Вопросы экономики. затрагивая интересы огромного числа людей, постоянно оспариваются, порой вопреки очевидной логике. Но что бы ни говорили о волнах (циклах) Кондратьева, они еще ни разу не давали сбоя.

Подчиняясь внутренним законам рынка, кризисы приходят и уходят с регулярностью приливов и отливов. В начале 2000-х глобальная экономика однополярного мира стала неуклонно двигаться к глубокой депрессии…

      В пользу теории волн (циклов) Кондратьева — поразительно точное описание динамики развития мировой экономики. Теории присуща стройность и своего рода красота. Ученые уверены: за внешним хаосом окружающего нас мира кроются ясные и простые законы. Кондратьев отмечал, в реальности действует много порой противоречивых и случайных факторов и с уверенностью можно говорить о тенденции, но тенденции неумолимой.

      Волнообразная череда экономического роста и спада заложена в самой природе движущей силы рынка – стремлению капитала к максимальной прибыли. То, что рыночная экономика не может относительно долго находиться в состоянии застоя и капитализм развивается «пилообразными» циклами, открыл Карл Маркс. Он исследовал промышленные циклы длительностью 7-12 лет, связанные с межотраслевым переливом капитала.

Кондратьев же пришел к выводу, что потрясают капитализм и одновременно содержат в себе ростки его последующего возрождения длинные циклы в 50-55 лет, что обусловлено радикальной сменой технологического уклада. У каждого цикла имеются две фазы. Повышательная волна Кондратьева (время войн и социальных потрясений) ведет к экономическому буму. Более короткая понижательная волна Кондратьева(период появления знаковых инноваций) ведет к кризису.

Раз в столетие формируется волна Кондратьева с наиболее мощным потенциалом разрушения и соответственно последующего восстановления.

/youthpaper.ru/wp-content/uploads/2013/01/1221665312_pg3ws016.jpg" target="_blank">http://youthpaper.ru/wp-content/uploads/2013/01/1221665312_pg3ws016.jpg 600w" sizes="(max-width: 390px) 100vw, 390px" />

Предвестники зарождающегося цикла Кондратьева — знаковые научные открытия и изобретения, обычно появляющиеся в конце уходящего цикла. Причем не хаотично, а в разных местах практически одновременно, что представляет сильный аргумент в пользу теории.

Знаковый технологический уклад, привнося радикальные изменения в производстве, образовании, финансах, используемых конструкционных материалах и энергоносителях, во многом делает другой и повседневную жизнь. С момента зарождения капитализма сменили друг друга уже пять технологических укладов. Природную силу воды и ветра сменил паровой двигатель. Затем толчком к развитию служило электричество, позже — двигатель внутреннего сгорания.

1896 год — в США 4 автомобиля, к 1930 году их уже 30 миллионов

Каждый уклад, проходит три этапа в 10-15 лет — научная разработка, опытные образцы, запуск в производство.

Последний пятый цикл начался в середине 80-х кластером новых базовых технологий — микроэлектроники, мобильной связи, компьютерной техники, Интернета. «Электронная» волна технической революции буквально перевернула мир переводом производственных мощностей в Китай и ряд других стран Азии транснациональными компаниями (ТНК). Получив огромную экономию издержек из-за очень дешевой рабочей силы, низких налогов и требований по экологии, а также находящихся «под боком» громадных и неосвоенных рынков сбыта, ТНК обрели небывалое могущество и влияние.

Каждый новый цикл начинается с массового внедрения эпохальных научных открытий и изобретений. Как только находится способ многократно удешевить производство невиданных ранее товаров, сделав доступными подавляющему большинству.

Новые товары вызывают ажиотажный спрос, стимулируя массовое производство и занятость. Себестоимость и цены падают, что увеличивает потребительский спрос и механизмом обратной связи разгоняется повышательная волна Кондратьева, ведущая к буму. Компании, первыми внедрившие инновации, становясь монополистами пользующегося огромным спросом товара, получают сверхприбыль.

Фаза подъема требует либерализации экономики и управленческой процессов. Это время триумфа принципов «разрешено все, что не запрещено» и «деньги все делают». Ничто не предвещает бури и эксперты, ученые мужи, политики все в один голос заверяют и «доказывают», что в обновленном капитализме кризисов уже никогда не будет, а впереди только устойчивый и сбалансированный рост. Так повторялось в истории уже не раз. Однако в это самое время закладываются и причины надвигающегося кризиса, несущего голод, кровь и слезы.

Постепенно все больше производителей устремляется на данный рынок, обостряется конкуренция, начинаются проблемы со сбытом, возникает кризис перепроизводства, что способствует росту административных барьеров, в том числе таможенных. Уменьшается потребительский спрос, падает производство, снижаются зарплаты и растет безработица. Пессимизм, порожденный кризисом, его усиливает, люди в ожидании худшего экономят «на черный день». Обратной связью разгоняется понижательная волна Кондратьева.

