Наша общая беда - это опьянение тем миром, который "во зле лежит". Одни слегка "под шафе", другие хотя и не твёрдо, но ещё стоят на ногах, а большинство попросту валяется, упиваясь своим бесчувствием. Весело! А почитаешь Евангелие, святых отцов и понимаешь вдруг, что жизнь на самом деле совсем иная, и только наше опьянение мешает увидеть это отчётливо. Вот что такое трезвенность - это ясное осознание жизни.
Случайный попутчик, таксист рассказал как-то. Привёз он на могилу тестя его мать - 93-х летнюю старуху. Она едва доковыляла на костылях до могилы, постояла молча и вдруг выдала:
- Вот так , Серёга... Жизнь коротка, как удар молотка!
И всё.
Господи, даруй нам время для покаяния!..

http://gnoris.livejournal.com/52537.html

Искажение содержания речи - вот одно из орудий лукавого. Слова остаются прежними, но глубинный их смысл утрачивается, так что люди привыкают к опошленному и кощунственному их употреблению. Это входит в норму. "Любовь", "красота", "свобода", "блаженство", "жизнь", "рай"... - все эти слова изначально призваны свидетельствовать о высоте духовного призвания человека. Но сейчас они обретают сугубо земной, душевно-плотской смысл. Некоторые слова, которые невозможно осквернить, исчезают из обихода вовсе. Одной современной и развитой девушке я как-то долго не мог объяснить, что такое целомудрие. Она попросту не знала такого слова! Обличающие слова подменяются ласкательными синонимами, например "блуд" называется туманно "гражданским браком", "корысть" - "предприимчивостью" и т. д. Некоторые негативные определения прямо приобрели положительное звучание: "эгоист" (сколько магазинов с таким названием можно встретить в каждом городе!), "соблазн", "амбициозность", "искушение" - эти слова в рейтинге самых тиражируемых рекламой понятий занимают верхние строчки, о "прелести" я уже и не говорю... Сленговые и иностранные слова меняют сам строй, духовное содержание языка. Если иностранные слова "механизируют" речь, делают её более прагматичной, оторванной от нравственной и моральной оценки происходящего, то арго просто сводит мышление на уровень потребительской свалки. Брань эта, направленная против Образа Божьего в человеке, хотя и открыта, но настолько тонка, что мы и не замечаем порой, как сами себя начинаем считать хоть и высшими, но всё же - животными. В этом смысле "душевность" современной западной цивилизации определённо имеет целью уничтожение человека духовного. И от того, сумеем ли мы это понять (прежде всего понять), а затем и отречься, преодолеть - зависит будущее не только России, но и всего человечества. Отречься же нам предстоит не от плодов цивилизации, конечно, а от идеи обожествления падшего человека со всеми его "страстьми и похотьми". К слову, церковнославянский язык - это кладезь, эталон словесности. И нужно его не упразднять (за что ратуют некоторые), а изучать и познавать, возвращаясь к забытым истокам. Ну как, например, перевести на современный русский язык такую молитвенную фразу, обращённую к Богу: "Возвесели сердца наша, во еже боятися Имене Твоего Святаго". То есть веселье и страх Божий не противоречат, а дополняют друг друга, открывая душе представление об ином, бесконечно превосходящем житейский опыт чувстве. И таких примеров бесконечное множество... Словом, всем нам очень ещё предстоит потрудиться, чтобы восстановить утраченный смысл не только высоких слов, но и самой человеческой жизни. И это - единственный вектор реального возрождения Руси.

http://gnoris.livejournal.com/52985.html

Как будто первая весна,
Состав которой невозможен,
Я вынут из старинных ножен
И мне сегодня не до сна.

Не до желания спешить...
В полёте медленном восторга
Я жив Тобою, жив настолько,
Что больше не могу не быть!

http://gnoris.livejournal.com/53842.html

Так получилось, что для нескольких моих друзей Анастасиевский скит под Бахчисараем стал местом особого притяжения, а настоятель скита иеромонах Дорофей - духовником. Мы давно собирались вместе посетить эту обитель и вот, наконец, отправились в путь. Володя, владелец небольшого магазина в Симферополе, довёз нас на своей машине до подножия горы Качи-Кальон, дальше мы пошли пешком.

Эта гора примечательна тем, что на склоне её в средние века располагалось поселение и монастырь, от которых сохранились многочисленные, вырубленные в скале погреба, кельи и храмы, остатки строений, кладбищ и давилен для винограда.
Современный скит расположился слева от основного массива, на месте старых каменоломен. Вступить во владение остатками древнего монастыря не позволяют археологи. Забавные это ребята. Они утверждают, что охраняют древности, а на деле, конечно, лишь наблюдают за медленным, но верным их разрушением. Как-то мне встретился старик, побывавший на Мангупе до войны и снова оказавшийся там уже в начале 90-х. Как же он сокрушался по поводу того, что от средневековых фресок, которые он отчётливо помнил, не осталось практически ничего! Зато в стену пещерного монастыря на моей уже памяти была встроена чугунная плита, гласившая, что сей «исторический памятник» охраняется государством. Смех да и только… хоть и сквозь слёзы. Словом, монахам категорически запретили селиться на месте древнего монастыря.

Довольно крутая тропинка, ведущая к обители, выложена автомобильными покрышками. Подниматься и так тяжело, а каких же трудов, - думаю, - стоило собрать все эти камеры, стащить, уложить, набить их землёй… словом, труд действительно каторжный. Да и подъём до монастыря относительно продолжительный, минут 15 неспешной ходьбы. Володя, живший когда-то в скиту 2 месяца, говорит, что это всё дело рук монастырского водителя, послушника Василия, который собирал, свозил  и укладывал эти камеры собственноручно. Вот уж действительно труженик, дай ему Бог здоровья!

Наконец, одно из ответвлений тропы приводит к источнику в небольшом гроте. Эта криница устроена уже нынешними монахами. Вообще, воды в монастыре не хватает. Мне показали скважину, на которую возлагали большие надежды, но, увы, напрасно. Вода если и была обнаружена, то в очень малом количестве. Другая такая же скважина и тоже без особого успеха была пробурена на плато.
На подходе к монастырю первое, что бросается в глаза – это целое поле синих и красных строительных бочек, аккуратно расставленных на склоне горы за храмом. Оказалось это местный огород, где выращивается… клубника. Судя по масштабам «огорода» клубники должно хватать не только для братии скита, но и, возможно, для братии Бахчисарайского монастыря, а, может, и на продажу. Если так, то это один из лучших вариантов хозяйственной деятельности, по крайней мере, неизмеримо более честный, чем «зарабатывание на святыне», как это принято у нас весьма широко.


