Ptisa_Lucy все записи автора Автор Алексей_Груненков,


Глава четвёртая, в которой я испытываю некоторые затруднения при общении с женским полом.

К своему стыду, должен признаться, что я всегда испытывал некоторые затруднения при
общении с женским полом. Не знаю даже, чем вызвана такая закомплексованность, такая
боязнь его, - противоположного пола, - неправильным половым воспитанием или чем-то
еще. Но, сколько себя помню, я всегда избегал девушек, и когда все мои одноклассники
обзавелись подружками, я по-прежнему предпочитал одиночество, и меня это, ни в коем
разе, не тяготило и не смущало, милые мои друзья. Девушки не апельсины, чтобы их заводить…
Не знаю, нужно ли вам говорить, что я еще девственник, но вы поди уже и так догадались…
Хорошо это или плохо, - вопрос риторический. Я полагаю, что скорее хорошо,
чем плохо, но многие мои сверстники, - по своему врожденному скудоумию, не иначе, -
утверждают обратное. И словом и делом, кстати…

Помнится, еще в школе, когда мне и моим одноклассниками было лет эдак по 13-14, в мужских туалетах, где мы курили на переменках, только и разговаривали что о девушках. Обсуждения той или иной нашей одноклассницы, чье поведение казалось нам чересчур вызывающим тогда считалось в порядке вещей.

Мнимые альковные похождения, о коих я уже упоминал в начале, - рассказчик, как правило, либо скрывал имя своей партнерши, что, бесспорно, делало ему честь, как мужчине, либо описывал так туманно, что поневоле усомнишься в ее фактическом существовании. А потом юмор “ниже пояса”, - кстати, когда кто-то из моих одноклассников острил, то до меня позднее всех доходила острота, а потому я и смеяться начинал позже всех, однако, прекращал раньше, первым понимая насколько она тупа, - и, наконец, прыщи, делали нас чуть ли не героями-любовниками, в масштабах школьного туалета, конечно…

Должен признаться, - опять же к своему стыду, - что и ваш покорный слуга, в то время, мало чем отличался от своих сверстников, разве что количеством тех же самых прыщей, обилием которых я, порою, шокировал, мам своих одноклассников и учителей, да разве еще превосходящей все разумные границы стеснительностью. И когда другие, брызгая слюной и пуская сигаретный дым из всех возможных отверстий, щеголяли фразами типа - “…ка-а-к я засадил ей” или “…ка-а-к она охнула”, и все такое, - я предпочитал оставаться в тени но, тем не менее, слушал, слушал… Скорее механически, чем действительно проявлял интерес.

Наверное, в тот идиотский возраст нам всем было свойственно прилюдно опошлять себя через эдакое ухарство… Разумеется, я никогда не воспринимал всерьез ту околесицу, что несли порой мои одноклассники, но наврать с три короба самому, не то чтобы не хватало фантазии, скорее я опасался того, что усомнятся и не поверят. Не поверят и опустят еще на одну классовую категорию, как это обычно бывает… Знаете, в каждой школе присутствует определенная классовая иерархия как, например, своя Признанная Красавица и ее “свита”, свой Лидер и его “команда” (о Лидере и Красавице, всегда ходят сплетни), свой Аутсайдер, - как правило, это глупый, затюканный парень, вроде меня, - подходящая ему пара из девушек-дурнушек, а также свой зануда-отличник, - он же стукач-подхалим, - и незначительное число его друзей - “четверочников-посередочников”, из тех, кто в остатке.
Материал вообще не котирующийся…

«В свое время я значился среди приближенных классного Лидера, - о коем все говорили чуть ли не с придыханием, - но занимал, однако, самую низшую ступень этой лестницы». Такого, знаете, парня, над коим все обычно подшучивают, при чём довольно жестоко и вообще не воспринимают всерьез. Как говорится, “Без лоха, - и жизнь плоха”…

