НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора "Идеальный Петербург - солнечное сплетение нашей воссоздаваемой империи. Он, как джокер, покрывает все самовлюблённые тузы материальной России!"

*Владимир Рекшан, "Кайф Плюс"

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора Фотографии Культурная_Столица : Лица

Презентация сборника "Митьки" в "Буквоеде" на площади Восстания
НЕС_с
Фотографии с сайта Владимира Рекшана

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора 8 марта 2008 года в митьковской ставке на улице Марата проходила художественная выставка рок-музыканта, писателя, публициста (а оказывается ещё и художника) Владимира Рекшана и его внучки Даши. Выставка называлась "Дедушка и Внучка".
В дальнейшем съёмки этого мероприятия были положены на замечательную песню Владимира Рекшана "Пионерский лагерь", и получился маленький музыкальный фильм.

А поскольку сюда он не грузится, СМОТРИМ НА САЙТЕ

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора


*Фрагмент выступления Владимира Рекшана 2 мая 2008 года в арт-кафе "Бродячая Собака"

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора 2 мая в знаменитом кафе "Бродячая Собака" состоится презентация книги Владимира Рекшана "Самый КАЙФ"




Необыкновенно петербургское уютное место в самом сердце города, где в четырех залах разместились художественная галерея, кабаре, кафе-бар, ресторан. Цель "Бродячей собаки" — объединить все музы, дать возможность по-новому проявить себя как большим мастерам, так и талантам, только вступающим в мир искуства. Здесь устраиваются художественные выставки-продажи, поэтические среды, музыкальные вечера, различные концертные программы.

Адрес: Площадь Искусств, дом 5
Телефоны: 315-77-64, 315-60-68, 312-80-47

Начало презентации в 19:00

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора Под этим названием 31 декабря 1911 года в подвальном этаже дома на углу Итальянской улицы и Михайловской площади (ныне пл. Искусств) открылось литературно-артистическое кабаре, сразу же ставшее популярным местом встреч и выступлений богемной публики Санкт-Петербурга. Кабаре имело коммерческий успех за счёт дорогих входных билетов для богатых посетителей, которых поэты и художники называли «фармацевтами». Официальное название кабаре – «Художественное общество интимного театра», а его главным организатором был артист театра им. Комиссаржевской Борис Пронин. Интерьеры «Собаки» расписал знаменитый С. Судейкин. На маленькой эстраде выступали В. Маяковский, Н. Гумилёв, М. Кузмин, О. Мандельштам, Н. Тэффи, А. Ахматова. Александр Блок на предложение прийти в кабаре ответил, что он «дневной поэт и по ночам читать не будет». В первый же вечер один из основателей кабаре А. Толстой принёс огромную тетрадь в переплёте из свиной кожи синего цвета, которую окрестили «Свиная собачья книга». В ней гости оставляли свои впечатления, экспромты, автографы, зарисовки. Вот стих, записанный И. Северяниным:

Залай, Бродячая собака!
И ровно в полночь в твой подвал
И забулдыга и гуляка
Бегут, как рыщущий шакал…
Ничьей там не гнушались лепты, -
И в кассу сыпали рубли
Отъявленные «Фармацевты»,
Барзак мешавшие с шабли!..
Но всё это уже туманно,
Собака околела, - и
Вы околеть ей помогли!

Власть, конечно, довольно скоро отреагировала на существование в самом центре императорского Петрограда места с «сомнительной репутацией». В марте 1915 года полиция закрыла литературно-артистический подвальчик. Вот как откликнулась на это газета «Одесские новости»: «"Бродячая собака" по замыслу должна была быть театром молодых дерзаний, поисков, протеста против рутины и затхлых форм искусства… Это был маленький центр Петроградской литературы и артистической общественности… На эстраде "Собаки" исполнялись и оперы, и драмы, и балет, и кинематограф. Было много серьёзного, но ещё больше было пародий, на которые всегда находились талантливые мастера…»

А в воспоминаниях великой русской балерины Т. Карсавиной, которая на сцене легендарного кабаре участвовала в вечере танца XIII века, есть такие строки: «В клубе не было притворства, не было скучных штампов и натянутости, а главное – там не придавали никакого значения социальному положению гостя».

