Карел Чапек. Исповедь Дон Хуана
Апокриф.О любви ,о счастье.И о грешнике.


-Есть у нас здесь один великий грешник,находящийся при последнем издыхании.
Знайте, дон Ильдефонсо, это -тот самый печальной известности дон Хуан Тенорио.
У него здесь была какая-то ссора, не то поединок -короче, я отправился испове
дать его. Сначала все шло как по маслу;очень хорошо он исповедался, ничего не скажешь,но как дошло дело до шестой заповеди-так и заколодило, и я не добился
от него ни слова.Говорит-ему не в чем каяться.Этакому-то безобразнику, матерь божия!Как подумаю,что он величайший развратник обеих Кастилии... ни в Валенсии
,ни в Кадиксе нет ему равных.Говорят, за последние годы он соблазнил шестьсот девяносто семь девиц;из них сто тринадцать ушло в монастырь, около пятидесяти было убито в справедливом гневе отцами или супругами,и примерно у стольких же сердце разорвалось от горя. И вот представьте себе, дон Ильдефонсо, этакий сладострастник на смертном одре твердит мне в глаза, будто in puncto (3) прелюбодеяния ему не в чем исповедаться! Что вы на это скажете?
- Ничего,- ответил отец иезуит. - И вы отказали ему в отпущении грехов?
-Конечно,- сокрушенно ответил падре Хасинто. - Все уговоры оказались тщетными
.Я так говорил с ним, что и в камне пробудил бы раскаяние, - но на этого архибездельника ничто не действует. "Грешен, мол, в гордыне, отче, -говорил
он мне, -и клятвы преступал, все, что угодно; но о чем вы меня спрашиваете
- об этом мне нечего сказать". И знаете, в чем загвоздка, дон Ильдефонсо? - вдруг вырвалось у падре, и он поспешно перекрестился. - Я думаю, он был
связан с дьяволом. Вот почему он не может в этом исповедаться. Это были нечистые чары. Он соблазнял женщин властью ада. - Отец Хасинто содрогнулся. - Вам бы взглянуть на него, домине. Я бы сказал - это по его глазам видно.
Дон Ильдефонсо, член Общества Иисуса, молча раздумывал.
- Если вы хотите, - произнес он наконец, - я посмотрю на этого человека.
Дон Хуан дремал, когда отец Ильдефонсо тихо вступил в комнату и мановением руки выслал Лепорелло; потом иезуит уселся на стул в головах постели и стал изучать осунувшееся лицо умирающего.После долгого молчания раненый застонал и открыл глаза.- Дон Хуан, - мягко начал иезуит, - вам, вероятно, трудно
говорить.Дон Хуан слабо кивнул.
- Это не важно, - продолжал иезуит. - Ваша исповедь,сеньор Хуан, осталась неясной в одном пункте. Я не стану задавать вам вопросы, но, может быть, вы сможете дать понять, согласны ли вы с тем, что я вам скажу - о вас.
Глаза раненого почти со страхом устремились на неподвижное лицо монаха.
- Дон Хуан, - начал падре Ильдефонсо почти светским тоном. - Я давно уже слышал о вас и обдумывал - почему же вы мечетесь от женщины к женщине, от одной любви к другой;почему никогда вы не могли пребывать,не могли оставаться в том состоянии блаженства и покоя, которое мы, люди, называем счастьем...
Дон Хуан оскалил зубы в скорбной ухмылке.
- От одной любви к другой,-продолжал Ильдефонсо спокойно.-Словно вам надо было снова и снова убеждать кого-то-видимо самого себя,-что вы достойны любви
,что вы именно из тех мужчин,каких любят женщины,-несчастный дон Хуан!
Губы раненого шевельнулись;похоже было, что он повторил последние слова.
- А вы между тем, - дружески продолжал монах, - никогда не были мужчиной, дон Хуан; только дух ваш был духом мужчины, и этот дух испытывал стыд, сеньор, и отчаянно стремился скрыть, что природа обделила вас тем, что даровано
каждому живому существу...
С постели умирающего послышалось детское всхлипывание.
- Вот почему, дон Хуан, вы играли роль мужчины с юношества; вы были безумно храбры, авантюристичны, горды и любили выставлять себя напоказ - и все лишь для того, чтобы подавить в себе унизительное сознание, что другие - лучше
вас, что они - более мужчины, чем вы; и потому вы расточительно нагромождали доказательства;никто не мог сравниться с вами,потому что вы только притворя
лись, вы были бесплодны - и вы не соблазнили ни одной женщины, дон Хуан! Вы никогда не знали любви,вы - только лихорадочно стремились при каждой встрече с
пленительной и благородной женщиной околдовать ее своим духом,своим рыцарством
своей страстью, которую вы сами себе внушали; все это вы умели делать в
совершенстве, ибо вы играли роль. Но вот наступал момент, когда у женщины
подламываются ноги о,вероятно,это было адом для вас,дон Хуан,да,это было адом,
ибо в тот момент вы испытывали приступ вашей злосчастной гордыни и одновремен
но - самое страшное свое унижение. И вам приходилось вырываться из объятий, завоеванных ценой жизни,и бежать, несчастный дон Хуан, бежать от покоренной вами женщины,да еще с какой-нибудь красивой ложью на этих победительных устах.
Вероятно, это было адом, дон Хуан.
Раненый плакал, отвернувшись к стене.Дон Ильдефонсо встал.
- Бедняга, - сказал он. - Вам стыдно было признаться в этом даже на святой исповеди.Ну, вот видите, все кончилось, но я не хочу лишать падре Хасинто раскаявшегося грешника.
И он послал за священником; и когда отец Хасинто пришел,дон Ильдефонсо сказал ему:
- Вот что, отче, он признался во всем и плакал. Нет сомнения, что раскаяние его исполнено смирения; пожалуй, мы можем отпустить ему его грехи.
http://www.kentos.ru/Moshkov4/SOCFANT/CHAPEK/chapek41.html
Нашла на ЖЖ