Вообще быть вторым или третьим, - унизительно, в том случае, если не можешь быть первым, но тогда я еще не понимал этого. Равно как и многое другое и, не умея быть первым, я открыто встал в
противовес Лидеру…
Но тогда я еще не понимал этого, - но зато это понимали все, кроме меня…
Вероятно, из-за того отношения, что мне приходилось терпеть ото всех этих подонков, коих я считал своими друзьями, у меня и сложился тот самый, мешающий нормально общаться с девушками, комплекс неполноценности. Ну, а тут еще эти мои ботинки надежно закрепили за мною статус полного неудачника. Словом…
Словом, всего, что касалось женского пола, - я всегда страшно стеснялся и комплексовал. Молчал,
насупившись, и покраснев до корней волос, даже если нужно было перекинуться с малознакомой девушкой, - скажем, из другого класса, - парой ни к чему не обязывающих фраз, узнать, например, что-то…
С этим комплексом я и пришел к своему двадцатилетию, и ситуация, как видите, нисколько не изменилась, более того, у меня уже не осталось надежды на то, что она вообще когда-либо изменится. От любого косого взгляда или случайного прикосновения, я по-прежнему заливаюсь краской, стараюсь поскорее отвернуться и смотреть куда-нибудь в угол, мечтая спрятаться туда и затихнуть…

Уже знаю, о чем вы хотите спросить меня… Вас, конечно, интересует каким же образом, в таком случае я справляю свои сексуальные нужды? Что ж, поспешу удовлетворить ваше любопытство, и поведаю обо всем без тени смущения, - заметьте, ведь я не вижу ни ваших масляных глаз, ни снисходительных улыбок завзятых ловеласов, а потому могу быть абсолютно честен. Должен, однако, заметить, раз вы задаетесь таким вопросом, уверен, вы такие же неудачники как и я, и свои собственные надобности привыкли решать тем же освоенным когда-то Онаном, способом…
Теперь, друзья мои, смотрю, настал ваш черед смущаться, прятать глаза и заливаться
пурпуром. О, не стоит, милые мои...

Между прочим, это совершенно естественно и пусть тот, кто без греха первым бросит в меня камень. Повторяю: это также естественно как, например, отправления потребностей организма, процессу тоже считающегося неприличным но, тем не менее, присущего абсолютно всем, хотя и не афишируемого…
Так что не стоит, друзья мои, не стоит… И как профилактика венерических заболеваний, лучше не придумаешь, и полная невозможность приревновать не только себя к себе, но и одну руку к другой, потом универсальность этого метода, поистине поражает! Никогда не перестану говорить о его
пользе, прямо-таки исключительной. Когда угодно, где угодно, с кем угодно, - то есть, я хочу
сказать, кого вы представляете в процессе такого “автономного акта”, - все зависит только от вас, вашей фантазии и самому отношению к предмету. Как ни крути, но это во сто крат лучше, чем “подключаться” к розетке какой-нибудь потаскухи и, после пары интенсивных толчков бедрами, закатывания глаз и долгого, протяжного вздоха, лечить сифилис или гонорею, - право, не стоит. Я уже не говорю об угрозе СПИДа…
Здесь, правда, оговорка, -
мы говорим только о возможных вариантах снятия сексуального напряжения, а не о ”большой и чистой”, которая, как известно, бывает только на сеновалах, но раз уж речь зашла о потери невинности то, на мой взгляд, следует отложить расставание с ней до лучших времен. Хотя бы для того, чтобы не разочароваться в сексуальных взаимоотношениях в целом, потому как любовь и секс, - вещи хоть и совместимые, но абсолютно разные. Словно два полюса на одном магните… Две диаметральные противоположности…

Любовь, - это не всегда секс, и секс, - это не всегда любовь… Необходимо испытывать хоть какие-нибудь нежные чувства к своему партнеру, а не относится к нему как к бездушному куску мяса, годному разве что для утех плотских. С другой стороны, если кто-то испытывает пусть даже
сиюминутные чувства к той косеющей твари, той потаскушке, с которой он в данный момент путается в каком-нибудь грязном подъезде, избавляясь от сексуального напряжения и прыщей, получая взамен дурные болезни - то, не знаю как вам, а мне его жаль…

На мой взгляд, он даже не заслуживает упоминания в беседе таких высококультурных и в высшей
степени нравственных личностей, коими, несомненно, являемся мы с вами. “Облико морале”, если хотите. Да и вообще; любовная инфляция, - свойственная Дон Жуанам и всем прочим лицам ведущим беспорядочную половую жизнь - тут я не удержусь от штампа, - представляет, на мой взгляд, конечный результат “сексуальной революции” у нас, в России…
Ну не понимаю я их и продолжаю радоваться что любовь не утратила для меня свою ценность, не утратила всего того, чего я так жду от нее и отсюда по настоящему счастлив, что сумею сохранить себя только для одной любви когда-нибудь в будущем, благодаря могучему любовному потенциалу не растраченных вхолостую чувств к женщинам, сберегая себя для той единственной, с которой можно будет не только заснуть, но и проснуться. Ведь когда ты с любовью, - то тогда ты ни с кем, а когда без любви, - то тогда ты со всеми.