В ожидании настоятеля входим в храм. Несмотря на постовую суровость и чёрные облачения, храм выглядит радостно, даже пёстро. Он весь увешен чем-то вроде больших пасхальных яиц, украшенных разноцветным бисером. Бисером выложены и узоры на стенах и даже кое-где на потолке. Это обилие бисера привело в неописуемый восторг мою девятилетнюю дочку. Вообще храм устроен по греческому образцу: на Царских вратах висит епитрахиль, чтобы паломник-священник мог послужить молебен, а вдоль стен установлены стасидии, на каждой из которых начертана одна из заповедей.



Двое моих друзей: Дима Глатченко и Алёна остались на исповедь, а мы с Володей и дочкой Ксенией решили прогуляться по древнему поселению.
Продолжение следует...

http://gnoris.livejournal.com/54159.html

Немного спустившись и обогнув торец скалы, мы идём по тропе вдоль обрывов. И во всё время нашего пути открывается изумительная панорама на долину реки Качи. Вот уж воистину благословенные места! Здесь сама природа так явственно славит Творца, что невозможно не откликнуться сердцем на это безмолвное славословие.

Древняя тропа с остатками грубой брусчатки приводит нас к обломку скалы, где в незапамятные времена был вырублен храм. К сожалению, письменные источники о средневековой жизни поселения и монастыря отсутствуют, так что неизвестно, как этот храм назывался в глубокой древности. Но с середины XIX века монашеская жизнь в этих местах была возобновлена, а в 1888 году с благословения епископа Мартиниана храм был освящён во имя мученицы Софии и дочерей её Веры, Надежды и Любови. Так называется храм и сейчас.



По обе стороны от тропы, в гигантских валунах и обломках скал встречаются пещеры, изначальное предназначение которых определить невозможно. Только тарапаны в некоторых пещерах позволяют предположить, что здесь располагались винодельческие комплексы. Тарапан – это вырубленная в скале квадратная ёмкость, в которой давили виноград, и сусло по желобу стекало в глубокую чашу, вырубленную здесь же, в скале. В чаше и созревало, по-видимому, вино до полной готовности. К сожалению я так увлёкся объяснением дочке устройства этого приспособления, что забыл сделать снимок. Зато волей-неволей пришлось сфотографировать сонную ящерицу, которая вызвала бурю эмоций у моего чада. Жертва "каменных джунглей", Ксюша впервые увидела это милое пресмыкающееся.

Мы поднимаемся к самой скале, где вырублено множество келий, но первое, что бросается в глаза – это автографы всевозможных горе-туристов. Самая старая надпись «Иван из Москвы» относится к 1912 году, хотя поселение и монастырь опустели гораздо раньше. Как-то не додумывались наши предки таким странным образом увековечивать свои имена. Очевидно, больше думали о деле, чем о собственном имени.

Вскоре мы приближаемся к гигантскому гроту, в глубине которого расположен источник святой мученицы Анастасии. Он довольно глубок – больше метра, но вода в нём уже давно не питьевая. Возможно,  в древности здесь была крестильня. Рядом растёт древняя черешня, я ещё помню когда их было две, но вторая засохла и её спилили. Черешня очень древняя и, вероятно, была посажена лет 150 назад, когда в эти места снова пришли монахи.



Самое радостное – это осознание реальности жизни, предстояния пред Богом всех тех благочестивых епископов, священников, монахов и мирян, кто за многие века существования поселения и монастыря в добром подвиге скончали здесь свои дни. И так отрадно молиться за них и просить их святых молитв, помощи в достижении Царствия Божьего!


Возвращаемся в монастырь и беседуем с отцом Дорофеем о вере, о путях спасения в нашем заблудившемся мире. Просим благословения в обратную дорогу и разрешения, если Богу будет угодно, вернуться сюда ещё.


http://gnoris.livejournal.com/54333.html

Снова приехал в Симферополь игумен монастыря Сагмата, архимандрит Нектарий (Антонопулос). Несмотря на тяжелейший кризис в Греции, он снова весь в заботах об организации летних православных лагерей. И снова он порадовал удивительной историей.

Кроме паломнических поездок и лагерей, отец Нектарий организует учёбу ребят в Афинских вузах, оплачивая проживание, питание и все расходы, связанные с учебным процессом. Кризис, конечно, повлиял и на возможность содержания студентов, так что иногда не хватает денег на самое необходимое. И вот срочно понадобилось на что-то три тысячи евро. Тысяча у отца Нектария была, а две тысячи взять было негде. Молясь в своей келье перед иконой святителя Луки, отец Нектарий воскликнул: «Отче святый… ты знаешь, как это важно… помоги!»

На следующий день в монастырь явилась супружеская чета, у которой был болен сын. Накануне одному из родителей явился во сне святитель Лука и сказал: «Возьмите рубашку ребёнка и освятите на моих мощах в монастыре Сагмата. Да и ещё… дайте настоятелю отцу Нектарию две тысячи евро, ему нужно».

Не знаю как себя чувствует малыш сейчас, но ясно одно – молитвами святителя Луки Господь эту семью не оставит.

В Греции растёт почитание святителя Луки, по вере множества людей совершается многие чудеса. И кризис тому совсем не помеха.

http://gnoris.livejournal.com/54548.html

«Не в православии ли одном сохранился Божественный лик Христа во всей чистоте? И может быть, главнейшее предызбранное назначение народа русского в судьбах всего человечества и состоит лишь в том, чтоб сохранить у себя этот Божественный образ Христа во всей чистоте, а когда придёт время, явить этот образ миру, потерявшему пути свои!» (Ф. М. Достоевский).

«А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая». (1 Кор. 11, 16)

http://gnoris.livejournal.com/32258.html

На исходе четвёртого дня Страстной седмицы пьяные голоса за окном орали хором: «Ой, мороз, мороз…» Потом голоса дружно сникли, как будто усовестившись чего-то…

В наступившей тишине стало слышно, как льёт за окном дождь: щедрый дождь запоздалой весны. Но и он вскоре умолк, оставив после себя свежесть и чистоту запылившихся, было, надежд. Только быстрые капли долго ещё стучались в сонную землю, стекая с мокрых мерцающих крыш и трепещущих чёрным глянцем ветвей.

Машины проносятся по шоссе – редкие машины уже самого начала последнего, пятого дня. Кому-то всё ещё куда-нибудь нужно, невзирая на ночь и блуждающий ливень…

Я слышу явственно голос Пасхи! Она движется издалека и дождь прибивает пыль на её пути… Но за окном так черно, что хочется плакать без слёз и молиться… Маленький красный огонёк маяка в разверзшейся пустоте… Это наша любовь – распятый Христос…

И ещё так мучительно хочется жить и вдыхать, расширяя ноздри, тоску беспомощных почек, разбуженных ливнем. Так хочется жить и не знать, что просохла уже за несколько лет, отлежалась древесина для крепкого, звонкого как струна креста.

