Ptisa_Lucy все записи автора Автор Чёрная_Хаски

Течение - 10. Зульфия

«Почему? Почему всё так безнадежно?»

В пятницу Мишка, сверкая белозубой улыбкой, притащил ей три коробки клюквенной пастилы, помня о ее «особых» сейчас аппетитах. Потом были груши пакхам, огромная пачка замороженной вишни, которую они доедали вдвоем прямо на диване, чай с мятой, и апофеоз — запеченная в фольге скумбрия…

Потом сыпь. У него — совсем немного, как крапивница. Мишка веселился, мол, с такого пережора не только аллергию можно себе заработать, но и… смерть. Получается так.

Зулю затрясло.

Понедельник, 4 июня, 00.54. Навсегда. И совершенно безнадежно.

Мама после.

Хорошо, что отец не дожил до этого. Хорошо. Умер прошлым летом, обдумывая ход во время очередной непростой шахматной партии.
Зульфия закрыла глаза.

Пахнущий кофе и дорогим табаком кабинет, шахматные фигуры тонкой работы из слоновой кости. В кресле — седой, очень пожилой мужчина, расслабленно поникший. Обеспокоенный голос друга в упавшей телефонной трубке: «Марик, алло! Марат?! Не слышу тебя, Марик, ответь!!!» У отца было такое умиротворенное лицо.

Зуля с трудом расцепила судорожно сжатые в кулаки пальцы. В груди застрял горячий удушливый камень, который всё никак не давал ей заплакать. Камень забрал тошноту, мучившую ее уже две недели, забрал все прошлые глупые страхи и проблемы: «Как сказать маме, ведь мы даже не женаты? Ух, так, мне тридцать три, я уже сама могу…», «Мама, не кричи так, пожалуйста, мама, это не позор! Это — счастье… Миш, мы уходим, хватит!»

Камень забрал всё. Осталась работа.

Она смотрела, звонила — «телефон абонента временно…», рылась в сети, нашла двух выживших коллег.


ИнДиРА. Какая ирония. Убийцу назвали именем женщины, которая… ладно, не суть.
Суть в том, что заболевшие не выживают. ИнДиРА «съела» все клетки, которые ей «предложила» Зуля — мышечная ткань, эпителий, соединительная.
ИнДиРА вырабатывала теломеразу в огромных количествах, бодро наращивая теломеры — для нее не существовало предела Хейфлика*… она была бессмертна при наличии питательной среды. Антибиотики, противовирусное — против рака? Даже «напарник» модифицированный РА-герпес никак не реагировал на воздействия.

Зульфия огляделась — на улице уже совсем стемнело, какой сегодня день? Она устало склонила голову. Когда она нормально ела последний раз? Вспомнила. В понедельник вечером Таня принесла ей горячий бульон, пару маленьких огурцов и еще что-то, заставила съесть. Сидела рядом и молчала. Потом вдруг осторожно погладила по голове, собрала посуду и ушла.

Владимир Иванович заходил, что-то спрашивал. Смотрел очень внимательно, словно раскладывал ее на составляющие, оценивал — «приемлемо», а потом собирал обратно. Ушел.

Потом приходили по очереди главвврач, завпедиатрией, кажется, еще кто-то. Приносили ей чай с молоком, какие-то булочки. Витька вручил огромный апельсин.

«Боятся оставлять меня одну, — как-то механически подумала Зуля. — Смотрят состояние, динамику, наблюдают…»

Вирус герпеса какой-то странный, рецепторы такие… просто удивительные, надо признать. ИнДи сами по себе очень живучие, переносят даже заморозку или пересылку по почте, а эта система «вирус-клетка» образует просто невероятно гармоничное взаимодействие. ИнДиРА быстро выстраивает колонии, и очень уж напоминает единый организм, новый вид. Бред.

Как страшно. ИнДи — просто измененная раком клетка человеческого тела. Больше семидесяти хромосом, при норме в 46.
ИнДиРА. «Как будто не я ее рассматриваю, а она меня», — душно, как душно.

Зульфия растерянно вышла в коридор. Полутьма, брошенные матрасы, бинты, какой-то мусор. Уже так тихо, лишь редкие утихающие стоны последних пациентов, а ведь еще вчера…

Откуда-то сбоку потянуло холодом. Зуля вышла на площадку у лестничного пролета, окно было распахнуто настежь. Выглянула, опёрлась ладонями о прохладный подоконник — небо уже совсем затянуло, вдалеке были видны короткие всполохи, приближалась гроза. Из стоящей рядом пепельницы-банки пахло затхлым.

Во дворе под фонарем стоял допотопный трактор с прицепом. Прицеп был полон. Зуля сглотнула. Невысокий, крепкий военный с лязгом закрыл борт, что-то говоря напарнику. Тот еле держался на ногах.

Днем он уснул прямо на полу, в коридоре, у пыльной монстеры, подложив под щеку ладонь. На висках и вокруг глаз уже желтые тени, футболка совсем испачкалась и помялась. Он помог Зуле — держал совершенно буйного пациента, пока она набирала кровь из вены. Буйный пациент то смотрел на нее мутными глазами, то, как будто очнувшись, кидался знакомиться, то дергался и начинал выть.
— Я его привез, это сосед, — словно извиняясь, сказал ей смущенно рыжеватый помощник. — Я приехал рано, думал, на работу, ведь понедельник… а он на лавочке, как будто задыхается. А за кустом… но, там поздно уже. Меня — Борис Георги… Борис зовут. — Словно опомнившись, представился он.
— Зульфия, — ровно проговорила она. — В соседней палате мне нужно помочь с еще одной пациенткой.
Борис с готовностью покивал, немного обеспокоенно глядя ей в лицо. Камень тогда давил так сильно, что Зульфия боялась сделать лишнее движение или допустить в пустую голову хоть какую-то мысль, чтобы камень не разорвал ее изнутри. Все движения были скованные, на автомате.

