Меня время от времени смущал тот факт, что мы можем делать все что хотим, а что вот делать когда делая то, что хочется ты причиняешь другому боль. Сегодня я нашла ответ на этот вопрос, он оказался очевиден и прост и заключен в простом примере.
“Мы все свободны делать то, что мы хотим”, - сказал он той ночью. “Ведь это так просто, ясно и понятно. Вот великий путь к управлению Вселенной”.
“Да, почти. Ты забыл об очень важной детали”, - уточнил я.
“Какой же?”
“Мы все свободны делать то, что хотим, пока мы не вредим кому либо”, - напомнил я. “Я знаю, что ты хотел это сказать, но следует говорить вслух то, что имеешь в виду”.
В темноте внезапно что то зашуршало, и я быстро взглянул на него. “Ты слышал?”
“Да. Похоже там кто то есть…” Он поднялся и ушел в темноту. Внезапно он засмеялся и произнес имя, которое я не расслышал. “Всё нормально”, - сказал он, - “нет, мы будем рады тебе… зачем тут стоять… пойдём, мы тебе действительно рады…”
Незнакомец отвечал с сильным акцентом, что-то похожее на румынский. “Спасибо. Мне бы не хотелось вторгаться в вашу компанию.”
Вид человека, которого он привел с собой к костру, как бы это сказать, был несколько неожиданным для ночной поры в этих краях. В его облике было что то волчье, пугающее. Гладко выбритый мужчина небольшого роста, одет в вечерний костюм и черную накидку с красной атласной подкладкой, на свету он чувствовал себя неуютно.
“Я проходил мимо”, — бормотал он. “Полем короче идти до моего дома…”
“Да ну…” — Шимода не верил этому человеку, знал, что он врёт, и в то же время изо всех сил сдерживался, чтобы не расхохотаться. Я надеялся, что тоже вскоре всё пойму.
“Устраивайтесь поудобнее”, — предложил я. “Можем ли мы чем нибудь помочь?” На самом деле у меня не было такого уж сильного желания помогать ему, но он так ежился, что мне хотелось, чтобы он хоть немного расслабился, если конечно сможет.
Он посмотрел на меня с отчаянной улыбкой, от которой я похолодел. “Да, вы можете помочь мне. Мне это крайне необходимо, иначе бы я не попросил. Можно я попью вашей крови? Совсем чуть чуть? Это моя пища; мне нужна человеческая кровь…”
Может быть во всем виноват акцент, он знал английский не так уж хорошо, или я не понял его слов, но я вскочил на ноги быстрее, чем когда либо за много последних лет, подняв в воздух целую тучу соломинок.
Он отступил. Обычно я безобиден, но я не так уж мал, и, возможно, вид у меня был угрожающим. Он отвернулся. “Сэр, простите меня! Простите. Пожалуйста, забудьте, что я говорил что то о крови! Но понимаете…”
“Что вы там такое бормочите?” — от испуга мой голос звучал очень яростно. “Какого черта вам надо, мистер? Я не знаю, кто вы такой, может вы вроде вам…” Шимода оборвал меня до того, как я смог закончить это слово. “Ричард, наш гость говорил, а ты его перебил. Пожалуйста, продолжайте, сэр; мой друг несколько нетерпелив”.
“Дональд”, — сказал я, — “этот тип…”
“Успокойся!”
Это настолько удивило меня, что я успокоился и с некоторым страхом вопросительно посмотрел на незнакомца, вытащенного из родной ему темноты на свет нашего костра.
“Пожалуйста, поймите меня. Я не виноват, что родился вампиром. Не повезло. У меня мало друзей. Но мне необходимо немного свежей крови каждую ночь, или я чувствую страшную боль, а если не достать её дольше, то я не могу жить! Пожалуйста, мне будет очень плохо, — я умру — если вы не разрешите мне попить вашей крови… совсем немного, мне больше пол литра и не надо…” Он сделал шаг вперёд, облизываясь, думая, что Шимода каким то образом руководит мной и заставит меня подчиниться.
“Ещё один шаг, и кровь обязательно будет. Мистер, если вы только прикоснетесь ко мне, вы умрете…” Я бы не убил его, но я очень хотел связать его, для начала, и уж потом продолжить наш разговор.
Он, должно быть, поверил мне, поскольку он остановился и вздохнул. А затем, повернулся к Шимоде. “Ты доказал, что хотел?”
“Я думаю, да. Спасибо”.
Вампир посмотрел на меня, улыбнулся, полностью расслабившись. Он наслаждался, как актер на сцене, когда представление закончилось. “Я не буду пить твою кровь, Ричард”, — сказал он дружелюбно, на прекрасном английском и совсем без акцента. Прямо у меня на глазах он начал таять в воздухе, как будто внутри него выключился свет… через пять секунд он исчез.
Шимода опять подсел к костру. “Я очень рад, что ты только пугал его!”
Я всё ещё дрожал от избытка адреналина в крови, готовый к схватке с монстром. “Дон, я не уверен, что я гожусь для этого. Может ты лучше расскажешь мне, что тут происходит. Например, что… это было?”
“Это был вампир из Трансильвании”, — сказал он с ещё большим акцентом, чем говорило то чудище. “Или, если быть точным, это была мыслеформа вампира из Трансильвании. Если ты когда нибудь захочешь рассказать о чем нибудь, а тебе покажется, что тебя не слушают, сотвори им небольшую мыслеформочку, чтобы проиллюстрировать то, что ты хочешь сказать. Тебе кажется, что я перестарался, эта накидка, клыки, акцент? Он слишком сильно тебя напугал?”
“Накидка была первоклассная, Дон. Но он был уж больно стереотипен, даже слишком… Мне вовсе было не страшно”.
Он вздохнул. “Ну ладно. Но ты, по крайней мере, понял, о чем я говорил, и это главное”.
“О чем ты говорил?”
“Ричард, когда ты так яростно набросился на моего вампира, ты поступал так, как ты сам того хотел, несмотря на то, что ты думал, что это повредит кому то. Он даже сказал тебе, что ему будет плохо, если…”
“Он собирался напиться моей крови!”
“Что мы делаем всякий раз, когда говорим людям, что нам будет плохо, если они не поступят, как мы этого хотим”.
Я надолго замолчал, обдумывая всё это. Мне всегда казалось, что мы свободны поступать, как пожелаем, если это не вредит кому нибудь, но это не подходило. Чего то не хватало.
“Тебя сбивает с толку”, — подсказал он, — “общепринятая трактовка, которая на самом деле невозможна. Это слова “вредит кому нибудь” . Мы сами всегда выбираем, повредит нам это или нет. Решаем мы. И никто иной. Говорил ведь тебе мой вампир, что ему будет плохо, если ты не разрешишь ему напиться кровушки. Это его решение, что ему будет плохо, это его выбор. А то, что ты делаешь по отношению к этому — есть твое решение, твой выбор: дать ему напиться твоей крови; не обращать внимания; связать его; проткнуть ему сердце осиновым колом. Если ему не понравится осиновый кол, он свободен защищаться любым способом, по своему желанию. И каждую секунду жизнь ставит тебя перед новым выбором”.
“Если посмотреть на это с такой точки зрения…”
“Слушай”, — сказал он, — “это очень важно.
Мы все. Свободны. Поступать. Так. Как. Мы того захотим”.
--------------------------
Хотите знать больше о новом телевидении, заходите на
форум Gomel-Sat о спутниковом телевидении. Задавайте вопросы - получайте ответы онлайн.
