Виктор Михайлович МЕНЬШИКОВ
(1937–2009)


* * *
Я не устану восхищаться
Твоею детскою душой,
Уменьем быть, а не казаться
По-детски чистой и простой.
По-детски ясно и открыто
Всё в этом мире принимать:
И то, что было пережито,
Что вновь приходится узнать.
О, трудно с сердцем обнаженным
(Поверь, я знаю по себе)
Жить в мире суетном и ложном,
С надеждой вверившись судьбе.
Но, может, будь бы ты иною,
Чего-то мир бы был лишен.
И я прошел бы стороною,
И счастьем был бы обделен.

31 декабря 1992 г.


* * *
Мы видим толпы пред собой,
Но мы с тобой одни на свете.
Ты мне ниспослана судьбой.
Я за тебя пред ней в ответе.


* * *
Я теперь понимаю Антея —
Его страх от Земли оторваться:
Если боги в разлуке слабеют,
Нам подавно нельзя разлучаться.
Я теперь понимаю Антея...


* * *
Нам рано жить воспоминаньями,
Хоть лет прошедших не вернуть.
Пока живем — не перестанем мы
Стараться в завтра заглянуть.
Нам рано жить воспоминаньями,
Какими б ни были они.
Не зря нам кажутся недавними
Все наши прожитые дни.
Нам рано жить воспоминаньями,
Пока душа надежд полна,
Пока подснежниками ранними
Еще тревожит нас весна.
Нам рано жить воспоминаньями —
Дорог немало впереди!
И пусть грядущие свидания
Рождают музыку в груди!
Нам рано жить воспоминаньями,
Поскольку, что ни говори,
Живем, как прежде,— ожиданьями
Еще не встреченной зари!



КАРАНДАШ

Обычный серый карандаш
Отважился на эпатаж.
И, проявив старание,
Привлек к себе внимание,
Присвоив право всех судить, —
Высвечивать или чернить.
И прежде света было мало.
Теперь его совсем не стало.
Быть может, штриховал без меры?
Да просто карандаш был серый.



ЛЕДЯНАЯ ГЛЫБА

Вцепившись мертвой хваткою
в карниз,
Над улицей ледовый клин завис.
Смотрели люди вверх пугливо,
Под ним пройти стараясь торопливо.
И глыба, возгордясь, решила,
Что скрыта в ней большая сила:
Что может властью, данной ей,
Казнить иль миловать людей.
Но торжество недолгим было:
С восходом глыбу растопило.

* * *
Нам не дано предугадать
Судьбы грядущее решенье.
Нам остается кротко ждать,
Надеясь лишь на снисхожденье.
Но наше прошлое при нас.
И в нем опору иль смятенье
Мы обретем в последний час —
Час приговора иль прощенья.

* * *
Я вышел в прозрачное, звонкое утро,
В заснеженный, словно бы
дремлющий лес.
Себе показался нездешним я будто,
Нечайно слетевшим на крыльях
с небес.
Хрустальная хрупкость продрогших
деревьев,
Хрустящего, ломкого льда под ногой,
Звенящего лая в далекой деревне —
Как звон бубенца под ямщицкой
дугой;
Прерывисто-робкие певчие трели
Незримо таящихся птах в вышине;
Треск легкий коры содрогнувшейся
ели —
Всё это откликнулось сладко во мне.
На сердце повеяло давним, знакомым.
И я, хоть пока ничего не свершив,
Как будто бы сам пробудился
от дремы,
Оковы прошедшего сбросив с души.


источник