Ptisa_Lucy все записи автора
Автор Еквалпе Тимов-Маринушкин Еквалпе,


«Стань для них Богом»



…Где-то на Балтике.
Конец восьмидесятых.
Поздняя осень.

Понедельник. Утро. Стенка главного пирса Минной гавани. Дивизион морских тральщиков. Подъем флага, точней, пятиминутка командира дивизиона сразу после него.
- Та-ак, – среди прочего завершая «утренний доклад» командиров кораблей, буднично тянет суровый, не терпящий никаких возражений, комдив рейдовых тральщиков капитан третьего ранга Меряков Александр Иванович, – сегодня в 14-00 также запланирован выход в море на размагничивание у РТ-229… Какие у кого есть вопросы по выполнения плана?
- Разрешите, товарищ командив? – слышен обескураженный голос командира рейдового тральщика 229 лейтенанта Старикова.
- Ста-ри-ков? – взрывается комдив. – Ну, какой ты к лешему Стариков? Старики вопросов не задают, они, не рассуждая и рассусоливая, выполняют приказ. Слышишь? Не рас-суж-да-я и рас-су-со-ливая! «Путь постигает, идущий», товарищ лейтенант, слышали такую концепцию? Мудрость… восточную, кажется. Ну, что тут может быть неясным, иди и готовь свою хромую Антилопу к выходу и скажи спасибо механику, что подал тебя в план Базы на размагничивание теперь в конце сезона, будто ему лета было мало. Всё! Снять выход невозможно, пробовал. Выполняй. Ясно?
- Ясно, товарищ командив, – вытянувшись по стойке «смирно» обречено выдыхает Феликс. Хотя, что тут может быть ясного, ничего-то ему не ясно, по утвержденному плану подготовки его экипажа первый выход корабля в море был запланирован лишь на весну следующего года, а тут на тебе, гонка какая-то. – Что же делать? – с новой беспощадностью, в который уж раз за прошедший месяц, как Феликса назначили командиром корабля, в его голове материализуется этот вездесущий вопрос.
- И кто виноват? – словно подслушав мысли друга, шутит Пашка, бывший одноклассник Феликса по училищу, ныне командир соседнего с ним тральщика. Он сразу смекнул всю серьезность возникшего ситуации, ведь с момента их назначения на боевую единицу флота прошло едва месяц. И здесь совершенно не важно, что до полигона размагничивания, куда Феликсу предстоит отвести корабль всего полмили от створа гавани, это полноценный выход боевой единицы флота на боевое задание, в море, где всё возможно.
- Виновного, Пашка, комдив назначил, – уныло парирует Феликс, – это дивизионный механик, но чем это поможет мне он, почему-то не сказал.
- Потому и не сказал, что не его это дело корабль к выходу готовить.
- Хорошенькое дело, а чьё?
- Твое и дивизионных специалистов, – хлопает по плечу друга Пашка, – так что не трать время, беги к начальнику штаба, мировой мужик, он поможет, уверен.
- Ты прав, Пашка, – радуется Феликс, глядя в спину уже убегающего по своим неотложным делам, коих у любого командира корабля всегда и везде невпроворот, друга и круто меняет курс, направившись в штаб…

Капитан третьего ранга Данилин, – недавно назначенный начальник штаба дивизиона рейдовых тральщиков, в прошлом опытнейший командир многих больших кораблей, одних только дальних походов у него за спиной больше десятка. Но, всё-таки это не главное: Николай Григорьевич отзывчивый, деликатный и до щепетильности принципиальный человек. Не было случая, чтоб он повысил на кого-либо голос, какую бы антипатию не вызывал у него собеседник, – неважно начальник перед ним или подчиненный – но при этом за нерадивое отношение к делу спуску не давал никому. Увы, это редкость! Огромная редкость, если не сказать больше: сочетание этих качеств в одном человеке в жизни не встречается… почти! Только за одно это его уважают и… боятся. Почему боятся? Так ведь правда глаза колет! И ещё, ему трудно соответствовать!