Приближается Пасха! Она приближается не только по времени, но веет в душе далёкими и сладкими отголосками, которые и описать невозможно, но которые так утешительно светлы и отрадны. И так ясно понимаешь, что никак, никакими судьбами не достоин ты этой радости… и только сердце взывает: «Господи, прости!»

- - -

Это было весной 86 года. Я тогда ещё был не крещён и вообще не понимал, что такое Пасха, но часа за два до полуночи последним троллейбусом поехал с приятелями в центр города. К кафедральному собору. Тогда это был один из двух действующих в городе храмов. Забавно вспоминать, но не было тогда в нашем районе ни маршруток, ни автобусов, а такси вообще относилось к разряду буржуйской роскоши.

Мы приехали на «тралике», но в храм не попали. Это был последний год, когда на Пасхальную службу не пускали молодёжь. У ворот и вокруг храма сновали дружинники с красными повязками на рукавах и следили, чтобы никто из нас не пробрался внутрь. И так они были настырны – эти комсомольские активисты, что просто диву даёшься: что делает с человеком власть, пусть даже самая скромная! Словом, мы шатались часа два под забором храма, досадливо соображая, что делать дальше.

Тут прошёл шепоток, что кому-то под видом внучка удалось проскользнуть в храм и я, отойдя в сторонку, стал набиваться спешащей на службу старушке в «бедные родственники». Бабушка на мою авантюру поддалась охотно и даже радостно, вручила корзинку с куличами, но… церберы у ворот нас раскусили и дальше старушка пошла с корзинкой, но без меня.

Мы слышали, как начался крестный ход, как народ шумно и радостно отозвался: «Воистину Воскресе!» -  но упёртые комсомольцы до конца оставались верны делу Ленина.

Тогда мы пешком отправились ко второму храму.

Мы шли, беззаботно болтали, шутили и весенняя ночь, с её свежестью и запахом зацветающей сирени, была переполнена ликованием, обещанием чего-то такого прекрасного, что непременно должно случиться и для чего обязательно стоит жить.

На пути мы встретили знакомых, и они ошарашили новостью – во второй храм тоже не пускают. Тогда мы решили проникнуть с обратной стороны, через заброшенное кладбище. Для этого пришлось дать приличного кругаля, но и у кладбищенских ворот слонялись поскучневшие дружинники, так что в храм мы в эту ночь так и не попали.

Вот и всё.

Но я вспоминаю эту свою первую Пасхальную ночь с благодарной радостью, понимая, что Христос был с нами, - некрещёными и бестолковыми разгильдяями, - несмотря ни на что… Двадцать пять лет прошло с тех пор, многое забылось, но радость ту – неземную, ликующую я помню. И в этом году я жду её с волнением и трепетом… как всегда… как ждал и тогда, когда впервые поехал в город на последнем троллейбусе.

http://gnoris.livejournal.com/56875.html

Удивительный у нас народ, как дети малые... И так от этого радостно почему-то!...
Недавно заканчиваю службу, говорю отпуст, прихожане прикладываются ко кресту... И вот последней подходит старушка, которую я даже и не знаю толком, и вдруг валится мне в ноги с сердечным воплем:
- Батюшка, простите меня, окаянную-ю-ю!..
Я опешил.
- Да за что же Вас простить, - вопрошаю встревоженно, - что случилось?
- Батюшка, я Вас осудила-а-а!.. - и - бух головой в пол.
Ну: опальный боярин в палатах Ивана Грозного... картина маслом...
- Да за что же осудили? - спрашиваю в замешательстве (дело-то не шуточное - ввёл, вот человека в соблазн, а чем - и не ведаю).
- Я вас осудила за то, что у вас... бородка реденькая-а-а!..
И опять головой в пол.
Тут я даже обрадовался:
- Да что Вы... - говорю, - Бог простит и я прощаю... не переживайте так... Я ж не виноват, что у меня бородёнка такая... Бывает всякое...
На том и помирились...
А бородёнка у меня и в самом деле загадочная. То она ровно растёт, то начинает как бы закручиваться, так что торчит только клочок нелепый и никак её (бородёнку) тогда не расправишь. Только я привык уже и внимания не обращаю, а бабульку, вот, огорчил, прости Господи!..

http://gnoris.livejournal.com/57534.html

Недавно мне в руки попала подписка журнала "Церковные ведомости" за 1905 год. Зная как трудно найти старые журналы даже в архиве и как редко статьи из этих журналов перепечатываются, я решил кое-что опубликовать в своём Журнале.

«ЦЕРКОВНЫЕ ВЕДОМОСТИ»

№34

20 августа 1905 года

ИНКЕРМАН

Верстах в одиннадцати от Севастополя, если ехать в него по железной дороге, приходится проезжать очень большой (самый длинный на этой дороге) туннель, носящий у местных жителей название «Цыганского». Едва поезд вынесет вас из туннельного сырого хода на свет Божий, как глазам вашим представляется очаровательная картина: направо северная бухта в рамке зеленоватых и беловатых гор, уходящая далеко-далеко на запад и сливающаяся с морем, а налево – серые отвесные скалы, у подножия которых виднеется ряд белых зданий, из которых некоторые украшены церковными куполами с крестами. На вершине же скалы, у подножия которой расположены упомянутые здания, из-за серых развалин громадных башен и стен виднеется величественный белый храм в византийском стиле. Это – Инкерманская священномученика Климента киновия. 

В отношении способов путешествия в Инкерманскую обитель существует большее разнообразие. Любители прекрасных ландшафтов предпочитают ехать на лошадях по шоссе, идущему на Симферополь. Здесь по пути действительно много живописных гор, балок (узкие долины между горами), зачастую протягивающихся далеко внизу под самыми ногами путешественника, и чудный вид на далёкий Севастополь. Но этот путь самый дорогой, и поэтому ездят им не многие. Большинство же ездит на яликах от Графской пристани в Севастополе, тем более, что плата за оба конца (туда и обратно) с обожданием в Инкермане 1-1,5 часа не превышает 1 р. 25 коп. Существует ещё два способа сообщения с Инкерманской обителью; последние очень дёшевы, но очень неудобны. Это – посредством парохода от той же Графской пристани с платой по 10 коп. в один конец и по железной дороге почти с такой же платой. Неудобство заключается в том, что пароходы совершают рейсы только по воскресным дням, а поезда идут слишком рано утром. Поэтому большинство приезжих в Севастополь предпочитают отправляться в Инкерман на яликах.

На дворе обители мне попался один из послушников, у которого я справился, - как мне поступить, чтобы осмотреть обитель. Послушник указал на монастырскую книжную лавку, помещающуюся в конце монастырского двора.

- Там монах покажет вам всё, - прибавил он.

