Otro (Веган) все записи автора
Услышать голос Либби было возможно только в результате экстремальных событий в ее жизни. Таких как: потеря стопы из-за пребывания на проволочном полу птицефермы, маркирующей яйца "cage free" -"выращено без клеток", затем ее чудо-высвобождения с той фермы и прибытия в приют, и позже из-за ее потрясения в результате исчезновения близкого друга Луи.
Мы не слышали ее не потому, что ее голос был подавлен страхом, как у многих ее соплеменников, вновь прибывших в приют. Она не была стеснительной или больной. Она просто была тихой по натуре. Ей не было присуще как большинству представительниц ее вида выражать мысли в звуковой форме. Что обычно составляет музыку буден мирных куриных общин: постоянное квохотание - повествование вслух набегающих чувств и мыслей. Способность быть тихой была ее талантом, ее силой и ее отдыхновением. Ее глаза выражали целый мир мыслей, наполняющих и пробегающих через ее душу. Но это проходило в ней молча.
В первые дни пребывания в приюте Peaceful Prairie все поражало Либби: открытое небо, бескрайние просторы, запах дождя, ощущение соломы под ногами... Нам казалось, что мы слышали ее голос несколько раз. Это было похоже на тихую, радостнаую вибрацию воздуха, музыку невидимых частиц, как будто произведенную не голосовыми связками, а тихим чувством радости, исходящим от сердца, от самой жизни.
Затем она встретила душевного партнера, Луи, и ... опять погрузилась в тишину. В нас даже вкралось сомнение: действительно ли нам довелось услышать голос Либби.
Луи же был полной противоположностью в этом смысле, он обладал страстным желанием выражать все чувства своим прекрасным, звонким голосом: озвучивать весь окружающий мир, уже за двоих: их совместные радости и разочарования, находки и желания.
Либби была счастлива, она могла наслаждаться собственным молчанием и возможностью быть услышанной через голос друга. Каждое чувство подруги и его собственное было идеально выражено совершенным пением Луи. Для обозначения желания Либби залезть под его крыло Луи использовал мягкое "ку". Появление кота-"убийцы" О'джея оповещалось особым коротким хрипящим звуком. Удовольствие Либби от купания в пыли Луи выражал мягким гортанным рокотом. А наслаждение подруги от выклевывания тыквенных семечек прямо из тыквы в летний полдень Луи описывал при помощи тихих каскадных звуков.
Словарь песен, выражающих чувства и совместно пережитые моменты, все увеличивался. Это были в большинстве счастливые песни с отдельными эпизодами, выражающими волнения, переживания, печаль или страх.
Так, когда Либби случайно заперли в амбаре на время его чистки, Луи впал в панику от неожиданной разлуки. Он метался вдоль запертой двери, по другую сторону которой находилась его подруга, кричал, зовя на помощь, хлопал крыльями, налетал на дверь, отбегал и налетал вновь, используя весь возможный арсенал: голос, позу, движение, цвет...
Но все же самым впечатлительным был не сам его голос, а его тихая песня каждодневной преданности и ежедневных актов самопожертвования. У Луи было свое гнездо: место, где он себя чувствовал в безопасности, где устраивался на ночлег годами до появления в приюте Либби. Это было чудесное место, как под облаками Олимпа. Оно было счастьем для Луи. Но Либби не могла разделять его гнезда. Она попыталась несколько раз взобраться туда, но из-за отсутствия одной стопы, Либби не могла долго держать баланс и падала на землю. Затем она перестала пробовать и стала оставаться на земле под фанерной крышей. Луи отказался от своего столь привычного и безопасного дома и располагался на земле, возле входа в гнездо Либби, охраняя ее от блуждающих коз, гусей и котов: лучше если он будет подвержен опасности чем она.
Со временем нога Либби стала уставать раньше в течение дня, и ей становилось все труднее с утра до вечера следовать за Луи через поляны и просторы приюта. Поэтому она была вынуждена задолго до наступления вечера уходить в свое гнездо. Луи был еще достаточно силен и полон желания для продолжительных дневных походов, но он следовал за Либби, добрвольно сокращая свои привычные дневные странствования. Затем Либби была вынуждена совсем прекратить прогулки по территории и осесть в тихом местечке внутри дома. Луи, все еще способный на долгие прогулки, решил быть возле Либби. И так они жили вдвоем в гнезде внутри дома, составляя друг для друга целый мир.
