АЛЬМА ИОГАННА КЁНИГ (1887–1942?)

Из "СОНЕТОВ ДЛЯ ЯНА"

* * *

Из каменной египетской дремоты
Твой облик воззвала моя мечта,
Стоишь ты предо мной. И неспроста
На коже отсвет прежней позолоты.

В лазурь одета взора чернота,
Усмирены волос водовороты,
Широких плеч не тяготят заботы,
Спокоен абрис царственного рта.

Все это темной жаждой поклоненья
Меня склоняет к той земле, где ты
Виновник моего благоговенья,

И где твои прекрасные черты:
Божественные юность и терпенье
Смеются надо мной из темноты.

СКОРБНЫЙ ЯСЕНЬ ПОД ДОЖДЕМ

О скорбный ясень! К жизни пробужден
Весенним ливнем обморок корней.
Так долго ты печалился о ней,
Что все томит тебя последний сон.

Как некогда Прокруст своих гостей,
Растягиваешь ты беззвучный стон.
Равно к земле и к небу обращен
Чуть тлеющий костер нагих ветвей.

Да: скорбь, с которой ты всегда един!
Да: жалоба, конца которой нет,
Тоска, что тлеет молниям в ответ

В подземном царстве, в топкой тьме глубин.
По влажным листьям капли еле зримо
Стекают, словно слезы серафима.

ЭРНСТ ВАЛЬДИНГЕР (1896-1970)

ЛОШАДЬ НА 47-Й УЛИЦЕ

Струится дождь по куполу зонта.
И в полдень разверзаются врата,

Толпу выплевывая за толпой,
Где угол пятой и сорок седьмой.

Бензиново-резиновый угар
Как бы впитался в мокрый тротуар.

Поток машин, текущий с двух сторон,
Застыл внезапно, в глянце отражен

Асфальтовом, и через этот лед
Прохожего зеленый свет ведет.

Но я, подхваченный людской волной,
Вдруг замер посредине мостовой:

Забытый конский запах долетел
Сквозь вонь стальных автомобильных тел.

Откуда взяться этому коню
На перекрестке стрит и авеню?

Кивнул иль только показалось мне?
Взглянул, как будто мы наедине.

И понял я, что он сказать не смог:
Ты здесь, как я, – не так же ль одинок?

НОЧЬЮ У ГУДЗОНА

Еще на глянце медленной волны
Видна заката золотая мета,
И отблесками солнечного света
Прибрежных башен окна зажжены.

Но скоро в сумерках ночной страны
Дневная успокоится планета.
Лишь пароходный стон раздастся где-то
Из угольной, утробной глубины.

И я на этих берегах – один,
Как будто нет и не было на них
Ни закоптелых джунглей городских,
Ни клекота стервятников-машин.

И звезд нерасшифрованные знаки
Незримая вода струит во мраке.