В лавке меня встретил старичок с кротким и симпатичным лицом. На его обязанности, кроме заведывания продажей различных монастырских видов и книг религиозно-нравственного содержания, лежало ещё и показывание обители всем посещающим её.

Через несколько минут монах уже вёл меня к железным дверям в серой, потемневшей от времени, скале.

- Это ход в церкви, что в скале. Он очень древен и относится к первому веку нашего счисления, - говорил монах, открывая двери и показывая на каменную лестницу вверх.

Через несколько десятков сажень, опять железные двери. Подле неё с левой стороны лестницы чернело большое углубление, выбитое в скале.

- Это древняя гробница, где помещались мощи мучеников. По преданию, здесь покоилось несколько мощей, но каких святых, неизвестно, - пояснил мне монах и пропустил меня в церковь. Представьте себе небольшую пещеру вместимостью в 130-150 человек, и вы получите представление об этой церкви.

- Это церковь в честь святителя Мартина Исповедника, - продолжал проводник.

Я огляделся, и мне сразу же бросилась в глаза бедность внутренней отделки этой церкви. Стены и потолок представляли из себя один голый камень, так как по стенам висело всего несколько икон да два извещения (в рамках) о посещении этой церкви Высочайшими особами с 5-го июля 1867 года по 24-е августа 1898 года. Зато иконостас был прекрасной работы. Сделанный весь из разноцветной мозаики в византийском стиле, иконостас этот действительно приковывал к себе взоры посетителей. Иконы на нём принадлежали кисти Московского академика В. Д. Фартусова.

Устроен этот иконостас на средства Московскаго купца Михаила Яковлевича Рогожина в 1899 году и стоит 7.000 рублей. До этого здесь находился иконостас, взятый с затопленных во время Крымской кампании кораблей, пришедший в настоящее время в ветхость. По Высочайшему повелению он передан теперь в музей Севастопольской обороны (в г. Севастополе). Против северных дверей виден ход наверх, пробитый в скале. Он сделан ещё в то время, когда в этой церкви совершали богослужение христиане первых веков. Прежде по этому ходу посетители поднимались на самую скалу, но теперь (уже четыре года) ход этот закрыт вследствие того, что наверху скалы стали ломать камень для постройки нового собора. Неподалёку от входа в северной стене (в особом углублении за стеклом) лежат черепа, найденные в здешних гробницах при открытии обители в 1853 г. Тоскливое, щемящее душу сознание человеческого ничтожества охватывает душу при виде этих черепов, под которыми около 2000 лет тому назад так же, как и в нас, кипела и работала мысль, строились всевозможные житейские планы, гнездились думы и… от всего этого остался только прах, из которого все мы взяты и в который все должны превратиться…

Через дверь в южной стене церкви мы вступили в следующую церковь-крипту, во имя святого апостола Андрея Певозванного. Устроена она в скале трудами самого святого Климента во время его ссылки сюда. Здесь святой Климент совершал и богослужение. Много труда должен был перенести святитель, пока вырубил в каменной громаде эту крохотную церковь.

Представьте себе пещеру аршин трёх ширины и аршин пяти длины, без всяких внутренних украшений, вот и церковь святого Климента. Здесь нет ни амвона, ни солеи, ни клиросов, нет даже южных и северных дверей в алтаре!

Последний находится на одном уровне с остальной церковью и отделяется от неё каменной стеной и имеет только один ход, в котором Царские врата заменены катапетасмой (завесой). По бокам этого хода прорублены два небольших отверстия, через которые, очевидно, подавались служащему все необходимые для богослужения предметы и принадлежности. В алтаре имеется престол, жертвенник и седалище для священнослужащего. Святой престол своею восточной частью примыкает к восточной алтарной стене, с которой составляет одно целое; и не только святой престол, но и стена, отделяющая святой алтарь от храма, стены и потолок последнего составляют одну целую скалу.

В западной стене этой церкви, аршина на два выше пола, находится небольшая выдолбленная в скале комната, в которой, по предположениям, жил святой Климент. Внутреннее убранство храма оставлено в том виде, в каком оно существовало с самого начала, если не считать бронзировки столбов по бокам входа в алтаре, произведённой в 1853 г. при устройстве здесь обители. Но об этом можно только пожалеть, так как бронзировка никакой красоты храму не прибавила, а внесла скорее дисгармонию во внутренний вид. Везде тёмные каменные стены и бронзировка… Да и зачем она?! Раз эти столбы произвела рука святого Климента, то они для нас красивее и дороже всяких бронзовых изделий обыкновенных смертных. Освящён этот храм в честь и память святого апостола Андрея Первозванного, как первого благовестника слова Божия в Крыму, 2 июля 1900 года. Служба в храме совершается только три раза в год: 30 ноября, на четвёртый день Пасхи и ещё раз в один из дней, когда изволит настоятель.

Климент, епископ Римский, известен как ревностный проповедник и исповедник слова Божия. Во время своего пребывания в Риме святитель Климент помогал многим бедным, своим словом и жизнью многих привлекал ко Христу и крестил.

При императоре Траяне, он осуждён был на вечную ссылку за море в какой-нибудь пустынный город из принадлежащих к Херсонесу (Корсуню). Святитель Климент удалился из Рима в 94 году на Крымский полуостров со многими последователями Христа и, по преданию, поселился в Инкермане, где существовали большие каменоломни, в которых работали сосланные римским правительством. Среди таких сосланных святитель Климент нашёл до 2000 христиан, занимавшихся также тесанием камней, из которых строились города внутри империи. Святитель Климент не оставил своей апостольской деятельности и в Крыму. И здесь он продолжал проповедовать святое Евангелие туземцам, которых почти всех крестил. Весть о проповеднической деятельности святителя Климента дошла до Рима. Последовал указ вывезти святителя Климента в открытое море, привязать святителю на шею железный якорь и бросить в воду. Это было исполнено в 101 году по Рождестве Христове. По преданию, море отступило от берега на 12 стадий, так что здешние христиане, прошедши по сухому дну, нашли скалу похожую на храм, в которой и покоилось тело святителя-мученика. В 861 году просветители славян равноапостольные братья святые Кирилл и Мефодий посетили Херсонес, с целью отыскать и перенести мощи святителя Климента в Рим. Святые мощи были обретены и сначала положены в Херсонесе (Корсуни). В одном из древних эпиграфических памятников сохранилось подробное описание, каким образом святые мощи были открыты. Здесь подробно описывается, как святые братья Кирилл и Мефодий сели на корабль в Херсонесе и поплыли к острову, на котором святые мощи и были обретены в холме над развалинами. Вместе с мощами был найден и якорь, с которым был брошен в море святитель Климент. В последнее время многие учёные (а также и заведующий раскопками в Херсонесе Костюшко-Валюжинич) полагают, что мощи были обретены на небольшом островке в Казачьей бухте, находящейся между Херсонесом и Георгиевским монастырём. Часть святых мощей священномученика Климента, как известно, была взята с собою нашим равноапостольным князем святым Владимиром после его крещения в Херсонесе.

