На столе лежит Диккенс, "Посмертные записки Пиквикского клуба", своей очереди ждут несколько монографий об истории Древнего Рима. Последние несколько лет сильно тянет на научно-популярную литературу, что идёт в ущерб беллетристике, увы. Но всё равно - художественную литературу не оставляю; как обычно, в чтении всегда 3-4 книги находятся. Ну как же можно отказаться от того же Диккенса, когда он так пишет, когда у него такие фразы, такие сравнения и такая мягкая ирония, временами переходящая в жёсткие осуждения?

Всё-таки чем больше читаю, тем больше укрепляюсь в мысли, что с классической классикой ничто не сравнится. Всякие модные писатели современности могут быть забавны или скандальны в той или иной степени, но до тех вершин литературы, на которые забралась классика, им не добраться. Конечно, здесь может действовать и время - но я не уверена, что многие из современных книг перешагнут хотя бы столетний возраст. Или останутся ведомыми только узким знатокам литературы, специалистам по ХХ веку...

Хотя вообще-то интересно было бы знать, по каким именно произведениям будут вспоминать литературу ХХ века. Что отфильтруется за столетия, когда между нами и потомками ляжет пропасть лет в пятьсот, в шестьсот? И будут ли это те писатели и те книги, которые популярны нынче? Помню, у Генри Каттнера есть рассказ "Лучшее время года", так там люди из будущего приезжают в середину двадцатого века, чтобы посмотреть кусочки фильмов или спектаклей с артистом, который в наше время так и остался на третьих-четвёртых ролях, так и не выбился в звёзды первой величины; а в их время он считается основным талантом века, по которому знают нас. Так вот интересно, - что останется?..

Настроение сейчас - думательское

В колонках играет - отдалённые шумы

Да, я тут путешествую по виртуальным городам и весям, добывая полезную информацию для работы - но заодно, как это у меня водится, не брезгаю и пищей для собственных размышлений. По-другому просто уже не умею, наверное... да и более интересно так.

Набрела на какой-то ресурс, позволяющий пользователям создавать тесты, опросы и т.п. по разным темам. Ну, любопытства ради прохожусь туда-сюда, интересуюсь - ведь всегда не грех размять мозги, тряхнуть стариной (или чем-нибудь там ещё), посмотреть, о чём пишут...

В общем, набредаю я на тест "Героиня какого произведения Скарлетт О'Хара?" Варианты: "Гордость и преБубеждения" (!), "Грозовой перевал", "Унесённые ветром" и "Война и мир". Самое пикантное: из 154 ответивших правильные ответ дали только 122 человека... Неужели целых 32 представителя современности считают Скарлетт О'Хара принадлежащей перу глыбы нашей, Льва Толстого?..

Настроение сейчас - находительское

В колонках играет - лёгкие шумы

Ну почему, ну почему же я такая тупая?!

Почему я никак не могу проникнуться современным искусством? Почему я не могу в нём увидеть решительно ничего, кроме - не во всех ста процентах, но чаще всего - неловкой мазни и желания выпендриться?

Старые мастера для меня - постоянный источник размышлений и даже (уж не побоюсь такого слова) вдохновения. Скажем, Боттичелли, которого, оказывается, не знает встроенная проверка грамотности на Ли.ру - его картины это просто праздник какой-то (с), готова их разбирать по фрагментику. Средневековая живопись, Нидерланды, миниатюра, Византия - здесь для меня простор и вдохновение, я их вижу, я их понимаю, я могу дышать этим воздухом. В их неправильности, какой-то неумелости поразительная недоговорённость, которую хочется дополнить своим воображением, прочитать все иероглифы и символы. Симоне Мартини, Джотто (о, Джотто...) - при всей своей средневековой условности - потрясающе поэтичны и удивительно многозначны. Рафаэль, Эль Греко, Левитан (недавно вот пробило)...

Но как только дохожу до начала ХХ века - всё, пустота. Практически ничего не вижу, слепну - не мой живописный язык. Футуристы, фовисты, иногда даже экспрессионисты - не говоря уже о кинетическом искусстве - всё это кажется мне элементарным желанием намалевать ерунду, и выдать её за плод творческой работы и напряжённых размышлений. Ну не могу я понять, как можно выражать какую-то мысль, брызгая краску на холст и хаотично её размазывая...

