molyanitch (_CenturY_WorlD_) все записи автора Закрытое сообщество, посвященное морским нимфам и мифическим жителям подводного мира. Наги, человекообразные пресмыкающиеся и земноводные, мифические подводные жители и, прежде всего, русалки! Все, что вас могло заинтересовать ранее Вы можете найти в нашем сообществе в оригинальном варианте. Упрощенная навигация и легкость преподнесения. Заходите к нам!

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора "И в тот час в мир пришли Они. Первые обитатели этого мира, рожденные доверчивой радость Встречи. Плоть от плоти Арды, дух от духа Валар... Отражение Валар в зеркале Арды...

 

Румил назвал их драконами зари. Не думаю, что это название удачно, - они не походили ни на каменных драконов Ауле, ни на морских драконов Ульмо, ни на драконов Мелькора. Но название прижилось и оно будет использоваться в этой хронике.

 

Их было пятнадцать - отражения пятнадцати Валар... И каждый из них неведомым образом был связан с тем, чей дух дал ему жизнь, и в чем-то был неуловимо похож на него. И потому очень разными они были - гигантская бабочка Ваны, серебристо-серый дракон Ирмо, переливающийся всеми оттенками голубого дракон Ульмо и единственный бескрылый из драконов Зари - черный, как безлунная ночь дракон Мелькора...

 

Драконы зари обладали странными дарами - они унаследовали толику силы и знаний Валар и долю силы Арды... И сложившись воедино эти дары породили немало удивительных способностей, недоступных даже Валар. А порою драконы зари были неспособны даже на то, что по силам эльфам или людям...

 

По разному сложилась судьба драконов зари. Некоторые остались с Валар - на Тол-Альмарен, а потом - в Валиноре - золотисто-зеленый дракон Йаванны или звездная птица Варды...

 

Морлах - черный дракон Мелькора облюбовал себе жилище глубоко у корней гор, там где века спустя будет величайшее из подземных царств гномов - Мория. Он редко покидал свое убежище и за тысячелетия превратил подземелья, где он обитал в обитель ужаса. Даже когда Мелькор был изгнан из Арды, и Морлах неспособный существовать без своего создателя покинул этот мир, его подземелья по прежнему были страшны - теперь там хозяйничали бесчисленные порождения Морлаха... Потому-то и тысячелетия спустя Карадрас будут называть жестоким.

 

Иные говорили, что Глаурунг и есть Морлах - но они ошибались. Дракона зари нельзя поразить обычным оружием. Да и необычным тоже... Впрочем, три дракона зари все же были убиты - в тот час, когда Унголиант терзала тело Арды, когда силы Валар были на исходе, на врага обрушились драконы зари. Лишь четверо смогли преодолеть защиту, которой окружила себя Унголиант - серебристо-стальной дракон Тулкаса, бронзовый дракон Ороме, дракон Ульмо - переменчивого цвета морской воды и гигантский орел Манве... Лишь дракон Ульмо уцелел - израненный, с изломанными крыльями он остался лежать на земле Валинора... Остальные погибли - сила Разрушающего была слишком велика.

 

Дракон Ауле уцелел лишь потому, что был слишком далеко - и не успел присоединиться к своим собратьям. Он в те годы странствовал у корней гор, далеко на востоке. Он так и остался в Эндоре. Века спустя, когда он устал от бесчисленных тайн подземного мира, он избрал своим жилищем гигантскую пещеру неподалеку от Вод Пробуждения. Там его знали - эльфы-авари крохотных королевств востока, гномы одного из младших колен, люди мелких восточных княжеств и могучих империй приходили к нему - за помощью и советом. Он не отказывал им... Эльфы нарекли его Лаурэмаром Великим, и это имя прижилось...

Где-то на востоке таилось жилище еще двух драконов зари - серебристо-серого дракона Ирмо и жемчужно-серой драконицы Эсте. В отличии от золотого дракона Ауле они редко показывались в своем драконьем обличье - предпочитая приходить к людям и эльфам в облике детей Эру. Они лечили, учили, помогали советами... И поныне среди людей востока живы легенды о духах-целителях, лирэн-тайгри...

