Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора
"Джем". Константин Савченко и Анатолий Крупнов.
https://www.facebook.com/godkrupnova/photos/pcb.11...20037291448994/?type=3&theater
фото взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора


Анатолий Крупнов - Белый Танец (Запись басовых партий. Студия ''На Полянке'', май 1996)
https://vk.com/black_obelisk_and_other_projects
взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора
Анатолий Крупнов
http://www.rollingstone.ru/media/pic/_original/1/a...y_krupnov_chernyiy_obelisk.jpg
взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора Небольшое интервью Натальи Медведовской ,активной участницы рок-тусовки 80-х. Небольшое , а потому публикуем его полностью.

Н.М. Как я попала в металл-тусовку? Да по случайности! Хотя, говорят, случайностей не бывает. Кто-то там всем этим хозяйством располагает...

Все начало и добрую половину восьмидесятых я провела в мажорско-утюжном кругу, с весьма значительным числом иностранных друзей и знакомых. В те недобрые времена такое вполне можно было расценить как своеобразную форму протеста, наделенную определенным риском – ГБ и менты это дело очень не жаловали и пытались всячески усложнить нам жизнь. Хотя, конечно, в силу возраста и тогдашних жизненных обстоятельств, преследование и противостояние были на довольно наивном уровне. Это пока дело касалось «Лакосты», «Найков» (тогдашних непременных атрибутов уважающего себя тусовщика) да каких-нибудь попоек в «Космосе» или «Интуристе» со студентами из «Пушки» (института русского языка им. Пушкина, кузнице кадров невидимого фронта за «железным занавесом»). Мы этих приметно-незаметных людей в штатском легко дурили, успешно и не без удовольствия прикидывались иностранцами, что было не так уж трудно – контингент тогдашней «конторы» был весьма колхозным. Но когда дело доходило до валюты, тут вся лeгкость бытия заканчивалась; здесь было не до шуток, можно было запросто за двадцать долларов далеко и надолго уехать. Об этом времени можно много чего интересного вспомнить, скажу только, что в отличие от большинства тогдашних мажоро-утюгов, ориентировавшихся на american style, включая одежду и музыку, мои друзья были большими фанатами «бундеса», европейского стиля одежды, Новой Немецкой Волны и даже немецкого языка, тогда не очень популярного. Которым некоторые из знакомых владели просто отлично. Стопроцентно, что не без их влияния я оказалась в 88-м году в Берлине, где и проживаю с удовольствием до сих пор.

Тогда же, в восьмидесятых, я познакомилась с Эдом Ратниковым (тогда еще не металлистом, но уже мотоциклистом, на чешском мотоцикле «Ява»), и под его влиянием я чуть было не сдала на права по байк-вождению. Хотя, возможно, что мы уже раньше встречались, на футбольных фанатских тусовках – тогда людей фанатского толка было наперечет, все друг друга знали. Там же познакомилась с Борей Хайером, который только чем не спекулировал в те благодатные времена, например, билетами на концерт «Черного Обелиска» и «Тяжелого Дня» в клубе с позабытом мной названием на Варшавском шоссе.
Туда я, ничего особо не подозревая, и отправилась. Там уже присутствовал Эд. Он и поручил меня заботам развеселого, молодого, даже по моему тогдашнему впечатлению, блондина с волосами до плеч и в черной косухе. Я оделась по своим понятиям. Постаралась в черное, только понавешала на себя всяких золотых и серебряных бижутерных цепей. Мне казалось, что так погламурнее – типа, будет для рок-концерта. Блондин ухмыльнулся, посмотрел нагло, но с неким состраданием и сказал: «все хорошо, а вот это – сними, не надо». Так задал мне урок рокенрольного вкуса на всю жизнь мой с тех пор близкий соратник по тусне, ставший хорошим другом, Лёша Кот. Потом был «Черный Обелиск», Толик Крупнов с оборванной кандальной цепью на руке и бас-гитарой, голый до пояса и певший так, как я до тех пор и не подозревала, что так можно «у нас». Это сейчас – делай что хочешь, а тогда шел 87-й год... Bерхом официального тяжеляка были «Земляне». «Песняры» еще были далеко не на пенсии, и народ ломился на подпольные концерты «Машины времени». Короче, вот этот концерт перевернул всю мою жизнь.

Потом был день рождения Эда Ратникова, где я познакомилась с Русом, моим другом до сих пор, Толиком Крупновым, сыгравшим тоже не последнюю роль в моей судьбе и, конечно – куда без него – Хирургом, тогда славным парнем на «Яве», без особых амбиций и вполне вменяемым. Куда что делось? – хочется иной раз спросить...

М.Б. И как она, встреча с новым и ужасным, вставила?

Н.М. Мои приоритеты резко изменились, как и я сама. Через полгода я бы без косухи из дома не вышла. Меня накрыло этой новой темой с головой. Ездила «турменеджером» (а по-тогдашнему «администратором») с «Обелисками» с концертами по стране, работала в Рок-Лаборатории; знала и дружила с очень многоми интересными людьми того времени – и хочется верить, что хоть минимальная, но и частичка моих усилий и души есть в становлении московской тяжелой музыки. А Heavy Sound я слушаю до сих пор, и это единственная музыка, которая будет со мной всегда. Она будет помогать мне жить дальше и оставаться в глубине души «вечной девушкой 87-го года».

М.Б. Потом ты покинула СССР на кануне развала , и окунулась в еще более новую тему.

Н.М. Как я добилась такой привилегии в те не очень вегетарианские времена, рассказ отдельный, сейчас о Берлине.

...Погожим августовским днём в 1988 году мой самолёт гэдээровской авиакомпании «Интерфлюг» приземлился в аэропорту Шёнефельд в славном городе Берлине, в восточно-совковой его половине, что не туманило моего еле сдерживаемого счастья. Я знала: сейчас я спокойненько перейду в заветный сектор, где немногих счастливцев ждали автобусы для доставки оных в Западный Берлин, минуя Стену, погранцов с собаками и прочие препятствия. Я была молода, «чертовски мила», казалась сама себе тем еще тёртым калачом. Пара лет в утюгово-мажорской, а потом, поумнев, и в московской металлтусовке, казались мне тогда достаточным жизненным опытом. Я также имела в своем багаже хороший английский, семьсот бундесмарок и паспорт с частной турвизой для ФРГ на три месяца. Мир лежал передо мной на ладони, и я была готова его завоевывать.
Западный Берлин был тогда для нас, в Совке, каким-то мифическим городом. Информация, которая просачивалась к нам из-за железного занавеса была довольно скудной: Стена, маленький остров в красном море, по слухам - супер тусовка, не похоже ни на что, ни на Лондон, ни на Париж. Думалось – не станут же такие ребята, как Дэвид Боуи и Игги Поп, без нужды там жить и музыку пописывать, попивая пивко и заправляя нос... Скажу одно: мои догадки подтвердились на все сто и меня накрыло с головой.

Где я только не побывала в первый же вечер! Выйдя из метро (которое поразило меня своей «некрасивостью», да уж, не Москва!), я попала на центральный западно-берлинский бульвар Курфюрстендамм, усаженный платанами. Везде огни, реклама; народ непринужденно фланирует вдоль огромных витрин и (особенно необычно тогда для нас) все сидят на улице. Везде рестораны и кафе вынесены на тротуары, народ кушает и пьёт, много и вкусно, мне тоже хочется! Дальше – на Ноллендорфплатц, площадь, которая является как бы воротами в один из самых тусовочных районов Берлина – Шёнеберг, «Красивая гора». Там кафе «Свинг», мое первое «живое» настоящее немецкое пиво, нацеженное как положено, пол-литра за целых семь минут. Иначе это не пиво, как мне пояснили, а ослиная моча, как в Aмстердаме – такова была и есть давняя любовь и конкуренция двух похожих-непохожих метрополий. Типа, «кто круче». На этой же площади – концертный зал «Метрополь», берлинская «Горбушка». Каждый уважающий себя тусовщик, собираясь на концерт какого-нибудь Slayera или Faith No More непременно зайдёт перед этим в «Свинг» на пивко или чего покрепче. В самом «Свинге» три-четыре раза в неделю концерты, на маленькой сцене – самые разнообразные группы, от очень хороших до никаких. Все пытаются пробиться, завоевать Берлин, город, в котором, такое впечатление, все играют в каком-то бэнде, а если не играют – то слушают, ходят на концерты. Музыка – это берлинский воздух, публика здесь привередливая, разбирается в материи, поэтому если здесь кто-то чего-то добился, то он может рассчитывать на хороший шанс в музыкальном бизнесе. Так это было тогда, так это и по сей день.
Потом на моём маршруте был «К.О.Б.», панковское заведение. Панк в те времена был ещё очень жив, хотя переживал уже не золотые его времена, начала-середины восьмидесятых, но всё же и не закатные. Там со сцены в почти полной темноте и тесноте вопило и грохотало что-то ирокезно-докмартиновское. Кто-то лысый, в видавшей виды джинсовой безрукавке с нашивками и булавками и с кольцом в носу собирал в шапку кому чего не жалко в поддержание музыкантов, чтоб было потом на что выпить и покурить. Я, конечно, пожертвовала от «наших-вашим», что было ужасно клёво: вот я, настоящая совчина, даю пять марок на поддержание панковской тусни, супер!
«КОБа» и «Cвинга» давно уже нет, и мало кто помнит об их существовании, но я очень рада, что была там в этот памятный день. Там же, в шаговой доступности, был знаменитый, не побоюсь сказать, на всю Европу «Екс-н-Поп», прославившейся его знаменитыми завсегдатаями и почти свободным консумом лёгких наркотиков. Как раз там тусовались Игги Поп и Дэвид Боуи, снимавшие неподалеку квартиру, а в мои времена там вполне можно было оказаться на соседнем барном стуле с Ником Кэйвом. А на рассвете, в клубе «Сокс» в Кройцберге, была встреча с типом в ти-шоте с гордой надписью «I love CCCP». Он был бритишом, живущим в Берлине, и просто не мог поверить, что я еще пару часов назад была в этой чудной стране и вот стою здесь, как ни в чём ни бывало. Эта невероятная новость мгновенно облетела весь бар, и народ потянулся ко мне с выпивкой, каждый хотел со мной побрататься и поздравить со счастливым прибытием в город-герой Западный Берлин. Тогда моё появление было настоящей маленькой сенсацией, чего нельзя больше ожидать от современного Берлина с его русским населением по официальным подсчётам где-то в тридцать тысяч человек... Однако жизнь моя и моих друзей совершенно не пересекается с названными тысячами, так как контингент этот состоит в основном из местечковых бабок, приехавших за материальной компенсацией, или казахстанских этнических немцев, крестьян, в поиске исторической родины – ни с теми, ни с другими как-то не находится общих тем...