…- Знаю, Стариков, знаю, – перебивает командира начштаба, лишь завидев того на пороге своего кабинета. – С вами на выход пойдет опытнейший офицер штаба старший лейтенант Морзун, раз уж он заварил эту кашу с размагничиванием, но это не снимет с вас ответственности ни за корабль и ни за экипаж. Запомните, Валерий Феликсович, командир на выходе вы, а не он.
- Есть, товарищ капитан третьего ранга, – бодро выдыхает лейтенант.
- Задача по подготовке «матчасти», – не прерываясь, продолжает Данилин, – механику поставлена, к управлению кораблем он допущен, да и на рейде он бывал чаще чем дома, так что если даже стемнеет, то по огням и РЛС не заблудитесь. Но это лишь часть дела, для выполнения всей поставленной боевой задачи вам потребуется все ваши знания, смекалка и немного везения, так что садитесь и записывайте…
В течение часа он подробнейшим образом, выгнав из кабинета собственный штаб, втолковывает Старикову каждый, даже самый незначительный эпизод предстоящего, в общем-то, не особо сложного похода. Феликс записывает, спрашивает и снова записывает. Боже мой, сколько всего надо сделать для всего-то двухчасового выхода на несколько кабельтовых за молы гавани: заполнить многочисленные журналы, проложить предварительную прокладку курса, подготовить многочисленные рапорта на спецдокументацию, согласовать и получить всевозможные разрешения, позывные, отыскать специалиста по размагничиванию, подготовить экипаж и корабль. Но самое сложное это, конечно же, после всей этой «кутерьмы» выполнить приемы маневрирования на небольшом, но очень даже строптивом кораблике.
Э-эх, чему только не учат курсантов в училищах, даже психологии и философии великих мечтателей-утопистов в светлое завтра, что в принципе-то наверно и неплохо на самом деле, – чего не помечтать-то? – а вот непосредственному командованию кораблем: ведению корабельного хозяйства, экономике и финансам, делопроизводству, матучету, бухучет, навыкам непосредственного управления, швартовки – нет! Считается, видимо, что всё это офицер освоит в своей повседневной практической деятельности исходя на первичной лейтенантской должности в ходе оперативных дежурств по кораблю, глядя за действиями командира, старпома, командиров боевых частей. Но как быть, когда ты единственный офицер на корабле и выступаешь одновременно и в роли дежурного офицера, и старпома, и… командира, наконец? Понятно, что стать полноценным руководителем целой войсковой части, коей является каждое плавательное средство в ВМФ, сразу по назначению с курсантской скамьи невозможно, но… надо!
…- Ну, как, тебе всё понятно? – ободряюще улыбается после затянувшегося инструктажа начштаба.
- Так точно, товарищ командир! – уверено чеканит повеселевший Феликс, – спасибо.
- Не за что! Уверен, у тебя всё получится, – выходя вместе с ним из кабинета, продолжает Данилин, – главное помни, настоящий командир не тот, кто беспрекословно, не задумываясь, выполняет всё, что валится на него сверху. А тот, кто из нескончаемого потока дел, событий, задач, так называемого «болота», «текучки» безошибочно выбирает те, которые требуют немедленного разрешения. Определив их, не бойся принимать своё самостоятельное решение, как говорит наш корабельный устав, сообразно возникшей обстановки, потому как в море нет мелочей, – наставляет Данилин, – нет простых или сложных ситуаций, задач, каждая самая незначительная проблемка или совокупность проблем может стать серьезной преградой для выполнения боевой задачи. Никто не может за командира выбрать способ и очередность их решения.
- Понял, товарищ командир!
- Ты знаешь, многие опытнейшие офицеры будут говорить тебе, мол, инициатива, на флоте наказуема, – горячо, словно продолжаю какой-то свой многолетний диалог, говорит Данилин, – так вот это… правда. Но всё же правда ущербная, неполная. Действительно инициатива не поощряема, да и не только на флоте, но равнодушное отношение к своему делу, а главное людям, выполняющим его рядом с тобой, много хуже. Основная задача командира – это боевая готовность корабля, понимаешь, не красота на палубе и бумагах, а реальная способность твоего экипажа выполнить поставленную задачу в любых, самых неблагоприятных условиях. А это возможно лишь при наличии живой, неформальной взаимопонимания всех членов экипажа. Слышишь меня, Стариков?