*Владимир Рекшан, глава из книги "Занимательные страницы истории Петербурга"

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора

Книга «Занимательные страницы истории Петербурга» первоначально была задумана автором как цикл статей газеты «Смена», публиковавшихся в течение 2002 года. И хотя цикл носил название «Энциклопедия Санкт-Петербурга», автор понимал: нельзя объять необъятное. Поэтому среди множества фактов он старался находить те, которые не часто встретишь в книгах о Санкт-Петербурге. «О кондитерской Вольфа и Беранже знают все, там проводили вечера Пушкин и Вяземский. Почему не пишут о «Сайгоне», где бывали Бродский и Довлатов?» - так сформулировал автор идею этой книги. Да, в «Занимательных страницах» Александр Меньшиков соседствует с «Митьками», а Карл Росси – с Ленинградским рок-клубом. Впрочем, нынешний Санкт-Петербург соединяет в себе историю и современность, классику и модерн, дворцы и «хрущобы»… День сегодняшний ведь не менее интересен, чем «дела давно минувших дней». И наши современники – музыканты, художники и писатели, о которых вы прочтёте в книге Владимира Рекшана, - живое тому свидетельство.

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора Вчера на фестивале-премии журнала "FUZZ" в спорткомплексе "Юбилейный" Владимир Рекшан за суммарные заслуги в музыкально-литературной рок-деятельности получил премию "Легенда рока 2008"!!!
Ура! Ура!! Ура!!!!

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора В издательстве «Амфора» вышла в свет новая книга Владимира Рекшана, содержащая в себе все существующие на данный момент части того самого знаменитого «Кайфа», начало которого было положено ещё в 80-х годах прошлого столетия. Издатели дали название новому тому "Самый кайф", но автор предпочитает называть его "Тот самый...".
В любом случае, книга уже продаётся в книжных магазинах Санкт-Петербурга, а также и Москвы.



ЛИРИКА о "Кайфе"

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора Недавно издательство "Амфора" выпустила новую митьковскую книгу со старым названием - "Митьки". И это совершенно не те "Митьки", которые когда-то вышли из-под пера Владимира Шинкарёва (хотя и его опусы вошли в сборник), недавно покинувшего движение. Заявлено об этом было 8 марта на первой, "домашней" презентации новой книги. Но оказывается, что будет ещё и вторая, которую могут посетить все желающие.
Итак,
31 марта, 19:30
Магазин "Буквоед" на Площади Восстания, в здании гостиницы "Октябрьская"
Презентация нового митьковского сборника "Митьки"!
Участвуют: Владимир Рекшан, Дмитрий Шагин и другие Митьки!!!

Вход свободный! Приходите!

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора Адрес «Пушкинская, 10» (как пройти – см. заголовок) для творческого сообщества Петербурга - все равно, что «Петровка, 38» для доблестных стражей порядка нашей Родины. Если выражаться пафосно, то Пушкинская, 10 – это оплот современного неформального искусства и колыбель русского андеграунда, а если проще – это Арт-центр всея Руси. Рождение столь важной субстанции и праздновать следует с размахом. 19-летие Арт-центра было отмечено при стечении петербургской интеллигенции в БКЗ «Октябрьский» (который, кстати, неподалеку от самой улицы Пушкинской).

Читать далее

Текст: Маргарита ЧЕ

*http://www.blog.videomusic.ru/

2622 просмотров

На сцене БКЗ "Октябрьский": Владимир Рекшан и группа "Санкт-Петербург" Директор арт-центра "Пушкинская,10" Николай Медведев Главный "Митёк" Дмитрий Шагин Экипаж фрегата "Штандарт" *Съёмка - Максим Зорин

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора Владимир Рекшан:
"Летом 1988 года в Санкт-Петербурге (а тогда ещё Ленинграде) на Зимнем стадионе прошел очередной фестиваль Ленинградского Рок-клуба. Параллельно с самим фестивалем проходили съемки для… ну, в общем-то, для Запада. Без каких-нибудь там инициатив или давлений со стороны группы «Санкт-Петербург» фильм был назван по одной из строчек старой песни группы «Санкт-Петербург» «Сердце камня» и назывался фильм «И у камня бывает сердце». В этот фильм вошло по одной композиции всех известных групп на тот момент: ДДТ, Алиса и прочие... и наших три..."