Но – назад, в 88-й год. Город тогда, по статистике, был самым молодым в Западной Европе. Больше половины его обитателей были моложе двадцати пяти лет, и это просто бросалось в глаза, какое-то молодёжное Эльдорадо! Это объяснялось тем, что неформалы, музыканты, художники и просто тусовщики всех цветов и мастей со всей Европы стекались сюда в поисках удачи, привлечённые репутацией города. Там была неповторимая атмосфера свободы с одной стороны и уютность его обозримых границ с другой. Была какая-то надёжность нахождения за Стеной – во всяком случае, по моему восприятию. Не забыть добавить сюда всех молодых немцев от восемнадцати до двадцати пяти лет из Федеральной Республики, косящих, так сказать, от армейской службы, которая тогда ещё была обязательной. Западный Берлин и его обитатели, в силу своего статуса, был от этой воинской повинности освобождены. Нарисовывался такой интересный социологический коллаж, так оно и было.

В один прекрасный, но ничем особенно не примечательный вечер, брела я без особой цели по Винтерфельдплатцу в том же Шёнеберге, и аккурат возле общественного туалета с дурной репутацией, местом встречи местных наркоманов. Что интересно, сейчас в том же самом месте и постройке процветает кафе, особенно летом пользующееся большой популярностью. Проходя мимо, я всегда думаю с усмешкой: «Люди, берлинцы и гости столицы, знаете ли вы, где сидите-то? В сортире, мягко говоря! » Так вот, иду я, размышляю, что бы вечером предпринять, – а тут, откуда ни возьмись, Хирург, собственной персоной, нарисовался! Что, говорит, Натаха, делаешь, в гордом одиночестве? Тут, типа, одно классное место есть, бар такой небольшой, но жутко тусовочный, музыку правильную играют и хозяин - такой парень, свой в доску, нас, русаков, любит. Мы с ним уже забратались до гробовой доски, и теперь братья по крови. Зовут его Саша, и мы отныне зовёмся Саша Вест и Саша Ост, пойдём, познакомлю...

Так в мою жизнь вошёл бар «Секстон» и его незабываемый владелец Саша Дисселькамп. О «Секстоне» нужно писать отдельную главу, такое это было легендарное место. Для многих, в том числе и для меня, оно сыграло просто судьбоносную роль. Я, к примеру, благодаря «Секстону» живу с тех пор в Берлине. Моя свадьба, под раскаты Билли Айдоловской «WhiteWedding» была отгуляна именно здесь – как и роковая встреча с моим будущим мужем, да и не только с ним. Для Хирурга это место всегда имело особый статус. Не случайно он и в Москве постарался воздвигнуть в его честь памятник нерукотворный в образе московского «Секстона»... Что из этого вышло, другой разговор.

Одна из самых запомнившихся тусовок того времени был, несомненно, визит Жана Сагадеева со товарищи. «Э.С.Т.» дал несколько концертов по малым клубам, которые стали феноменальным успехом, что не удивительно в те-то времена! Народ думал, что восточнее польской границы все в валенках ходят, пляшут в присядку и поют гимн Советского Союза. А тут такое, что-то дикое и непонятное, но такое рокенролльное; никто поверить не мог, что группа из Москвы. Публика стояла на голове от восторга, девушки лежали штабелями, а уж когда Жан доставал бутылку водки и пил из горла, хрипя что-то про Катюшу, экстаз был полный – вот он, неизвестный и загадочный Совок! Как-то днём, после бурной концертной ночи и с похмельной головой, мы все вместе оказались на Чек Пойнт «Чарли», тогда ещё действующем контрольным пункте на границе Западного и Восточного Берлина. Там стояли такие высокие деревянные помосты с лестницей, с которых любопытствующим туристам и всем желающим можно было заглянуть «на ту сторону» – за Берлинскую Стену (она была двойная, для верности) с разделительной полосой посредине, где прогуливались гэдээровские погранцы с овчарками и «Калашниковыми» на плече. Картина, надо сказать, впечатляющая. По-моему, сама Стена уже пала к тому времени, но это было какое-то политическое межвременье, обе страны ещё существовали и граница была настоящей, без дураков. Тут Жан, посмотрев на всю эту красоту, набрал из носа всё, что там было и в лёгкие воздуха побольше, вдруг как плюнет – если не сказать, харкнет – за Стену, на ту, «железно-занaвесную», восточную сторону! Я просто обомлела. И не только я, у всех окружающих зевак в зобу дыханье спёрло (кроме, конечно, ЭСТов, они аж присели от смеха!) В нашу сторону поспешил огромного роста чёрный US-десантник, с угрожающей гримасой, крича «Fuck, you stupidone, don’t provocatet heassholes!!!! » Если свободно перевести, что-то вроде «Ты, что, охренел, врага провоцировать!!! ». Сагадеев спокойно так вытер рот и невозмутимо вытащил из штанин свой советский, красный, серпасто-молоткастый паспорт – и американцу в лицо, на-ко, вот тебе! Тот впал сначала в ступор, настолько это было неожиданно: молодой парень, стильно одетый во всё чёрное, с волосами до пояса, и русский? Здесь, наверное, таких ещё не видели... Десантник почесал мощный загривок и разрешил: «Russian?! Fuckit! OK, you may! » Махнул рукой и пошёл восвояси. Каковы времена, таковы и нравы.

М.Б. А Петра Галл, она же появилась в рокерской тусовке накануне твоего отъезда?
Н.М. Впервые я увидела Петру Галл на свадьбе Хирурга в конце восьмидесятых; она приехала с Мартиной, счастливой невестой, в качестве придворного фотографа. Она сразу бросалась в глаза, хотя это не так просто при росте метр шестьдесят с кепкой! Маленькая, быстрая в движениях, она сновала среди гостей, фотографируя одуревших молодожёнов и не забывая о тусне. Запомнились её короткая, а-ля Билли Айдол, стрижка и абсолютно обезаруживающая, незабываемая белозубая улыбка во всё лицо. Она не стеснялась и не боялась – а там было кого, металл-свадьба, разбавленная лужниковскими бравыми парнями, байкерами разлива 87-го года, пьянка и разгул, рок-н-ролл, одним словом. Ей очень всё нравилось, были явны параллели с тогдашними западно-берлинскими «плясками на вулкане» под тогда казавшейся нерушимой Стеной. С тех пор Петра стала бывать в Москве постоянно, скоро могла сносно объясняться по-русски, обзавелась кучей друзей, настоящих и мнимых, как это обычно у нас бывает. Потом села впервые на байк, и это при её-то росте, великое мое уважение, я так и не рискнула!..






https://vk.com/club87260359
взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора "Нечаянная встреча в разорванной судьбе."
Андрей Орлис. Отрывок из воспоминаний.
https://www.facebook.com/godkrupnova?fref=nf

Он навсегда остался в моей памяти здоровым, косматым и даже несколько кошмарным мужиком с чёрной длинной шевелюрой и пронзительными грустными глазами, в которых застыло выражение мучительной, но вдохновенной неудовлетворённости, грустной констатации факта, что живём и творим не так как задумано и положено. Не знаю как по уровню музыкальной мысли и виртуозности исполнения, но по трагичности образа, по вырванности из общего контекста бытия, и, как модно говорить, экзистенциальности своей скрытой драмы , Толик был немного похож на молодого Паганини в постиндустриальную эпоху. Поэтому, когда во время не запланированных посиделок в гримёрной с пивом и портвейном выяснилось, что он учился в муз. училище по классу "скрипка", я ничуть не удивился. Бас-гитара больше подходила ему по габаритам, но скрипка, конечно, вернее отражала духовный мир... Наивно раскрыв свое скрипаческое прошлое, Толик получил шквал пьяных вопросов - "Ну и как ты с этой скрипачкой ходил ? Друзья то не прикалывались?"