Рядом с церковью святого апостола Андрея Первозванного находится храм во имя святого Климента, папы Римского. Храм этот также высечен в скале и очень небольшой по размерам, хотя и больше в несколько раз Андреевской церкви.

- Эта церковь также относится к первому веку, - начал монах, - вот здесь в алтаре над престолом вырублен круг и в нём крест. Сделан также в первом веке ещё.

Я посмотрел через боковые двери в алтарь и над самым крестом действительно увидел вырубленный в камне крест, весь почерневший от времени и копоти свечей. Чьи руки высекли это знамение нашего спасения? Быть может, и сам святой Климент положил немало труда на это изображение орудия нашего искупления? Бог весть!

Церковь святого Климента не отличается богатством внутренней отделки и сохранилась почти в том же виде, в каком существовала и в I веке. К позднейшему времени здесь относится только иконостас да несколько икон и церковная утварь. На колоннах иконостаса, по бокам царских врат хранятся два чугунных ядра. Ядра эти залетели в монастырь 24 октября 1854 года (во время Инкерманского сражения) с французских батарей, громивших наши войска. В течение 50-ти лет со дня сражения ядра успели уже порядочно заржаветь. Я снял – было одно из них, чтобы получше рассмотреть, но меня остановил монах.

- Не трогайте, пожалуйста: они заряжены. Когда здесь был Государь Император, то их осмотрели и признали заряженными.

С южной стороны к церкви примыкает пещера, которая во время святого Климента служила крещальней. В настоящее же время в ней служатся только панихиды. К сожалению, время и различные неблагоприятные обстоятельства не оставили нам на память ничего из утвари и священных предметов от лет древних, кроме этих несокрушимых каменных глыб.

Богослужение в церкви священномученика Климента открыто в 1852 году. Севастопольскими гражданами, братьями Красильниковыми, храм этот был обновлён, и затем 24 февраля 1853 года состоялось его освящение. Во время Крымской кампании храм пришёл – было в запустение, но в 1867 году возобновлён опять усердием Московского купца Ивана Четверикова и в том же году освящён. Богослужение в настоящее время совершается в этом храме постоянно.

Из Климентовской церкви есть ход на балкон, устроенный в отвесной скале. С этой скалы во время Инкерманского сражения полетел вниз отряд нашего войска. Там внизу есть и братская могила. Во время этого же сражения неприятельскими пулями и картечью избиты монастырские стены. На стене над балконом ещё и ныне во многих местах, а особенно вокруг иконы Богоматери видны порядочные углубления, очевидно следы пуль и картечи.

- Неприятели стреляли в монастырь, потому что думали, что здесь скрылись русские войска.

Кроме описанных храмов в монастыре существует ещё два храма. Один – во имя Святой Троицы – при настоятельских покоях, каменный, устроен в 1867 году и освящён в том же году в августе месяце тогдашним Таврическим епископом Алексием. Другой храм – во имя святого великомученика Пантелеимона – устроен в 1894 году в память чудесного избавления Августейшего Семейства 17 октября 1888 года. В этом храме иконостас очень изящный и ценный, из стеклянной мозаики с иконами художественной работы.

Освящён этот храм 14 мая 1895 года преосвященным Мартинианом, архиепископом Таврическим.

Мимо монастырских зданий, у подножия отвесных скал, прошли мы к выходу из монастыря. Здесь подле самой дороги устроен водоём, в роде бассейна, из цемента. Над бассейном укреплена икона священномученика Климента, папы Римского.

- Это источник святого Климента, открытый им чудесно по видению агнца, бившего ногою о землю. Самый источник находится выше в скале, а сюда только отведена вода. Мы зачерпнули и попробовали воды, которая оказалась очень холодной и чрезвычайно вкусной.

- Местные татары очень чтут этот источник. Случается, что тайком от своих мулл они приходят сюда и служат молебны. По их словам, они получают у этого источника разные исцеления.

Много событий пронеслось над Инкерманом. Некогда здесь находилась кафедра готской церкви. Хазары в начале VIII века покорили готов и основали здесь своё государство, просуществовавшее до 1016 года, в котором это государство было уничтожено греческими войсками под предводительством полководца Андроника совместно с князем Тмутараканским Мстиславом Владимировичем, после чего Инкерман перешёл под власть греков. В 1475 году турки, разгромившие Византийскую империю, овладели и Крымом, где и разрушили все крепости, в том числе и Инкерманскую, которая с тех пор уже никогда не возобновлялась и в развалинах существует и поныне.

Господство турок в Крыму сменилось господством Крымских татар, которые, хотя и считались данниками турецкого султана, но были полными господами полуострова. Понятно, что христианство в это время не могло процветать на полуострове, а тем более в Инкермане, от которого в 30 верстах находился Бахчисарай – резиденция Крымских ханов. Что приходилось переносить христианам во время господства татар Крымской орды, можно видеть из описания священника Иакова Лызлова, который в 1634 году был в Крыму вместе с посольством, отправленным в Орду царём Михаилом Феодоровичем. Священник Иаков Лызлов оставил подробное описание своего путешествия, посещения Инкермана и тех притеснений, которые производили здешние татары над христианской религией. О дальнейшей судьбе Инкермана никаких сведений не имеется вплоть до 1850 года, когда известный Херсонский архиепископ Иннокентий (Борисов) для противодействия исламизму, наводнившему почти весь Крымский полуостров, нашёл необходимым открыть в Инкермане обитель. Святейший Синод согласился с мнением преосвященного Иннокентия, и 15 ноября 1852 года была открыта Инкерманская обитель, и в древнем храме священномученика Климента начали отправлять богослужение. Случившаяся вскоре Крымская кампания надолго задержала дальнейшее процветание и развитие Инкерманской обители. Только с 1867 года обитель начала застраиваться и расширяться, благодаря частной благотворительности, которая иногда выражалась в довольно больших размерах. Особенный же рост обители начался с 1893 года, со вступления в должность настоятеля Иеромонаха Иакова (ныне игумена), приложившего особенную ревность к украшению и расширению Инкерманской обители. При обители устроена церковно-приходская святителя Климента школа, в которой обучается ежегодно до 40 учеников. Учителя для этой школы даёт местное земство. Школа эта имеет в этой местности очень важное просветительное значение.