- Угу, – рассеянно кивает перегруженный информацией лейтенант, озабочено глядя на плотно исписанный лист своих записей.
- Феликс, закрой свой стратегический план, можешь даже выкинуть его, – понимающе смеется Николай Григорьевич, – ситуация тебе сама подскажет что делать и как, да и Морзун думаю уже давно всё подготовил: и документацию, и матчасть. Ты просто послушай меня ещё чуть-чуть, – они неспешно движутся по стенке Минной гавани в расположения дивизиона рейдовых тральщиков, – я расскажу тебе одну маленькую, скажем так, сказку:
«В некотором царстве в некотором государстве, возможно даже, что и у нас в дивизионе, некогда, ну или точнее, лет так восемь-десять назад, когда кое-кто из сегодняшних командиров ещё в пионерском галстуке в школу бегал, вдруг, откуда ни возьмись, вероятно, что даже из вашего училища, появился добрый молодец. Правильней сказать молодой, великолепно подготовленный по своему профилю лейтенант: золотой медалист, умница, весёльчак, добряк, очень даже неравнодушный до настоящего дела, к тому ж хороший товарищ. Выдали, значит, этому русскому витязю настоящего боевого богатырского коня, рейдовый тральщик, кто знает какой, может даже и твой, Антилопу. И взялся этот богатырь за дело, да так ретиво и усердно, что объездил коня своего в два счета, за полтора месяца, то есть, в несколько раз быстрее отведенного уставами времени, успешно освоив все элементы кораблевождения и маневрирования. И вот, как только в Минной гавани растаял лед, вместе со своим боевым экипажем он первым в базе сдал курсовые задачи на готовность корабля к новой навигации. В результате нашего отличника, как первого богатыря во всей дружине отправили в самый сложный, но почетный дальний дозор, на первую в новом году брандвахту. А это без шуток, действительно очень почетно, и не только для корабля, но и для всего дивизиона, за это право командиры кораблей в базе традиционно соревнуются каждый новый год. Курсовые задачи принимают флагманские специалисты не только базы, но и флота, так что не подмухлюешь. Опытные командиры немного завидовали молодому витязю, ну, сам понимаешь, вдруг впервые за всю историю бригады конкурс выиграл никому не известный командир, «без года неделя», как назначенный на корабль. Впрочем, завидовать недолго пришлось, брандвахта выпала на редкость сложной, выматывающей. Погода в конце зимы, сам знаешь, не сахар, да и лед огромными полями ещё мигрирует по Балтике, вот и пришлось экипажу вместо недели задержаться на дальней банке у приемного рейдового буя в трудных погодных условиях, аж на двадцать дней. Кто знает, может из-за этого, все-таки рейдовым тральщикам не дано долго находиться в море без захода в гавань, а может по другой какой причине мне неведомой, на корабле случилось ЧП. При возвращении, уже перед самым подходом к базе командир, сделав очередную плановую перекличку по боевым постам, командир обнаружил отсутствие матроса. После говорили, что тот не выдержал долгой изнуряющей качки: не удержался на леерах при возвращении, отдавая очередную порцию внутренностей «Нептуну», а то и просто не смог больше терпеть невыносимое выворачивание организма, сиганув навстречу стихии. Увы, так бывает, от того никто не застрахован, учти это, особенно на ходу корабля. Как бы там не было, но полный осмотр тральщика положительного результата в его поисках не дал. Наш лейтенант, как и положено тут же доложил оперативному дежурному Бригады. Тот по тревоге поднял всю Базу, спасательные вертолёты, но поиск ничего не дал, матрос исчез, а нашего богатыря, обвинив во всех «тяжких», выбили из седла – отстранили от должности. Дальше проверка, следствие, суд. Экипаж нашего витязя встал за командира горой, он действительно был лучший, выдержали всё, вины ни за командиром, ни за экипажем, как не искали, не нашли. Его реабилитировали, но коня не отдали, назначив командиром боевой части на морской тральщик в другое тридевятое царство, на котором он, кстати, и служил всё это время до недавнего времени в звании капитан-лейтенанта без малейшей перспективы дальнейшего карьерного роста, хотя вверенный ему участок службы неизменно лучший на всем флоте. Впрочем, не в карьере счастье, да и не о ней мой рассказ, настоящий русский богатырь после этого случая очень изменился, сник, погас, что ли, практически перестал общаться с окружающими, словно вычеркнул себя из этой жизни. Он до сих пор не может простить себе того случая: что не предугадал, не почувствовал, будто бы мог это сделать. Увы, не всё на свете мы можем изменить, не всё, человек не Бог».