 

О других драконах зари известно немногое - они избрали Валинор и редко приходили в Эндоре... Хотя, рассказывают, что птица Феникс - дракон Намо и гигантская сова Ниэнны часто приходили к народам Средиземья - помогая своим знаниями, своими чарами, своими странными способностями... Когда пришло время Людей, силы драконов зари стали иссякать и они появлялись в мире все реже - но отголоски легенд о них будут сопровождать людей очень долго - вновь и вновь будут возникать сказки о добрых драконах, а сова на тысячелетия станет символом скорбной мудрости..."

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора “Дpаконы – было имя их сpеди Людей. Из огня и льда силой Музыки Твоpения, силой заклятий Тьмы и Света были созданы они. Аpта дала силу и мощь телам их, Ночь наделила их pазумом и pечью. Велика была мудpость их, и с той поpы говоpили люди, что тот, кто убьет дpакона и отведает от сеpдца его, станет мудpейшим из мудpых, и дpевние знания будут откpыты ему, и будет он понимать pечь всех живых существ, будь то даже звеpь или птица, и pечи богов будут внятны ему. И Луна своими чаpами наделила создания Властелина Тьмы, поэтому завоpаживал взгляд их.

 

Пеpвыми явились в мир Дpаконы Земли. Тяжелой была поступь их, огнем было дыхание их, и глаза их гоpели яpостным золотом, и гнев Мастеpа, создавшего их, пылал в их сеpдцах. Кpасной медью одело их восходящее Солнце, так что, когда шли они, казалось – пламя выpывается из-под пластин чешуи. И в создании их помогали Властелину демоны Темного Огня, Балpоги. Из pода Дpаконов Земли был Глауpунг, котоpого называют еще Отцом Дpаконов.

 

И был полдень, и создал Мастеp Дpаконов Огня. Золотой бpоней гибкой чешуи одело их тела Солнце, и золотыми были огpомные кpылья их, и глаза их были цвета бледного сапфиpа, цвета неба пустыни. Веянье кpыльев их – pаскаленный ветеp, и даже металл pасплавится от жаpа дыхания их. Гибкие, изящные, стpемительные, как кpылатые стpелы, они пpекpасны – и кpасота их смеpтоносна. В создании их помогал Властелину ученик его Гоpтхауэp, чье имя означает – “Владеющий Силой Пламени”. Из pода Дpаконов Огня известно лишь имя одного из последних – Смауг, Золотой Дpакон.

 

Вечеpом последней луны осени, когда льдистый шоpох звезд только начинает вплетаться в медленную мелодию тумана, когда непpочное стекло пеpвого льда сковывает воду и искpистый иней покpывает тонкие ветви, явились в миp Дpаконы Воздуха. Таинственное меpцание болотных огней жило в глазах их; в сталь и чеpненое сеpебpо были закованы они, и аспидными были кpылья их, и когти их – твеpже адаманта. Бесшумен и стpемителен, быстpее ветpа, был полет их; и дана была им холодная, беспощадная мудpость воинов. Немногим дано было видеть их медленный завоpаживающий танец в ночном небе, когда в темных бесчисленных зеpкалах чешуи их отpажались звезды, и лунный свет омывал их. И так говоpят люди: видевший этот танец становится слугой Ночи, и свет дня более не пpиносит ему pадости. И говоpят еще, что в час небесного танца Дpаконов Воздуха стpанные тpавы и цветы пpоpастают из зеpен, что десятилетия спали в земле, и тянутся к бледной Луне. Кто собеpет их в Ночь Дpаконьего Танца, познает великую мудpость и обpетет неодолимую силу; он станет большим, чем человек, но никогда более не веpнется к людям. Но если злоба и жажда власти будут в сеpдце его, он погибнет, и дух его станет болотным огнем; и лишь в Дpаконью Ночь будет обpетать он пpизpачный облик, сходный с человеческим. Таковы были Дpаконы Воздуха; и один твоpил их Мелькоp. Из их pода пpоисходил Анкалагон Чеpный, величайший из дpаконов.

