‒ растерялась она.
‒ Двадцать штук с городской лесопилки.
‒ Я не заказывала никаких досок! ‒ довольно грубо отрезала Фонбора. Даже по голосу она догадалась, что охранник её боится. “Ведьмой считает”, ‒ подумала Мусса, и эта мимолётная мысль неожиданно её опечалила. Она невесело хмыкнула, поднялась из-за стола и прошла в кабинет помощника.
‒ Амбрус, ‒ спросила она. ‒ Ты не заказывал никаких досок?
Де ла Муссон посмотрел на неё грустным собачьим взглядом:
‒ Без вашего ведома? Нет, что вы!
“Конечно, без моего! ‒ сердито подумала женщина. ‒ Зачем бы иначе я спрашивала?”.
Когда она вернулась, телефон затрещал вновь. Звонили снова от центральных ворот. Треск и скрип в трубке стал глуше, и Фонбора услышала голос Маура дель Бриза.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 11. Непристойное предложение



Мальчишка бодро трусил по тротуару с тяжёлой сумкой через плечо и размахивал свежей газетой.
– Новая победа нашего флота! – время от времени выкрикивал он. – Блестящий успех славных мореходов!
Маур с интересом обернулся, но Мусса только усмехнулась.
– Врёт, – сказала она. – Хочет побыстрее от газет избавиться и в порт сбежать.

С момента заселения авиатора в лабораторию прошло несколько дней. Матушка щедро напоила их теплом и светом, но затем вновь задождило. Это были совсем другие дожди, они не моросили целыми днями, а налетали на город по-разбойничьи, нахрапом. Они, словно контрабандисты Циклона, приплывали на чёрных воздушных кораблях, брали город на абордаж и уплывали дальше. После одного из таких ливней в лабораторию Муссы прибыл Беренгар дель Бриз в сопровождении двух охранников. Мужчины были в высоких сапогах и плащах с капюшонами. Надев наручники на циклонца, они увели его с собой.
– Что с ним будет? – поинтересовалась Мусса, глядя на поникшую спину Мирея де Циклона. Избавив от чужого влияния, она словно стержень из этого человека вытащила.
Беренгар пожал плечами.
– Это не я решаю, – ответил он. – Давайте подытожим: вы полагаете, что южане проводили над пленниками ментальные эксперименты с целью создания слаженной боевой группы, находящейся под их полным контролем.
Фонбора поморщилась от казённых оборотов и кивнула.
– В ближнем бою, – Беренгар готовил доклад начальству и соответственно выстраивал фразы, – группа показала свою эффективность, но для контроля на расстоянии оказалась непригодна. Вдали от центра воздействия пленники начинают испытывать сильный дискомфорт, доходящий до исступления и психологических расстройств. Так?
– Для такого вывода одного человека мало, – не согласилась Мусса.
– Запишем как гипотезу: “вероятно, испытывают”. Вы так и не выяснили судьбу братьев?
– К сожалению, нет.
Беренгар кивнул, деловито попрощался и выразил надежду на дальнейшее сотрудничество.
Следующую неделю Мусса почти не бывала на работе, скинув дела на пристыженного, но прощённого Амбруса. Когда после злосчастного происшествия он явился увольняться, Мусса устроила получасовой разнос, но выгонять подчинённого не стала. Она была практичной женщиной и не собиралась разбрасываться умелыми сотрудниками.
Пасмурным и ветреным утром десятого дня Маур пил в палате травяной чай, подсчитывая в уме, сколько осталось ждать, если корабль за ним вышел сразу после получения телеграммы. В дверь вежливо постучали, и в палату с чертёжной тубой и зонтиком вошла Мусса.
– Не сопроводите меня в город? – попросила она. – Мне нужен опытный спутник.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 10. Приворотное зелье