Остановившись напротив трапа пыхтящей на всех порах Антилопы, начштаба грустно вздохнул и, чуть помолчав, задумчиво добавил:
- Но ты всё ж попробуй стать Им для своего экипажа. Ешь, пей и спи вместе с моряками, не держи дверь в каюту и… душу свою закрытой для них. Стань для них Богом, Феликс!..


«Поднять якорь»


…- Баковым на бак, ютовым на ют, по местам стоять с якоря и швартовых сниматься, – спустя час, завершив вместе с опытным дивизионным механиком подготовку своего корабля к первому самостоятельному выходу в море, командует лейтенант Стариков.
- Баковые на баке. – Боцман, матрос Стрельба, с нетерпением дожидающийся начала похода на носу корабля, заметно волнуется, как никак Антилопа полгода не сходила со своего места, бывали дни, когда и проворачивание механизмов толком никто не делал.
- Есть бак. – Мысленно командир, в какой уже раз «на чем свет стоит» ругает себя за то, что поддался-таки на соблазнительное предложение в штабе Флота стать командиром корабля, – «…лучше быть головой мухи, чем… хвостиком слона!..» – а мог бы настоять на распределении по специальности штурманом на какой-нибудь «белый пароходик»…
Да и то, верно, командовал бы себе спокойненько в худшем случае боевой частью на большой «коробке», как и планировали с женой, после выпуска из училища, горя б не знал! Глядишь, и с женой бы чаще виделись, а то лишь по выходным, да и то только во время культпоходов с экипажем, или глубокой ночью, удрав из казармы, пока дивизион спит. Почему удрав? Так ведь не сдавший к самостоятельному управлению командир – это не командир вовсе, и даже не офицер, а так… практикант какой-то. А практиканту сход с корабля не положен! Да и дел у лейтенанта на корабле, где долгое время была вакансия, невпроворот: личный состав, прикомандированный к другим кораблям, потерял слаженность; вещевое и прочее расходное имущество пришло в негодность, требуя замены; бесхозная «матчасть» без ежедневной эксплуатации ведет себя непредсказуемо, словно обиженный капризный «ребёнок». Впрочем, о том, как Феликс, спустя полгода службы обнаружит, числящиеся за его тральщиком винты старого крейсера, в совершенстве освоив бухгалтерский и материальный учет, маркетинг и юриспруденцию, история совершенно другая, о которой он пока ещё даже не помышляет. Сейчас полный дум и сомнений он стоит на ходовом мостике и принимает доклады экипажа.
…- Ютовые на юте, – также как и боцман, радуется неожиданному выходу в море опытный минер старшина первой статьи Родька Рудер, прикомандированный на выход с соседнего с Антилопой корабля.
- Есть ютовые, – мотнув головой, сбрасывает гнетущие сомнения лейтенант.
- Ют, отдать трап!
- Есть отдать. – Родька проворно с командой минеров и вахтенным у трапов на стенке выталкивает сходню на пирс. – Трап отдан!
- Бак, отдать носовые.
- Есть отдать носовые, – вторит командиру Сашка Стрельба.
- Ют, отдать кормовые.
- Есть отдать кормовые.
- Бак, – чуть помедлив, выдыхает лейтенант, – якорь… пошёл!..