По мере достижения «дна» все более ухудшается жизнь основной массы населения. Несмотря на это наблюдается период относительной социальной стабильности — идет подспудное накопление энергии для последующего «взрыва». Предсказываемый теорией волн Кондратьева этот парадоксальный на первый взгляд вывод также весомый аргумент в ее пользу.

Капитал уходит из производства, лихорадочно ища вложения с максимальной доходностью. Становясь подвижным и «свободным», он постепенно концентрируется в финансовой сфере, создает инвестиционные предпосылки повышательной волны Кондратьева. Хорошую доходность в этот период (если исключить торговлю оружием и наркотиками) обеспечивают лишь всякого рода спекулятивные операции (фондовый и товарно-сырьевые рынки, недвижимость), формируя надувание финансовых «пузырей». Те рано или поздно с треском лопаются, что сопровождается финансовой паникой, крахом банковской системы, обвалом фондового рынка и как итог — сворачиванием деловой активности.

«Плодотворной буре разрушений» предшествует финансовый кризис. Ликвидируется фиктивная прослойка капитала, за которой не стоят реальные ценности, через девальвацию валют, крах фондовых рынков, изменения в системе денежного обращения. С нарастанием разочарования в либеральной экономике усиливается госрегулирование, препятствуя разрастанию финансовых пузырей и снижая социальную напряженность. Спасая свою шкуру и пытаясь пополнить скудеющий бюджет, правящие круги разворачивают масштабную кампанию по борьбе с коррупцией и неуплатой налогов. Начинаются валютные и торговые войны.

Только после этого, будучи «загнанным в угол», капитал вынужден идти на крайне рискованные, огромные и долгосрочные вложения в технологии нового поколения. По сути это игра «в темную» — принимать решения в условиях неопределенности, когда на карту поставлены колоссальные деньги.

Падающий спрос домохозяйств государство пытается скомпенсировать увеличением военных заказов. Это ведет к росту шовинистических настроений и могущества концернов, занятых производством вооружения. Конечный потребитель их складов — «молох войны». Массовое производство на основе эпохальной инновации нуждается в новых рынках, дешевом сырье, сломе национальных границ, приводя в движение прежде статичные социальные слои.

Начальный импульс подъему со «дна» придают вспыхивающие мировые войны и революции — атрибут волн (циклов) Кондратьева. Происходит уничтожение промышленной инфраструктуры отжившего технологического уклада и соответствующих производственных отношений, а также не имеющая аналогов в мирное время мобилизация всех ресурсов и их «заточка» под прорывные технические решения. Сметается старая правящая элита и «убираются» кадры «старой закваски».

Пиз…ц подкрался незаметно, хоть виден был издалека…

Интерес к волнам (циклам) Кондратьева возникает циклично — когда у капитализма вновь и вновь наступают тяжелые времена.

В начале 2000-х вложения в информационные технологии стали приносить все меньше прибыли — постепенно произошел очередной разворот фазы цикла к нисходящей волне Кондратьева. Рыночная экономика вступила в первый в полном смысле глобальный системный кризис, несущий «родовые пятна» Великой депрессии. То был первый мощный системный кризис капитализма, наиболее сильно ударивший по США, в меньшей по Англии, Франции, Германии, Японии и ряду других стран, чья экономика вскоре перешла на военные рельсы и тем самым была в известной степени вакцинирована от проблем «свободного» рынка. Великая депрессия стала точкой отсчета, когда капитализм перестал быть саморегулирующейся системой. Затронув менее половины мира, она привела к беспрецендентному падению мирового промышленного производства в 37%, обусловленного падением потребительского спроса. Выходом стала Вторая мировая война, как и предсказывает теория волн Кондратьева для структурных кризисов.

Грядущий кризис будет иметь гораздо большие масштабы и последствия, а развиваться на начальном этапе соответственно медленнее, вялотякуще, сопровождаясь падением потребительского спроса и дефляцией. Для него, как и для Великой депрессии, характерно перенасыщение американских фондовых рынков различными ценными бумагами, фактически играющих роль альтернативных денег. Движение к кризису происходит неумолимо, но вместе с тем по сложной, замысловатой траектории — подобно падению сухого листа, порывами ветра время от времени и поднимающегося над землей. Прелюдией стал кризис 2008-2009 годов с крупнейшим в истории США банкротством четвертого по величине американского инвестиционного банка Lehman Brothers (попутно сгорело ряд крупнейших респектабельных инвестиционных банков со столетней историей). Цены на нефть снизились с 147 долларов за баррель до менее 40 долларов. Обвал фондового рынка в октябре 2008 года стал рекордным для рынка США за предыдущие 20 лет, для рынка Японии — за всю историю. Можно определенно заключить, что активная фаза грядущего полномасштабного кризиса также начнется с США внезапным крахом финансовой системы и быстро распространившись по миру, кардинально изменит расстановку сил в нем.