Значительным подспорьем для поддержания материальных средств обители служит монастырский виноградник. В настоящее время он заключает в себе более трёх десятин земли, на которой насчитывается до 20.000 виноградных лоз, дающих монастырю прекрасный виноград. Из винограда обитель выделывает до 300 вёдер ежегодно хорошего красного и белого вина. Мы зашли в один из монастырских сараев, где в это время выделывалось вино. У одной из стен стоял небольшой пресс, в виде невысокой кадки, в котором особым кругом при помощи рукоятки давился виноград. Сбоку из пресса сочилась мутноватая сахаристая жидкость.

- Не хотите ли попробовать? – спросил один из присутствующих здесь монахов и, зачерпнувши кружкой в кадке, поднёс её мне.

Я попробовал. Сладкая бурда и больше ничего.

- Хлопот ещё много требует этот сок, пока выйдет хорошее вино. Сколько раз переливать придётся, - продолжал монах, и угостил меня виноградом, оказавшимся чудным и сочным.

Всего в монастыре разведено виноградников около 3-х десятин с 20.000 кустов, с которых ежегодно сбирается до 300 пудов прекрасного винограда.

Крутая дорога идёт вверх на гору, на которой строится, так называемый, Верхний монастырь. Здесь, прежде всего вы видите перед собою развалины громадной стены и остатки нескольких круглых башен. Это и всё, что осталось от древней Инкерманской крепости. Сколько веков этим стенам, никто точно сказать не может; известно только, что уже 5-й век существуют эти развалины. И кому только ни служили эти стены: и римлянам – каторгой, и генуэзским купцам – крепостью и защитой от местных диких народов! Всё кануло в вечность: люди умерли, а от твердыни остались одни развалины.

Едва только пройдёте через арку в башне и выйдете на двор крепости, глазам вашим предстанет изящный и величественный храм в византийском стиле. Храм крестообразной формы, стоит на самом краю обрыва. Вместимость храма рассчитана на 2.000 человек. Рядом с храмом воздвигнут двухэтажный каменный корпус для келий братии.

- - -

Прямо против монастыря (через Чёрную речку) находятся высоты, на которых 24 октября 1854 года разыгралось кровопролитнейшее сражение русских войск с союзными войсками противника, стоившее нам 12.000 убитыми и ранеными. Наши войска, имевшие в начале боя успех, вскоре были отброшены; часть их была даже сброшена с утёса вниз. На том самом месте, где бойцы – герои после сражения предали своих убитых товарищей земле в общей братской могиле, рядовой матрос 32 флотского экипажа Никита Андреев Коновченко задумал устроить часовню, в которой бы 24 октября ежегодно совершалась заупокойная служба по всем павшим. Часовня эта была сооружена в 1886 году. Ежегодно в день битвы совершается крестный ход из монастыря, и совершается богослужение.

                                                                                                                                                                                     И. Б.

http://gnoris.livejournal.com/57693.html

Это единственный из пещерных монастырей Юго-Западного Крыма, где я не побывал до сих пор. Чтобы добраться до него, нужно проехать от Бахчисарая до села Большое Садовое и дальше подняться по тропе. Здесь горный массив Чардаклы-Баир образует три уступа, в одном из которых высечены пещеры монастыря. К слову, такое расположение чем-то напоминает греческий полуостров Халкидики, с его тремя «пальцами» один из которых – святая гора Афон.

Само название мыса: Ай-Тодор - Святой Феодор - напоминает о древнем монастыре. Впрочем, письменных источников о нём не сохранилось. Сейчас монастырь носит имя святого великомученика Феодора Стратилата, пострадавшего за Христа в 319 году при императоре Ликиние.

Но о прежнем названии существует особое мнение. Дело в том, что монастырь, вместе с соседней Сюйреньской крепостью входил в пределы православного княжества Феодоро, существовавшего в XII-XVвеках. Считается, что княжество достигло расцвета при правлении трапезундской династии Гаврасов. Самым известным представителем этой династии был мученик Феодор Стратилат (Гаврас), пострадавший за веру Христову в XI веке от турок сельджуков. Как полагают, само название княжество Феодоро получило в честь этого святого, а так же многие храмы и монастыри на территории княжества были посвящены его имени. Любопытно, что день памяти святого мученика Феодора Гавраса совпадает с днем почитания его потомка – преподобного Кассиана, в миру Константина, князя Мангупского. День этих святых приходится на 2/15 октября.

Итак, в «день весны и труда» мы добрались с друзьями до села Большое Садовое. Останавливаемся у магазина на пыльной площадке. Здесь царит оживление: хлопают двери машин, повсюду люди с баулами-рюкзаками; одни поднимаются группами, другие спускаются, в чайхане на мангале подрумяниваются шашлыки… Местные жители присматриваются к туристам, предлагают свои товары и услуги – джип для поездки к башне, конную прогулку, парное молоко, постой, резные безделушки…

От села открывается великолепный вид на отвесную скалу. Обрыв серьёзный – метров девяносто и метрах в тридцати от мергелевого склона зияет четырёхугольное отверстие, вырубленное человеческой рукой. Как возможно было туда добраться и для чего понадобилось эту пещеру рубить – одна из множества загадок Крымской земли. Пещера называется Алтын Бешик – Золотая Колыбель. Существует несколько легенд, суть которых сводится к тому, что где-то в горах спрятана святыня древних Феодоритов – Золотая Колыбель. Впрочем, можно не сомневаться, что если она и находилась когда-то в этой пещере, то её давно оттуда умыкнули.

Отправляемся дальше.

После затяжной и холодной зимы природа, точно дождавшись Пасхи, бросилась навёрстывать упущенное. Как-то в несколько дней всё распустилось, зазеленело, зачирикало, запорхало, и расцвело… Погода выдалась великолепная. И хоть небеса подёрнулись кое-где кисеей облаков, но зато было совсем не жарко.

Поднимаясь по тропе, испытываю смешанные чувства. Конечно, тяжело отвыкши за несколько лет безвыходной жизни в городе вот так топать в гору, но и радостно… и разговариваешь с внутренним своим лентяем и обжорой: что, не нравиться тебе? А вот так-то тебе и надо… и почаще бы тебя томить, чтобы ты убрался куда подальше…

И вспоминается юность, когда ты был худым и звонким и снова веришь, что влезешь когда-нибудь в джинсы, которые лет восемь лежат, как горький укор. Ничего… я не сдамся… Пострадай теперь, потомись – ветхий человек… так тебе и надо.

Тропа, довольно утоптанная и широкая пролегает в живописном ущелье между нависающими скалами. Тревогу вызывает количество людей, хоть и понимаешь, что «на майские» другого и не следовало ожидать. Но, - думаешь, - если при всём многолюдстве здесь так хорошо, то как же здорово должно быть здесь в какой-нибудь неприметный будний денёк! И хочется уже непременно в такой  денёк выбраться из привычной круговерти и рвануть сюда. Вопреки всему… А в том, что не пожалеешь потом – не сомневаешься.