Эмоции появились только потом. Все-таки Зульфия очень любила свою работу. Все взятые пробы, соскобы и анализы, она увидела ИнДиРА впервые. Увидела убийцу… везде. Даже мазок с внутренней стороны щеки, который взяла у себя второпях…

Она помнила, как вскинулась и вылетела из лаборатории, как лихорадочно вываливала Владимиру Ивановичу информацию. Танечка за его плечом побелела, потом позеленела и унеслась куда-то.
Хирург Владимир Иванович лишь дернул щекой, и забрал у нее когда-то припасенную пачку сигарет, мол, тебе нельзя уже, а мне надо. «Работай…» — бросил он и ушел за Таней. Все-таки не зря студенты наградили его метким прозвищем Лёд.

За окном вдруг громко пророкотало, Зуля вздрогнула, очнувшись от своих раздумий. Гроза уже набрала обороты, свинцовая туча зацепилась за горизонт, озаряя ночное мутное небо прожилками молний.

Зульфия закрыла окно, в которое ударили первые капли дождя, и вышла обратно в коридор, услышав странный шум.

Возле пыльной монстеры лежала знакомая ей санитарка, и тщетно пыталась вдохнуть. Вместо вдохов вырывались лишь сиплые всхлипы. Она дергалась, возя ногами по полу. Зуля рванулась к ней.
«Господи, что?! Неужели вторая волна, что случил…», — голова пострадавшей дернулась в последний раз, глаза закатились. Шея была багряного оттенка, с четкими отпечатками пальцев.
«Удушение, перелом хрящей гортани, отек, асфикция, — машинально определила Зуля, замерев, она боялась даже вдохнуть слишком громко. — Кто? И где он?»

В конце коридора брякнула дверь, Владимир Иванович быстро шел, на ходу вскрывая новую упаковку с ампулами.
Зуля открыла рот, но не успела выдавить ни звука — из открытой двери шестнадцатой палаты на спешащего врача кинулось окровавленное, стремительное нечто. Ампулы посыпались, упаковка упала на пол и проехалась вперед. Владимир Иванович, коротко ругнувшись, ударил вслепую. Нападающий сипло взвыл, и, получив еще один удар, уже вполне прицельный, ввалился обратно в палату. Хирург быстро глянул внутрь, чуть помедлил, и резко захлопнул дверь. В нее немедленно толкнулся уже очухавшийся нападавший, заскулив. Зуля медленно поднялась на ноги, тяжело дыша.


Из туалета вылетела зареванная Танечка с телефоном в руках, и ошалело замерла, уставившись на Зулю. Телефон в ее руке медленно задрожал. Зуля поняла, что та смотрит не на нее, а за нее. Дверь за спиной тоненько скрипнула.

Владимир Иванович рванулся с места, одновременно, где-то внизу оглушительно грохнуло, раздались крики, Таня завизжала.

Зульфия зажмурилась, и, не оборачиваясь, метнулась к стене, закрывая голову руками.

Совсем рядом раздалось тяжелое хриплое дыхание, удары, какой-то тошнотворный хруст, на голые ноги брызнуло что-то теплое. Внизу опять грохнуло, послышался истеричный лай собаки, Таня продолжала визжать. По лестнице кто-то бежал, крича на ходу. Тяжелый звук упавшего тела, одного, второго, третьего. Дверь шестнадцатой трещала, поскуливание периодически срывалось в хрип. «Блядь, сука!!!»

Рядом рухнула стойка с капельницами, и тут же — совершенно сумасшедший громкий хлопок, от которого заложило уши. «Выстрел, это выстрел» — пролетело в голове. Зулю вдруг подхватили, заставив панически взвизгнуть и открыть глаза, и потащили к лестнице.
Она мельком увидела, как Борис оттолкнул от нее нападавшую пациентку с совершенно безумными, нечеловеческими глазами, а тот военный, уже со свежими, глубокими царапинами на лице, захлопнул и запер за ними двери.

Дождь уже лил вовсю, когда они втроем добрались до педиатрии на первом этаже. Антонина Львовна тревожно оглядела всех, щелкнула дверная задвижка.

«А Мила? Она не с вами? — завпедиатрией смотрела, не мигая, а у мужчин как-то одинаково застыли лица. — Она вышла с Кузей, та просилась… гулять».

Зуля села прямо на пол и горько, отчаянно расплакалась.

Примечания:
* Предел или лимит Хейфлика (англ. Hayflick limit) — граница количества делений соматических клеток, названа в честь её открывателя Леонарда Хейфлика... https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%B5...%D1%84%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0



https://ficbook.net/readfic/7158717/18243845#part_content
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Начало — 1. Борюсик
Начало — 2. Милка
Течение — 3. Владимир Иванович
Течение — 4. Роза Петровна
Течение - 5. Жорик
Течение - 6. Танечка
Течение - 7. Витька. Течение - 8. Полковник Смирнов
Течение - 9. Родион