Толик сразу ответил: "Быстро ходил, опаздывал всё время... Вот бегу я раз со скрипочкой, время поджимает, скрипочку под пальтишко чёрное прячу, залетаю в подземный переход, а там лестница обледенела и я как загремел по этой лестнице со скрипочкой в обнимку! Внизу очухался. Лоб разбит, но скрипочка цела, а в голове играют гаммы..."

Даже не знаю почему мы так ржали над этой историей, и до сих пор смешно. Наверное все дело в подсознательном аллегорическом восприятии действительности. Это было низвержение в тартарары "тяжёлого рока" с вершин высокой классики, сопровождаемое шишками на лбу и гаммами в душе.

Андрей Орлис. 2015 г.

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора РАРИТЕТ!
Анатолий Крупнов в немецком календаре !ROCK kalender - 89!
https://www.facebook.com/godkrupnova/photos/a.1095831

В 1989 году Анатолий Крупнов и его группа SCHWARZER OBELISK появилась на одном тематическом развороте METAL вместе с MOTORHEAD, U.D.O, Alice Cooper, AC/DC, Testament и прочими звёздами первой величины мировой сцены в немецком издании!!! ROCK kalender – 89. © Copyright ELEFANTEN PRESS Verlag Gmbh. 10.000 экз.

К моменту выхода календаря Анатолий Крупнов уже год как играл в группе SHAH и собирался отправиться в Германию записывать альбом Beware. Его группа «Чёрный Обелиск», просуществовав ровно два года с 1986 по 88, была Крупновым распущена, и надежд на её воссоединений в тот момент ни у кого не было. Календарь Крупнову скорее всего подарила автор многих его классических снимков – фотограф Петра Галл, чей адрес и остался единственной записью на его страницах, не считая детских каракуль, оставленных сыном Крупнова Владимиром, или "Бобом", в том радостном возрасте, когда каждый ребёнок настоящий художник.

В 1987 году немецкая журналистка Петра Галл прибыла в СССР, чтобы снимать русских неформалов для немецких молодежных изданий, ей первой пришла в голову мысль о том, что нужно делать из местных мотогруппировок и звёзд андеграунда объект фотоисследования, и она познакомилась в Москве с членами практически забытого сегодня мотоклуба Black Aces («Чёрные Тузы») – первого объединения мотоциклистов на пост-советском пространстве.

«Тогда было множество мелких районных рокерских тусовок, собиравшихся в Лужниках, и несколько крупных, таких как «Мафия рокеров центра». Но никаких понятий типа «клуб», «цвета», «устав», у них, конечно, не было. У руля стояло несколько заводил, а девиз был один: «Беспредел!» Собиралась толпа (кто на чем) и с ревом валила по ночной Москве. С появлением информации начали появляться зачатки байкерской культуры. В первую очередь это были фильмы, такие как «Улицы в огне» и «Мэд Макс». Black Aces стал первым объединением именно байкерского толка. Были жилетки, «цвета». Руководил им Руслан Тюрин, он же «Рус»…

(Олег Гоч, он же «Алик», он же «Кимирсен», отец-основатель одного из первых и старейших из ныне действующих клубов СССР – Cossacks MC Russia, активный участник становления байкерской культуры в России. Фрагмент интервью для журнала «МОТО» см. по ссылке http://moto-magazine.ru/community/tusovka/oleg-goch-z.. )

«Мы тогда все дураки были в Советском Союзе, — говорит Руслан «Рус» Тюрин, основатель мотоклуба «Black Aces». — Литературы было мало, Интернета не было, общения не было. У нас только пропагандистские книжки выпускали о том, как молодежь на Западе загнивает. И когда все только копили на свои мотоциклы, возникла тема с организацией мотоклуба для лучшей части тусовки, куда все хотели попасть. Было это в 1986 году. «Тузы» — то есть лучшие, все хотели в эту организацию попасть. И когда я «тузов» сделал, появилась Петра».

Эдуард Ратников, в то время член мотоклуба Black Aces и роуди группы «Чёрный Обелиск», сейчас президент концертного агентства T.C.I., познакомился со своей будущей супругой — немкой Мартиной — летом 1987 года. С ней же в Советский Союз приехала и Петра. «Обе они были такие типичные немочки, интересующиеся модным и популярным тогда процессом Перестройки. В Москве она обнаружила довольно интересный мир, который кишел яркими личностями».

(фрагмент текста Александра Кондукова «Урал»-патриоты: Советские мотобанды 80-х» см. по ссылке: http://www.rollingstone.ru/social/article/20182.html )

Одной из таких “ярких личностей 80-х” был герой андеграундной сцены - Анатолий Крупнов.
Petra Gall!!! Спасибо за рок-н-ролл!!!

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора


РАРИТЕТ!
Анатолий Крупнов о Dr. Alban и о совместном проекте с И. Сукачёвым на дискотеке "У Лис'Cа" в "Олимпийском" (1993).
https://vk.com/black_obelisk_and_other_projects
взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора
Еще один день 1992 (LP)
https://vk.com/id261358808
взято тут
спасибо, Анатолий Александрович

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора ЭКСКЛЮЗИВ!.. ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ!
Анатолий Крупнов. «День и Ночь».

«…В детстве Толя жил в одной комнате с бабушкой. Они оба, и Толя, и его бабушка, были «совами», поэтому вечером у них в комнате зажигалась лампочка, они ложились в кровати, брали книжки и до трех ночи читали...»
(цитата из воспоминаний Эвелины Петровны Исаенко-Крупновой: «Мой сын – Анатолий Крупнов» автор Вл.Марочкин см. по ссылке: http://specialradio.ru/art/id401/ )

И в жизни, и в творчестве Анатолий Крупнов обожал двойственность.
Его дуальное понимание мира, прослеживается от выбора названия для своей группы – «Чёрный Обелиск», до постоянно демонстрируемой амбивалентности собственных переживаний в текстах песен. Противопоставление "Дня" и "Ночи" как символов двух полярных состояний человеческой души - один из любимых поэтических приёмов Крупнова:

«Ночь превращается в день, День превращается в бой..»

«День прошел, и было всё как вчера,
Всё как прежде - точь в точь.
Цепь событий разорвав до утра,
Город ринулся в ночь…»

«И день и ночь грызя друг другу глотки,
Мы даже не похожи на людей…»

«Ночь превращается в день,
День превращается в страх,
Страх превращается в тень…»

«Всё тот же день, всё та же ночь, всё те же женщины, те, что не прочь…»

«Ещё один день, ещё одна ночь, В дороге время легко пролетит…» -

этот небольшой перечень цитат из песен «Город в огне», «Дом жёлтого сна», «Дорога в никуда», «Кто мы теперь?..», «Мы в пути» можно легко продолжить.

За несколько месяцев до своей смерти, в старом ежедневнике, который Толя использовал скорее как записную книжку, на апрельских датах Крупнов записывает текст своей новой песни – «ДЕНЬ И НОЧЬ». Как правило текст и музыка у Крупнова рождались одновременно, так что можно с уверенностью сказать что песня Анатолием была полностью сочинена. Крупнов даже включил её в перечень прочих своих готовых песен под номером "16", которые мы знаем по POSTальбому.
К сожалению Крупнов так и не успел записать на студии эту композицию в виде черновика (как это получилось с песнями «Иди за мной» и «Мама») ни даже показать своему последнему составу, группе «Чёрный Обелиск»: гитаристу Дмитрию Варшавчику и барабанщику Александру Митрофанову.

ЭКСКЛЮЗИВ! ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ!!!
Анатолий Крупнов. День и Ночь.

Куплет I

Ночи от дней отличить очень просто
Жителей ночи из тысячи – парочка
Не отличаясь ни весом, ни ростом
Днём их найдёшь в подворотнях и арочках
Дни от ночей отличаются так-же
Скоростью звука и тяжестью света
То что ты днём никому не расскажешь
Ночью об этом же спросишь совета.