Эти самые три песни сохранились на кассете VHS в архивах Владимира Рекшана, и потом оцифрованы в порядке планового разгребания нами этих самых архивов. Очень надеюсь, что когда-нибудь и весь фильм найдётся, а пока...
Вот фрагмент истории, которую удалось сохранить.

НЕС_с (Культурная_Столица) все записи автора В пресловутом городе Париже лежит себе незакопанный в землю Наполеон и никому не мешает. В тамошнем городе бесчисленное количество улиц, площадей, мостов, названных в честь королей, их министров, врагов королей - социалистов, врагов тех и других - анархистов, и т.д. Париж впитывает имена и времена, как губка, и тем замечателен. На бульваре Монпарнас работают по сию пору кафе с памятными для истории искусств названиями «Клозери де Лилль», «Ротонда», «Ля Купель», на бульваре Сен-Жермен напротив одноименной церквухи трудится кафе «Флор», где в шестидесятые годы прошлого века кипела и бурлила богемная жизнь... Сейчас в перечисленных заведениях (перечислять можно до бесконечности) сидят богатые туристы из-за океана и чувствуют себя кто Модильяни, кто Хэмингуеем, кто Сартром, а кто и (не дай Бог!) Гертрудой Стайн.
Но речь пойдет не о французском городе. Париж в данном случае только стилистический прием. Хочется вспомнить ленинградскую родину, о том, какой она была еще совсем недавно.
Первые одиннадцать лет своей уже не короткой жизни мне посчастливилось просуществовать неподалеку от Невского на Кирочной улице в квартире, где в семнадцатом году Ленин провел собрание с разъяснением Апрельских тезисов. Мемориальная доска появилась относительно недавно, и поэтому мое детство прошло счастливо. Многие сверстники собирали марки, и первые вылазки на Невский мы совершали с утилитарной целью - не доходя до кинотеатра «Октябрь» находился «марочный» магазин. Там продавали чудесные китайские блоки, изображавшие гимнастические упражнения. Ходили слухи, будто вместо клея китайцы использовали рисовую кашу. Что-то про коммунизм я уже слышал, обсуждал с приятелями перспективы, а у мамы спрашивал:
- Когда коммунизм объявят? Чтобы поехать и марок набрать за так.
- Скоро, сынок, - отвечала мама.
Но коммунизма так и не объявили, а «марочный» магазин на Невском закрылся. Теперь там что-то вроде «Адидаса»...
Классе в восьмом я уже знал про специальные брюки под названием «джинсы» и про рубашки с необычными пуговками. По выходным мы с соседом Игорем Залмановым отправлялись на Невский поглазеть на тех, кто носит необычную одежду. Была середина шестидесятых годом, мы ничего не слышали про «оттепель» и прочие фокусы. Я принадлежу к тому поколению города Ленинграда, которое в силу малолетства пропустило свободолюбивые шестидесятые, а к новым временам с новыми возможностями нового русского капитализма добралось побитым и полуживым. Все поколения потерянные, а семидесятники потеряны больше всех. Зато нас согрела битломания, и мы строили мир, мало общаясь с государством...
Тем временем, Невский в жизни наступал неукротимо. Увлеченно занимаясь спортом, я ездил на Зимний стадион смотреть, как соревнуются взрослые чемпионы, в пятнадцать лет и сам выиграл у всех в стране среди однолеток по прыжкам в высоту, стал мастером спорта. Выходя из метро на Невский, проходишь мимо «Катькиного» садика, в котором гомики собираются, переходишь проспект. Оттуда до Зимнего рукой подать. Про «катькиных» гомиков знает каждый, выросший в Питере. Что-то смутное, непонятное и ужасное знал и я, обходя садик стороной. Однажды спешу на стадион, вышагиваю мимо садовой ограды к пешеходному переходу через Невский. Вдруг со стороны садика ко мне кто-то движется и говорит сбоку:
- Здравствуй, здравствуй.
- Пошел ты на ...! - инстинктивно отвечаю и тут же узнаю в говорящем тренера молодежной сборной Советского Союза. Смысл моей реплики доходит до него не сразу, и он продолжает, спрашивает:
- Как дела?
- Хорошо, - отвечаю я, краснею и убегаю.