Возле креста сворачиваем направо. Если идти прямо – дойдёшь до древнего укрепления с остатками Сюйреньской крепости. Но сегодня мы туда не пойдём, а отправимся в монастырь святого великомученика Феодора Стратилата.

На тропе сфотографировались всем семейством. Потом посмотрел фотку и на сутки испортил себе настроение. К старым джинсам прибавился ещё один обличительный документ. Знаю, что всё просто как пять копеек: надо меньше есть и больше двигаться. Но вот как эти пять копеек вложить в дело, как сдвинуться с места – ума не приложу. И всё-таки не теряю надежды… Всё-таки мешают эти лишние килограммы и именно тем, что не вериги это, а обличительные кандалы, от которых по любому надо освобождаться. Как? – знаю, но не могу. Остаётся только восклицать с апостолом Павлом: «Бедный я человек! Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7, 19).

Продолжение следует…

http://gnoris.livejournal.com/58471.html

Проторенная тропа приводит нас к монастырю. В скальном массиве, рядом с зияющими провалами келий, можно видеть выемки, пазы и отверстия. В древности, вырубленные в скале пещеры, снаружи обрастали множеством деревянных балок, стропил, переходов, лесенок, навесов и галерей. Возможно именно эти «леса» дали татарское название монастырю: Челтер-Коба, что можно перевести как «пещера за решёткой».

У самых ступеней, ведущих в монастырь, к вящему восторгу детворы, нас встречает игривый щенок. Как я не пытался его сфотографировать – это мне не удалось. Щен крутился и вертелся как юла, а когда люди полезли наверх, а его, бедного оставили – он встал на западные лапы, упёрся в непосильно высокую ступень и заскулил так отчаянно, что и его утащили наверх.

Собственно монастырь – это ряд келий и храм, вырубленные в скале, на высоте от пяти до десяти метров от кромки склона. Первым делом нам встречается звонница под навесом, с полным набором небольших, но изящных колоколов, по случаю Пасхи украшенных разноцветными ленточками.

Отца Даниила я увидел сразу, как поднялся – он в отдалении рассказывал что-то группе паломников.

Но батюшку я не узнал, пока он сам, вглядевшись, не кивнул приветственно. Седеньким стал отец Даниил, вот что. Несладко ему приходится здесь, очевидно. Вот кого действительно можно назвать подвижниками, так это наших отцов-пустынников, настоятелей пещерных монастырей. Трудно и представить, сколько им пришлось перенести, особенно в впервые годы, когда в наличности были только голые скалы с пустыми пещерами и благословение владыки на организацию монашеской жизни… Сейчас подумал: а ведь и не осталось никого из тех – первопроходцев. Так или иначе, сменились все. Только отец Даниил остался, держится… Мне казалось - года четыре минуло, как он приезжал к нам в Свято-Троицкий монастырь, готовясь к рукоположению, как беседовали мы с ним на скамеечке о назначении новом … А вот, – семь лет пролетели как один день…

Подходим ближе… Группа паломников отправилась дальше – в храм и мы христосуемся с отцом Даниилом, приветствуем друг друга Пасхальным привеьтствием: Христос Воскресе! – Воистину Воскресе!

Батюшка приветлив, ласков и даже в манере его говорить, в простодушии есть что-то такое отрадное, что в наших, городских священниках встречается всё реже и реже… Уж что поделаешь. Не город виноват, понимаю… а поглядишь - так и он отчасти. Странное это место - город… Как водоворот, омут… Всё кружит, кружит на одном месте, втягивая в свою орбиту хлопотную и только годы проносятся мимо…

В небольшой нише, у прохода между храмом и кельями устроен столик, на нём разложены книги, иконы, крестики… Отец Даниил сам сидит, но не столько торгует, сколько встречает людей приветливо, рассказывает о монастыре… Батюшка в какой-то простенькой коричневой курточке в скуфеечке хэбэшной, седые пряди, бороду треплет ветер. И такой от него веет радостью сердечной, что мне хочется тоже быть таким, тоже жить в горах, вдали от сумасшедшего города…

Кроме настоятеля в монастыре два послушника – инок Пафнутий и ещё один, имя которого я забыл. Оба заняты по хозяйству: дров нарубить, обед приготовить, самовар раздуть… Да, вот так - есть у отцов самовар, самый настоящий, может даже сапогом его раздувают, не знаю.

Монастырский двор устроен на просторной площадке, наполовину спрятавшейся в гроте, наполовину выдвинувшейся широким уступом. В выложенной камнями загородке посажено целое семейство кактусов, похожих на каких-то забавных зверушек. Рядом устроен ухоженный, просторный цветник.



Немного пообщавшись с отцом Даниилом, отправляемся дальше. Пройдя по монастырской терраске, ограждённой жердями, попадаем в пещерный храм святого мученика Феодора Стратилата. У входа в храм вырублены в скале могилы с закраинами для плит. Могилы давно пусты и так от этого становится грустно… Ну что же мы за люди такие? Это ж надо было скинуть плиты с обрыва, да и прах, останки выволочь, распотрошить бессовестно, разметать… и ради чего? Ради золотых блях каких-нибудь, фистул, пряжек… Боже, как дёшево это всё, как пошло… И как же отвечать на Страшном  суде, за подлости наши? Господи, прости и помилуй!

В храме устроен дубовый резной иконостас, а ещё полгода назад его не было. Всё даёт Господь, что необходимо для монастырской жизни! Отец Даниил и сам изумляется. Он, когда решили установить иконостас, показал благочинному, отцу Сергию два проекта: один подешевле, другой подороже. Отец Сергий махнул рукой: А-а, давай закажем тот, что подороже. - А где деньги возьмём? – засомневался, было, отец Даниил. – Ничего, Бог даст, - ответил благочинный.

И точно - всё так и вышло. И спонсоры сами нашлись.

- Никто их и не искал специально, - изумляется батюшка, - Бог привёл. А иконы на иконостас… мы ведь хотели, чтобы не литографии, а писанные были. Но за всю работу запросили сто тысяч гривень и, что ты думаешь? - нашлись деньги! Не сразу, конечно, но мы, опять же, не ходили, не просили никого, просто молились: Господи, Ты знаешь! – и всё пришло.

