DaraAmber (Парижское_кафе) все записи автора

Мужчина обыкновенный.
Инструкция.

Мы поздравляем Вас с приобретением!
И пусть несовершенная конструкция,
Но , чтобы в радость Вам употребление –
Вы прочитайте тщательно инструкцию.

Мужчина – робот в пятом поколении,
Напичканный различными устройствами.
В нём сенсоры на звук и на движение,
Есть датчики ещё , с другими свойствами.

Программа в нём заложена несложная,
Все алгоритмы быстро понимаются,
Но если Ваши циклы будут ложными,
Он может разболтаться и сломается.

Реакции на голос – адекватные.
Попробуйте, и всё у Вас получится.
С командным тоном – быть поаккуратнее,
А то замкнётся и совсем отключится.

Все сенсоры – с настройками стандартными :
Прикосновение приводит в умиление,
На танец с «па» немножечко развратными
Он задрожит, урча от напряжения.

Зарядка у него – едою, в голову.
Он без неё трясётся, громко дуется.
И маслить надо, чтоб работал здорово,
А для контактов спирт рекомендуется.

А самый главный орган управления –
Приборчик , наделённый всеми свойствами, -
Конечно, джойстик.! Минимум умения –
И управлять мужчиной - удовольствие!

Теперь вперёд, Вы капитан на мостике!
Но помните, что если что сломается,
Ни в целом, ни в деталях, ни на джойстики
Претензии, увы, не принимаются.


P.S. Вы замечанья присылайте письменно
Про глюки и про то, что наблюдаете.
Помочь не помогу, скажу Вам искренно,
Но вдохновенья Автору добавите.