Но настоящее освоение Невского, вообще центра началось с поступления в университет. Мир вдруг распустился, стал разноцветным и огромным, появились новые талантливые друзья и новые формы быта. Сразу за Кунсткамерой в те великие годы работала столовая Академии наук, «Академичка», с залом, где установили кофейный заварочный агрегат венгерского производства, где за простой маленький кофе брали четыре копейки, где кипели интеллектуальные страсти и еще не было развито бражничество, хотя пиво поглощали дюжинами. И белые ночи тогда были белее, и толпы с гитарами возле парапетов собирались добрее, и нынешние бандиты еще не родились...
Что-то такое пересдавали мы на истфаке и поэтому стали отмечать окончание сессии только четвертого июля. Человек пять всего. Пили коктейли в плавучих барах, глазели на девиц. Савинов, кажется, вспомнил о том, что сегодня, мол, День независимости США и американские студенты, приехавшие в гости, собираются на праздник в помещении университетской столовой за главным корпусом. Волосатые и джинсовые, мы побежали брататься с американцами и нас, приняв за иностранцев, в столовую пустили. В ней под прогрессивную рок-музыку с ихними девицами танцевало с дюжину моложавых чекистов, одетых в аккуратные костюмы и белые рубашки с галстуками. Нас скоро разоблачили и мы чуть не пострадали.
Лето 68-го. В августе в Прагу ломанутся наши войска и начнется другая эпоха. Эпоха Вудстока, эпоха мировой рок-революции, революции любви, в которой мое поколение, мой Ленинград-Петербург побарахтался будь здоров!
Осенью 69-го я с приятелями репетировал в училище им. Мухиной - «Мухе». Мы играли на самодельных электрогитарах и вдруг придумали своей группе название - «Санкт-Петербург». Отпраздновать название решили в кафе «Север», где за бутылкой шампанского обсуждали свое славное будущее. На выходе на нас напали фарцовщики, желая поколотить за длинные волосы. Мы отбились гитарами, вышли из боя с честью. За длинные волосы можно было серьезно пострадать, и несколько раз гитара спасала меня.
Через пару лет, уйдя в академический отпуск, я решил устроиться на работу в метро ночным тоннельным рабочим, где и проработал полгода на перегоне «Маяковская»—«Гостиный двор». Этот своеобразный подземный Невский достоин отдельной песни, но вот какая странная история произошла со мной, пока я сочинял текст...
В середине 90-х на одной из радиостанций я выпустил несколько десятков музыкальных программ под общим названием «Джинсовое радио». В одной из передач, вспоминая работу в метро, выдумал басню о том, что иду, мол, однажды пустынным тоннелем, перекинув обрезную доску через плечо, и вдруг мне навстречу из темноты выходит такой же волосатый и джинсовый парень. Мы приветствуем друг друга, я говорю незнакомцу:
- Мне нравится группа «Прокл Харум». И парень отвечает:
- А я люблю «Джетро Талл», - и скрывается во мгле тоннеля. История - чистая выдумка! А тут телефонный звонок. Незнакомый мужчина представляется, что-то такое бормочет про свои литературные опыты, а в конце разговора сообщает:
- Я слушал вашу передачу. Тот человек, которого вы встретили в тоннеле почти тридцать лет назад, это я...
Куда бы ни забрасывала жизнь, все равно ты оказывался на Невском. Неподалеку от проспекта, между конной статуей Петра и Инженерным замком есть кусты и пара скамеек. Тридцать лет назад вокруг этих скамеек роилась молодежь. Здесь менялись пластинками, и я приходил к этим скамейкам в дождь и в метель, каждый день выменивал себе пару новинок, а затем с приятелями отправлялся в «Сайгон» продолжать музыкальные беседы. «Сайгон» - это уже не песня, а целая оратория.