 

Поpождением Ночи были Дpаконы Вод. Медленная кpасота была в движениях их, и чеpной бpонзой были одеты они, и свет бледно-золотой Луны жил в их глазах. Дpевняя мудpость Тьмы влекла их больше, чем битвы; темной и пpекpасной была музыка, твоpившая их. Тишину – спутницу pаздумий – ценили они пpевыше всего; и постижение сокpытых тайн миpа было высшим наслаждением для них. Потому избpали они жилища для себя в глубинах темных озеp, отpажающих звезды, и в бездонных впадинах восточных моpей, неведомых и недоступных Ульмо. Мало кто видел их, потому в пpеданиях Эльфов не говоpится о них ничего; но легенды людей Востока часто pассказывают о мудpых Дpаконах, Повелителях Вод…”

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора В отличие от восточных, западные драконы обычно представляются злобными, жаждущими убийства и крови, тварями. О горах золота и драгоценных камней, спрятанных в их пещерах, ходят легенды. Получить сокровища дракона можно, лишь убив их хозяина. Западные драконы опасны и жестоки и, как и восточные, нередко обладают магической силой. Говорят, что при встрече с драконом никогда нельзя смотреть ему в глаза, иначе он обретет власть над вами и подчинит вас. Часто драконов считают слугами Сатаны или даже его воплощением. Есть поверье, что тот, кто съест сердце дракона, обретет знание птичьего языка, тот, кто съесть язык дракона, сможет победить в любом споре, кровь дракона же защищает от ран и любого оружия. Убийство дракона считалось для рыцаря обязательным подвигом, поэтому в средние века почти все драконы были уничтожены.

 

У Борхеса в "Книге вымышленных существ" мы находим такое описание западных драконов:

 

"Огромная, громоздкая змея с когтистыми лапами и крыльями - вот, пожалуй, самое привычное описание дракона. Он бывает черный, но самое главное, что он также ослепительно блестящ, и еще ему свойственно изрыгать пламя и дым. Вышеприведенное описание относится, конечно, к его нынешнему образу. Греки, похоже, называли драконом всякое крупное пресмыкающееся. Плиний сообщает, что летом дракон охотно пьет слоновью кровь, потому что она холодная. Он внезапно нападает на слона и, обвившись вокруг него, вонзает в него клыки. Обескровленный слон падает на землю и умирает, также умирает и дракон, придавленный тяжестью своей жертвы. Еще мы читаем у Плиния, что эфиопские драконы в поисках лучших пастбищ регулярно переплывают Красное море, направляясь в Аравия. Для этого четыре-пять драконов, переплетясь, образуют некое подобие плота, причем головы их торчат над водой. Еще один раздел у Плиния посвящен лекарствам, изготовляемым из органов дракона. Мы узнаем, что из его глаз, высушенных и растолченных с медом, готовится мазь, помогающая от ночных кошмаров. Жир драконова сердца, обернутый в шкуру газели и привязанный к руке оленьими сухожилиями, приносит успех в тяжбе; зубы дракона, также хранящиеся на теле, обеспечивают благосклонность господ и милость царей. С долей скептицизма Плиний приводит рецепт снадобья, делающего человека непобедимым. Его изготовляют из шкуры льва, из львиного костного мозга, из пены коня, только что победившего в скачках, из когтей собаки и из хвоста и головы дракона. В одиннадцатой песне "Илиады" мы читаем, что на щите Агамемнона был изображен синий трехглавый дракон; через много веков скандинавские пираты рисовали драконов на своих щитах и помещали резные изображения драконовых голов на носах своих длинных судов. У римлян дракон был значком когорты, как орел - значком легиона; отсюда происходят современные драгуны. На штандартах саксонских королей Англии были изображения драконов - дабы вселить ужас в войско неприятеля. В балладе об Атисе читаем:

 

На Западе дракона всегда представляли злобным. Одним из классических подвигов героев - Геркулеса, Сигурда, Св.Михаила, Св.Георгия - была победа над драконом. В "Беовульфе", написанном в Англии в седьмом или восьмом веке, дракон стоит на страже сокровища три сотни лет. Сбежавший раб прячется в его пещере и крадет кубок. Пробудившись, дракон замечает кражу и решает убить вора, но время от времени возвращается в пещеру - проверить, не поставил ли он сам кубок не на то место. (Удивительно, что поэт приписывает чудовищу чисто человеческую неуверенность.) Затем дракон начинает разорять королевство, Беовульф его отыскивает и, сразившись с ним, убивает, вскоре после чего сам умирает от смертельной раны, нанесенной клыками дракона.