 (с) Автор неизвестен

Anjel_D (Парижское_кафе) все записи автора Сегодня мой первый день эскорта. Прогулка с одноногим человеком.
Он сказал мне, что зашел в баню для голубых, чтобы погреться, хотя я
думаю, что ему просто хотелось секса. И он уснул в парилке. Прямо около
автоматического тэна. Провалялся без сознания несколько часов, пока его не
обнаружили Пока мясо на его левой ноге не прожарилось до самой кости
тщательно и неторопливо.
Парень совсем не мог ходить. А так как его мама, узнав о случившемся,
примчалась сюда аж из Висконсина, хоспису потребовался некто, кто смог бы
сопровождать их обоих. Везти парня в инвалидно коляске. Показывать его
матери местные достопримечательности. Водить их по магазинам. На пляж. Или
на водопад Малтномах. Это единственное, что может сделать для хосписа
рядовой волонтер, если он конечно не имеет диплома повара, доктора или хотя
бы медсестры.
Это называется "эскорт". Сюда привозили умирать молодых людей, у
которых не было медицинской страховки. Я даже не помню названия этого
хосписа. Около него не было ни одной вывески или указателя, а меня вежливо
попросили сохранять все в тайне, так как соседи до сих пор не знали о том,
что происходит в этом огромном старом здании, стоящем в конце улицы. Улицы
из десятка покосившихся домов и грязной разбитой дороги, вдоль которой шла
довольно бойкая торговля дурью. И тем не менее,
никто не хотел жить по соседству с домом, где каждый день умирали люди:
четверо в гостиной, двое на кухне, и как минимум двое в спальных комнатах на
каждом этаже. А спален было много. Почти половина из них была больна СПИДом,
но это не имело абсолютно никакого значения вы можете попасть сюда в любой
момент и умереть здесь по любой причине.
Причина, по которой я здесь? Моя работа. Весь ее смысл заключается в
том, что я лежу на спине вдоль конвейерной линии и держу у себя на груди
огромную двухсотфунтовую автомобильную ось для тяжелых грузовиков восьмого
класса. Она очень длинная и тяжелая давит на мой живот, ноги, уходит дальше
Грузовики проходят надо мной один за другим. Я должен устанавливать на них
эту проклятую ось первый раз, второй раз, третий Двадцать шесть раз за
восемь часов. Действовать приходитсядовольно
быстро конвейер настойчиво тащит собранные грузовики вперед по цеху, и
если я замешкаюсь, то уеду вместе с ними в печь для высокотемпературной
окраски кузова, горящая пасть которой находится совсем близко от того места,
где я обычно работаю.
Моя ученая степень по журналистике не приносила мне более пяти долларов
в час. Большинство рабочих в цеху тоже были дипломированными журналистами, и
это давало нам повод для шуток о том, что в университетские курсы по этой
специальности следовало бы включить еще одну дисциплину сварочные работы.
Это позволило бы таким парням, как мы, срубить еще пару долларов в час
доплату, которую наша контора делала для сварщиков по совместительству.
Однажды кто-то из этих ребят пригласил
меня в церковь. Настроение было настолько поганым, что я пошел. В
церкви стоял горшок с фикусом, и они звали его "Дерево добрых дел". Все было
просто - на каждом листе висел сложенный листок бумаги, где было написано то
доброе дело, которое ты должен совершить. В моем случае это было: "Подружись
с больным в хосписе".
Именно так: "Подружись". Внизу телефонный номер.
Я возил безногого парня и его мать по всей округе. Мы побывали на всех
обзорных площадках, во всех музеях. Его кресло-каталка прекрасно помещалось
в багажник моего старого "Меркьюри Бобкэт". За время поездки его мать всего
несколько раз заговорила со мной. Молчала и постоянно курила. Ее сыну было
тридцать лет, а у нее был двухнедельный отпуск. Ночью я отвез ее назад в
мотель на пригородной трассе. Она вышла из машины, села на капот и снова
закурила. Мы говорили в основном о ее
сыне, которого только что отвезли назад в хоспис. Говорили о нем уже в
прошедшем времени: "Он умел играть на пианино. В школе он получил неплохое
музыкальное образование, подавал надежды, но все это закончилось лишь
работой в секции музыкальных инструментов местного супермаркета".
Эта беседы была начисто лишена эмоций.
В тот день мне стукнуло двадцать пять лет. А на следующий день я снова
лежал под грузовиком на конвейере, поспав всего несколько часов. Но несмотря
на это я чувствовал себя великолепно. Сейчас все мои проблемы в этой жизни
уже не казались мне такими большими, как раньше. Поднимая вверх тяжелые
автомобильные оси, перекрикивая пневматический рев цеха, я испытывал
удивительно благодатное ощущение, говорившее мне о том, что вся моя жизнь
чудо, а не ошибка.
Через две недели у его матери закончился отпуск и она покинула город,
вернувшись домой в Висконсин.
Три месяца спустя этот город покинул ее сын. Навсегда.
Я эскортировал раковых больных. Возил их на побережье, чтобы они смогли
хоть раз в жизни увидеть море. Я доставлял умирающих от СПИДа на вершину
горы Худ, чтобы они смогли увидеть оттуда весь мир, пока у них еще
оставалось время для этого. Я сидел рядом с медсестрой, которая попросила
меня следить за больным, фиксируя момент его смерти короткий миг борьбы с
удушьем, когда человек тонет во сне, захлебываясь водой, заполняющей легкие
после отказа почек. Монитор на столе издает тихий писк
каждые пять-десять секунд, рапортуя об очередной капле морфина,
впрыснутого в пациента. А потом веки этого человека резко распахнутся,
зрачки закатятся, и вот уже на твоем лице останавливается совершенно белый
немигающий взгляд. Ты можешь держать его остывающую руку до тех пор, пока
тебя не сменит другой волонтер, или пока происходящее не станет тебе
полностью безразлично.
Его мама прислала мне из Висконсина теплый шерстяной платок, который
она связала сама. Пурпурно-красный.
Другая женщина мама или бабушка одного из моих пациентов прислала мне
еще один вязаный сине-зелено-белый платок.
Следующий был красно-бело-черный.
В старушечью клеточку, с зигзагообразным рисунком
Некоторое время я складывал их в углу на диване до тех пор, пока мои
соседи по комнате не попросили перенести их на чердак.
Незадолго до своей смерти, одноногий парень Сын той женщины Прямо перед
тем, как потерять сознание, он попросил меня сходить в его квартиру. Там был
чулан, доверху забитый сексуальными принадлежностями. Журналы.
Фаллоимитаторы. Кожаная одежда. Там ни было ничего такого, что можно было бы
показать матери после смерти ее сына, поэтому я пообещал ему выбросить все
это прочь. И я пошел туда. В маленькую пустую квартиру, закрытую и забытую
своим хозяином на долгие месяцы. Я бы сравнил
ее со склепом, но это прозвучит слишком драматично. Как напыщенная
органная музыка. Хотя, с другой стороны, я это только что сказал. Резиновые
члены и анальные массажеры выглядели покинутыми. Осиротевшими. Это тоже не
слишком подходящее слово, но оно первым пришло мне на ум.
Шерстяные платки до сих пор лежат у меня на чердаке. Каждое рождество
жильцы этого дома поднимаются туда за елочными игрушками и находят эти
платки красные и черные, зеленые и пурпурные. Каждый из них это мертвый
человек. Чей-то сын или дочь. Или даже внук. Каждый, кто находит их там,
спрашивает меня нельзя ли постелить их на кровать или, например, отдать на
благотворительность? А я отвечаю им нет!. Даже и не знаю, что пугает меня
больше процесс выкидывания этих детей на помойку
или перспектива спать с ними в одной постели. И я говорю людям не
спрашивайте меня "почему?". Я не хочу об этом разговаривать. Все это
происходило десять лет назад. Я продал свой "Бобкэт" в 1989 году. Я перестал
ходить в хоспис. Никакого эскорта. Почему? Может быть потому, что после
смерти одноногого парня, после того, как все его сексуальные игрушки были
собраны в мешок и выброшены на свалку, после того, как окна в его квартире
были открыты настежь и из нее окончательно выветрился
запах кожи, латекса и дерьма, она, эта самая квартира, стала вполне
неплохо выглядеть? Диван-кровать приятного лилового цвета, розовые обои и
ковер На маленькой уютной кухне есть своя барная стойка, а ванная комната
просто ослепляет стерильной белизной.
Я сидел там и наслаждался тишиной. Хм. Я вполне мог бы жить здесь!
Любой мог жить здесь.