Матушка уже пряталась за стенами университета, когда Фонбора закончила разговор с Миреем де Циклоном и отправилась домой. Пахло цветами, завезёнными из-за Барьера. В прошлом году университет посетили военные, привезя несколько папок с описаниями незнакомой флоры и фауны и – главное! – семена. Семена торжественно высадили в честь будущей победы на специально оформленной клумбе. Запах незнакомых цветов оказался кислым, как у подгнившей капусты, а нрав боевым. За год они выжили со своей территории все другие растения и захватили две соседние клумбы. Никакая отрава их не брала: цветы пожирали яды, словно изысканные удобрения, и только стебли их становились толще, цветы – ярче, а аромат – сильнее. Поморщившись от неприятного запаха, женщина свернула на на боковую тропинку и направилась к дому кружным путём, обдумывая услышанное. Радость переполняла её – Тор мог быть жив! Он бежал с далёкого южного острова от страшного Хайме, сумел перебраться через Барьер и был потерян погоней “в темноте среди бела дня”. Подробностей Мирей де ла Муссон не знал и говорил путанно, по той же причине не было и “картинок”. Но об острове, на котором круглые сутки царят сумерки и живёт чудовище, Фонбора слышала совсем недавно. Теперь она была уверена: спустя десять лет судьба свела в одной точке пространства двух людей, чтобы дать ей шанс спасти брата. “А, может быть, и не только двух!” – пророчески подумала она. Всё это следовало скрыть от Тайной канцелярии, и Мусса без труда заставила пациента забыть и свой разговор с ним, и воспоминания о побеге Тора.
Когда она вышла к дому, на ночное небо уже выкатился Брат, важный и надутый, словно чванливый бризолец. Фонбора достала ключи и остановилась в немой растерянности: двери были распахнуты настежь. Она оглянулась, но как назло никого из студентов, обожающих шляться по ночам и орать во всю глотку песни, поблизости не оказалось. “Что же это я?! – рассердилась на себя Фонбора. – Внутри один человек, справлюсь!”. Чувств грабителя было не разобрать: всё-таки большой просторный дом – не крошечная тюремная камера. Мусса сжала кулаки и решительно вошла в дом. Откинувшись на спинку её любимого кресла, у камина сидел Маур дель Бриз.
– Что вы здесь делаете?! – воскликнула поражённая его наглостью хозяйка.
– Зашёл выразить благодарность, – Маур поднялся на ноги и отвесил вежливый поклон. – Если бы не вы, болтаться бы мне в петле.
– Но как вы вошли?
– Дверь была открыта.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 9. Одной тайной становится меньше



Жизнь приучила Муссу быть осторожной. За её спиной не было клана, не было семьи и уже десять лет не было Тора. Госпожа Фонбора, руководитель влиятельной исследовательской лаборатории, постоянный член университетского совета, любимый студентами преподаватель и желанный автор научных журналов была дерзкой одиночкой, пробившейся наверх. В любой момент те, кто определял политику Муссона или Бриза могли счесть её угрозой своим планам или ресурсом для их исполнения. Поэтому она умела казаться не тем, кем была, и скрывать истинную силу. Даже покойный профессор Блез не представлял возможностей ученицы. За безобидными фокусами, вроде тех, что она показывала в тюрьме, Мусса скрывала настоящий дар – вызревшую, хорошо тренированную, уверенную мощь ментального воздействия на людей. Лучшим способом её маскировки был гипноз. Гипнотизер – это звучит солидно, миролюбиво и относительно безопасно. Способность загипнотизировать вызывает уважение, но не страх. И всё равно её персона, как убедилась Мусса, привлекает пристальное внимание Тайной Канцелярии. В присутствии Беренгара требовалось быть очень осторожной, спрятать за цирковым шоу и отвлекающими жестами фокусника настоящее движение рук.
Мирея де ла Муссона перевезли из тюрьмы в лабораторию Фонборы на следующее утро. Циклонец вёл себя буйно: метался по комнате, стучал в двери и стены, кидался на решётки и успокоился, лишь когда выбился из сил. Потребовалось ещё трое суток, чтобы травы, которыми его поили, успокоили пациента. К появлению Муссы на сцене были подготовлены пышные декорации: задёрнутое шторами окно, две больших свечи, стол с маятником и кресла, одно из которых нависало над другим. Готовясь к разговору, Мусса решительно пресекла настойчивую попытку агента Беренгара присутствовать рядом.
– Вы будете всё слышать, – уверила она. – Но мне нужно загипнотизировать пациента, а если его воля кем-то подавлена, ваше присутствие будет сильным раздражающим фактором.
– Как это возможно? – не скрывал раздражения Беренгар. – Я пока ещё не умею слышать через стены.
– В соседнем помещении есть слуховое окно.
– А маятник зачем? Это что, обычный гипноз?
– Я же не шарлатан, – пожала плечами Мусса. – Как я буду разговаривать с ним без гипноза?
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 8. Человек, которого не видно