Быть может, кто-нибудь из вас упрекнет меня в несовременности и в том, что сейчас, мол,
все по-другому, но я рад, искренне рад, что хоть где-то отстал от времени и не попаду в какое-нибудь очередное болото, следуя этим вашим, так называемым, “продвинутым”
взглядам. И потом что значит «другое время»? Время - одно. И настоящая минута ни быстрей и ни медленней минуты эпохи палеолита.

Я повернул голову и посмотрел на девушку еще раз, фокусируясь уже на ее внешности и,
одновременно пытаясь не пересечься взглядами, но мне это не удалось…
Что ж, бесспорно, она была очень красива, хотя истинного, скрытого под маской косметики,
лица девушки я не увидел, и сделал такой вывод, основываясь лишь на ее глазах. Когда
девушка впервые посмотрела на меня ими, мне показалось, будто бы она уже виновата
передо мной в чем-то. Вы, конечно, спросите, как же так, не увидев лица, я присудил красоту
этому лицу, не одними же глазами руководствовался я в судействе? Отвечаю: нет, не
одними. А чем, признаться, я и сам толком не знаю, но в свое оправдание, хочу привести
один памятный эпизод из моего отрочества…

Знаете, когда я еще не испытывал никакого полового влечения, когда мне казалось что
женское строение тела идентично строению тела мужского, когда женщины представлялись
точно такими же существами как и мужчины, но только слабее и, которым позволялось носить длинные волосы, словом, когда не было ни так называемых “глянцевых” журналов, ни секса в стране, ни всего прочего, но зато была школа, были мультики, и было целых семь лет, со мной произошло нечто, чего я впервые не смог себе объяснить, оттого, наверное, и запомнил.

В школьной столовой, за столом длинною более десяти метров, как раз напротив того за
которым я обедал со своими соучениками, обедал другой класс, на год старше нашего. И
хотя за ним было более пятнадцати девочек, в одинаковых белых фартучках, поверх коричневой школьной формы, я почему-то обратил внимание только на одну из них. Жевал котлету, пил чай и смотрел на нее. Сначала украдкой, а потом не таясь, все чаще и чаще, и вот уже смотрел безотрывно, не в силах объяснить себе почему. Что же я нашел в ней такое, что же притягивало мой взгляд? Я действительно любовался ею, этой девочкой, сам того не осознавая. Откуда я мог узнать что она, - эта девочка, - самая красивая из всех в этой столовой, - хотя, возможно, оно так и было на самом деле, - если дотоле никогда не сталкивался с архетипами красоты и уродства чтобы соотнести их и понять, что есть что.

Наверное, в каждом из нас на генетическом уровне, заложены понятия красоты и уродства, но красота будто крапленая карта в игре шулера... Откуда вообще стало известно, что есть красота? Даже если есть точка соотнесения, почему именно в ней мы безошибочно находим объект для любования, а не в ее полярности. Только лишь потому, что одно привлекает, а другое – отвращает?Тогда почему одно именно привлекает, а другое именно отвращает? Быть может, красоте мы априори отдаем предпочтение, будто бы это некий инстинкт самосохранения, чтобы не ошибиться, когда придет время спасать Мир…

В остальном, ничего особенного… Одета довольно вкусно. Черная сумка из кожзаменителя
через плечо, зеленое драповое пальто в клетку, туго обтягивающие бедра джинсы и тяжелые
ботинки на ногах, - довершали картину. Росту девушка была не высокого. Лет приблизительно двадцати. В руках у нее был зонт… Но само ее появление в эту ночь, на опустевшей станции метро, у поста дежурного по эскалатору, - не могло быть случайностью.
Словно сама судьба заметила, наконец, меня и подошла в образе этой девушки, с
“виноватыми” глазами... И я знал это, и она это тоже знала… Помнится, я повернул голову и
снова встретился с нею взглядом. И тогда, милые мои, я уже со всей уверенностью мог
сказать себе, что влюблен…