DaraAmber (Парижское_кафе) все записи автора

She_was_sleeping (Парижское_кафе) все записи автора У музы потёртые крылья.
Наверное, это «от Бога».
Запачканы кровью и пылью
И смотрятся как-то убого.

Измазаны грязью все ножки –
Две чёрные тонкие плети.
Поплачет порою немножко,
Когда заплюют её дети.

А в венах застывший наркотик –
Токсично-прессованный газ.
Улыбчивый ранее ротик.
Он многих прельщал и не раз.

У музы любимая кнопка
Привычный всем нам disconnect.
Посмотрит, бывало, так робко:
У музы проблем больше нет.

Трясётся от каждого вдоха,
Но это «да так, не беда».
Избитая временем кроха.
Она и нема и слепа.

P.S.
Расценки простые: за сотку
Бездарности долгий минет.
Посмотрит, бывает, так робко:
У музы проблем больше нет.

DaraAmber (Парижское_кафе) все записи автора

Друзья, практически у каждого из вас есть знакомые музыканты, даже если вы сами ни на чем не играете.

Пожалуйста, отцитируйте этот пост.

Возможно, так мы поможем одному из талантливейших коллективов найти барабанщика.

ЮРИЙ_КОСАГОВСКИЙ (Парижское_кафе) все записи автора

                                                           Muzeum Rondizm

         

 

 

 

Anjel_D (Парижское_кафе) все записи автора Сигареты и осень за окном
И мысли лишь о нем
Чувства в пепле и душа болит
Бред-но кажется,что икона на стене со
мной говорит
А внутри память о чужой любви
Которую гнала,которая была мне не нужна
А теперь бумеранг судьбы принес ответ
Моя любовь не нужна и чужая тебе
Как была не нужна когда-то мне



Найти в смерти жизнь и воскреснуть вновь
Чтобы не бежала по венам боль
В каждодневной молитве прошу-прости
Дай мне сквозь мрак пройти
И распахнув крылья взмыть к небесам
Ощутить прилив и силы
Чтобы жизнь прожить достойно и счастливо
Дать жизнь детям и помочь кому-то
Чтобы каждую минуту чувствовать-живу,мечтаю и люблю

Душа_Зверя (Парижское_кафе) все записи автора - Давненько я здесь не появлялся, - сказал Ребенок Люк, усаживаясь за столик у окна. Веточка хризантемы в вазочке приветственно качнула цветками. Белоснежные салфетки чуть пошелестели, здороваясь.
- Две чашечки кофе, пожалуйста, - Ребенок Люк улыбнулся официанту. Гарсон удивленно кивнул. Этот посетитель всегда приходил один и всегда заказывал один кофе...
Ребенок Люк потянул молнию на своей странной продолговатой сумке. И бережно вынул оттуда... большую куклу. Он усадил ее напротив.
- Этот вечер мы проведем вместе, - сказал Ребенок Люк. - Мастер, который сделал тебя, попросил, чтобы я позаботился о тебе. Он уже стар, а ты бессмертна. Но даже бессмертный не должен оставаться совсем один...
Кукла смотрела на Люка немигающими глазами. Люк улыбнулся кукле. Тихо пела Патрисия Каас...

