Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.
Друг друга любят дети главарей,
Но им судьба подстраивает козни,
И гибель их у гробовых дверей
Кладет конец, непримиримой розни.
Их жизнь, и страсть, и смерти торжество,
И поздний мир родни на их могиле
На два часа составят существо
Разыгрываемой пред вами были.
Помилостивей к слабостям пера:
Грехи поэта выправит игра.

Самой популярной версией мюзикла "Ромео и Джульетта" стала оригинальная, французская постановка – "Roméo et Juliette - de la Haine à l'Amour". Она получила различные премии (например, Platinum Europe Awards; мюзикл был номинирован на приз "Victoires de la Musique" 2002 в категории "Музыкальный спектакль"), песни из французской версии не раз занимали первые места в чартах (в том числе, "Aimer", "Les Rois Du Monde", "On Dit Dans La Rue", "Avoir Un Fille", и "Comment Lui Dire"). Французская версия мюзикла была действительно настоящим зрелищем. Это один из самых популярных французских мюзиклов, и на нём побывало более миллиона человек. Премьера мюзикла состоялась 19 января 2001 года в Palais des Congres. Мюзикл шёл до 21 декабря 2002 года. Количество проданных аудиодисков с записью французской постановки мюзикла превысило три с половиной миллиона экземпляров лишь за первый год реализации, а к настоящему времени альбом уже стал мультиплатиновым. Автором мюзикла стал известный французский композитор Жерар Пресгурвик (он написал мюзикл "Унесённые ветром"). Жерар Пресгурвик написал не только музыку, но и либретто к спектаклю. За постановку танцев отвечал европейский хореограф Реда.

Обманите меня... но совсем, навсегда..
.Чтоб не думать, зачем, 
                           чтоб не помнить, когда...
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте, наобум
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке...
А, очнувшись, 
                   увидеть лишь ночь да туман...

Обманите и сами поверьте в обман.

Conrad Felixmüller

Okean Elzi (Океан Эльзы) - Обійми

Когда наступит день,
Закончится война,
Там потерял я себя,
Увидел аж до дна.

Обними меня, обними меня, обними,
Так ласково и не отпускай,
Обними меня, обними меня, обними,
Твоя весна придёт пускай.

И вот твоя душа
Складывает оружие вниз,
Неужели всё-таки она
Так хочет тёплых слёз?

Обними меня, обними меня, обними меня,
Так ласково и не пускай,
Обними меня, обними меня, обними меня,
Твоя весна придёт пускай.

Обними меня, обними меня, обними меня,
И больше так не отпускай,
Обними меня, обними меня, обними меня,
Твоя весна придёт пускай.

Я вся — тона жемчужной акварели,
Я бледный стебель ландыша лесного,
Я легкость стройная обвисшей мягкой ели,
Я изморозь зари, мерцанье дна морского.

Там, где фиалки и бледное золото
Скованы в зори ударами молота,
В старых церквах, где полет тишины
Полон сухим ароматом сосны, -

Я жидкий блеск икон в дрожащих струйках дыма,
Я шелест старины, скользящей мимо,
Я струйки белые угаснувшей метели,
Я бледные тона жемчужной акварели.

                                                     Максимилиан Волошин

Ф.Г.Лорка - MEMENTO

Когда умру,
схороните меня с гитарой
в речном песке.
Когда умру...
В апельсиновой роще старой,
в любом цветке.

Когда умру,
буду флюгером я на крыше,
на ветру.

Тише...
когда умру!

Природа наполнилась разом
Каким-то классическим джазом.
А, может быть, просто мой разум
Хотел бы услышать сейчас,
Прекрасную музыку где-то,
Где песня ещё не допета,
И где среди тёплого лета
Действительно слышится джаз.

Бай-бай-бай,
Пусть приснится рай!

Красавицу взлелею,
Выращу такой
Чтобы в целом мире
Не было другой.

Бай-бай-бай
Пусть приснится рай!

Если ты полюбишь,
Люби всей душой.
Чтобы твой желанный
Не ушел к другой.

Бай-бай-бай
Пусть приснится рай!

Вырастешь большая,
Будешь, как и мать,
Колыбель качая,
Песню напевать.

Бай-бай-бай,
Пусть приснится рай!

Скуки ты не бойся,
Скуку разгоню!
Ты не беспокойся,
Баюшки-баю.

Бай-бай-бай,
Пусть приснится рай.