“Что вы хотите?” – нерешительно спросил я, глядя на девушку.
“Да так, ничего.... Просто увидела и решила подойти. – без обиняков, ответила та.
“Понятно…”
На самом деле, я ничего не понял. Я не знал эту девушку и был абсолютно уверен в том, что
никогда не встречал ее прежде, иначе обязательно вспомнил бы, благо память на лица у меня
отменная. Быть может, поэтому я так не хотел отпускать ее, эту девушку, хотел задержать
подольше у своей будки и, как дурак, верить в чудо. Словно ребенок, у которого появилась
новая игрушка, так и мне не хотелось расставаться с ней. И чудо, между тем, не заставило
себя долго ждать… Не знаю, правда, насколько осознанным можно было назвать мой следующий поступок, но я оставил свой пост, закрыл будку и, позабыв обо всем на свете, устремился следом за девушкой. Даже оставил пальто в “дежурке”. И знаете, что самое смешное, друзья мои, еще на эскалаторе, который к нашему общему удовольствию оказался очень длинным, мы, как-то незаметно, перешли на “ты”, вероятно просто увидев друг друга, а поднявшись наверх, болтали уже как давние друзья…
Я давно заметил, обращение во множественном числе (то есть на "вы") свидетельствует о том, что собеседник нисколько не выделяется из общей массы ему подобных, а в единственном (то есть на "ты") - если действительно находишь собеседника личностью. Но мне хотелось перешагнуть и через
такой порог и уже там, на поверхности, сразу перейти с ней на “я” …

Помнится, она болтала без умолку всю дорогу, пока мы шли по каким-то темным, безлюдным улочкам, спокойствие которых лишь изредка нарушалось автомобилями. Я не знал куда мы идем, но, признаться, мне не хотелось думать об этом…
Мы просто шли, не замечая ни луж под ногами, ни шуршания листвы, ни накрапывающего дождя, ни пьяных воплей раздававшихся, попеременно, то из одной, то из другой подворотен. Положа руку на
сердце, я мало что понимал из ее слов, и виной тому был не этот молодежный сленг, коим изобиловала ее речь, а в том, что я и вовсе не слушал трескотню своего объекта поклонения,
большей частью думая о чем-то своем…
Я почти не перебивал ее, ограничиваясь лишь короткими, лаконичными фразами, машинальными поддакиваниями, киванием головы. Я в свою очередь, ничего не мог рассказать о себе. Согласитесь, для человека, выпавшего на два года из жизни, - весьма непривычно пользоваться словами и плести из них рассказы о чемто… И потом, ну не рассказывать же мне было, почему у меня в руках трость и почему я немного прихрамываю при ходьбе?

Наконец, после долгого плутания по каким-то улочкам и закоулкам, - мы подошли к
длиннющему белому дому, казавшемся в темноте серым. Я даже запомнил его номер: номер
“1” и корпус, тоже, кажется, был “1” …
Обыкновенный, многоподъездный, с припаркованными внизу автомобилями, облепленными листвой, и типовой детской площадкой с качелями, и каруселью. Мне показалось немного странным, что ТАКАЯ необыкновенная девушка, - может жить в ТАКОМ обыкновенном доме, но, тем, не менее,
жила, и, судя по ее рассказам, - жила уже не один год. Не знаю, но по дороге сюда, мне
почему-то рисовалось огромное, архитектурное сооружение, - напоминающее скорее дворец,
чем жилой дом, - с балконами, украшенными затейливыми орнаментами, массивными
карнизами, узорчатыми мансардами и чердачками. Нечто со шпилями и башнями, разбитыми
во дворе клумбами, бассейном на крыше, подземной автостоянкой и прочими прибамбасами.
А тут на тебе: типовая девятиэтажка, хоть и под первым номером. Я не мог вообразить,
чтобы она могла жить в хибарке сродни моей. Изумлению моему не было предела, но я все
же спросил:
“Ты здесь живешь?”
“Да.” – подтвердила моя спутница, поднимаясь по лестнице, к подъезду. – “Спасибо что
проводил. Извини, но я не могу пригласить тебя к себе… У меня, видишь ли, правило, - я
никого не вожу к себе в первый день знакомства.”
“Хорошее правило!” – заметил я.
Она молча кивнула, но уходить не торопилась, как будто ждала, что я скажу ей еще чтонибудь, но я молчал как рыба, и это мое молчание все больше затягивалось.
“Как тебя зовут,” - спросила, наконец, она.
“Алексей…” – назвал я свое полное имя.
“Божий человек…” – задумчиво повторила она.
“Что?”
“Я говорю, - Алексей, - Божий человек.”
“А…” – протянул я и уже собирался спросить ее имя, но, почему-то, не стал. Не знаю почему
не стал… Быть может я ожидал что она сама назовет мне его и, тем самым, избавит меня, от
этого, казалось бы, ни к чему не обязывающего вопроса, но, вместо этого, она произнесла
следующее:
“У тебя есть деньги на такси? Домой добраться сумеешь?”
“Да-да, все в порядке, у меня есть…” – поспешно ответил я, и демонстративно похлопал себя
по пустому карману.
“Ну тогда вот, держи…”
Она вытащила какую-то карточку, в которой я безошибочно определил карточку для прохода
в Метрополитен и, что-то быстро начеркав на обороте, протянула ее мне. Та далекая минута,
- когда она стояла и черкала что-то на карточке, - до сих пор стоит у меня перед глазами,
вероятно не в силах затеряться среди всего остального хлама воспоминаний и все время,
оказываясь на виду…