Сто лет назад вдоль узких морских заливов располагались портовые склады. У причалов теснились тяжёлые грузовые лодки, скрипели уключины, бранились докеры и ржали лошади, а с моря, со стороны большого порта, ветер приносил запахи смолы и дыма. Солёные туманы укрывали каменные стены от посторонних глаз, и тогда на плоских крышах зажигались жёлтые газовые фонари. Когда туманы таяли, на камнях после них оставались белые пятна, солоноватые на вкус. Лошади подходили и лизали их широкими и длинными языками. Потом море отступило, заливы стали оврагами, а склады закрылись.
Сорок лет назад их обнесли высокими забором и переделали в тюрьмы: первую для обычных заключенных, вторую для особо опасных, изолятор для подследственных и пересыльный блок, где содержались перевозимые через Мус каторжане. Они находились здесь в ожидании корабля, с которым отправятся на работу в рудники.
В первый раз Фонбора пришла сюда с профессором Блезом. Он водил её по обшарпанным тюремным коридорам, и она училась читать “портреты” преступников за толстыми дверями камер.
– В преступниках всё ярче, контрастнее, – говорил Блез. – На них легко учиться. Люди на воле гораздо тусклее.
В тот раз Фонбора удивилась такому заявлению, сейчас она бы усмехнулась: люди на воле казались Блезу тусклыми потому, что способности его были намного скромнее. Возможно, насмешка вышла бы не надменной, а горькой: во многих способностях многие печали. Блез даже в собственной любовнице не разглядел предательства, а Мусса ни с одним мужчиной не забылась настолько, чтобы перестать видеть любовника насквозь. В личной жизни это было проклятием, а не даром.
Те тренировки многому научили Фонбору. Каждый раз, попадая в эти тесные коридоры, она снова и снова заставляла себя выкладываться на все сто. Профессор Блез ей не нравился, но это была своего рода благодарность ему за учёбу. Да, и чего уж там говорить: ей просто нравилось поражать тюремных надзирателей. Они были простыми мужиками – не очень честными, не очень умными, не очень порядочными, часто трусоватыми и завистливыми, но демонстрировать свои способности в тюремных коридорах было безопаснее, чем в коридорах университета. Работа надзирателей была однообразна и по-своему скучна, оттого они тоже любили, когда приходила “госпожа из университета”. Если бы Мусса хоть раз услышала, какие истории они рассказывают про неё друг другу, то схватилась бы за голову.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 7. Вести из-за Барьера