Сядь со мной, моя отрада!
В мире холодно, темно,
Лишь во мраке, как лампада,
Наше светится окно.

Сквозь туманную порошу
Огонек дрожит слегка.
Сядь со мною, мой хороший,
Как тиха твоя рука…

Окаянный ветер дует,
Воет и грозит огню.
Свою голову седую
Я к твоей седой склоню.

Ты да я – одни на свете.
Этот Свет – и есть любовь.
А про то, что воет ветер,
Этот самый лишний третий, -

Души ведают без слов…

Снова вижу сад, дорогу,
Дом и сад, и, слава Богу,
Всё на месте, всё при мне.
Как живу я? Понемногу.
Вечерами свет в окне.
Свет в окошке вечерами,
Мотылёк сидит на раме,
И на лампе — мотылёк…
Я поплакалась бы маме,
Только путь туда далёк.
Я бы маме нашептала,
Что давно уж не летала
Окрылённою душой,
И что сил осталось мало,
И про то, что мир большой
Стал чужим, и мне в нём худо…
Я, наверное, зануда:
Есть на свете дом и сад,
Листья цвета изумруда
Закрывают весь фасад.

Ты слышишь? Тишина вокруг, ты слышишь?
Лишь в ритме вальса тихо тикают часы,
Шурша спускаются снежинки-близнецы
На окна со своих небесных вышек.

Ты видишь? Красота вокруг, смотри же!
Оделось дерево у нашего окна
В наряд из шелкового снега-полотна.
А ветер на мгновенье обездвижен.

Музыка: Александра Пахмутова

Стихи: Николай Добронравов

Оглянись, незнакомый прохожий,
Мне твой взгляд неподкупный знаком...
Может, я это, - только моложе,
Не всегда мы себя узнаем...

Ничто на Земле не проходит бесследно.
И юность ушедшая все же бессмертна.
Как молоды мы были,
Как молоды мы были,
Как искренне любили,
Как верили в себя!

Нас тогда без усмешек встречали
Все цветы на дорогах земли...
Мы друзей за ошибки прощали,
Лишь измены простить не могли.

Первый тайм мы уже отыграли
И одно лишь сумели понять:
Чтоб тебя на земле не теряли,
Постарайся себя не терять!

В небесах отгорели зарницы,
И в сердцах утихает гроза.
Не забыть нам любимые лица.
Не забыть нам родные глаза...

Ничто на Земле не проходит бесследно.
И юность ушедшая все же бессмертна.
Как молоды мы были,
Как молоды мы были,
Как искренне любили,
Как верили в себя!

Вы уходили, не спеша,
По улице моей пустынной,
И следом, как щенок, душа,
Я на ветру осталась, стылом,

А мимо, шинами шурша,
Спешили на ночлег машины,
И плач был слышен малыша
В окне разбуженной квартиры,

С трудом давался каждый шаг,
Себя, не Вас, во всем корила,
А в небо улетал журавль,
Давно отбившийся от клина,

Качнулся тихо лунный шар,
Созвездий корабли приплыли,
За Вами вслед моя душа
По улице ночной спешила,

Вы уходили, не спеша,
Уходят те, кто разлюбили,
А я молила, чуть дыша,
- Ну, оглянитесь!
Не решились... (?)

                                 Софья Бежанова

Я не скажу тебе ничего нового, ну , может на коготок больше, сама знаешь, как приятно быть вольною, " самапосебегуляющей" кошкой. Я не скажу тебе ничего нового, вряд ли секрет то, что услышишь - у старых домов этого города такие уютные и теплые крыши. Знаешь сама, что бывает здорово, поднявшись по черепице выше, слушать, как на чердаке, в часах сломанных, весело играют в чехарду мыши. Я не скажу тебе ничего нового, верно, напоминать излишне, как интересно смотреть во все стороны, качаясь на ветке цветущей вишни. Я не скажу тебе ничего нового, порой сидишь статуэткой застывши, любуясь на эти скамейки дворовые, и на белый снег, их укрывший. Я не скажу тебе ничего нового про то, как славно под солнца ладошкой , такой ленивой и полусонною лежать на коврике из ольховых сережек.
Да вот только каждая, с независимым норовом " самапосебегуляющая" кошка , мечтала хоть раз, чтобы в руки добрые, и, чтоб место свое, на мансарде с окошком...

Софья Бежанова

Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.

Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью, дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.

Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.

Когда я жажду своеволий
И смел и горд - я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.

Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.