 

Люди верили в реальность дракона. В середине шестнадцатого века дракон упоминается в "Historia Animaiium" Конрада Геснера, труде вполне научном. Время сильно подорвало престиж дракона. Лев для нас - это и реальность и символ, но минотавр всего лишь символ, никак не реальность.

 

Дракон, вероятно, самое известное, но также самое незадачливое из фантастических животных. Он кажется нам чем-то ребяческим и нередко портит истории, в которых появляется. Стоит, однако, вспомнить, что тут мы имеем дело с современным предрассудком, возникшим, вероятно, из-за избытка драконов в сказках. Св.Иоанн в "Откровении" дважды упоминает дракона: "Древний змий, называемый диаволом и сатаною...". Св.Августин в том же духе пишет, что дьявол - "это лев и дракон: лев по своей ярости, дракон по своему коварству". Юнг замечает, что в драконе сочетаются пресмыкающееся и птица - стихии земли и воздуха."

 

Западные драконы обычно различаются по цветам. Также, они делятся на злых и добрых драконов, причем и те и те имеют свой собственный язык, хотя друг с другом могут изъясняться на обще-драконьем языке.

 

Повелителем всех добрых драконов является Бахамат - платиновый дракон. Никто никогда не видел дворца, в котором он живет, но известно, что он много времени проводит на Земле, часто - приняв иной облик. Бахамат может путешествовать астрально и эфирно.

 

В битве он, как и все драконы, может использовать свои когти и зубы, а также - выдыхать конус холода восьми футов длиной или облако пара, который превращает противника в пар. Своим голосом он умеет вызвать разрушительные вибрации.

 

Чаще всего Бахамата можно увидеть с семью огромными золотыми драконами, которые служат ему в качестве охраны и консультантов.

 

Тиамат - хромовая Дракона, повелительница всех злых драконов. Она управляет первым кругом Ада, там и находится ее дом. Эта пятиглавая дракона - прекрасна, могущественна и ненавидит все доброе. Она очень редко выходит из своей пещеры, обычно для того, чтобы принести с Земли какое-нибудь сокровище в свою коллекцию.

 

Каждая из пяти ее голов обладает смертоносным дыханием и, кроме того, на ее хвосте находится ядовитое жало. Каждая голова отличается от других по цвету и обладает своим собственным оружием. Например, ее красная голова может дышать огнем подобно красному дракону.

 

Если застать Тиамат в ее логове, то с нею будет пять мощных драконов - Белый, Черный, Зеленый, Синий, и Красный - как телохранители.

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора На востоке вера в драконов сильна и по сей день. В наибольшей степени это относится к Китаю, Тибету, Японии и Корее.

 

В Китае легенды о драконах восходят к 5000 до нашей эры. Китайский народ почитал и поклонялся дракону со времен глубокой древности, и постепенно его образ занял центральное место в верованиях и мифах Китая. Сохранились многочисленные предания о том, как при дворе некоторых мифических государей ухаживали за драконами, а также - о происхождении легендарных правителей и героев от союза женщины и дракона. Существует также легенда, что прародительница всех предметов и людей - Нюй-ва, женщина-дракон.

