...Дурацкий сон, как кистенём, Избил нещадно: Невнятно выглядел я в нём И неприглядно. Во сне и лгал, и предавал, И льстил легко я... А я ведь не подозревал В себе такое. Ещё сжимал я кулаки И бил с натугой, Но — мягкой кистию руки, А не упругой. Тускнело сновиденье, но Опять являлось. Смыкались веки — и оно Возобновлялось: Я не шагал, а семенил, На ровном брусе Ни разу ногу не сменил — Трусил и трусил. Я перед сильным — лебезил, Пред злобным — гнулся. И сам себе я мерзок был, Но не проснулся. Да это бред — я свой же стон Слыхал сквозь дрёму!.. Но это мне приснился он, А не другому. Очнулся я, и разобрал Обрывок стона, И с болью веки разодрал, Но облегчённо. И сон повис на потолке, И распластался. Сон — в руку ли? И вот в руке Вопрос остался. Я вымыл руки — он в спине Холодной дрожью: Что было правдою во сне, Что было ложью? Коль это сно-виденье мне — Ещё везенье. Но если было мне во сне Ясновиденье? Сон — отраженье мыслей дня? Нет — быть не может! Но вспомню — и всего меня Перекорёжит. Но скажут мне: «Пой в унисон — Жми, что есть духу!» И я пойму: вот этот сон, Который в руку! «Или — в костёр!» Вдруг нет во мне Дойти к костру сил? Мне будет стыдно, как во сне, В котором струсил. А после скажут: «Он вполне Всё знал и ведал», Мне будет мерзко, как во сне, В котором предал. Read more: http://otblesk.com/vysotsky/-durats.htm#ixzz0ufEvhVhA ... Inn_Gallery