Ptisa_Lucy все записи автора
Автор Борис Богданов 
bbg,
Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 21. Трепет моря
– Располагайся! – кивнул Парго на двери каюты. – Я только устрою твоего друга и вернусь.
Тайна вошла. Всё здесь говорило о вкусе осиянного фэя Парго. Его любимая шляпа. Рубашка, в которой Тайна видела его не раз. Трубка, наполненная его любимым табаком. Конторка, заваленная исписанными листами. Его почерк!
Тайна взяла один лист, присмотрелась, помотала в недоумении головой. Знакомые летящие буквы не складывались в слова. Вернее, получившиеся слова не имели смысла! Зачем это и что значит? Зачем писать бессмыслицу? Здесь зачёркнуто слово, здесь – целая строка, а вот тут рука Парго вымарала целый абзац...
– Не мучайся, – раздался голос Парго. – Это тайный язык, ты его не знаешь.
– Я...
– Вот, смотри, – Парго отобрал у Тайны лист, ногтем отчеркнул одно из слов. – Это значит «друг», это – «просьба», – он усмехнулся. – Такая просьба, которая неотличима от поручения и почти равна приказу.
– А... это? – ткнула пальцем Тайна.
– Имя, – ответил Парго. – Человека, которому я писал письмо, зовут Пуэрто. Это простой язык, ты научишься быстро, если захочешь и если заслужишь.
– Я хочу, – сказала Тайна. – Научишь меня?
– Ты забыла второе условие, – без улыбки сказал Парго. – Надо заслужить.
Какие замечательные у него глаза! Они смеются даже тогда, когда он серьёзен. Быть рядом с ним, знать то, что он знает, что может быть лучше?
– Я хочу заслужить, – заявила Тайна. – Я готова. Что надо сделать?
– Это будет тяжело, это будет горько.
– Ради тебя я сделаю всё! – воскликнула Тайна. – Почему ты мне не веришь?
– Очень хочу тебе верить, – сказал Парго. – Идём.
Они спустились в тёмный трюм. У запертого отсека стояли на страже два алонкея из Круга Ртути. Парго отослал их движением головы. Воины молча поклонились и ушли, правда, недалеко, остановившись в соседнем отсеке, за тонкой переборкой.
Парго снял со стены факел, отомкнул замок и открыл неуступчивую дверь. В лицо Тайне ударили запахи крови, гноя и испражнений.
– Проходи, – глухо сказал Парго; Тайна заметила в его руке нож. Зачем? Неужели он её боится?!
Она шагнула через порог, запнулась и упала бы, не подхвати её Парго под локоть. Впереди, в зловонной полутьме, висел на стене голый старик. Раскинутые руки и ноги прикручены ремнями к железным скобам, обросшая седыми патлами голова свесилась на грудь. Всё тело его покрывали синяки, кровоподтёки и струпья. Тело старика сотрясала быстрая дрожь, дышал он неглубоко и быстро, судорожно всхлипывая.
– Ты знаешь его, – сказал Парго. Схватив старика за волосы, он рывком поднял ему голову...
Тайна отшатнулась. Перед нею был Фа Лой! Один глаз заплыл, сквозь узкую щель светился краешек белка. На месте второго глаза зияла дыра с почерневшими краями, в ней шевелились черви.
– Убей его, – ласково сказал Парго. – Он рассказал всё, что знал. Про тебя, про твоих товарищей, про остров, на котором ты выросла. Потом он только ругался, и пришлось его лишить языка. Он бесполезен теперь, зачем ему жить?
– Я... – начала Тайна.
– Убей, – повторил Парго и вложил в её руку нож. – Убей прямо сейчас, иначе я буду думать, что ты не с нами, а с ними.
Тайна медлила. Дедушка Фа Лой, наставник Фа Лой, который вырастил и выучил её, был ей вместо отца!
Он неожиданно застонал, в единственном глазу появилась мысль. Теперь Фа Лой смотрел прямо на неё. Узнал ли он давнюю ученицу?
Пальцы правой руки Фа Лоя шевельнулись. Сжались в кулак и расплелись, снова и снова. Со стороны могло показаться, что руку старика крутит судорога. «Убей, – в действительности просил наставник. – Избавь от муки!»
– Чего ты ждёшь? – вкрадчиво поинтересовался Парго. – Уверен, ты умеешь это делать.
– Да, – сказала Тайна и одним быстрым движением вогнала нож Фа Лою под левый сосок. «Спасибо», – последний раз шевельнулись пальцы, Фа Лой обмяк и перестал дышать.