Rn:

Жители ночи мы
Совы да филины
Нас очень мало
Почти все знакомы
Мы по ночам
Напрягаем извилины
Ради рождения
Истин искомых

Снова рассвет, снова день надвигается
Неумолимо, так гулко и громко
Утро настало, и ночь отступается
От завоёванного к самой кромке
Мы переждём, а зимою тем более
Дни всё короче, а ночи длиннее
С ночью прощаюсь, без грусти, без боли я
Этим же вечером встретимся с ней

Куплет II

День беготнёй, суматохой запутает
Громкими звуками с запахом пыли
Ночь покрывалом плотнее укутает
И подоткнёт чтобы ноги не стыли
День это время свиданий «по делу»
Уличных пробок, домашних скандалов
Ночь это то, что бывает и белым
И тишиной. Разве этого мало?

Rn:

Жители ночи мы
Совы да филины
Нас очень мало
Почти все знакомы
Мы по ночам
Напрягаем извилины
Ради рождения
Истин искомых

Снова рассвет, снова день надвигается
Неумолимо, так шумно и громко
Утро настало и ночь расступается
От завоёванного к самой кромке
Мы переждём, а зимою тем более
Дни всё короче, а ночи длиннее
С ночью прощаюсь, без грусти, без боли я
Этим же вечером встретимся с ней.

© Copyright: Анатолий Крупнов 1996 г.






Записная книжка Анатолия Крупнова. Фрагмент текста "День и Ночь".











https://vk.com/black_obelisk_and_other_projects
взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора
Афиша
https://vk.com/rus_rock_kingdom
взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора РАРИТЕТ!!!
1985!!! Анатолий Крупнов и группа "ПРОСПЕКТ".
https://www.facebook.com/godkrupnova/photos/

Группа «ПРОСПЕКТ».

Состав 1985-1986:
Анатолий Крупнов – бас-гитара;
Михаил Рыбников – вокал, саксофон;
Евгений Кудрявцев – клавишные;
Евгений Ковалевский – соло-гитара;
Константин Денежкин (по прозвищу «Костыль») – гитара;
Николай Агафошкин – барабаны.

Тех. группа:
Андрей «Батюшка» Денежкин – художник по свету;
Евгений Чайко – звукооператор.

Худ. руководитель: Вадим Петрович или ВП.

В «Проспекте» успели поиграть неплохие музыканты, такие как, например, Александр Груничев по прозвищу «Шрам», позже собравший группу «Stainless», клавишник Евгений Кудрявцев, позже игравший в «Самоцветах», Михаил Рыбников, позже группа "Демарш", гитарист Евгений Ковалевский, ныне выступающий в знаменитом скрипичном ансамбле «Виртуозы Москвы». Юрий Забелло, тот самый, что позже соберет группу «Мафия». В «Проспект» прослушивался Паук (Сергей Троицкий), а также Ярик (Ярослав Кустов), который потом собрал группу «Кантор».

"Толика привел наш вокалист Юра Забелло, — вспоминает Женя Чайко. — Я помню, у нас была штатная репетиция, когда приехал Толик. Он взял гитарку и с удовольствием спел «Машину» и «Воскресенье». Впрочем, в то время, каждый музыкант считал делом чести уметь петь и играть «Машину Времени». Мы привели Крупнова к Вадиму Петровичу. Тот посмотрел, покачал головой: «Да, — говорит, — солидно, хороший материал…» В том смысле, что материал — это сам Толик Крупнов.
Вадим Петрович брал его на место бас-гитариста, но после того, как из группы ушел Забелло, Крупнов спросил: «Может, я и попою еще?» «Ну, давай! Попой!» — согласились мы. А что? Нормально получилось!..."

"...В результате получился вокально-инструментальный ансамбль, который играл на танцах в доме культуры фабрики «Шерсть-сукно». Концертной деятельности как таковой не было вообще, впрочем, у Вадима Петровича были свои представления о том, по какой творческой траектории ансамбль должен двигаться дальше. Благодаря своим связям в Москонцерте он договорился о том, что «Проспект» выступит ни много, ни мало, а в «Олимпийском» на разогреве у одного популярного вокально-инструментального ансамбля. Но мы оказались в некоторой растерянности, мы явно были не готовы к этому и, в конечном счете, отказались. И, наверное, мы правильно сделали, потому что в противном случае это все закончилось бы конфузом».

(фрагмент воспоминаний Евгения Чайко- звукооператора гр. "Проспект" и "Чёрный Обелиск". Автор : Владимир Марочкин)

«Черный Обелиск»: первые шаги. см. полностью по ссылке: http://specialradio.ru/art/id402/

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора https://www.facebook.com/godkrupnova/posts/1070823036
РАРИТЕТ!!!
ЦИТАТЫ, ФОТОГРАФИИ, СТРАНИЦЫ ЮНОСТИ АНАТОЛИЯ КРУПНОВА.

Кор. - Ты вырос в музыкальной семье?
А.К. - Да
Кор. - Отец тоже занимался музыкой?
А.К. - Нет. Отец кстати мне помогал, он собрал мне первый усилитель, именно этим он мне помог.
Кор. - И совершенно был не против твоего увлечения?
А.К. - Нет, абсолютно. Никто серьёзно к этому не относился, в том числе и я, кстати. То есть, хобби и хобби. Нравиться и нравиться. Пою и пою.
Кор. - А как они сегодня относятся?
А.К. - Ну как?…Естественно рады. Для них вне зависимости от того, чем я занимаюсь, самое главное чтобы я добился того чего я хочу. А в данной конкретной ситуации мне кажется, что я добился того чего я хочу...

( фрагмент из интервью Анатолия Крупнова для «Программы А». 1995 г.)

Э.П. - Я всегда говорила: «Толя, ты можешь быть, кем угодно, хоть дворником. Будь, кем хочешь! Не окончишь ты вуз – ну и ладно!» Так в конце концов и вышло: Толя не получил высшего образования. Но я твердила Толе: «То, что ты делаешь, ты должен делать хорошо! Если ты – сапожник, ты должен делать хорошие туфли. Если ты – музыкант, значит, ты должен хорошо играть. Если у тебя не получается делать хорошо, значит, это – не твое. Найди что-то другое!» Эта идея была в нашей семье главной. И Толя всегда старался все делать хорошо…

(фрагмент из воспоминаний матери Анатолия Крупнова - Эвелины Петровны Исаенко – «Мой сын - Анатолий Крупнов» автор В. Марочкин).

А.К. - Кем я только в жизни не был. Был, например, сварщиком. Был плотником. Был фотографом. Студентом. Учебным мастером. В трудовой все записано. Скачки такие безумные. Я может завтра в космонавты пойду. Или, наоборот, в шахтеры. Запросто. То, что со мной произошло и я стал музыкантом – это побочный продукт спонтанной жизнедеятельности...

А.К. - На выпускной экзамен в школу пришли люди из музыкального училища и сказали, что берут меня не глядя, завернутого, с одной только специальностью, т. е. ни сольфеджио, ни музыкальную литературу сдавать было не надо. Только специальность и все, они берут меня в училище. Но маменька воспротивилась. Сказала: "Зачем тебе это нужно? Вот будешь как все, инженером... А то, что это такое: музыкант? Несолидная профессия..." Ну вот так я и не поступил в музыкальное училище...

(фрагмент интервью Анатолия Крупнова 1994 г.)

Э.П. - На очередной день рождения он упросил нас подарить ему гитару, и мы дали ему 50 рублей — столько тогда стоила самая дешевая гитара «Кремона». Но когда Толя позвонил в музыкальный магазин, то ему сказали, что остались гитары только по девяносто рублей. Мы собрали ему последние копейки, и он помчался за гитарой. Прибежал он в магазин, когда оставалось пятнадцать минут до закрытия.

Он мог играть кому угодно и где угодно, он исчезал из дома и мог играть по всему району, и только папа мог его найти. Вот где он сел играть, где его слушают, там он и играл, и оторвать его от этого занятия было невозможно…

(фрагмент из воспоминаний матери Анатолия Крупнова - Эвелины Петровны Исаенко – «Мой сын - Анатолий Крупнов» автор В.Марочкин).







Рисунок Крупнова.

Репертуар Ансамбля "Сверчки".