Мусса растерялась настолько, что несколько секунду сидела и хлопала глазами, пытаясь связать ворох мыслей единой ниткой.
– Мои братья замолчали десять лет назад! – воскликнула она.
С самого начала разговора Мусса чувствовала тёмные области тайн, скрытых в сознании этого человека, но только теперь поняла, что одна из этих тайн связана лично с ней.
– Общаться с Тором было довольно сложно, – принялась объяснять Фонбора, – у него закрытый тип разума, идеальный щит, как говорил профессор Блез. Но Цик орал так, что его слышали не только мы, но и сам профессор. Когда связь оборвалась… Представьте, что у вас в комнате висит несколько телефонов – жёлтый, синий, зелёный. Даже, когда никто по ним не звонит, вы видите, что они есть. А потом вдруг заходите в комнату, а там – ни одного аппарата. Связь не просто оборвалась, Тор и Цик пропали из моего сознания.
Она замолчала, поджав губы, то ли вспоминая о тех днях, то ли решая, рассказывать ли дальше.
– Первые дни я пыталась связаться с братьями по сотне раз за день. Бродила как сомнамбула по университету и бормотала: “Цик, отзовись!”, “Тор, услышь меня!” – сначала мысленно, а потом уже и вслух. От меня студенты шарахались! Я просыпалась среди ночи и мысленно орала: “Тоооор!”. Я могла замолкнуть среди лекции, уставиться в одну точку и по очереди вызывать братьев, пока меня кто-нибудь не окликал. Через месяц я пошла к профессору Блезу – он был другом Данте де ла Муссона, одного из капитанов экспедиции. Орден крови, как вам, наверное, известно, связал с Данте специальным обрядом своего послушника. Если капитан погибал, этот человек наследовал его память. Но Блез отказал мне и заявил, что не знает ни о каком послушнике. То же самое заявил Орден, когда я обратилась к ним напрямую.
– А вы мстительны! – заметил Беренгар. – Вот почему вы отказываетесь сотрудничать с Орденом. Даже, когда вас лично просит об этом ректор.
– Да, я мстительна! – отрезала Фонбора. – Имейте это ввиду.
– О послушнике я могу вам рассказать: он погиб в тот же день, когда вы потеряли связь со своими братьями. Шёл по улице, живой и здоровый, как вдруг схватился за голову и мгновенно отдал концы. Врачи уверены, что упал он уже мёртвым.
– Что вы знаете о моих братьях? – напрямую спросила Мусса.
– Увы, госпожа Фонбора, о судьбе ваших братьях мне ничего неизвестно. Но вы сможете это узнать сами, я обещаю.
Агент Беренгар сделал паузу и многозначительно посмотрел на собеседницу.
– Продолжайте... – голос Муссы дрогнул.
– Есть дела, в которые Тайная канцелярия не посвящает даже Бризов, не говоря уже о других кланах.
– И тем более островитян. Я понимаю.
– И это одно из таких дел.
– Да не тяните же вы! – не выдержала Фонбора. – Что от меня нужно? Принести магическую клятву? Подписаться кровью?
– Само собой, – усмехнулся гость. – И клятву, и подписаться. Нам нужно, чтобы вы согласились сотрудничать с нами. Только в этом деле, разумеется.
Это был неприкрытый шантаж, прямой и грубый. Стоило увязнуть коготку, и его из тисков Тайной Канцелярии уже не вытащишь. Мусса в силу своего дара знала нескольких стукачей, работавших в университете. И Беренгар знал – ему по должности было положено. Но те – всего лишь мелкая сошка, а вот заполучить человека с её даром, стало бы для агента огромной удачей. Первым порывом Муссы было отказаться, но она сдержала себя: откажешься – никогда не узнаешь, что стало с братьями. Фонбора повернула к себе портрет Тора и заглянула в его глаза. Они показались ей смеющимися. Всегда, всегда были раздражёнными, а сегодня оказались весёлыми. “А ведь он смеялся тогда надо мной, – подумала Мусса. – И над собой смеялся. Большой добрый Тор…”.
– Они могут быть живы? – спросила она.
– Мы этого не знаем, – не задумываясь, ответил Беренгар. – Но у нас есть человек, который может это знать. Только он ничего не рассказывает.
– А вы его пытайте, – подначила службиста Мусса.
Агент поморщился.
– У вас превратное представление о нашей службе. Этот человек не контролирует себя. Мы подозреваем, что его контролирует кто-то другой. Раньше мы бы обратились к другому специалисту, но сейчас самый лучший вариант – это вы.
“К Блезу бы они обратились”, – с неожиданной неприязнью подумала о покойном Мусса.
– Что это за человек? Каким образом он может быть причастен к экспедиции?
Ответ заставил хозяйку кабинета впиться взглядом в холёное лицо Беренгара дель Бриза.
– Это один из членов экспедиции.
– И он жив?!
– Да.
Мусса прижала сложенные ладошки к лицу и жадно втянула воздух, пытаясь успокоиться.
– Как его зовут? – спросила она.
– А договор о сотрудничестве? – ухмыльнулся дель Бриз.
– Я согласна!
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 6. Шифр Химоты