Даже признанные шедевры последнего столетия чаще всего оставляют меня совершенно равнодушной. В "Чёрном квадрате" я вижу только чёрный квадрат. В "Гёрнике" не могу увидеть ни боли, ни трагедии - вижу только уродливые рожи и корявые части тел. В работах Матисса я не вижу желания художника приблизиться к наивности детского рисунка - я вижу лишь примитивные малюнки. Сколько ни старалась - не могу признать Жоана Миро "самым ярким пером на шляпе..." особенно его "Полёт птицы вокруг женщины с тремя волосами"...

И в то же время закрадывается мысль: ну ведь другие-то видят! Почему же я не могу? Почему многие и многие люди действительно могут рассмотреть здесь всё - и боль, и напряжение, и эмоции, и высокое искусство - одна я в упор не различаю ни того, ни другого, ни третьего?! Я не настолько самонадеянна, чтобы считать себя умнее всех - дескать, все тупые и только притворяются, что видят в таких произведениях умные вещи, я одна нашла смелость прямо это сказать. Нет, я подозреваю, что проблема во мне. Ведь именно я это не вижу!

Так почему же? Ведь живопись для меня - не чужой дом... хотелось бы не быть гостем в части комнат...
В колонках играет - разговоры

Сценка в библиотеке.

Интеллигентного вида старушка сидит у стола и громко рассуждает о падении нравов среди молодёжи. И ничего они не читают, и классику они в руки не берут, и образовываться не желают. А ведь какая у нас литература - Пушкин! Тургенев! Толстой! Достоевский!.. И ведь никому они не нужны, эта молодёжь совершенно не интересуется ничем, ничем! Ну совершенно не желают читать хорошую литературу.

Всласть поругав молодёжь, старушка встаёт и идёт к столу регистратора с огромной пачкой томиков женского романа.

Настроение сейчас - предвечерновское

В колонках играет - разговоры, разговоры, разговоры

А ведь нынешние дети, наверное, совсем не так, как Пушкин, понимают строчку "Стал он кликать Золотую рыбку"...

Между прочим, если большинство сказок прославляют бесконечное женское терпение ("Золушка", "Крошечка-Хаврошечка", "Двенадцать месяцев" и т.п., чьи героини покорно, годами терпят издевательства и в приливе христианского смирения и кротости продолжают подставлять другую щёку) - пушкинская "Сказка о рыбаке и рыбке" демонстрирует редкой образец терпения мужского. Дед ходил к морю один, со стороны бабки его никто не контролировал и не выслеживал, - о чём именно он совещается там. Что ему стоило попросить рыбку изменить старухин характер? Ведь понимал же, что раз от раза старуха зарывается всё больше - так нет, ходил, просил и нарывался на старое корыто.

Настроение сейчас - устатовское

В колонках играет - сопение

Говоря словами одного столпа русской литературы – "Ай да Парфёнов, ай да ...!" Фильм о Гоголе, как подавляющее большинство его работ: стиль, почерк и индивидуальность. Мэтр, однако... и не пойму даже, о ком говорю. Впрочем, конечно, о Парфёнове; Гоголю слово "мэтр" как-то не подходит.

Однако, как много у нас его экранизировали! В фильме масса кадров из старых экранизаций, начиная с 50-х годов. Всё было – и произведения про Пушкина, и про Николая Васильевича, и про Шевченку... И даже из моего любимого "Ночь накануне Ивана Купала"... благородно-мрачный сюр, хоть этими словами фильм и не исчёрпывается.

А Парфёнов превосходен. Как же это здорово – когда человек умеет выработать свой, индивидуальный, неповторимый стиль. Умник... Можно было бы долго говорить, но реклама не бесконечна, а завтра ещё вторая серия.

P.S. Вчера был мой индивидуальный день Чехова. И, исполнясь очарования "Свадьбы", уношу в загашнике два восхитительных ника – "Фельдшерица Змеюкина" и "Телеграфист Ять". Надо будет как-нибудь на досуге организовать такие дневники.

Настроение сейчас - смотрительское

В колонках играет - телевизор

Посмотрела на праздниках новую экранизацию романа Остин, - свеженький "Разум и чувства", снят в Великобритании уже в этом году (верней, в прошлом, а в этом выпущен на наш экран). Ну что поделать... люблю я английскую литературу, во многом гораздо больше французской. И эта экранизация порадовала.

Честно говоря, во время просмотра постоянно сравнивала с предыдущей, 95 года, а после окончания второй серии не выдержала и поставила кассету - для сравнения. Несмотря на глубокую ночь и даже на то, что на кассете ужасающий звук, всё упорно досмотрела до конца. И поняла, что вторая, более свежая экранизация даже больше пришлась по вкусу.