– Хорошо, – задумчиво произнёс Парго. – Не думал, что ты сделаешь это так просто, но... хорошо. Пойдём, нам нечего делать здесь более.
Дверь захлопнулась, и трюм погрузился во тьму. Лежавший в дальнем углу Трижа закрыл глаза. До конца дней он будет помнить эту картину: Тина с ножом в руках – и Фа Лой, молящий о смерти.
Алонкей, притащивший его сюда, слишком торопился и допустил ошибку. Вблизи от связанных за спиной рук Трижи торчала из стены острая доска. Она едва не убила Трижу, совсем близко разминувшись с его виском, когда алонкей, как мешок, свалил Трижу в угол. Теперь она станет его спасением.
Трижа глубоко вдохнул пахнущий смертью воздух и продолжил пилить свои путы о край доски. Саднило от заноз руки, болью в затылке отзывалось каждое движение. Мелочи, не стоящие внимания. Зато нити лопались одна за другой. Прошло около часа, и Трижа освободил руки, за ними и ноги. Когда алонкеи пришли убрать труп Фа Лоя, Трижа стоял возле дверей. Кулаки – благодарю, Парго, благодарю ещё раз! – он обмотал кусками пояса, пряжку, для тяжести удара, сжимал в правой руке.
Охранников было всего двое, Трижа не стал их убивать, просто вырубил на время. Зачем злить врага сейчас, если за спиной нет двух-трёх верных, сплочённых, спаянных в кулак пятёрок?
Трижа забрал у охранников ножи и связал их собственными поясами, потом прокрался на верхнюю палубу. Пять лет службы не прошли даром, теперь он легко ориентировался в хитросплетении коридоров. От свежего воздуха закружилась голова. Трижа постоял в тени, пережидая слабость, перелез через борт и без всплеска погрузился в воду. Отсюда, со стоянки стрекозы Парго, Талау виделся как на ладони. Трижа взял мористее, минуя город по дуге. Так получалось дольше, но надёжнее, тем более, зима ещё не наступила, и он не боялся замёрзнуть. Через час Трижа вышел на берег одного из многочисленных островков, окруживших Талау. В тени скал он разделся и выжал одежду, а потом исчез в зарослях. На другой стороне острова его ждала лодка.
Ушлый малый! Парго сложил зрительную трубу и отправился спать. Девицу он обрадует завтра. Сбежавший свидетель её предательства – лучшая гарантия преданности. Охранники, если они живы, пусть выпутываются сами. Умнее будут: нечего зевать, даже если враг связан или без чувств.
«Пуэрто от Парго.
Приветствую тебя, достойнейший фэй, не дающий мне заскучать!
Помнишь последний разговор на Риномосе? Уверен, ты знаешь наших таинственных собеседников давно и хорошо. Я не в обиде, тайны делают жизнь интереснее, но и опаснее. Когда-нибудь и мне надоест щекотать нервы, но не сейчас, конечно, не сейчас! К чему, ты спросишь, это обходное вступление? К тому, что и тебе, достойнейший, и им, таинственнейшим, придётся раскошелиться. Поручение ваше выполнено в наилучшем виде. Девица плывёт вместе со мной в Риномос, плывёт по доброй воле, плывёт, готовая помогать.
Как, снова спросишь ты, добился я этого успеха? Обязательно расскажу, но позже, когда мы встретимся в уютной и покойной обстановке, в компании бутылки, а лучше двух, хорошего вина. Главное же, не приглашай на эту встречу ни Серебро, ни Обсидиан. Нанимателям всегда, когда всё сделано и пришла пора расплаты, почему-то кажется, что дело было плёвое и не стоит обещанных денег. Не хотелось бы, чтобы у них создалось такое впечатление, весьма, надо сказать, вредное.
Тебя, достойнейший, это не касается. Ты знаешь, что я хвастлив, и ты не поверишь словам, как мне было легко.
Итак, мы уже в дороге. Надеюсь, не пройдёт и месяца, как я увижу твоё хитрое лицо.
С приветом и непременным уважением, Парго-Ртуть.
Да, кстати. Девица очень мила и лицом и фигурой, но не обманись. Она опасна, как морская змея, и она умеет убивать. Убивать быстро, убивать тихо, убивать незаметно.
Да, кстати снова. Враг знает, что она с нами. Враг будет её искать. Враг, как ты понимаешь, обучен не хуже Ртути. У меня же под командой, увы, лишь стрекоза.
На этом точно всё».