- А вот ещё, - оживляется батюшка, когда мы после осмотра храма вернулись к лотку с книгами. - Собрал нас, «пещерных» настоятелей владыка и говорит: «Вот, что отцы… вам там в горах тяжеленько, надо как-то приобретать участки внизу, в сёлах и там обустраивать подворья с хозяйством…»

Только благословил и, веришь - на третий день человек жертвует полгектара земли… Да пойдём, вот, покажу… – Лицо отца Даниила сияет от радости. - Вон – видишь склон такой зелёный, с террасками, рядом фургончик и домик – это наше хозяйство. Я уже знаю, что сажать будем – сад: абрикосы, персики и ещё виноград обязательно… Тут у нас и агроном свой есть, так что потихоньку начнём осваивать…

И мне радостно вместе с ним, как будто и я послушник этого монастыря, как будто и моё это дело…

С высоты монастыря открывается отраднейший вид… вот именно отраднейший… Смотришь и душа ликует, и так легко, радостно становится, что именно хочется здесь остаться несмотря на неизбежные трудности. Но это невозможно… есть семья, служба в городе, круг привычных обязанностей… И это ведь тоже называется «крестом». Да и слава Богу!.. Только бы с ветхим своим человеком расквитаться!.. И, глядя с балкончика монастырского на окрестную красоту, понимаешь это отчётливо, как вызов, как жизненную необходимость. Господи, помоги!

Прощаясь с отцом Даниилом, дарю ему коробок с семенами кипариса, собранными в Афонском скиту святой праведной Анны. Так хочется, чтобы принялись и выросли афонские кипарисы здесь – на Крымском Афоне. Добрая, святая весточка. Пасхальный привет со Святой горы! Единая радость о Воскресшем Господе!..

http://gnoris.livejournal.com/58686.html

Конечно, отступление народа от веры привело к той страшной катастрофе! Сами себя наказали... безумием своим, мечтой о безбожном рае. И дошли до логического конца, где страх лишиться своего, земного вынуждал пожирать других... А как же иначе, если другого нет ничего?! Ни-че-го! Конечно, страшно!.. Но Господь и зло обращает во благо. И верю, что многие тогда пришли к осознанию Истины, многие окончили дни в покаянии, с сердечной мольбой. И их не оставит Господь! А в современности - самое горькое в том, что теряется дух той Войны. Я родился через двадцать пять лет после Великой Победы, но с детства было ощущение, что я живу в послевоенной стране. Так велико было событие той Войны, так велико было событие той Победы и так долго хранило Отечество наше совершенно необъяснимый и - увы - исчезающий теперь дух. Я не могу смотреть современные фильмы о войне! Я понимаю, что они несут свою долю воспитательной нагрузки и это замечательно, но духа Войны в этих фильмах нет. Не знаю даже почему я так смело об этом говорю, но что-то подсказывает мне, что я прав. Всё дышало в детстве прошедшей Войной: люди, с их рассказами и молчанием... горькие вдовы... пожелтевшие треугольники писем... стреляные гильзы в пыли, ржавые каски и мины в лесу... И всё это вызывало какой-то благоговейный трепет.. Понимаете - именно не навязанный кем-то, пропагандой или идеологией, а живой, настоящий трепет, впитанный с молоком матери, оставшейся без отца ещё до своего рождения... Как этого духа не хватает сейчас! Как его сохранить, сберечь, как передать потомкам? Я не знаю как, но чувствую, что это обязательно нужно сделать. Это подлинный дух, дух святой, повествующий о боли, страданиях, смерти, но и об очищении, прозрении, столь пронзительном и высоком, что нам, в нашей мнимой скудости, в наших мечтах о торжествующей плоти трудно это даже понять. Это та самая Сила Божия, что в немощи совершается. В подлинной немощи, сокрушении глубочайшем духовном, физическом, нравственном проявилась эта суровая и светлая сила и как же её не хватает сейчас! Упаси нас Господь от страшных таких посещений, но вот ведь беда в чём - мы снова идём всё тем же самодовольным и пространным путём забвения Бога, путём, который неизбежно приводит к боли, страданиям и лишениям... Не потому приводит, что Господь жесток, а потому, что захотели обмануться, захотели сладостной, пустой игры... лёгкости, за которую возьмёт свою плату тот, кто эту лёгкость дешёвую дал, как приманку, чтобы затем погубить, умучить... Горько! Так хочется, чтобы мы всё-таки учились на собственных трудных ошибках, не забывали их! Ради тех, кто за нас понесли скорби, за нас пострадали и умерли, уподобившись в этом своему Создателю. Но если мы этого не поймём и не оценим - следующий урок выпадет на нашу долю. Господи, да не будет этого! Помоги нам сейчас, в мирной нашей и благоденственной всё-таки жизни остановиться, понять, задуматься и стать другими, достойными не гнева Твоего, Господи, но неизреченной и богатой милости! Прости нас, Господи!! Даруй время для покаяния!!!

http://gnoris.livejournal.com/59070.html

Еду в маршрутке со службы. Чувствую, кто-то ползёт по мизинцу. Посмотрел – муравей. Я посидел, посмотрел на его блуждания, думал, было, довезти его до остановки, но прикинул, что он скорее заползёт в рукав и – стряхнул. Стряхнул его на пол в довольно «комфортном» месте – в углу возле кабины водителя и стал думать. Ну, что… маршрутка большая, с голоду муравей, вероятнее всего, не умрёт, будет жить, будет ползать по огромному городу под названием «маршрутка», может быть даже найдёт такие закоулки и щели, где его не раздавят… Но за те несколько секунд, что он был на моём мизинце я заметил беспокойство, беспокойство ищущего существа и мне показалось, что искал муравей не крошки на моём мизинце, а выхода. Выхода… Это очень важно. Может быть, и даже наверняка этот муравей хранит память о своём муравейнике, о своей родине, о каком-то образе жизни, который можно назвать для него естественным, о своих товарищах пусть даже в непостижимо муравьином измерении этого слова. И вот мне подумалось – как он будет без этого всего жить, и чем станет его жизнь, пусть даже сытая, но одинокая, в бесконечном поиске выхода из самодвижущейся сложной и оторванной от жизни системы. И я подумал о городе… О городе вообще – как он похож на такую большую, сложную машину с той только разницей, что нас в этой машине много, но мы все живём какой-то неестественной жизнью и сознательно или неосознанно ищем выход, а если не находим – идём к тем, кто нам может этот выход подсказать. А те – сами зачастую не знают выхода, но у них работа такая – подсказывать выходы и семья… и дети… и коммуналка… и кредит… и надо же за всё это платить. И… вот я понял, вернее не понял, а ещё раз почувствовал ясно, что не знаю другого выхода кроме веры. Живой, выводящей в иное измерение, туда, где есть ответы… и отрадные дуновения… и перспективы… и ликование и восторг, от  осознания реальности этих перспектив! И это – выход. А без этого – всё абсурд, и все наши «ценности» даже не крошки, а вообще непонятно что… мыльные пузыри, которые мы изготавливаем и сами пускаем только для того, чтобы отвлечься от реальности и не думать о том кто мы, и что делаем здесь – в этом мире. Хорошо сказал об этом Набоков: «Люди выдумывают преступления, музеи, игры только для того, чтобы скрыться от неизвестного, от головокружительно­го неба».

http://gnoris.livejournal.com/59228.html