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора Эд Ратников, активный участник неформальных и концертных коммуникаций 80-90-х

...И вот, на рубеже 81-82-х годов, когда прошла эта волна, и острота слегка утратилась, потребность в теме общности не отпадала и лично у меня связалась с темой «тяжелого рока». Я вышел за пределы Орехово, закончив восьмой класс в 81-м году, стал учиться в радиотехническом техникуме на станции «1905 года». Это был другой мир, более взрослый мир с карманными деньгами, и я стал коллекционировать записи. Тогда-то, осенью 81-го, я купил «Бэк ин Блэк», «Стену». Пошла пластиночная тема, и тусовка людей была уже несколько иной. Там же, в МРТТ им. А. А. Расплетина, на переменах я встретил человека с позывными «Шляпа», и он меня пригласил – а я пригласил Руса – на подпольный концерт группы «99%», который проходил в спортивном зале какой-то школы в Новых Черемушках. Вот так я попал на первый в своей жизни подпольный концерт, который привел меня в ошеломление и убедил в правильности выбранного пути. Народ странного вида, как мы их называли, «хайраты», бился в конвульсиях перед сценой, и я с радостью посетил следующий концерт «Процентов» уже в ДК «Красный Текстильщик» – тот, что когда-то был напротив кинотеатра «Ударник» на Якиманке. Чуть позднее Шляпа привел меня к ним на репетицию, причем внутрь помещения входить было нельзя – там творилось таинство. Но у дверей можно было потусовать. Новый мирок, где я активно менялся пластами и записями, постепенно вытеснил техникум, к тому же я тогда впервые ушел из дома. Все эти факторы наложились друг на друга…

Но вот Рус ушел весной в армию, а я летом 82 года, неся в карманах «перпловские» Burn и Stormbringer… С кем-то из школы, кажется, с Кошулей, я попал в Парк Культуры и Отдыха имени Горького. Тогда там, кроме фонтана, в котором купались подвыпившие сограждане, да игрищ в «ручейки», практически ничего не происходило. Термин «неформал» еще не появился на свет, была просто молодежь, которая кучковалась по парку. И в центре каждой кучки стояло по кассетному магнитофону, из которого неслась всяческая, как бы модная, музыка. И вот, подойдя к одной из кучек, как-то нутром определив, что отсюда меня точно не погонят… Короче, я подошел и воткнул «Пёрпл»… Все восторженно закричали. Причем звуки, доносившиеся из нашей кучки, привлекли людей из соседних, и были устроены первые публичные фанатения. Надо отметить, что когда парк вечером закрыли, мы пошли в подземный переход, где была дикая акустика и каким-то чудом на волшебные звуки подтянулись Андрей Суздальцев и «Проценты». Вечер удался и запомнился навсегда. С него все и началось, костяк тусовщиков слепился сам. Все получилось само собой: своя группа, своя тусовка и свои заводилы, которых мне довелось собрать вместе....

...у нас до середины восьмидесятых многие кадровые решения приходили из среды околофутбольной. Да и сам термин «фанатеть» во многом с этим связан. Настоящих продвинутых меломанов «в стиле» были единицы, да и разобщенность сказывалась. А фанатская среда была организованной и сконцентрирована была на драйве и отрыве. Оглядываясь, я часто думаю, что уже в девяностые надо было все делать специально, прикладывать усилия, чтобы находиться в специальных местах, а тогда это было естественными образом и стилем жизни, все происходило само по себе и без каких-либо усилий. Условия сами заставляли выдавливать себя за рамки общества, где уже поджидали подобные же люди, общавшиеся на одном градусе. Помимо музыки нужна была какая-то объединительная идея, и у нас, на тот момент простоватых пареньков, эта идея была такой же простой. Мы – против всего хипповского, старо-системного, против меньшинств, справлявших нужду в московских центровых туалетах, «волновиков», которые тусовались поодаль, и панков. Хотя многие, включая меня, симпатизировали последним потому, что они были наиболее близкими по духу к нашей теме. Само собой, эти противостояния были условными, и как-то рассосались сами собой с появлением реального прессинга, когда в 84-м году менты или гэбэшники науськали подмосковных гопников на утюгов и модников. И это движение стало известно миру под названием люберов. Ходили они тогда в кепках-малокозырках «Речфлот», и были такие персоны как Ваня Цыган и Рыжов, он же Малыш. Так сказать, столпы люберецкой движухи, обдиравших утюгов у «спутников» и «интуристов»...

А немного загодя до прессинга начался масштабный процесс объединения любителей тяжелого рока. Стали появляться новые люди – тот же Паук, который не был «одним из нас», но и не претендовал. У него была своя клиентелла, и единственное, что нас с ним сблизило чуть позднее, была его сестра Наташа, царствие ей небесное, которая тянулась к нашей тусе и вела себя естественно и не наигранно. Причем с самого начала его в парке не было потому, что, по сложившейся традиции, приглашал на тусу я сам. Лично. Так, собственно, и строилась инфильтрация рядов в тусовке. Встречая где-то в городе человека, я просто разговаривал с ним и приглашал на наши меломанские «субботники». Как пример, февраль 83-го года: празднуя день рождения Бона Скотта в пельменной, на месте которой теперь стоит бизнес-центр и «Макдональдс», я встретил Лешу Китайца и пригласил его в парк. Позже познакомился с Саней Чернятиным, со многими другими, и за каждым из этих людей стояли их знакомые. Постепенно сплетались кружева неформальных коммуникаций по всему городу.

... А после смерти Брежнева и вовсе вышло постановление «больше трех на улицах не собираться». Всей толпой отправились мы в пивной бар «Плзень», где основательно заправились и двинулись далее по городу. Там же и пришло определение, что мы не просто любители тяжелого рока, а именно «рокеры». С этого момента понеслась тема с гуляниями толпами по городу. Встречались днем, сидели до девяти вечера, а потом – проверенным маршрутом: от парка и на Арбат. «Народные гуляния» осуществлялись по Бульварному кольцу, с задеванием прохожих и забиванием гопоты. Осваивалась территория под себя, и, возможно, эти гуляния, массовые на фоне безлюдных московских улиц, спровоцировали прессинг со стороны властей, не понимавших смысла происходящего, но дико боявшихся каких-либо волнений народных масс. А у нас не было иных целей, кроме как общности на теме рок-музыки и подросткового куража. Безумное поведение и общение ставились во главу угла. Хочу отметить, что алкоголя было мало, и он не занимал какого-либо места в нашей жизни. Драйв и кураж в патлатых головенках питался от солнечных батареек и от ритмичной тяжелой музыки. Вся фишка заключалась в том, чтобы твердо стоять на своей позиции в реальности, поэтому алкоголь, и тем более наркотики, отрицались. Уличные молодежные столкновения уже начинались, и надо было иметь чистый рассудок, иначе могли затоптать. При этом никто не врубался в какие-то идеологические подоплеки, внутренний барометр сам определял что такое хорошо и что такое плохо. Раздражали снобы, жлобы и гопники. А также те, кто вставал поперек пути и запрещал нам делать то, что мы хотели, и слушать то, что мы хотели. Однажды, изменив маршрут, мы пошли вдоль набережной. Уже после запрета на рок-музыку пошла новая волна – конкретно «металла»: Judas Priest, Accept, Iron Maiden, Twisted Sister. Отдельные их композиции имели маршевую основу, и как-то из воздуха пришла идея маршировать под «Твистед систер». Картина Репина «Приплыли»: толпа металлистов, построенная мной, марширует по набережной близ «Ударника»…

В армию я ушел тринадцатого ноября 84-го года, оставив Руса присматривать за порядком и развивать движение. Сейчас умилительно вспоминать, но в армию мне писали письма люди, порой незнакомые, как, например, Ганс Аэропортовский. Все это было приятно и скрашивало армейские будни. Когда же семьсот сорок два дня моей армейской службы закончились, я, посмотрев расстановку сил и положение дел на тусовке, понял, что сила духа и смекалка уже не является определяющей во взаимоотношениях. Все это легко заменяется связями и отъемом мерчендайза у новоприбывших «пионеров». Появилась иерархия, значки на отворотах значили не меньше, чем боевые ордена, а обо мне по районам ходили какие-то легенды. Заочно был причислен к лику неформальных генералов. В один из заходов в «Яму» я встретил Руса – тоже в чине рокерского генерала немногочисленных мотоциклистов. При этом сделал для себя отметку, что, если до моего ухода в армию все делалось на едином дыхании, то в этот период уже появилась какая-то меркантильность; внешний вид уже значил не меньше, чем внутреннее содержание, но инфильтрация рядов сохранялась. Рус показывал мне круг людей, который образовался вокруг него и Димы Саббата, и прилагал к каждому персонажу небольшую историю похождений. Начинался период музицирования, и все новые группы старались как-то подмять под себя какую-то часть публики и заполучить в поддержку кого-либо из «генералитета»...
... На МХАТ тайно съезжалась вся Москва, и акты вандализма сопровождали каждый выезд. В тот период у чешской «Явы» появилась модель «Ява-банан». Летом на ночных московских улицах работали поливочные машины, и мы часто ездили мокрыми. Вне всякого сомнения, помимо музыки на подростковое сознание оказывали влияние и видеофильмы, и развороты журналов про иностранных байкеров. Фильм «Улицы в огне» был и вовсе воплощен в жизнь, когда однажды толпа разбушевавшихся мотоциклистов сожгла местной патрульный «козлик». Разлившийся огненной рекой бензин будоражил подростковое сознание… Это случилось в 88-м году на Дмитровском шоссе. Кого-то из колонны спереди прижали гаишники, но когда подтянулся «хвост» вереницы из ста сорока мотоциклов, представители правопорядка поняли, что разбираться по закону уже поздно и… покинули «броневичок».