 

Драконы в Китае символизируют собой доблесть и благородство и считаются существами мудрыми, обладающими магией и тайным знанием. В "Книге Перемен" иероглиф дракон означает "мудрец". Представления о драконах тесно связаны с погодой и урожаем. Большинство драконов покровительствуют какому-нибудь определенному природному явлению. Чаще всего восточных драконов относят к положительным или нейтральным силам, но, наравне с добрыми, существуют и злые драконы, губящие урожай и насылающие болезни. Обычно такое случается, когда смертный человек наносит дракону оскорбление. И тогда месть разгневанного дракона будет ужасна. Существуют легенды и о злом, Черном драконе, которому, для того чтобы задобрить его, в жертву приносили молодых девушек. И все же чаще люди относились к драконам, как к защитникам. В Гонконге существует легенда, что город охраняют девять драконов, живущих в водах Коулуна (название полуострова Коулун и значит - девять драконов). Вообще с драконами связана масса легенд и интересных историй. Например очень много рассказано в книге китайского писателя У Ченьэня "Путешествие на Запад" (есть еще сокращенный перевод на русский - "Сунь Укун Царь обезьян".

 

А так написал о превращении драконов Ло Гуань-Чжун в "Сань-го чжи янь-и" цзюань 21. (Ло Гуань-Чжун, "Троецарствие", глава 21):

 

"...Лю Бэй успокоился и последовал за Цао Цао в беседку, где уже были расставлены кубки, блюда с черными сливами и сосуд для подогревания вина. Хозяин и гость уселись друг против друга и с наслаждением пили вино.

 

На небе сгустились тучи. Собирался дождь. Опершись на ограду, Цао Цао и Лю Бэй смотрели на темное небо, где словно повис дракон.

 

- Вам знакомы превращения дракона? - неожиданно спросил Цао Цао.
- Не знаю подробностей.
- Дракон может увеличиваться и уменьшаться, может взлетать в сиянии и скрываться в поднебесье, - принялся объяснять Цао Цао - Увеличиваясь, дракон раздвигает облака и изрыгает туман, уменьшаясь - теряет форму и становится невидимым. Поднимаясь, он носится по вселенной, опускаясь - прячется в глубинах вод. Сейчас весна в разгаре и дракон в поре превращений. Подобно человеку, стремящемуся к цели, он пересекает Поднебесную вдоль и поперек. В мире животных дракона можно сравнить с героем в мире людей. Вы долго странствовали по свету и должны знать героев нашего века. Я хотел бы, что б Вы их назвали..."

 

В своей "Книге вымышленных существ" Хорхе Луис Борхес так рассказывает о Китайском драконе: "Китайский дракон "лунь" - одно из четырех волшебных животных. (Прочие - это единорог, Феникс и черепаха.) Западный дракон в лучшем случае страшен, в худшем - смешон; напротив, "лунь" китайских легенд наделен божественным достоинством и подобен ангелу, который вместе с тем лев... Некогда дракон, или лошадь-дракон, вышел из Желтой реки и показал некоему императору знаменитый рисунок круга, в котором отражена взаимосвязь Янь и Инь; у одного царя были в конюшне драконы для верховой езды и для упряжек; другой питался драконами, и царствование его было успешным. Один великий поэт, желая обрисовать опасности высокого положения, написал: "Удел единорога - стать ветчиной, дракона - стать мясным пирогом...

 

На протяжении веков дракон был символом императора. Трон императора именовался Троном Дракона; лицо императора - Лицом Дракона. Когда надо было оповестить о кончине императора, говорили, что он улетел на небо верхом на драконе. Народное воображение связывает дракона с облаками, с желанным для земледельцев дождем и с большими реками. "Земля соединяется с драконом" - так обычно говорят о дожде. В VI веке Чжань Цынью изобразил в стенной росписи четырех драконов. Зрители стали его осуждать за то, что он сделал их безглазыми. Чанг, осердясь, взялся снова за кисть и дорисовал две из этих извивающихся фигур. И тогда "грянули громы и молнии", стена треснула и драконы унеслись в небо. Но другие два дракона, без глаз, остались на месте".

 

У китайского дракона есть рога, когти и чешуя, а на хребте - ряд острых зубцов. Обычно его изображают с жемчужиной, которую он либо глотает, либо выплевывает, - в этой жемчужине его сила. Если ее отнять, он - безвреден. Чжуан Цзы повествует о человеке, который, упорно трудясь, за три года изучил колдовское искусство убивать драконов, но за всю оставшуюся жизнь не имел ни одного случая его применить."