Так, игрой на бирже накануне начала Великой депрессии в США занималось чуть ли не всё дееспособное и экономически активное население. Сейчас рынок перенасыщен ещё и инструментами производными, или так называемыми деривативами. Последние служат по большей части для биржевых спекуляций и связывания ничем не обеспеченной избыточной денежной массы, а также все новых дериативов все более высокого порядка. Раздувание финансовыми инструментами соответствующих пузырей до гигантских размеров и последующее неизбежное их схлопывание будут фатальными.

Более половины американцев ожидает новую Великую депрессию.

Наиболее точный индикатор — утрата людьми стимулов много и качественно работать, отсутствие социальных лифтов. Нельзя жить одновременно в двух домах, ездить на двух машинах и съесть несколько обедов в день. Сначала падают продажи домов — все, кто хотел и мог, купили; затем — автомобилей — некогда вожделенной мечтой для миллионов, став общедоступным, они открыли свою оборотную сторону — перенасыщенные транспортные потоки, огромные пробки в городах, экспоненциальный рост аварийности, парковки. Наконец, наступает день, когда людям в массе своей стало особенно не на что тратить. Не богачи, выбрасывающие на свалку дорогущую мебель из-за малейшей трещины или царапины, а подавляющая масса населения, что долго хранит приобретенное трудом праведным имущество, в конечном итоге определяет потребительский спрос. Сбережения начинают накапливаться мертвым грузом, работать у станка или выращивать кукурузу кажется нудным и бесперспективным и люди все более и более инвестируют в финансовые рынки и инструменты, «где жизнь кипит». Так, к лету 1929 года практически все работающее население США имело на фондовом рынке хоть что-нибудь, и жило большей частью в долг — надеясь, что неумолимо растущий рост акций вот-вот превратит их в миллионеров. Так было, примерно так и будет.

Вслед за крахом биржи, банкротство финансовых учреждений с превращением в одночасье сбережений людей в пыль, безработица в 25%, остановка предприятий, разгул бандитизма, города-призраки. Поначалу склады ломились от обилия нереализованных продуктов, в своих попытках сдержать падение цен и сократить товарные запасы — сжигали пшеницу, выливали цистерны с молоком. Вслед последовало стремительное оскудение товарного рынка, «голодные» марши, депрессивное оцепенение людей.

Наиболее сильный удар кризис нанес по крупным городам. Гнев народа обрушился на еще вчера обожествляемые банки, монополии, крупные предприятия. Отчаявшиеся вкладчики совершали набеги на банки, чтобы изымать деньги и зашить их в матрас. Цены сельхозпродукции упали втрое. Масса американцев (среди которых были и известные люди) совершала поездки на крышах вагонов, 50 тысяч получили при этом серьезные травмы. Служителям гостиниц предписывалось выяснять, не собирается ли человек снять номер, чтобы покончить с собой. Как то два бизнесмена выпрыгнули из окна взявшись за руки. 100 тысяч специалистов высокой квалификации претендовали на шесть тысяч рабочих мест на стройках СССР.

«Деньги по своей природе плодовиты» — этим монетаристким принципом руководствуются финансовые власти США, Европы, Японии, снизив учетную ставку практически до нуля и беспрерывно накачивая свои экономики «дешевыми» деньгами. Едва ли не буквально следуют рекомендациям одного из Нобелевских лауреатов — «в условиях кризиса сбрасывать населению деньги с вертолетов«, чтобы оживить потребление и тем самым «завести» промышленность. В отдельных странах (Дания) потребительские кредиты уже выдают под отрицательный процент.

В кризис «демон турбулентности» нивелирует закономерности экономики

Однако широкий денежный поток так и остается в «трубопроводах» финансовой индустрии. Надуваются «пузыри» на фондовом и сырьевом рынках, «жиреют» банки. «Дешевые» деньги повышают прибыльность и привлекательность традиционных секторов экономики, а до наукоемных доходит малый ручеек.

Понижательная волна Кондратьева формируется за счет падающего спроса домохозяйств, что раскручивает спираль дефляции и срывает экономику в неуправляемый штопор. Этим структурный кризис кардинально отличается от обычного циклического, связанного с перепроизводством и сопровождаемого инфляцией. Последний длится максимум в четыре года, и после ухода с рынка неэффективных предприятий экономика налаживается сама собой.