Очень всем нравились ночные рейды на Бадаевский пивной комбинат, где была обнаружена дырка в заборе, через которую выносилось по сорок ящиков пива за раз, а однажды, из вредности, кто-то выкатил целую бочку с пивным суслом!
Гаишники, конечно же, пытались ставить препоны отдельным рокерам, но когда те собирались в группы по несколько десятков «коней», это уже была неуправляемая движуха, которая сносила все на своем пути. Любое некорректное поползновение со стороны немногочисленных владельцев «Жигулей» и «Москвичей» – и машину могли разнести в дребодан. Но таких случаев было немного, и инициатива всегда исходила от жлобов-автовладельцев. Мы ездили в Филевский парк и выделывали там такое, что не всегда удается при езде на кроссовых мотоциклах. Потом был эпизод, когда катаний по городу уже было недостаточно, и люди на мотоциклах без глушителей носились по подвалам на Солянке, входы в которые выглядели как черные дыры в подворотнях и уходили в недра Лубянки. Это движение подавалось как «тайные выезды» со своей системой секретных стрелок, но почему-то о них знали все. Причем, я не берусь передавать чувства людей из КГБ, дежуривших на подземных блокпостах. Они все это видели, но сделать ничего не могли, даже когда потом этот подвал пожгли. Чуть позже рокеры, державшиеся особняком, подключились к общей зачистке города от гопоты и люберов, которые достали всех своей необоснованной социальной травлей, прикрывавшей мелкий гоп-стоп. Мишка Ло, которому, в силу его заметной внешности, кто-то предъявил чуть ли не личные претензии, выступил инициатором трехдневного рейда на «Ждань», когда собралось порядка двухсот мотоциклов....

...И вот, во время нашего тура в Молдавию, мы поехали вместе с «Шахом», где тогда уже играл Зизитоп – бывший гитарист группы «Тяжелый день», в последствии лидер МC Outlaws. Группа «Тяжелый день», где он играл и пел, уже разваливалась потому, что Оля Чайко положила глаз на Бажина. И вот остался только недоразваленный «Обелиск», что она, конечно же, поправила, как потом поправила и дела «ЭСТа»… Оля выбирала все самое стоящее для своих проектов, которые состоялись, но широкого продолжения не получили.

И вот в Кишиневском зале «Октомбрия», равнозначного нашему Кремлевскому Дворцу съездов, состоялись концерты. Не помню уже, на котором из шести подряд Толя напился перед дневным концертом так, что давал «петуха» и забывал слова... О вечернем концерте не могло было быть и речи. Весь коллектив был доведен до белого каления, и я, выскочив за несколько минут до начала действия к входу, увидел не вяжущего лыка Крупу в окружении камарильи из поклонниц, которым он раздавал автографы. Я сказал ему все, что я по поводу происходящего думаю, на что в ответ случилось неслыханное. Толя, преступив все рамки дозволенного, начал дерзить, потом просто таки ткнул мне кулаком в лицо и начал убегать. Меня накрыла волна адреналина, бежать было лень, и навскидку, не целясь, я запустил в него отнятой бутылкой пива. Уж не знаю, что побудило Толика в тот самый момент обернуться, но произошло именно так. Бутылка врезалась ему в лоб, а я, в сердцах, зашел в гримерку и наступил на его бас-гитару как на дрова. За что мне потом пришлось пожертвовать честно заработанными деньгами… В результате Толик выступал на вечернем концерте с перевязанной головой как красный комиссар на гражданской войне. А на обратном пути Крупнов возвращался в Москву уже бас-гитаристом группы «Шах». Группа же «Черный Обелиск» перестала существовать, а вся эта история обросла слухами и сплетнями.Толик ушел в «Шах» и через пару недель уехал в Германию. «Обелиск» объявил о самороспуске... А тусовка гремела по всему городу, зажигая «сейшены» на квартирах у продвинутых девиц. Я тогда пришел к выводу, что для меня это все становится профессией, и надо как-то определяться. Я давно отметил группу «Э.С.Т.», и когда я пришел дождливым сентябрьским днем 1988-го года в Рок-Лабораторию, то встретил Гернезу и Жана, которые выступали на «Фестивале Надежд». В процессе десятиминутного разговора я стал директором группы «Э.С.Т.», и, как уже говорил, вместе с Айзеншписом и Цоем состоялся первый концерт в ДК МАИ, шестого октября 1988 года. При полных аншлагах и снесенных первых трех рядах кресел. Далее Юрий устроился в «Международную книгу» и завязался с питерцами, хотя мы общались достаточно долго. В Парке культуры Стас Намин уже распоряжался всем хозяйством «Зеленого театра», но наши пути не пересекались до 89-го года.

Тогда же завязалась дружба с Петрой Галл, она сделала вызов в Берлин и помогла найти нужных мне людей....

.... В августе 1991-го года, после моего возвращения из Нью-Йорка, случился путч, который я встретил на баррикадах, где было множество неформалов, и состоялся концерт. И уж если даже я получил медаль «защитника», то можно только догадываться, кого еще таким же образом отметили. Сейчас уже несложно понять, насколько смешным на самом деле являлось потрясание этими регалиями уже к середине девяностых. А тогда, после путча, ситуация резко нормализовалось и неожиданно появился Борис Краснов с Тристаном Дейлом, советником Бориса Ельцина и Силаева. К нему обратилось руководство Time Warner, чтобы выйти на контакт с людьми, которые могли бы взять на себя организацию большого рок-концерта, посвященном молодым демократическим силам, отстоявшим какую-то свободу.

Аэродром Тушино подходил под запланированное попадание в книгу рекордов Гиннеса как нельзя лучше. Решение о бесплатном входе на мероприятие было американским. И билеты продавать нельзя было ни в коем случае, так как никто до самого последнего момента не был уверен, что действие состоится. Стив Росс, основатель всего этого интертеймента, человек, который сделал мегамарку Time Warner и его сын, Марк Росс, приехали к нам в страну. Перед ними открывались практически все двери, и мы, в тогдашней уже России, это едва понимали. Спасибо большой фотографии стройки «Рок-города» и Дмитрию Шавырину, который разместил ее в МК накануне концерта. Она, конечно же, сделала свое дело, но все равно никто не верил. При этом Time Warner планировали установить рекорд по посещаемости. Мы рассчитывали на три миллиона, но не набралось даже одного. Башни и экраны в итоге оказались поставленными далеко от окончания толпы. Никакое запаздалое продвижение информации, ни бесплатный вход не повлияли на количество посетителей. Это была уже другая страна, и обеспокоенные другими проблемами люди.

Читать полностью на www.soviethooligans.ru

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора


https://www.facebook.com/godkrupnova/videos/106577336
"СЕРЫЙ СВЯТОЙ".

Анатолий Крупнов (из интервью 1988 года):
"Серый Святой" - это одна из моих любимых песен. Из всего, что я написал. Я сам не знаю почему, но она мне дико нравится...»
«...У меня произошла очередная стычка с милицией и... Так "Серый Святой" и получился. Т.е. изначально эта вещь действительно была о милиции (почему я собственно и беру на концертах "под козырек"), а уже потом переросла в песню про всю систему, т.к. Милиция - это слишком узко...»

Гарик Сукачёв (поэт, музыкант):
“Всегда на всех гастролях, когда мы куда-то улетали, его вязала милиция как лицо какой-то странной национальности. Крупнов всегда страшно злился и предьявлял милиции паспорт, а мы всегда смеялись. Поскольку Толик приходил один из последних в аэропорт или на вокзал, то мы уже стояли так, что недалеко от нас оказывались милиционеры, ребята обычно молодые, ну молодёжь, и им наверно было интересно посмотреть на нас, музыкантов. Было правило.., Абсолютное..., Появлялся Толик, со своей дурацкой походкой, у милиционеров менялось лицо и они начинали его вязать. Это было такое шоу...»

Рая Полейко (худрук ДК МАИ):
"Однажды Крупнов приехал в ДК с окровавленными кулаками. Оказалось, подрался с ментом в метро. Мент привязался к нему по поводу длинных волос и обозвал «пидарасом». Толик начал бить его кулаками. Причем, мне показалось, возмутило его не столько слово «пидарас», сколько то, что можно подойти к человеку с претензиями по поводу длины волос. Я до сих пор не понимаю, как можно подраться с ментом в метро, а затем безнаказанно и элегантно продолжить свое путешествие? Похоже на «Блеф» Челентано, правда?"

Алексей Валерьевич Минашкин ТатуГуру (журналист, тату-мастер, гр. Die Schwarze Katzen):
"Лично я с Анатолием знаком не был. Но хорошо помню один эпизод моей жизни связанный с Крупновым. Как-то раз возвращаюсь домой на метро, подьезжаю к Баррикадной, в вагон заходит Анатолий, садится напротив меня. Поезд долго не закрывает двери. Проходит еще несколько минут, внезапно в вагон заходит милиционер и забирает Крупнова... «Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Улица 1905 года»» - я уезжаю дальше..."