Ближе к вечеру в камеру по соседству заселили нового жильца. Выждав, пока каменный братец удалится, авиатор постучал в стену особым манером:
– Назовись!
Шифр Химоты был прост и гениален: она разбила алфавит на строки и столбцы. В каждой строке было по пять букв (кроме последней, в которую слился остаток алфавита). Одиночным ударом назывался номер строки, двойным – номер буквы в ней. Маур в тюрьме не сидел, но Химота оттачивала на нём своё мастерство, и он научился этой азбуке не хуже опытных тюремных чтецов. Авиатор уже перестал ждать, решив, что сосед не откликнется, когда когда услышал ответный стук.
– Мирей Рабхайме.
– Рабхайме? – переспросил Маур: три удара кулаком, один ребром ладони – вопросительный знак.
– Раб.
Шлепок ладонью – пробел, и после этого:
– Хайме. Где мы?
– Город Мус, вторая тюрьма. Кто такой Хайме?
– Хозяин. Как отсюда бежать?
– Без помощи с воли – никак.
Дождь за окном усилился, мешая перестукиваться через стену, и разговор на время стих. На улице по звериному завывал ветер – погода окончательно испортилась. Маур перестал прислушиваться и оглядел одиночную камеру. Она была довольно большой: шесть шагов в ширину и десять в длину. Даже в хорошую погоду солнечные лучи попадали в помещение только на закате, по иронии судьбы (или вследствие искромётного юмора начальника тюрьмы), подсвечивая угол с парашей. Пол был асфальтовый, нары и стол – из дерева, а массивная дверь с форточкой для еды – вся в круглых вмятинах, словно о неё годами бились головой. Взгляд Маура задержался на паучке, спускавшемся по тонкой нитке. Это был тимота – тюремный паук, сплетающий паутины в углах камеры и соединяющий их нитями, словно канатными дорогами. Среди завсегдатаев тюрем он считался почти священным, многие даже подкидывали пойманных мух и расплющенных клопов в нижние паутины. На воле паучок не водился, оттого считался тюремной братией вечным узником, то есть своим. Убить его было плохой приметой: за это выбивали зубы и ломали рёбра. Увидев паучка, Маур улыбнулся: тот водился далеко не в каждой камере. Авиатор прилёг на нары, положил ладонь под небритую щёку и задремал. Проснулся он от настойчивого стука в стену.
– Можно ли отсюда бежать? – раз разом выстукивал сосед.
Два удара кулаком, один – ребром ладони:
– Куда?
– За Границу Ада.
Маур задумался. Границей Ада называли Барьер рыбоухие обитатели южных морей. Но сосед мало того, что назвался нормальным “северным” именем, так еще и тюремный шифр знал! От размышлений его отвлек всё тот же вопрос:
– Можно ли отсюда сбежать?
– На чём ты отправишься за Барьер?
– На любом корабле Циклона.
– Ты не южанин?
– Нет.
На мгновение Мауру показалось, что он отыскал объяснение несуразице.
– Воевал за Барьером? – простучал он.
– Я – раб Хайме.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 5. Агент Тайной канцелярии

Тучи лежали на крышах, скрывая Матушку, которая по-старушечьи медленно спускалась по небесной тверди. Университет вымок до последнего камня, и даже мох на крепостной стене, всегда охочий до воды, перестал впитывать влагу. Мусса отложила перьевую ручку и невольно поёжилась: в кабинете было прохладно. Безразмерный свитер брата, в который она так любила прятаться, остался дома, но можно было разжечь камин.
– Амбрус, – заглянув в соседнюю комнату, окликнула она помощника. – Ты не мог бы принести сухих дров?
– Конечно, госпожа Фонбора! – с энтузиазмом откликнулся тот и неуклюже выбрался из-за стола – ему вечно мешали длинные ноги. Шутливо отсалютовал и рысцой отправился исполнять поручение. Мусса со вздохом посмотрела вслед: ходячий циркуль да и только. Иногда её посещала мысль: а почему бы и не ответить взаимностью этому милому долговязому нескладёнышу? Пусть он моложе на пять лет, и его семья будет против брака с островитянкой, но… На этом “но” матримониальные мысли обычно обрывались. Не было любви, а притворяться Мусса не хотела. Она ещё раз вздохнула, теперь уже о себе. Пара недолговечных любовников – вот и вся её личная жизнь за последние десять лет. Трудно жить с человеком, чувства которого видны насквозь, обманы предугадываются заранее, а дурные мысли начертаны прямо на лбу.
Амбрус вернулся скорее, чем она ожидала, и не один, а с незнакомцем в длинном плаще и широкополой шляпе. С плаща и шляпы стекала вода, а сапоги оставляли на полу влажные следы.
– Беренгар дель Бриз, – представился незнакомец. – Тайная Канцелярия.
После чего сбросил плащ и шляпу на руки помощнику Фонборы, словно собственному слуге. Амбрус побагровел от такого хамства, и на мгновение Муссе показалось, что помощник отправит вещи бризольца вместо дров в камин, но тот сдержался. С брезгливым видом повесил их на вешалку и отправился за дровами.
– Говорят, что вы видите людей насквозь, Мусса Фонбора? – незваный гость, не спрашивая разрешения, уселся напротив хозяйки. Лицо его нельзя было назвать приметным, но в чертах отражался сильный волевой характер.
– Гораздо хуже, – резко ответила Мусса. – Я их чувствую насквозь.
Посетитель удивлённо посмотрел на неё и вдруг широко улыбнулся, отчего вид его изменился до неузнаваемости: теперь перед хозяйкой кабинета сидел добродушный и располагающий к себе господин. “Хамелеон, – неприязненно подумала Мусса. – Натянул улыбку, словно штаны надел”. Она не любила подобный тип людей, умело подстраивающихся под собеседника.
– Приношу свои извинения! – произнёс агент. – Мы, бризольцы, порою чересчур надменны и заносчивы, и сами того не замечаем. А тут ещё этот нескончаемый дождь! Мне кажется, я промок до самых кишок, если вас не шокирует такое сравнение.
– Чем могу помочь? – не приняла шутливого тона Фонбора.
– Пока консультацией, а дальше будет видно.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 4. Вторая тюрьма Южного порта