Дневник_Современника (Парижское_кафе) все записи автора

Здравствуйте, дамы и господа. Я недавно в этом сообществе, меня очень привлек его коллектив и разнообразная тематика постов. По профессии я искусствовед, по стилю жизни – декадент и эстет. Хочу найти здесь поклонников высокого и тонкого искусства, а также творческих личностей, с которыми буду рада пообщаться. А пока, хочу предложить вашему вниманию творчество американского художника Эдварда Хоппера, который живо привлек мое внимание своими картинами. В них отголоски психоделики Мунка, тотальное одиночество человека в эре модернизма, непонимание общества, разбитые идеалы, осколки высокого в руках индивидуалиста. Надеюсь, вам также понравится этот удивительный художник.

Комната в Нью-Йорке. 1932 

Ночные ястребы. 1942

 

Воскресенье. 1926

Jorejda (Парижское_кафе) все записи автора

________________ Автор плэйкаста: Just_Queen Создан: 26 февраля 2008 года, 20:11

Pozd11 (Парижское_кафе) все записи автора

Винсент Ван Гог несколько раз покушался на свою жизнь и однажды, в припадке эпилепсии, отрезал себе ухо. Однако новая версия, появившаяся на Западе, утверждает, что всё было не так. Ухо Ван Гогу отрезал, после жестокой ссоры, его приятель и товарищ по искусству Поль Гоген, что проливает новый свет на биографии этих художников.

 

Попытаемся провести своеобразное расследование этой версии с различных точек зрения: психиатрической, искусствоведческой, криминалистической, морально-этической.

 

Эпикриз врачей

 

Ван Гогу в психиатрической и психологической литературе уделяется огромное место и в силу значимости художника, и в свете того, что это был, несомненно, больной человек. Отмечается тяжёлая наследственность художника: мать была подвержена неожиданным вспышкам гнева, брат Тео умер спустя полгода после самоубийства Ван Гога в клинике для умалишённых, младшая сестра страдала шизофренией и 32 года провела в психиатрической больнице.

Ван Гог был подвержен приступам эпилепсии. Его постоянным состоянием было нервное раздражение. Его не покидали мысли о самоубийстве. С одним из художников, шотландцем Александром Ридом, однажды он задумал совместное самоубийство. В психиатрической клинике, во время приступов острого возбуждения, его запирали в изолятор для буйно-помешанных.

Читать далее...

shantaklera (Парижское_кафе) все записи автора Читать далее...

Pozd11 (Парижское_кафе) все записи автора

Хочу ещё!..

Маленький_зверек (Парижское_кафе) все записи автора
Осень - это очень уютно. Особенно поздняя: время цветных, акриловых шарфов, ярких зонтиков в серых буднях, шерстяных свитеров, воротники которых пропахли духами.
Время посиделок в маленьких кофе, обязательно с видом на большой город, с плывущими по дороге красно-белыми огнями.
Осень - это когда начинаешь любить даже метро в час пик, потому что там тепло и сухо.
Осень - это время, когда есть о кого обжечься.
Время, когда не обидно приболеть и полежать со скромной температурой в кровати, никуда не просыпаясь и не торопясь утром.

Pozd11 (Парижское_кафе) все записи автора

   Слава лежал на диване и смотрел в своё окно. За ним на старом мощном вязе желтели листья. Время от времени они отрывались и медленно падали вниз. Точнее листья не желтели. Они становились оранжевыми.
   А сегодня садился туман. В доме Славы было сухо и тепло. Камин и лакированные обитые сосной стены согревали душу. Вдоль Славиных стен стояли полки со старыми книгами. Слава здесь и жил. Совсем один. Он грелся у камина, иногда пил коньяк, иногда включал свой старый радиоприёмник, который всё равно почти ничего не ловил.
   Иногда к Славе в гости заходил дождь. Они подолгу болтали на открытой веранде возле дома. Пили холодный чай, Слава курил. Дождь оказался приятным собеседником.
 - Ты когда-нибудь любил? – спросил Слава.
   Дождь смотрел вдаль на вершины гор.
   - А я любил… было время, когда я хотел подарить ей всё. - Слава  рассказывал медленно. Да и некуда было торопиться. – Я всегда был одинок и общение, простое общение с ней, только оно удерживало меня. Я бы просто сошёл с ума… или повесился. Человек не может быть совсем одинок.
   Такой она и была. Была хорошим другом, была той, с кем я мог поговорить о чём угодно. Только с ней я не чувствовал себя одиноким.
   Но потом мы поженились. – Дождь пил чай и смотрел на тучи, на горы, на мокрые листья. – Но, прожив с ней немного, - продолжал Слава,- я стал одиноким вновь. Приходил с работы, она вскакивала с дивана, крепко меня обнимала, заглядывала в глаза, надеясь увидеть в них взаимность, но была чужой. По вечерам я стал напиваться. Тогда я и остался совсем один, но сейчас  я её не виню…
   - А где она? – дождь перевёл взгляд на Славу. – С тобой?
   Слава посмотрел на лужу у крыльца. В ней расплывались круги от крупных капель. Он затянулся сигаретой.
 - Когда-то она и была со мной… да и сейчас лежит в погребе…