Было бы гораздо легче и "естественнее" для Луи, если бы он опекал целую группу кур, так, как это делали другие петухи в приюте. Но он не замечал других кур, только Либби. Он не обращал внимания на пушистую серенькую курочку, на изящную блондинку, на красавицу рыженькую, на добрую чернушку в длинных пушистых перьевых панталонах, или на какую другую из ста беленьких кур, которые выглядели как 2 капли воды с Либби.
Луи, который бесспорно был наиболее видным петухом в приюте, оставался преданным только Либби - чезесчур худой, с негустыми перьями курочке без одной стопы...
Правда мы, люди, с нашими ограниченными чувствами, не можем заметить и доли того, что он видел в ней. Мы не можем видеть, слышать, ощущать запах, прикосновение или вкус до той степени как может он. Но даже если бы мы могли увидеть Либби во всей ее красе, было бы все равно очевидно, что это не ее физические свойства привлекли Луи. Он видел в ней свою единственную подругу и защищал их союз от всех опасностей не из за ее внешних данных, а из за счастья быть в ее присутствии.
И для самой Либби скорее всего было бы легче жить в группе кур. С ее потерянной стопой было бы удобнее находится в середине коллектива, вместо того, чтобы следовать дни напролет за Луи по его маршрутам через поля, рытвины и овраги. Она предпочла хромать, пытаться догонять его, испытывая усталость - все ради того, чтобы только быть вместе с ним.
То, что их объединяло, не было какой-либо практической нуждой, с этой точки зрения их союз был неудобен им обоим. Их союз был образован ради чего-то большего, ради той радости, которую каждый испытывал в присутствие друг друга, тех совместных переживаний, которые Луи озвучивал для них двоих на протяжении 1800 дней, проведенных ими вместе.
За исключением одного дня. Когда это была Либби, кто заговорил за них двоих. И в этот раз не было сомнения чей это был голос, потому что в нем не просто отсутствовала мелодия, а потому что он пронзил небо, облака, выразил такую силу, которая заставила бы любого замереть на месте. Это был голос отчаянной печали и одиночества, пронизывающий сердце и зависший в небе над приютом.
Либби начала тихо квохтать уже на рассвете, когда Луи не смог подняться в гнезде. Она продолжала этот тихий рокот до полудня, до того момента, пока Луи не ослаб до такой степени, что уже не мог держать шею и его голова осела в горстку перьев ослабшего тела. Когда мы собрали его тельце в руки и унесли в другое помещение для осмотра, ее мягкий рокот перешел в пронзительный крик.
На следующее утро она продолжала голосить о своей тоске и о своей любви и в агонии искать его в каждой комнате дома, куда была открыта дверь. Затем она вышла в передний дворик, затем во двор за домом, и после в амбары за домом... Затем она вышла за ограду и направилась в сторону открытых полей, кудахча, зовя, давая возможность потерявшемуся Луи выйти на ее голос. Она уходила все дальше и дальше, в места, куда не могла дойти уже много месяцев назад, пытаясь всматриваться в темноту в надежде найти исчезнувшего друга.
В течении трех дней мы боялись, что ей уже никогда не найти его живым. Луи был очень слаб, только тоненькая ниточка соединяла его с жизнью, и она утончалась с каждым часом. Он не реагировал на лечение, и после многократных попыток мы уже не видели, что еще можно сделать, кроме того, чтобы создать ему максимум комфорта до наступления его последнего момента.
Но мы недооценили его силу и ее решительность. Либби все же умудрилась найти своего друга! Мы не знаем как ей удалось проникнуть в реабилитационное помещение с запертой дверью, но она проникла туда. Мы сами планировали дать им свидание в тот день невзирая на запрет ветеринара. Мы уже видели, что недуг Луи не был инфекционным, просто его возраст видимо дал осечку. Но Либби опередила нас, она нашла способ как проникнуть в комнату Луи.
Луи также нашел путь назад, к жизни. Похоже в тот же самый момент. Мы застали его сидящим с живым взглядом, который мы уже не видели в течение нескольких дней, а она прижималась к нему в его больничной кровати.
И так они живут по сей день: Луи медленно выздоравливает, а Либби опять погружена в молчание. Она не оставляет его. Она боится опять потерять его: вдруг в тот самый момент как она отвернется, он опять исчезнет, поэтому она не отрывается от него, держа его с собой в этой жизни.
Они оба молчаливы сейчас: Луи - набирая силу после болезни, Либби - набирая силу после ее отчаянных поисков. Оба светятся их молчаливым разговором, который является их счастьем и их сокровищем.
_____
Пересказ истории Libbi and Louie, A Love Story, опубликованной Джоанной Лукас (Joanna Lucas) на блоге Peaceful Prairie Sanctuary в июне 2009 года
Otro (Веган) все записи автора
3 луковицы 