Маур пришёл в себя на нарах. Болела голова, болела спина, мутило от вчерашнего кислого вина. За крошечным окошком под потолком плыли бесконечные тучи – их тёмные телеса полностью скрыли Матушку. Дождя не было, но его скорый приход ощущался, и откуда-то издалека доносились раскаты грома. События вчерашнего дня, заполняя похмельные провалы, медленно всплывали в памяти
– Сучье вымя! – Маур вспомнил о предательстве корабела, сел на нарах и сплюнул на пол камеры. – Чтоб тебя мурена сожрала.
Он не понимал, как мог попасть в тюрьму. Если бы авиатор волшебным образом пришёл в сознание на дне моря, это нашло бы объяснение: ограбили, убили и избавились от тела. Но тюрьма? В этом не было смысла.
– Дерьмо кракена! – снова выругался арестант.
Маур никогда не сидел в тюрьме, но многое знал об этом мире. Поднявшись, он простучал стены, но ответа не дождался. То ли соседние камеры были пусты, то ли их обитатели не знали языка Химоты, на котором общались между собой бывалые арестанты. Знаменитая разбойница Химота де Циклон двенадцать раз попадала в тюрьму и двенадцать раз сбегала из заключения. Маур вспоминал её с грустью и теплом: это была женщина высокого роста, выше его самого – громкоголосая и решительная, с роскошной гривой чёрных волос и, несмотря на внушительные размеры, отчаянно привлекательная. Их роман длился полтора года, но затем её в очередной раз поймали и отправили на каторгу.
Дождь, наконец, пошёл. Капли наперебой заколотили по крышам, и прямо над тюрьмой небо расколола ослепительная молния. Вслед за тем с улицы послышался треск, а затем громыхнуло так, что у арестанта заложило уши.
Прошло уже семнадцать лет, как Маур выкрал возлюбленную с каторги. Сначала всё шло хорошо: в десяти милях от рудника, в укромной бухте, их ждал корабль под командой младшего брата Химоты Кармело де Циклона. Будущему прославленному капитану едва исполнилось четырнадцать, он набрал себе команду из таких же юных сопляков и угнал учебный парусник из мистральского порта. Беглецы почти укрылись в водах Циклона, когда мальчишка на марсе заметил дым, поднимающийся из-за горизонта. Отправленный в погоню миноносец летел со скоростью девятнадцати узлов, тогда как скорость парусника едва достигала шести. Юный капитан ловил парусами ветер и выжал из команды и старой лоханки всё, что мог и ещё немного сверху. Давно почившие строители древнего корыта ни за что бы не поверили, что их детище может двигаться столь быстро.
Увы, всё оказалось бесполезно.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 3. Пациент приходит в себя



Не корабль...
Не корабль...
Не корабль…
Сознание возвращалось к мореходу медленно. Он лежал на тощем матрасе больничной койки, и по ту сторону закрытых век по-прежнему плавали клочья чёрного тумана. Наконец, пациент открыл глаза и уставился на потолок, бессмысленно белый и пустой. Вслед за тем он понял, что не чувствует привычной качки. Крики чаек, плеск волн, голоса товарищей, гул корабельных двигателей – ничего этого не было. Только неподвижный белый потолок над головой.
“Не корабль”, – в очередной раз подумал мореход..