Ох, непросто выбраться из кучи кораблей, судов, малых вспомогательных плавсредств, словно в «тетрисе» ежедневно меняющих своё положение в гавани, а значит постоянно забрасывающих и снимающих свои якоря и швартовые концы поверх чужих якорей и швартовых. Пока распутаешь всю эту армаду крепёжей, приспособлений, ухищрений, прочно удерживающих корабли на безопасном расстоянии друг от друга во время штормов и бурь, проходит много, очень много времени, не дай-то Бог в этот момент налететь боковому озорнику-ветру. Даже незначительный навал на рядом стоящий корабль – всегда серьезное происшествие, связанное с риском, как для экипажа, так и для корпусов кораблей, со всеми вытекающими из этого последствиями. По статистике подавляющее число столкновений происходит именно в узкостях, а из них большая часть на рейде и непосредственно в гавани.
…- Мостик, Бак, – через мгновение захлёбывается боцман, – гидравлику заклинило. – В глупой нелепой позе Антилопа виснет на нырнувшей под воду по направлению к бочке якорьцепи меж стенкой, соседними рейдовым тральщиком и огромным железным учебно-пожарным комплексом, выполненного из довоенного морского тральщика. Освободившуюся от крепежа корму кораблика немедленно подхватывает боковой ветер и навалом несёт на гиганата-УПК, в десятки раз превышающего его размеры, грозясь разбить пластмассовый корпус в «пух и прах».
- Ют, Мостик, – сориентировавшись, ревет командир, – подать левый кормовой на тральщик.
- Есть подать левый кормовой, – торопится минер.
Командир дивизиона капитан третьего ранга Меряков, пришедший на стенку удостовериться в благополучном выходе Антилопы – всё-таки случай неординарный – поощрительно улыбается в усы, оценив своевременное решение Старикова. Да и командир монстра-УПК, согласно корабельному расписанию появившийся на ходовом мостике, чтобы оказать соответствующую помощь давнишнему соседу при снятии со швартовых, непроизвольно одобрительно кивнул на выбранный Феликсом маневр.
- Мостик, Бак, – врывается в затянувшую паузу боцман, – якорь пошел.
- Есть, Бак, – успокаивается лейтенант, мысленно поблагодарив дивизионного механика, немедленно «улетевшего» куда-то вниз, лишь только заслышав о неисправности гидравлики. – Ют, отдать кормовой.
- Есть, отдать кормовой, – вторит старший минер.
Корабль вслед за вытягиваемой гидравликой якорь-цепью послушно выравнивает своё положение и медленно направляется носом к швартовой бочке, где теоретически и должен оказаться якорь. Однако, порыскав в разные стороны, ежеминутно останавливаясь, для сброса с помощью висящего за бортом боцмана, поднимаемых со дна чужих цепей, Антилопа вдруг резко разворачивается и вновь прямиком направляется на железного соседа, куда почему-то чудом потянулась давно невыбранная якорь-цепь.
- Бак, Мостик, – раздражённо, даже немного обижено взвизгивает Феликс, – стоп якорь!
- Есть, стоп якорь, – уверенно басит боцман и буквально через мгновение растерянно добавляет, – Мостик, Бак, гидравлику заклинило, – и далее не по уставу, – якорь-цепь… не останавливается.
- КП-6, Мостик, – чуть помедлив, соображая, взрывается Стариков, – обесточить гидравлику.
Ответа нет!..
Согласно расписанию при прохождении в узкости почти весь личный состав, в том числе и электрик, находится на верхней палубе в команде швартовых, а аварийного дистанционного выключателя электроснабжения механизмов, увы, проектом не предусмотрено. Видимо конструкторы корабля не без основания полагали, что если гидравлика вдруг не включиться, то ничего страшно случиться не случится – ну, повисит кораблик чуть дольше на якоре, пока механики «колдуют» над ней, да и только, – но, что гидравлика в нужный момент может не выключиться, такого, похоже, никто не предполагал.
Нельзя всё на свете предусмотреть вперед, не бывает такого.
Тем не менее, маленький рейдовый тральщик продолжает медленное, но неуклонное наступление своим не самым крепким пластиковым носом прямо на огромный бронированный борт УПК.
Электрик, что есть сил спешит в четвертый отсек, за ним торопится и дивизионный, ситуация нештатная, вряд ли сходу удастся без отключения электропитания всего корабля снять напряжение с гидравлики.
Моряки обоих сближающихся кораблей заворожено замирают в немом оцепенении.