Первый, второй, третий, четвёртый... «Неумолимую» качнуло, и верховой матрос Таки Магушту вполголоса помянул пятки Номоса. Пятый блик ушёл то ли в воду, то ли в небеса, неважно куда. Важно, что он его не увидел! Магушту открыл шторку до предела, досчитал до пяти, закрыл и сразу же открыл вновь. Раз, два, три, четыре, пять – шторку закрыть!
Линия на пять, пустота, снова линия на пять – это сигнал. Просьба подтверждения приёма. Подтверждение приёма – пять линий по одному.
Наверное, ухмыльнулся Магушту, матрос на той далёкой мачте тоже ругается. Ему, как и Магушту, не нравится сидеть на самой верхотуре, открывать и закрывать шторку и до рези в глазах пялиться вдаль, вылавливая в ряби волн линии и пустоты. Зато, говорят, это быстрее, чем посылать птицу. Может быть, Магушту не проверял.
Первый, второй, третий, четвёртый... пятый. Получилось! Магушту зачехлил почтовую машину, свернул в трубочку и спрятал за пазуху кодовую тетрадь, затем быстро спустился на палубу «Неумолимой». Парго ждал его внизу.
– Сделано, осиянный фэй, – подавая тетрадь, доложил Магушту.
– Хорошо, – кивнул Парго. – Когда ждать ответ?
– Через два часа, фэй, – ответил Магушту. – Если будет солнце.
«Стратег, здесь Острый.
Ты был прав, она предала. Я виноват, я не смог задержать её. Человек по имени Парго из Круга Ртути везёт её в Риномос. Сегодня утром они вышли из Талау на стрекозе, что называется «Неумолимая».
Прошу, не упусти их, как упустил я.
Сегодня же, как стемнеет, мы отправляемся в обратный путь».
Закончив передачу, Трижа разобрал гелиограф и спрятал его в расселине. На сердце было горько. Как она могла? Ведь она честно служила, честно! Взять тот же гелиограф! Да, пришлось потрудиться, забрасывая людей на каждый из ряда островков, протянувшихся от Ксамоса до Талау. Зато теперь у них есть быстрая и почти безотказная связь. Как жаль, что... Впрочем, что сожалеть, она сама выбрала свою судьбу.
Трижа закинул на плечи мешок и начал спуск со скал. Издалека он должен походить на сборщика съедобных лишайников. Изрядная кипа этого добра, собранная во время подъёма, уже лежала в мешке. Излишняя предосторожность, алонкеи не полезут в горы, чтобы проверить подозрительного туземца. Нечего им тут делать.
Коготь ждал его у подножия горы, в зарослях бамбука.
– Как дела, Острый? – спросил он. – Машину спрятал?
– Всё хорошо, брат, – ответил Трижа. – Вторая слева вершина, я положил там кусок белого камня, ты увидишь сразу.
– Прощай, – сказал Коготь.
– Прощай, – Трижа крепко пожал протянутую руку. – Не скучай тут.
– Постараюсь, – рассмеялся Коготь.
Что толку скрывать свои умения, если Парго и так знает про неё всё? Теперь они упражнялись вместе на нижней, закрытой от чужих взглядов палубе. Парго в набедренной повязке и Тайна в короткой тунике танцевали странный танец, в котором каждое движение обозначало смерть. Возможно, их движения замечал вахтенный матрос. Наверняка их видел капитан, которому положено знать всё, что происходит на его корабле.
Тайна не думала, видит ли её кто, и не смотрела по сторонам. Парго был рядом, всё остальное не имело значения. Впервые в жизни на Тайну снизошло спокойствие. Рядом билось сердце близкого человека, который понимал её, на которого она могла положиться, как на саму себя. Он любит её и не может желать ей зла, поэтому она исполнит всё, что он прикажет! И нет разницы, кто он такой. Парго-воин, Парго-Ртуть, ну и что? Она тоже не повариха и не ловец тайпангов, хотя умеет и то, и другое. Она – воин, она станет для Парго лучшей парой!
Дул попутный ветер, и «Неумолимая» летела над водой, днищем едва касаясь пены на верхушках волн. Риномос, сказочный плавучий город алонкеев, приближался с каждым днём.
– Там мой дом. Большой светлый дом на прочном деревянном помосте. Он тихо качается на волнах, сквозь щели в помосте видно дно. Когда ты садишься на край помоста и опускаешь ноги в воду, появляются золотые рыбы и доверчиво тычутся носами в пятки, выпрашивая еду, – рассказывал Парго перед сном. – Там мы всегда будем вместе.
– У тебя есть мать? Отец? – спрашивала Тайна. – Ты познакомишь меня с ними?
– Конечно, любимая! Я уже сообщил им, они ждут тебя с нетерпением.
– Я тоже.