Мусса обмакнула стальное перо в чернильницу и принялась дописывать последний абзац статьи для журнала. “Таким образом, – выводило перо аккуратным убористым почерком, – способность энергии нервного процесса распространяться за пределы субстрата мозга на большие расстояния и существовать продолжительное время со всем ею буксируемым комплексом повествовательных данных, не только не вызывает более сомнений, но и подтверждена экспериментально”. В этот момент из палаты №7, где вторые сутки без сознания находился пациент, донесся душераздирающий вопль. От неожиданности рука Муссы дернулась, опрокинула чернильницу, и на листах только что написанной статьи образовалась большая фиолетовая лужа. Вслед за тем двери в кабинет распахнулись и в проёме появилась нескладная фигура Амбруса.
– Очухался! – сообщил помощник. – В седьмой палате мореход очухался.
– Пришёл в себя, – поправила его Фонбора, но Амбрус уже бежал в палату. Мусса устремилась вслед, глядя как он передвигает длинными ногами, словно ходулями, почти их не сгибая.
В палате их ожидал полный хаос: стулья, кровать, шкаф с медикаментами – всё это было перевернуто. С окна сдёрнута, смята и брошена на пол занавесь, пол усеян осколками стекла от дверей опрокинутого шкафа. В углу трое студентов прижимали к полу бьющегося в припадке пациента.
– Отпустите его! – резко приказала Фонбора.
Студенты, не задумываясь, отпрянули в стороны. Пациент вскочил на ноги, прижался спиной к стене и завертел головой, выбирая, на кого броситься. Но в следующий момент сник, сполз по стене на пол и, поджав колени, опустил на них голову. Мягкая силы мысленного воздействия Муссы – та самая “энергия нервного процесса” – успокоила буйного. Фонбора подошла к стене, опустилась рядом с мореходом и негромко сказала, словно была с ним одного клана:
– Всё хорошо, кузен.
Они сидели рядом несколько минут, плечо к плечу, пока глаза кузена не прояснились, а с их обратной стороны не исчез чёрный туман. Мореход склонил голову на плечо Фонборе и уснул обычным здоровым сном. Мусса подняла глаза на студентов, и те осторожно перенесли спящего обратно на кровать.
– Мы когда-нибудь тоже так сможем? – не удержался один из них от вопроса.
Глава лаборатории пожала плечами: до сих пор не смог ни один.
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 2. Пять дней тому назад