Правящие круги США уповают на изобретательность «финансовых инженеров», надеясь, что в этот раз все «как нибудь да и рассосется». Вместе с тем они интуитивно чувствуют: в основе возрождения экономической мощи по-прежнему, как в старину, материальное производство. В специально созданном Институте сингулярности лучшие умы не один год лихорадочно ищут скорейший переход в новую технологическую эру. В качестве вариантов очередного уклада называют нано и биотехнологии, генную инженерию, экологически чистую энергетику, робототехнику. Только эпохальной инновации, обычно появляющейся еще при входе в депрессию, как не было. так и нет. «Хотите рассмешить бога — расскажите ему о своих планах».

Нынешняя понижательная волна Кондратьева, формируясь в обществе потребления, при крайней степени нравственного упадка, гипертрофированной сфере услуг и явном доминировании финансового сектора экономики, не содержит признака будущего «выздоровления» и этим качественно отличается от прежних.

В начале 1900-х в США насчитывалось около 500 фирм автопроизводителей. Они жестко конкурировали за покупателей-толстосумов (их было ненамного больше). Еще было неясно, за чем будущее: паром, бензином, электричеством, но уже стало ясно — наступает эра автомобилей.

Свой первый автомобиль Генри Форд собирал в старом кирпичном сарае после рабочего дня в электрической компании. Зимними вечерами темнело рано и жена держала над ним керосиновую лампу. После трех лет изнурительного труда свершилось. Генри Форд с женой ехали по дороге в коляске без лошадиной упряжки! Но прежде пришлось сделать пролом в стене сарая: изобретатель не рассчитал габаритов входной двери.

Почувствуйте разницу. В наши дни 500 вооруженных людей сошлись в яростной схватке «стенка на стенку» с убитыми и раненными за право наживаться на Хованском кладбище в Москве.

Современные прорывные открытия несовместимы с пресловутым обществом потребления с индустрией массовой культуры, тиражирующей серость и нравственную убогость. Мудрецы сравнивали науку с океаном, подразумевая необходимость особой среды — высокого уровня культуры и уважения к знаниям в обществе.

Идем на дно…

Характерно, что скромно живущий математик Григорий Перельман отказался от настойчивых предложений премии в миллион долларов за решение «задачи тысячелетия», заявив по телефону: «Я сейчас собираю грибы, и больше меня, пожалуйста, не беспокойте».

Подобно раковым клеткам, которые не могут не расти, рыночная экономика став глобальной, начинает «задыхаться». Новым рынкам сбыта, освоение которых придает импульс эпохальной инновации, взяться уже неоткуда, возможности увеличения внутреннего спроса исчерпаны снижением к нулю кредитных ставок.

Для формирования повышательной волны Кондратьева нового цикла в «одной точке» должны сойтись инновация и огромные инвестиции. Нет условий возникновения ни того, ни другого. Прощайте, волны Кондратьева!

      Диффузия инноваций вдоль подъемов циклов экономической активности Кондратьева

Предыдущая волна Кондратьева формировалась в условиях длившейся почти полвека ожесточенной холодной войны. Последняя вакцинировала рыночную экономику против кризиса — спрос со стороны государства в значительной мере замещал падающий спрос домохозяйств, а военные заказы стимулировали инновации,одной из которых стал Интернет.

Нынешняя волна Кондратьева «расплющивается» во времени за счет отсрочки фазы подъема новых секторов экономики и «открытия второго дыхания» у традиционных отраслей. Многое указывает на то, что это и есть завершающий циклы «девятый вал». Знаковых открытий не будет, либо они так и останутся невостребованными по причине их «неподъемности» капиталом и невозможности дальнейшего расширения рынков сбыта.

Рыночная глобальная миро-система постепенно подходит к тому рубежу, когда больше не в состоянии реализовать свои «восстановительные способности»… Последняя волна Кондратьева, дав начало новому механизму стимулирования экономики и «перезагрузке» общественных отношений, похоронит и пресловутое гражданское общество с верховенством юристов и финансистов.

/youthpaper.ru/wp-content/uploads/2010/11/cd5ddeebace1.jpg" target="_blank">http://youthpaper.ru/wp-content/uploads/2010/11/cd5ddeebace1.jpg 640w" sizes="(max-width: 640px) 100vw, 640px" />

Что же будет с родиной и с нами?

Леонид Титов

Тем же кто продолжает наивно верить, что процветание экономики обеспечат юристы с «хорошими» законами и финансисты с заемными средствами, уместно напомнить как в начале 1900-х президент Центральной железнодорожной компании Нью-Йорка отговаривал племянника от вложения денег в новую компанию Генри Форда : «Ничто не может сравниться с коляской, запряженной лошадью»..

     «Попробуйте гонять лошадь целыми днями без отдыха и через десять тысяч миль вам понадобится новая лошадь. Автомобилю «Форд» будут нужны только новые шины»» — реклама «Ford Motor Co» тех лет.
http://youthpaper.ru/?p=56