«Серый Святой» (текст Анатолий Крупнов, 1988 г.)

Город смотрящий из чащи веков, город – огромный паук,
Жалкое детище мыслей и слов, парализованных рук.
Нервные люди в громаде такой движутся плотной стеной.
Реющим флагом над их головой кажется серый святой.

Он, раздробившись на сотни святых, смотрит за всеми и вся.
Тысячи серых, похожих таких, что отличит их нельзя.
Серый святой в наших мыслях и снах движется словно живой.
И, раздробившись на сотни частей, сам остается собой.

Жизнь для людей беспокойно идет, им не дарован покой,
С совестью чистой на свете живет только лишь серый святой.
Чтоб ты не делал, он рядом с тобой, он бережет твой покой,
Очень заботливый, очень простой, серый, серый святой.

© Copyright: Анатолий Крупнов, 1988 г.

*****

http://kui-jelezo.livejournal.com/6225.html
«ZARRAZA» В ОСАДЕ»:

Журнал «РОКАДА» № 5. (Special Issue: 1993), стр. 34-35.

Москва, ДК имени С.П. Горбунова, 13-14 марта 1993 г.
Двухдневый фестиваль газеты «Zarraza».

Участники: «Метастаза», «Новый Завет», «КПП», «Валькирия», «Ария», «Мафия», «Лидер», «Sanctum Reignum», «Чёрный Обелиск», «Крюгер», «Тризна», «Death Vomit», «Тяжёлый День», «E.S.T.», «Железный Поток», «Паранойя», «Торнадо», «Мастер».

«ГОРБУХА», как много пива в этом слове». Поэт.

Господин КРУПНОВ и Ко заставили очень многих безнадёжно лежащих и ползающих вспомнить о том, что пришли они всё-таки послушать музыку. А с музыкой все было O.K. Я думаю, такие же воспоминания остались у парня, который похрапывал в кресле и тихонько мычал: «Пол-но-чщ-щь...»

*****

РАРИТЕТ!!!
Фрагмент сценической съёмки выступления Анатолия Крупнова и гр. Чёрный Обелиск на фестивале Zarraza в ДК Горбунова 13.03.1993.

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора


РАРИТЕТ!
Фрагмент со съёмок пилотной программы об Анатолии Крупнове.
Ведущие: Сергей "Флакон", Елена "Линда" Савельева.
В TV эфир программа так и не вышла.

https://www.facebook.com/godkrupnova/videos/106238118
взято тут

Друзья, РАРИТЕТ!
Анатолий Крупнов и скрипка!
(фрагменты воспоминаний Анатолия Крупнова и рабочие материалы съёмки 1993 года не ставшие программой).

"Бас-гитара... Это скорее от обратного. Я ведь скрипач. А скрипка - это высокий звук. Меня же всегда тянуло к низкому звуку. Сколько я себя помню, да и матушка мне рассказывала, я любил басовые партии. У нас дома было огромное количество опер и т.д. И я выискивал в них самые низкие партии, доставая всех ими до печенок. Т. е., человек поет басом арию, где-то минуты три, и я гоняю этот кусочек множество раз подряд. Пластинки после этого слушать было невозможно: до и после арии на диске образовывались канавы... Да и еще мне казалось, что бас-гитара - это самый "мужчинский" инструмент... А петь... Я же всегда пел. Еще во дворе песни орал под гитару..."

"Когда мне было лет 12-13, дед подарил мне семиструнную гитару. Я сразу переделал ее в шестиструнку. Причем аккорды мне никто не показывал; я их подобрал сам. Оттого у меня и постановка пальцев неправильная. Учительница в музыкальной школе ругалась очень, потому что совершенно разная постановка пальцев на скрипке и на гитаре. И гитарная постановка очень сильно "ломает" скрипичную... Как только вычислил аккорды, начал орать во дворе песни. МАШИНУ ВРЕМЕНИ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, блатняк какой-то... Вот тогда, наверное, и появилось желание создать свою группу... А первую гитару жалко. Ее у меня какие-то хулиганы отняли...”

“Потом мы сколотили свою школьную группу. На обычную акустическую гитару со звукоснимателями я поставил басовые струны, и получился мой первый "крутой" инструмент. Я даже весь состав той группы помню. Стучал Макс Румянцев (он и сейчас периодически выскакивает в разных музыкальных проектах ), соло-гитаристом был Леша Кукушкин, на ритм-гитаре играл Вовка Царев... Позднее я пошел в Дом пионеров и встретил там человечка, который собственно и определил то, что я буду музыкантом. Его звали Игорь... А вот фамилии не помню. Он вел вокально-инструментальный ансамбль. Вел с совершенно конкретной целью: собрать группу и халтурить (на свадьбах, праздниках и т.д.). Вот таким-то образом лет в 14 я свой первый четвертной и заработал. (По тем временам - это 10 бутылок портвейна.) Это было круто! Я "торчал" от себя самого! Тогда я понял, какой это кайф - зарабатывать деньги самому..."

"На выпускной экзамен в школу пришли люди из музыкального училища и сказали, что берут меня не глядя, завернутого, с одной только специальностью, т. е. ни сольфеджио, ни музыкальную литературу сдавать было не надо. Только специальность и все, они берут меня в училище. Но маменька воспротивилась. Сказала: "Зачем тебе это нужно? Вот будешь как все, инженером... А то, что это такое: музыкант? Несолидная профессия..." Ну вот так я и не поступил в музыкальное училище."

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора


























https://www.facebook.com/godkrupnova/posts/1059690907
взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора https://www.facebook.com/godkrupnova/posts/1059690907
Анатолий Крупнов. Мой Мир.

Две скрещённые стрелы: словно близнецы, как братья,
И незыблемость скалы - их хочу с собой забрать я.
Обязательно возьму силу духа, свежих булок,
Светло-ржавую суму, привокзальный переулок,
20 струн 5-ти гитар, яркость, синеву рассвета,
Бороду, как у татар, и одежду, что надета,
Обязательно возьму я авто, чтоб красным цветом
Говорил бы мне о том, что бывает в жизни лето.

Припев:
И это был бы мой мир,
И это был бы мой мир,
И это был бы мой мир,
И мир этот был бы моим!

Я бы взял, а может нет...
Королей, моржа, капусту,
Нешекспировский сонет, мрамор, Черный Обели… - чтобы было пусто!
Сигареты огонёк - слабый огонёк надежды,
И с опятами пенек, серый галстук из одежды.
Звон трамваев и гудки нервных автомобилистов,
Может, яркие платки и любимейших артистов,
Может, взял бы лёгких вин, крепких - точно, и поболе,
Взял коня бы и один мчался вихрем в чистом поле.

Пр.

То, что точно не возьму, перечислить мне не сложно:
Гулких комнат тишину, вязь и грязь словечек ложных,
Забирать любовь свою, пусть последнюю, не стану -
Мы с ней жили, как в раю, буду помнить неустанно!
Не возьму дурных людей - очень сильно отвлекает,
Не возьму чужих идей - мне пока своих хватает.
Или-или, нет и да: только так я буду мерить,
Что с собой возьму туда, где полюбят, где поверят.

Пр.:
Туда, где будет мой мир,
Туда, где будет мой мир,
Туда, где будет мой мир,
И мир этот будет моим!
Будет мой мир,
Будет мой мир,
Будет мой мир!
И мир этот будет моим!

© Copyright: Анатолий Крупнов, январь 1997.

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора
20 лет назад!
Спасибо Леониду Агутину!!.

Leonid Agutin
"Такой вот снимок мне подогнали! 96 год. Клуб Кино. Костя Кинчев, Толя Крупнов( царствие небесное), Дима Харатьян, Юра Мороз, внизу слева Саня жена Кости. Ещё двух барышень не помню как зовут, к сожалению, да простят они меня.
Ну и я - птенец желторотый.))
Все были у меня на концерте, а потом был вечер, который закончился в 10 утра, у меня дома, в компании Кости и его жены. Золотое было время, чёрт подери!))"

https://vk.com/godkrupnova
взято тут

Xek (_Черный_ОбелисК_) все записи автора https://www.facebook.com/godkrupnova/posts/1053607424

...Наступила осень.
Наташа пошла в музыкальную школу, а Толя сказал: «Почему Наташа будет учиться, а я нет?!» (Наташа - родная сестра А. Крупнова - прим. ред.)
После того, как Толя сдал экзамен, мне преподаватели говорят: «Ваш мальчик очень одаренный и мы можем рекомендовать его самому лучшему нашем скрипичному преподавателю». Вот так он попал к самой знаменитой в этой школе преподавательнице Ирине Георгиевне Голландцевой. Она оставалось Толиным другом и тогда, когда он уже был рок-музыкантом, они общались до самой его смерти.