Стоя на берегу, Маур дель Бриз с любопытством наблюдал за сценкой, развернувшейся на пришвартованном клипере. Двое громил выволокли на палубу господина без штанов, и, раскачав, выбросили за борт. Голозадый извернулся в воздухе, ударился о воду и поднял фонтан брызг. Портовая рвань, толпившаяся у сходней, встретила это событие дружным хохотом и похабными шутками. Вынырнув, бедолага визгливо выкрикнул несколько проклятий и по-собачьи поплыл к пирсу. В бледном отсвете Сестры, висевшей над бухтой, было не разглядеть, где у него лысина, а где зад.
Глядя на удивленное лицо Маура, бородач из Бора вытащил из сумы бутыль и пустился в объяснения.
– Перед тобой, приятель, клипер “Истинный полдень”. Был когда-то гордостью флота, а нынче это притон пополам с борделем.
Маур с ухмылкой посмотрел на корабела, едва достававшего ему до плеча:
– Этого бедолагу раздели в притоне или в борделе?
– В кости проигрался. Есть у местных традиция: коль у игрока не осталось монет, он может поставить штаны. Между прочим, приятель, здесь неплохо кормят. Зайдем?
Маур с сомнением посмотрел на публику у сходней.
– В эту грязную дыру? Давай поищем что-нибудь почище.
– Не спеши!
Ладони у корабела были что надо – крепкие, рабочие. Лёгким шлепком о дно он вышиб из бутыли пробку и протянул вино товарищу. Тот отхлебнул добрый глоток и поморщился – пойло оказалось жуткой кислятиной, хотя пробирало знатно. Собутыльники постояли пару минут, наблюдая, как неуклюже пытается вылезти на пирс бесштанный господин. Вскарабкавшись, голозадый тут же двинул обратно в притон, ничуть не смущаясь отсутствия штанов.
– Пусти отыграться! – орал он, пытаясь миновать вышибалу. Охранник лениво повёл рукой и столкнул наглеца со сходней, словно муху отогнал. Тот шлепнулся на спину, приложился до крови затылком о земную твердь и зашипел обиженно:
– Эх, ты, сволочишка, шушваль, гнида мерзкая. Я эту кровь за Муссон проливал!
Затем вскочил на ноги и запрыгал вокруг сходней, но остатки разума в хмельной голове не позволяли ему лезть на верзилу-охранника с кулаками. Корабел, наблюдавший за этой сценкой, обернулся к Мауру и скомандовал:
– Двинули, приятель!
Маур неуверенно потоптался на месте и зашагал следом. У сходней бородач отодвинул железным плечом голозадого и пробасил с легким презрением:
– Пшёл прочь, сухое копыто!
И уже на палубе, обернувшись к собеседнику, пояснил:
– Я, дружище, на глаз определяю, кто по земле ползает, а кто по морю ходит. Ты вот тоже не моряк, а сухое копыто.
– Я – сухое перо! – покачал головой дель Бриз. – Могу летать на всём, что поднимается в небо.
И, вздохнув, грустно добавил:
– Правда, сейчас без корабля.
“Истинный полдень” действительно знавал лучшие времена: между стойками его фальшборта ещё сохранились панели с изящной резьбой – мореходы на них сражались со штормами и морскими чудовищами. На корабле было многолюдно: подвыпившие завсегдатаи шатались по палубам, пили вино, играли в кости и развлекались с девочками не первой молодости в тесных каютах под ютом. Мауру дель Бризу приходилось бывать и не в таких притонах, но те годы давно остались позади. Сегодня словно приоткрылась дверь в прошлое, и оттуда вырвался на палубу затхлый воздух чужого пота и чужих страстей. В какой-то момент он удивился, зачем пришёл сюда – ведь собирался пройти мимо, и ему захотелось выпить чего-нибудь по-настоящему крепкого. Не того кислого пойла, что таскал за собой в сумке его товарищ, а так, чтобы обожгло горло и заставило забыть всплывшие со дна воспоминания.
– А ведь где-то идёт война, – заметил Маур, хорошенько приложившись к бутыли, когда они устроились за свободным столом. Луна висела прямо над ними: сезон штормов уже миновал, и тент, что раньше накрывал ют, сняли. Бледный свет Сестры делал лицо корабела контрастным, почти чёрно-белым. Когда кельнер с физиономией завзятого проходимца принял заказ и отошёл, он спросил:
– Говорят, южане на рыб похожи: жить без моря не могут, погибают на суше. Как думаешь, правда?
Дель Бриз неопределенно повёл плечами. Вскоре хмель стал смазывать промежутки времени, и Маур сам не заметил, как оказался за столом, где играли в кости. Не особо задумываясь, он выиграл несколько партий, после чего жердястый тип с шулерской мордой предложил ему пройти в кают-кампанию. Маур идти не хотел, но корабел снова с лёгкостью уговорил собутыльника. Спустившись под ют они оказались в помещении, где вместо грубо сбитых скамеек стояли диваны, набитые конским волосом и добротный стол, покрытый гладким и дорогим сукном с разметкой под игру в кости. На длинном буфете вразнобой стояли бутылки и стаканы.
– Захотите промочить горло – выпивка бесплатно, – махнул рукой шулер. Он был неимоверно тощ – из тех, про кого говорят: щека щёку ест.
– Мы своё пьем, – вмешался корабел. – Мало ли что вы там намешали.
– Дело ваше, – двинул плечами Жердястый. – Играем в кланы, начальная ставка – марин за выигранный, полмарина за отыгранный обратно. Заведение забирает четвёртую часть выигрыша.
Маур приподнял бровь:
– Не многовато ли за пару продавленных диванов?
Читать далее...

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора Автор Игорь Маранин brombenzol

Раздевалки в старых школах располагались прямо в классе. О, эти старые школы, доставшиеся ленивым семидесятым от прежних десятилетий! Большие, кирпичные, с высокими широкими окнами от пола до потолка: в них целиком закатывалось Солнце, несмотря на уверения учителя астрономии о гигантских размерах светила. А вместо столов в классах стояли парты с откидными досками. Сорок хлопнувших разом досок были сравнимы с выстрелом "Авроры".

Помню, что в нише, где ученики вешали свои куртки и тулупчики, а также мешки со сменной уличной обувью - в этой нише торчали большие толстые гвозди, недозабитые в стену. Один удар в хорошей мальчишеской драке, и твоя голова натыкается затылком на шляпку гвоздя. По крайней мере так вышло с моей не то в первом, не то во втором классе. Перебинтованный медсестрой я вернулся домой, словно раненый матрос после штурма Зимнего. Родители охали и ахали.
Во втором классе я влюбился в девочку по имени Ира