Комдив, капитан третьего ранга Меряков на стенке от увиденного роняет вечно торчащую у него во рту сигарету, а командир УПК, до боли, в пальцах сжав микрофон корабельного громкоговорителя, растерянно не прерываясь, водит встревоженным взгляд с него на Феликса, не зная, что предпринять самому.
Лишь боцман Стрельба, надев на нос Антилопы смягчающие кранцы и бесстрашно схватив трехметровый багор, упирается им в надвигающийся высокий борт, пытаясь хоть как-то смягчить предстоящий удар.
- КП-5, Мостик, – срываясь на фальцет, рвет оцепенение всех негодующий глас командира Антилопы, – обе машины малый назад.
- Есть, обе малый назад, – испуганно на всю базу хрипит в динамике механик тральщика, матрос Горбадея, и два веселых белоснежных буруна морской пены, ту же взрываются за кормой, – обе машины работают малый назад. – Корабль со скрипом, присев на корму, начинает медленное поступательное движение назад, набирая обороты и до предела натягивая якорь-цепь.
- Стоп обе машины, – режет Феликс, ощутив, как натянувшаяся струна цепи вырывает-таки якорь со дна гавани из-под морского чудовища, – БП-6, отставить «обесточить гидравлику».
- Есть отставить, – выдыхает из трюма электрик.
- Бак, Мостик, – сыпет на всю гавань командир.
- Есть Бак.
- Что с гидравликой?
- Порядок, – удовлетворенно сопит обескураженный голос дивизионного механика, старшего лейтенанта Морзуна. – Якорь-цепь остановлена.
- Якорь пошёл, – понижая напряжение, давит Феликс.
- Есть, Мостик, – вступает боцман, – якорь пошел!
- БП-1, Мостик, – не унимается командир.
- Есть, БП-1, – звенит рулевой.
- Лево руля.
- Есть, лево руля.
- БП-5.
- Есть, БП-5, – кричит Горбодей.
- Правый длинный назад.
- Есть правый длинный назад.
Антилопа, развернувшись носом к стенке, движется кормой по направлению в узкий створ между швартовой бочкой и носом соседнего рейдового тральщика.
- Мостик, Бак, – радуется Стрельба и, не дожидаясь ответа, выдыхает, – якорь на борту.
- Есть, Бак! БП-1, руль прямо, – гремит командир, – БП-5, обе малый назад.
Комдив, до сих пор стоящий с открытым ртом на стенке, облегчено выдыхает и только теперь замечает отсутствие сигареты во рту.
Командир УПК, сняв фуражку, тыльной стороной рукава трет вспотевший от напряжения лоб и, глянув на комдива, одобрительно поднимает оттопыренный большой палец правой руки вверх, незаметно кивая головой в сторону Феликса.
Антилопа, завершив маневр, радостно набирает ход по направлению к восточным воротам Минной гавани, где её поджидает весёлая в два бала волна…
Восторг!
Непередаваемый восторг охватывает Феликса при проходе распахивающихся молов гавани, накатывает ничем необъяснимая эйфория перед бесконечным чарующим глаз морским простором, волей, стихией. Колючие брызги, нечаянно сорванные ветром с гребня надвигающейся на нос корабля волны, дарят ему свою первую здесь на Балтике освежающую пощечину, заколдовывая, влюбляя, поражая. Ничто в жизни не сравниться с этим незабываемым чувством восторга неуправляемой живой бездной воды, неба, ветра, всего-всего, что видно и не видно, но непременно чувствуется здесь на управляемом тобой корабле при проходе границы порта, ничто-ничто кроме… любви, дарующей такую же неописуемую свободу и величие!..

https://proza.ru/2021/02/04/563

Серия сообщений "Море, стихия.":

Часть 1 - Spiritus vini
Часть 2 - Петрович.
...
Часть 21 - АНТИЛОПА
Часть 22 - АНТИЛОПА
Часть 23 - Антилопа
Часть 24 - АНТИЛОПА. Что решил, командир?
Часть 25 - АНТИЛОПА. ОТРУБИТЬ ШВАРТОВЫЙ