“Мой номер телефона.” – пояснила она. – “Позвонишь?”
“Позвоню…” – машинально ответил я, опуская карточку в карман.
“Ну, тогда пока… Спасибо что проводил.”
Я молча пожал плечами, как бы говоря, что для меня это было совсем не трудно, а где-то,
может быть и приятно, да и вообще не стоило благодарности и, словно желая произвести
впечатление, нужный эффект, короче просто выпендриваясь и дурачась, - я взял ее руку в
свою, поднес к губам и поцеловал эту руку…
“У тебя руки холодные…” – заметила она, с некоторой иронией в голосе.
“Знаю…”
Мои ладони и впрямь были ледяными и, наверное, потными…
“Слушай”, - спросила она вдруг, - “а ты знаешь, что ты симпатичный?” – и, будто заметив
мое замешательство, продолжила, - “Тебе кто-нибудь говорил об этом?”
“Ну и ну… Такого ты, наверное, никак не ожидал, правда??!” … - усмехнулся бы Сатана, а у
меня даже челюсть отвисла от удивления… Разумеется, никто, никогда не говорил мне
ТАКОГО. Я поднял глаза на девушку, словно пытаясь понять, шутит ли она или нет, но лицо
ее оставалось, как и прежде, серьезным…

Я что-то смущенно пробормотал в ответ, - и сам уже помню, что именно пробормотал… Не
разделив моего смущения, она улыбнулась чему-то и, недоверчиво покачав головой, быстро
скрылась в подъезде, но я еще долго стоял на улице, перед ее домом, бережно ощупывая
карточку с номером телефона, в кармане рубашки. Не знаю даже, на что я надеялся, стоя там
под проливным дождем, в половине третьего ночи, без зонта, в насквозь промокшей одежде
и с давно потухшей сигаретой в зубах. Право, не знаю… Нет, я не питал никаких иллюзий,
относительно того, что девушка вернется за мной, пригласит все же к себе, - нет, друзья, не
допускал и мысли об этом. Даже если бы это вдруг и случилось, то, скорее всего я отказался
бы от приглашения и остался стоять внизу, у подъезда, уж будьте уверены. И я стоял,
стоял…
Быть может, настал момент, когда я впервые почувствовал себя по-настоящему счастливым
и хотел как можно дольше растянуть этот счастливый момент, наслаждаясь каждой его
секундой, долей секунды. Я всегда считал счастье прерогативой прошлого, но никак не
настоящего и, уж тем более, не будущего, но тогда, той промозглой осенью, у подъезда ее
дома, я впервые усомнился в этом и поэтому продолжал стоять… Стоял, стоял, пока не
промок окончательно… И тогда я задрал голову вверх и увидел, что где-то там, на верху,
очень-очень далеко от меня, на другой планете, в другой галактике и в абсолютно другом
мире, в одном из окон, - на мгновение, зажегся и сразу же погас свет…

И вдруг я почувствовал, как какая-то неведомая сила, будто выброшенную на берег рыбешку, волной
подхватила меня и ввергла обратно, в бурный, никогда не останавливающийся, людской
поток, вроде того, что я наблюдал на эскалаторе, аки в реку. Я не знал радоваться или
огорчаться, я беззвучно разевал рот… Но как бы там ни было, несмотря ни на что, даже на
календарь, я, неожиданно для самого себя вспомнил, что у меня сегодня день рождения.
Праздник, о существовании которого, я успел давно позабыть.


Глава первая, в которой я “переобуваюсь” и ложусь на диван
Глава вторая, в которой я спускаюсь в метро
Глава третья, в которой я сижу в будке и в будку стучит она.