Счастливая Тайна засыпала, положив голову на грудь любимому.
Этот или похожие разговоры повторялись каждый вечер их путешествия. Тайна потеряла представление о времени. Одинаковые дни предваряли одинаковые ночи, освещённые тёплым светом любви.
Только ревность омрачала их. Тайна ревновала Парго ко всему вокруг. К матросам и капитану, хотя глупее ревности нельзя и придумать; к солёному ветру и солнцу; к океану, безбрежному Таплису! Тайне казалось, Таплис смотрит на них миллионами завистливых глаз и хочет забрать, увести у неё Парго навсегда. Он будет возвращаться, говорила себе Тайна, он не может не уходить в океан, ведь он алонкей, но он обязательно будет возвращаться! Ревность поселилась в голове, под черепным сводом, нашла там укромные уголки и скалила невидимые зубы, обещала грызть и глодать, напоминала о давно забытой боли. Тайна гнала её прочь, но ревность не уходила…
...Её разбудили крики матросов и хлопанье парусов. Парго рядом не было. Тайна быстро оделась и выбежала на палубу. «Неумолимая», кренясь на левый борт, разворачивалась против ветра. По правому борту волновался безбрежный мангровый лес. Повсеместно из зелени выглядывали нарядные разноцветные крыши. Шагах в ста, на краю леса, покачивался на волне плавучий причал, на нём стояли люди.
Стрекоза мягко коснулась причала. Вниз полетели канаты, следом за ними спрыгнуло несколько матросов. Загремели сходни.
– Риномос! – торжественно сказал Парго. – Поздравляю, ты дома. Выпей.
Он подал Тайне кубок.
– Что это?
– Это традиция, – объяснил Парго. – Каждый, кто прибывает в Риномос впервые, должен выпить вина за здоровье его жителей.
– Да, конечно!
Вино было кисло-сладким и кружило голову. Тайна пошатнулась, Парго подхватил её под руку.
– Пойдём, – сказал он. – Нас ждут.
«Какие важные господа, – подумала Тайна. – Какие у них светлые, одухотворённые лица». Она не знала этих людей, но, кажется, заранее любила всех. Шагала по сходне, не чувствуя ног, будто летела.
– Парго, – вперёд выступил благообразный господин в богатом одеянии. – Это она?
– Да, Пуэрто, это она, – ответил любимый. – Её зовут Тина.
«Меня зовут иначе», – хотела сказать Тайна, но не смогла. Язык онемел и не желал слушаться.
– Твоя награда, – сказал Пуэрто и щёлкнул пальцами. Из-за спин встречающих вышел человек с кожаным мешком в руках и положил его у ног Парго. – Пересчитаешь?
Парго приподнял мешок, взвесил в руке и закинул за спину. Звякнул металл.
– Верю, – сказал он. – До встречи, Пуэрто!
Он развернулся и взбежал по сходням. Их тотчас потянули вверх и убрали. Хлопнули, наполняясь ветром, паруса, и между «Неумолимой» и причалом возникла щель и стала увеличиваться. Вот она шириной в шаг, вот в два, вот её уже не перепрыгнуть...
– Парго? – вытолкнула Тайна непослушными губами. – Куда ты, любимый?
Ветер унёс её шёпот прочь. Парго его не услышал, но он видел её взгляд и заметил, как шевельнулись её губы.
– Прощай, любимая! – прокричал Парго. – Мне было хорошо с тобой!
Он тряхнул мешком и засмеялся.
Продал! Парго продал её этим людям. Неприглядная правда смыла эйфорию от вина, которым опоил её Парго. Руки не слушались, и в теле оставалась болезненная лёгкость, но к Тайне вернулась способность мыслить. Всё было не по-настоящему, он не любил её, он притворялся с самого начала!
От обиды заболело сердце, в голове, обжитой ревностью, зазвонили колокола. Сначала тихо, потом всё громче и быстрее.
Тот, кого предатель Парго назвал Пуэрто, заговорил.
– Пой... с ...ми, ...на.
Что у него с голосом, почему он проглатывает слова? Едва задав себе вопрос, Тайна узнала ответ. Колокола в голове уже не звонили, они ревели таким знакомым, таким привычным камнепадом! Плавучий причал ударил в ноги. Океанская вода, бывшая врачевателем и утешителем, стала вдруг смертельным врагом.
Трепет земли, так вы это называете? От него хотели вы получить лекарство? Так получайте трепет моря! Тайна засмеялась сквозь боль и слезы, и смеялась, пока ее не сожрала тьма безумия.
https://author.today/work/157039
Ptisa_Lucy все записи автора
bbg, 