Читать далее...

Pozd11 (Парижское_кафе) все записи автора

Тык сюда!..

Pozd11 (Парижское_кафе) все записи автора

Решился и выложил то, что написал ещё в школе, 5 лет назад. Вот оно:

   Дима стоял на балконе, курил и точил карандаш. Он аккуратно срезал острым ножом мягкое дерево, одновременно заостряя грифель. Опилки медленно летели вниз с двенадцатого этажа, ложась внизу на жёлтые листья.

 

   Волосы Димы трепал тёплый осенний ветерок. В сквере, который он видел с высоты птичьего полёта, играли в футбол, по-прежнему одетые в шорты пацаны.

 

   Все газоны были устланы жёлтыми опавшими листьями, почти полностью скрывавшими ещё зелёную траву. Местами дворник сгрёб листья в кучи, но ещё не вывез.

 

   Предзакатное тёплое солнце освещало под косым углом тихие, узкие аллеи сквера с давно не крашеными скамейками. По обе стороны аллей густо росли старые деревья.

 

   Дима любил иногда посидеть на скамейке в этом тихом сквере, читать книжку, газету, или просто углубиться в свои мысли.

 

   Именно здесь Дима впервые поцеловал Никту. Тогда они засиделись до четырёх ночи, и всё целовались и обнимались, и в их отношениях не было никакой пошлости. Они просто любили.

 

   Но теперь Никты нет. Она умерла. Её закопали.

 

   Но Дима не чувствовал её отсутствия. В его душе не было той пустоты, которая всегда возникает с уходом близкого человека.

 

   Он по-прежнему, как будто, чувствовал её тёплое дыхание, пряный, еле уловимый запах её черных волос, нежные страстные её прикосновения. Иногда, он словно слышал её сладкий шёпот.

 

   Так она шептала ему, целуя в ухо, шею или по-детски в губы, когда они вместе сидели в кресле. Они грелись теплом своих тел, прижимаясь друг к другу.

 

  

 

    Небо полностью закрыли тучи. Всё говорило о том, что вот-вот пойдёт дождь. Но дождь не шёл. Где-то каркали вороны. Безлюдная тишина. Только Дима и седой отец Никты.

 

   В воздухе пахло холодной, гнилой сыростью.

 

   Когда они закапывали гроб, кидая лопатами мокрую чёрную землю, Дима подумал, заметил, что отец Никты не уронил не одной слезинки.

 

   Дима тоже. Когда Никта лежала в гробу, она не казалась мёртвой,  она была полна жизни, её грудь тихо вздымалась в такт дыханию, на лице играла еле уловимая улыбка.

 

   Вкопав деревянный крест и воткнув лопату в землю, Дима посмотрел на фотографию Никты. Оттуда на него ласково смотрели её чёрные глаза. Подул сырой ветер. На фотографии она была совсем молодой, красивой.

 

    Где-то  завыл ветер.      

Читать далее...

youngrednblack (Парижское_кафе) все записи автора Нервное ожидание.
Вдруг слышно шаги.
Не она.
И снова в глубины сознания.
Ждать.
И так до темна.

Солнце взойдет и сядет.
Ползёт вереница лет.
Чтоб при случайной,
Секундной встрече
Всего-то сказать:
"Привет!.."

She_was_sleeping (Парижское_кафе) все записи автора Глухие струны сентября
Ложатся ветру на ладонь,
И кровью плещется заря,
Погибших листьев тот огонь.

Моя утрата – сердце вон,
Скорбящей птицею на дно…
Их не забыла тихий стон,
Который был не так давно.

И к этой красочной смертИ
Тянулись пальцы, словно плеть
В своём желании дойти,
Помочь, спасти и обогреть.

Pozd11 (Парижское_кафе) все записи автора

Смотреть ещё...