В городе, живущем на параллелях и перпендикулярах, на угол Невского и Владимирского вы попадете всегда. В здании, располагался ресторан «Москва». Первый этаж его занимал кафетерий, прозванный в народе «Сайгоном». С шестидесятых годов там толклись всякие несоветские элементы. Богема, одним словом. Я еще застал пору, когда в «Сайгоне» были столы со стульями, когда изящный сердцеед Ширали прохаживался между столиков с тросточкой, а лохматый Кузминский притаскивался то ли с дубиной, то ли с посохом... Богема попивала на глазах у народа, и постепенно «Сайгон» приобрел сомнительную репутацию. Богема - понятие условное. Что-то вроде отстойника или спецраспределителя. Из нее кто-то пробился в официоз, а к оставшимся подтягивалась молодежь. Одно время в «Сайгон» по вечерам приходили пить местные бандиты. Семидесятые годы стояли на дворе, бандиты были в наколках и шрамах, в компании пропитых поблекших девиц. Лично мне приходилось быть свидетелем сцен безобразных! Однажды два одноногих уголовника дрались костылями, падали, роняли столы, пугая богему и случайную публику, зашедшую нечаянно перекусить. Водился в «Сайгоне» внушительного образа детина по кличке Полковник, огромноголовый, с кулаками, как пивные кружки, занимавшийся рублевым рэкетом. Правда, перед Московской Олимпиадой бандиты куда-то подевались...
Собирались в «Сайгоне» и разные экономические жулики. У них действовал свой табель о рангах - от, как говорится, антикварно-иконной крутежки и переправки народного достояния за кордон до пятерочных книжных спекуляций. Одного из крутых звали Распылителем за случайный и плевый для него проигрыш в карты пятидесяти тысяч, что по тогдашним ценам «черного рынка» равнялось, где-то, десяти-двенадцати тысячам долларов... Я видел Распылителя несколько раз, но он не часто наведывался в «Сайгон» - лишь по особой надобности. Был он скромен телом, сероват лицом, носил бородку клинышком и не бросался в глаза. О нем говорили, будто он одним из первых прошелся по деревням и неприметно так, учтиво собрал икон в серебре и складней на миллион. Экономические жулики носили плащи и пальто из лайковой кожи и собирались между двумя и тремя часами пополудни перед открытием букинистических, антикварных и комиссионных магазинов. В три открывалась на Рубинштейна скупка драгоценных металлов, куда частенько несли, как лом, произведения настоящих ювелиров. Перед скупкой простодушных горожан перехватывали «лайковые плащи» и делали свои состояния, а после в «Сайгоне» играли в «шмен», открыто, несмотря на социализм и госбезопасность, передавая из рук в руки тысячи.
Бедная богема, кто поприличнее, отводила глаза, а потерявшие стыд старались втюхать какому-нибудь «лайковому плащу» зряшную книжицу, чтобы выпить, а вечером стоять возле кафетерия, размахивать руками и философствовать. Каратисты дружили с «лайковыми плащами» и презирали богему. Девицы из провинции проходили через порочные руки «Сайгона» стройными шеренгами. Рок-музыканты пивали с богемой, но их время наступило потом...
В конце 80-х «Сайгон» закрыли, и на его месте стал, словно либеральная насмешка, работать магазин итальянской сантехники. Унитазы там всякие, рукомойники.
Про Гребенщикова, Цоя и прочих написано много. Про двадцатилетнюю эпопею питерского Рок-клуба слышали почти все. Мало кто знает, что совсем недавно помещение Рок-клуба на улице Рубинштейна опечатали за долги. Оно и справедливо, поскольку Рок-клуб давно сдох. Сдох когда-то популярный ресторан Дома журналистов, сдохла жизнь в Доме актера, сдохла знаменитая разливуха по прозвищу «Соломон», половина моего поколения сдохла или еле волочит ноги. Сгорел Дом писателей, но это отдельная хохма. Вместо кафе «Север» теперь торгуют акциями...
В начале этого текста я вспоминал Париж, в котором берегутся имена и места, связанные с именами. В моем городе все по-другому и это тоже хорошо, поскольку Петербург - это не окно в Европу, а дорога в Азию. От моря по Невскому к Московскому вокзалу и далее в азиатские недра... У каждого поколения свой Петербург - он медленно и неукоснительно проваливается в топи, из которых вырос. Он есть еще, и его уже нет. Иду по городу и всматриваюсь в лица. Они новые, их много - других и счастливых. Все меньше встречаешь знакомых, все более потерты они и эфемерны. Но и это хорошо. Мой Петербург уйдет вместе со мной, унесет свои название и имена. Зато и никто другой им уже без меня не воспользуется.

Владимир Рекшан.