31 год назад, в этот апрельский день, так же, как и сегодня, на пушистом зеленом ковре в россыпи желторотиков-одуванчиков танцевала молодая весна, щедро белыми облаками цвели сады, 

солнце из высокого, пронзительно-голубого неба лилось через край, мы, дети-пионеры, активно готовились к первомайской демонстрации - разучивали речевки, после уроков на школьном стадионе тренировались ходить стройно, в ногу, не сбиваясь.

Наши родители тоже готовились: по вечерам, после работы, вертели из папиросной бумаги цветы яблоневого цвета (которые потом нитками крепились на ветку; этими ветками нам, детям-пионерам, следовало активно-радостно махать, проходя мимо трибуны с политэлитой, но на деле мы чаще активно-радостно махали тем, что от этих веток с облетевшим яблоневым цветом осталось после долгого ожидания своей очереди череды прохода), закупали воздушные шары одного цвета (да, в моей средней школе маленького городка районного масштаба была такая традиция - каждый класс на первомайской демонстрации четко визуализировался шарами одного цвета) и между делом точили лопаты и тяпки, перебирали семена огородных культур  (морковь, свёкла и т.п.) и особо бережно посадочный материал картошки.

Все активно готовились к Первомаю - празднику весны, празднику мирного труда. Распорядок был таков: с утра все принаряженные на демонстрацию, до полудня управиться, а потом по-быстрому переодеться и все на огороды-грядки, дружно навалиться, закопать картошку, после сего уже можно расслабиться - кашу варить, мясо жарить, петь песни и танцевать до упаду.

31 год назад, в этот апрельский день, ничего изменений не обещало, все, как и прежде, как год, два, три, десять назад к Первомаю готовились. Готовились-приготовились, но не подготовились. Слухи о взрыве на реакторе ЧАЭС появились еще до первомайской демонстрации, но к первому числу они окрепли и стали явью.

В 86-м мне было двенадцать, не взрослая, но уже и не деточка. Очень ясно помню, как к нам, нашему классу, выделяющемуся среди других учеников в колонне школы номер один облаком красных шариков, подошел завуч, по совместительству мама нашего одноклассника Саши Ж., и произнесла раза три «Дети, тихо!», пока не добилась тишины. Мало-мальски внимающей тишины, насколько это было возможно, в той обстановке. Вслед, тут же, по-быстрому сообщила, что произошел взрыв на соседней атомной электростанции, мирный атом перестал быть мирным, поэтому, строго-настрого никаких маевок, никаких походов в лес и к речке, т.к. в низинах радиация оседает, а это опасно для здоровья, на грани смертельной опасности. Правда, про огороды-дачи ни слова. Предупредила и ушла, а мы охуевшие вместе с нашей классной - бабой Галей - остались ждать своей очереди прохода стройной колонной перед трибуной с политэлитой, остались ждать со своими красными шарами и веточками с псевдо-яблоневым цветом…

Про переживания-ощущения других рассказывать не стану - гиблый номер, а вот про себя могу. Помню, четко помню, как тогда, 31 год назад, в свои двенадцать глупых лет сильно недоумевала про эту опасную радиацию: я же ее не вижу, не слышу, не обоняю, не чувствую - значит, врете! Все вы, взрослые, врете! И еще ясно, остро-ясно помню, что в тот день, в тот час, я впервые осознанно испытала подростковое чувство «Ваш запрет -  мой протест!" После, к слову, я еще не один раз прозревала, испытывала жажду отчаянной свободы, что превыше разума... слава богу, этим инфантилизмом, как детскими болезнями (ветрянкой, скарлатиной, эпид.паротитом) переболела по возрасту, образовав в себе иммунитет от всех этих революций и "мы переможымо!"

В лес, конечно, мы в те дни не ходили - родители уберегли. А вот огороды, да дачи дружной родней садили, это вам не леса, не перелески. А после по традиции кашу с соседями варили, и песни под баян дяди Лёни пели, и под патефон до упаду танцевали на пушистом зеленом ковре нашего сада…

Другие дни пришли ближе к середине мая. Бабушка Фрося активно начала собирать и систематически, чуть ли не два раза в неделю, передавать рейсовым автобусом продуктовый набор Поле и Мише в опустевший Киев. МихМих, в ту пору не последний офицер в железнодорожных войсках, оказался в эпицентре пожарища, летал в Чернобыль, как на работу, а Поля, как верная жена, декабристочка, организовывала ему кров, дом, тыл и домашний уют. Передавали им, насколько помню, в основном зелень - травы-муравы, сезонные овощи-фрукты и сухое молоко (!). Сухое молоко в ту пору было большим дефицитом, но Лукич, отец мой, доставал его… уж не знаю как. Хотя, разбиться оземь в чужом горе для него было дело привычное, как и с чужой радостью, а вот взлететь… но это отдельная история, рассказать которую я еще не готова.

Дальше обрывки воспоминаний когда-то мне рассказанные. Пишу по памяти.

***

Про то, что случилось что-то страшное, непоправимое, мы узнали совершенно опосредованно, скорее - случайно. Пошли слухи, что верхушка Политбюро вывозит семьи, кто повыше - самолетами, пониже - поездами. Ринулись к железнодорожным кассам - а билетов-то и нет!

***

Отправили детей на все лето к матери жены в Пермь. Совершенно случайно удалось достать билеты. Если бы не работа на скорой, на «элитной реанимационной бригаде», которой мы совершенной случайно залетели на «блатной вызов» - у матери жены начальника ЮЖД поднялось давление. Как водится, благодарили «щенками борзых»…

***

Школьные каникулы начались раньше срока. После первомайских выходных в школу пришли только лишенцы. Все, у кого была возможность, срочно вывезти детей из Киева «в чистую зону», вывезли, в основном к бабушкам-дедушкам, теткам, дальним родственникам. У нас такой возможности не было, но мы не были одинокими отщепенцами-сиротами. Всех нас, скопом, на автобусах, местные власти вывезли из города и определили на все лето в пионерские лагеря бесплатно. Мы с братом на все лето, до сентября, очутились под Харьковом. Мама осталась в Киеве работать. Приезжала к нам регулярно, раз в месяц, привозила гостинцы, на лагерном КП их нещадно фильтровали. Брат, будучи младше меня на семь лет, в свои восемь, сильно по маме скучал, я же, наконец-то, впервые по-настоящему на все лето влюбился.

***

Воробьи в Городе пропали первыми. Вороны были, голуби не исчезали, а вот воробьи появились только в начале 90-х.