Вот так Толя начал учиться играть на скрипке. Но нельзя сказать, чтобы Толе это очень нравилось, потому что... это стоило ему огромных усилий. В конце концов ему это надоело и он решил бросить музыкалку. Но тогда я сказала: «Если ты бросаешь это дело, то напиши-ка мне расписочку, что ты сам бросаешь. Потому что когда ты вырастешь, и Наташа выучится, а ты - нет, ты скажешь, мне: «Мама, что ж ты меня не учила!?». Ему не понравилась такая постановка вопроса и он решил учиться дальше.
Вообще он был очень способный мальчик и до 8 класса учился на одни пятерки. А в 8 классе началось стихийное бедствие: девочки стали просто обрывать телефон и заполонять записками весь наш почтовый ящик.

Толя был очень способный спортсмен. В восьмом классе его отобрали в юношескую сборную по бегу. Он бегал длинные дистанции. У него пластика была немного похожа на негритянскую. Когда он бежал, бег у него был стелющийся, как у негра. Я обратила на это внимание, когда была в гостях у Наташи в Америке: «Смотри, Наташа, как движения негров на Толькины похожи!»

Толя ездил тренироваться на стадион «Юных пионеров». Это на Беговой, где ипподром. Сначала все шло очень успешно, и главное повлияло на него замечательно: он вдруг стал хорошо учиться, тем более, что я сказала, что никаких тренировок у него не будет, если он не станет делать уроки. Поэтому он прибегал из школы, в диком темпе делал уроки и убегал на тренировку. А так как на Беговую ехать все-таки далеко, и сами тренировки продолжались по три часа, то ни девочек, ни даже музыки ему уже не хотелось.

Тренировки были каждый день. Даже в выходные. Но это дало свои плоды: Толя выиграл городское первенство. Я была на этих соревнованиях и убедилась, что в каждом деле есть свои тонкости. Например, бегущий впереди бьет щиповками по ноге того, кто бежит сзади, чтобы он его не обогнал. Я спрашиваю: «Толя, ты тоже так делаешь?» Но он говорит: «Нет, мама. Я так не могу!»

2 мая была традиционная эстафета по улицам Москвы. Он и в ней принял участие, и выиграл свой этап.

Но на следующий год ко мне привязался организатор по месту жительства: «Пусть Толя выступит за нашу лыжную дворовую команду! Если надо, то мы его снимем с занятий в школе!» Я говорю: «Никаких снятий!» Ну, нет и нет! Это разговор был вчера, а соревнования – сегодня. И вот уже вечер. Толи нет. В девять вечера звонят в дверь: входят ребята из класса и приносят лыжи. «А где Толя?» – спрашиваю. «А Толя повредил ногу и поехал в больницу!» А я ничего не знала, потому что Толя не разрешил меня волновать.

А потом выяснилось: этот тренер позвонил директору школы, сказал, что я разрешила, и забрал Тольку. А Толька, он же азартный, он всегда хотел быть первым. И он побежал на полной скорости. А так как трассу проложили неграмотно, то он воткнулся палкой в дерево и на дикой скорости на эту палку наехал, повредив себе глаз.

В одиннадцать вечера раздается звонок: пришел Толя. Наташка отправилась открывать. И вдруг я слышу ее дикий крик. Я побежала в прихожую и ничего не понимаю: смотрю-то на ноги – гипса нет. Потом глаза поднимаю: а его лицо слилось в сплошную синюю маску, даже глаз не видно! Это был кошмар! Я его спросила только: «Толя, глаз-то цел?» Он ответил: «Да вроде цел!..»

Он не плакал и не жаловался. Он просто попросил посидеть около него на кровати, взял меня за руку и сказал: «Мама, как мне погано!»
Я повела его к знакомым врачам из больницы на ВДНХ, где я тогда работала, и они обнадежили, сообщив, что глаз есть, но сбит нерв. Ему накапали в глаз каких-то капель и сказали, что надо бы сходить в районную поликлинику.

На следующий день мне на работу звонят из районной поликлиники: «Мы пишем на вас заявление в партком, потому что ваш сын – хулиган! Он послал доктора по-матерному...» Оказывается, что когда Толька пожаловался врачихе на то, что он ничего не видит, она ему сказала, что он все врет! Ну, он ее и послал! Я сказала Толе, что и я бы ее послала!
Тогда я сама поехала с Толей к глазному. Там дежурила другая врач. Она поглядела его и говорит:
«Ой! Тут катастрофическая ситуация!»
«Вот видите! – говорю, - а та врач сказала, что он все врет...»

Я решила поехать с Толькой в клинику Гельмгольца. Тогда попасть туда было очень сложно, но благодаря своей должности - а я была начальником отдела науки и культуры в министерстве народного образования и курировала павильоны народного образования на ВДНХ, - я смогла достать письмо в клинику Гельмгольца, чтобы нас приняли. Там Толю обследовали, сделали снимки и сказали мне, что он выиграл десять тысяч по трамвайному билету, потому что у него была сломана орбита глаза, а глаз остался цел!

Тогда я пошла к другому врачу, к директору павильона здравоохранения, который к нам пришел из «Кремлевки». Тот отправил Толю к своему знакомому в ЛОР-институт. Тот посмотрел: «Боже мой! Вашему сыну осталось жить полтора часа!» Оказывается, сломанные кости уже упали в полость и там все загноилось. И гной уже пошел в мозг. В общем, три дня его откачивали! И все эти дни, пока мы ездили по врачам, Толя ни разу не пожаловался на боли. Его болезненное состояние выразилось только в том, что он послал врача из районки по-матерному…

А однажды Толя сбежал из дому. От тогда уже начал везде выступать, и был какой-то клуб на Петровке, куда он ходил с одним мальчиком из нашего подъезда. Толя там играл и, соответственно, ему наливали там выпить. Разумеется, мама этого мальчика мне однажды пожаловалась и мы решили серьезно поговорить с ребятами. Она пообещала своему Колечке, что если он не перестанет ходить в этот клуб, то они его накажут и выгонят из дома – и Колечка труханул. А когда я Толечке пригрозила, что выгоню его, он развернулся и ушел. Совсем ушел. И я понятия не имела, где он: Москва велика! А ведь он учился только в десятом классе. Я обзвонила всех его приятелей, но никто не знал, где его искать.

Прошла целая неделя и однажды я встретила его друга Сережу Талькова, который жил в нашем дворе: «Сережа, ты не знаешь, где Толя?»
«Учтите, я вам ничего не говорил, - сказал он, - но сегодня вечером мы с ним тут встречаемся».

Я пришла в назначенное время, но как будто случайно. Вижу: стоит Сережка, и рядом с ним стоит Толька. А Сережка его явно пытается задержать. Я подошла. Мы без слов обнялись, поцеловались...

Я никаких нотаций ему не читала, просто спросила: «Толя, где ж ты был?»
«На чердаке жил. Но не на нашем, а в соседском доме»
«Что ж ты ел?»
«Ничего не ел...»
«Так ведь холодно же! Зима! Мороз!»
«Терпимо...»

Он был стоик по натуре. Его никогда и ничем нельзя было испугать. Так было с детства.

Несмотря на то, что я работала в министерстве народного образования, и Толя, и Наташа, окончив школу, самостоятельно, без моей помощи поступили в вузы. Толя пошел учиться в Московский автодорожный институт. У него были соображения, что поступить туда будет полегче, а там он и права получит, и машины будет знать. Я не возражала: что хочет, пусть то и делает...

(фрагмент "Мой сын - Анатолий Крупнов». Воспоминания Эвелины Петровны Крупновой". автор В.Марочкин http://art.specialradio.ru/?id=401 )

Семь бед.

Я первый раз попал в беду
Когда в каком-то там году
На свет родился.
Шлепок по заду получил,
Услышал "Чтож он не кричит?",
И затаился.

Беда вторая – детский сад:
Там было много нас ребят,
Я часто дрался.
И часто там бывала мать,
Бывал отец. Как распознать –
Отец ругался.

Припев:
Семь бед, семь бед,
Семь бед, один ответ.

А с третьей школьною бедой
Я был мальчонка непростой,
Спросите маму.
Ну что-ж такого, взял журнал
И то ли сжёг то ль потерял,
Какая драма.

Про институт не говорю,
Я точно со стыда сгорю –
Четвёртый номер.
Всё сообщили в деканат,
Меня позвали, говорят:
"Жаль, ты не помер."

Припев.

С бедою пятой никогда
Никто не справится – всегда
Любил я выпить.
А если выпью трижды пять,
Могу слону ребро сломать
И зубы выбить.

Женитьба случай непростой,
И в нашем случае шестой
Бедой явился.
Ну жили вместе, ну и что?
Где паспорта, где то где то?..
И я женился.

И вот осталась мне одна – седьмая,
Как прийдет она, так и отвечу.
Пока же буду петь, плясать,
Играть концерты на басах,
Ещё не вечер.

© Copyright: Анатолий Крупнов, (Postальбом CD 1)

http://tidido.com/a35184372109012/al540718ef196deee83