Мне очень нравится Кейт Уинслет, нравятся Рикман и Грант, нравится, как играет главную роль Эмма Томпсон, - актёрский состав 95 года. Но когда смотришь новый фильм и не видишь ни одного знакомого лица (узнала только одного актёра, который играл в ГП мистера Уизли), то начинаешь видеть не звезду, а артиста. Правда, с полковником Брэндоном в новом фильме не угадали, - очень штатская внешность, и проигрывает по сравнению с Рикманом. Так что, как говорилось у Гоголя, "нос бы того да к лицу бы этого", то есть в новую экранизацию - да Рикмана, и всё было бы замечательно.

Ну а уж главные героини - Элинор и Мэриэн - совершенно очаровательны. Эта тонкая, прозрачная, совершенно фарфоровая кожа лица, эти легко краснеющие веки и носики, это полное отсутствие косметики и светлые ресницы... Томпсон уже всё-таки не в том возрасте, чтобы играть юную девушку, ведь её героине должно быть не более 22-23 лет. А та актриса, что играет в новой постановке, достаточно молода. И у неё такие чудесные, постоянно изумлённо-испуганные глаза.

К сожалению, я так и не читала этот роман, - нигде не могу найти, ни в одной библиотеке. Поэтому не могу сказать, какая из экранизаций точнее, так как небольшие расхождения в видеоряде имеются. Жаль; люблю, очень люблю Остин, и рада была бы увидеть ещё один её роман. Как она ненавязчиво иронична и правдива - без нарочитой романтики, без классических черт женского романа, строящегося только на вечной-бесконечной любови! А с другой стороны приходят разные мысли по знакомству с её вещами, Как скучна и однообразна была жизнь девушек того времени! Вся она, похоже, состояла только из ловли женихов: неважно каких, лишь бы с состоянием, ну или в крайнем случае лишь бы вообще быть пристроенной. Ужасно. А светские условности? "Он нанёс нам визит, значит, мы должны ответить ему тем же". "Прилично говорить о дорогах и погоде". "Неприлично показать молодому человеку, что он тебе нравится". "Весь город говорит о том, что вы скоро поженитесь" - с одной стороны, всё скрывается, с другой - вся жизнь на виду.

Настроение сейчас - убитое

В колонках играет - шум

Читаю сейчас книгу, посвященную Наталье Николаевне Гончаровой. Безумно интересно - жизнь, прошедшая эпоха, славное прошлое, такие люди... Очень обидно за Нат. Ник. (как часто называл ее супруг в письмах), - бедную женщину так опорочили в глазах потомков досужие мемуаристы. Дескать, и думала она только о балах и вечерах, и была бездушной кокеткой, и практически загубила бедного Пушкина.

Ну да, ну да...

Особенно подгадили экзальтированные дамы типа Цветаевой, буквально ревновавшей Н.Н. к Пушкину; думаю, даже будь у него выбор, А.С. не предпочел бы Цветаеву Гончаровой. А вот в веках очень сильно испортили последней репутацию, навесив на нее всякие ярлыки. И совершенно забыв, как сам поэт относился к жене, как разговаривал с ней, как доверял ей. Какую роль она сама играла в его жизни, помогая в делах, договариваясь с издателями, стараясь помочь семье материально. Да и многое другое.. долго пересказывать, читать надо.

Оказывается, шли недоброжелатели и на прямые подлоги - вроде того, как во фразе "Гончарова, часто обедавшая у Дантесов, после убийства Пушкина перестала у них бывать" таинственным образом переместилась запятая, и фраза приобрела совсем другой смысл: "Гончарова, часто обедавшая у Дантесов после убийства Пушкина, перестала у них бывать". Кстати, вот, дорогие друзья - те из вас, кто иной раз с пренебрежением относится к знакам препинания, - видите, сколь большую роль может сыграть эта закорючка!

В общем, после чтения родилась мысль: как же хочется увидеть хороший исторический фильм о Пушкине! Но с двумя непременными условиями: Хороший и Исторический. А не "как получиться" и "что захотим". И не так, как в "Герое нашего времени" было: когда Грушницкий Вернеру говорит: "Спешите, доктор, вас ждут больные и очаровательные сестры милосердия!" И это в то время, когда в тексте книги ясно сказано: Вернер врач, но никого не лечит, у него НЕТ практики. А само название "сестры милосердия" появилось позже, во время Севастопольской войны. И в 30-е годы существовать не могло никак.

И это - наша родная классика... мама дорогая.

Настроение сейчас - разнообразновское
В колонках играет - радио