 

Существенную роль играет дракон и в космогонических представлениях Древнего Китая. Он символизирует соединение темного женского земного начала инь (змея) и светлого мужского небесного (крылья), а водяные драконы, испускающие огонь, объединяют в себе холодное водяное начало инь и горячее огненное ян. Таким образом дракон владеет четырьмя стихиями - землей, воздухом, огнем и водой.

 

Строение тела восточных драконов сильно отличается от западных. У них длинное, змееподобное тело и обычно нет крыльев. Несмотря на это они могут летать, а также и плавать. Чаще всего они изображаются с четырьмя ногами. У китайского дракона – по пять когтей на каждой лапе.

 

В Китае существуют различные типы драконов:

 

Тянь Лун, Небесные Драконы – защитники богов и Императора. Они живут на вершинах гор и никогда не участвуют в битвах. Обычно они бывают желтого цвета с огромной, золотистой гривой. Тянь-лун является символом власти и могущества. Такой дракон обязательно присутствует при рождении каждого императора и оставляет на челе новорожденного свою отметину. Считается, что изображение небесного дракона на одежде приносит счастье. В прошлом только император имел право носить одежду с изображением Тянь-Лун. Нарушение этого закона каралось смертью.

 

Фу Цзан Лун, Драконы богатства и подземного мира, хранители ценных ископаемых и металлов. Они собирают их под землей повсюду. Если такого дракона разозлить или взять слишком много из его сокровищ, то он может пробудить вулканы или вызвать землетрясение.

 

Шень Лун, Священные драконы, хозяева погоды, властители ветра и дождя. У них нет крыльев, а сами они похожи на огромных змей с красными и голубыми полосами. Хотя Священный Дракон и считается добрым драконом, те, кто посмеет потревожить его, пожалеют об этом. Ярость его может воплотится в наводнения, тайфуны или засухи. Они по китайской космогонии подчиняются богам Грома и Молнии.

 

Тай Лун, Драконы Земли. Они властвуют над реками и водой. В ярости они насылает шторма и бури.

 

Чан Лун, Великие Драконы, повелители рек. Это кроваво-красные змеи, чья грива достигает невероятных размеров. Они любят жемчуг и все, что живет в воде.

 

Лун Ван (Князья Драконы) охраняют все морские существа и помогают Повелителям морей. Они похожи на морских черепах с головами драконов. Они нападают на всякого, кто зайдет в их владения без разрешения.

 

Пан Лун - стражники потаенных мест. Они похожи на змей и также, как змеи, сбрасывают кожу. Эти драконы не любят мяса и едят исключительно овощи и фрукты.

 

Дун Ми Лун – драконы уничтожения, их связывают с разрушительными силами воздуха и воды. Они обитают на морском дне. Если дракон уничтожения выбрал себе жертву, то он не прекратит охоту на нее и ничто не остановит его.

 

Одним из повелителей стихий считается Цин Лун, чье появление считалось благоприятным знаком. Летящий в облаках дракон цвета свежей весенней травы бросал на землю жемчужины, драгоценные камни и золото.

 

В древнекитайских мифах встречаются и такие драконы, как небесный дракон Грома, изогнувшийся дугой дракон-радуга, и многочисленные драконы-духи различных рек, озер, гор и пещер.

 

Одним из таких драконов является знаменитый страж Севера - легендарный Дракон-Свеча. Он охраняет Врата Холода, за которыми начинается Страна Вечной Стужи и Мрака. Вместо зубов у него во рту горящие свечи, и, когда он открывает пасть, мир озаряется огненным светом. Так о нем писал поэт Ли Бо:

 

На дальнем Севере у врат жестокий стужи
Дракон-Свеча с холодным ветром дружит.
Чуть пасть откроет он и сразу рассветает...
Но и луне и солнцу путь сюда закрыт.
Лишь ветер северный здесь жутко завывает
Да вьюга снежная беснуется, шумит!

 

В даосском тексте сохранилось поразительное предание о драконе, способном вырастить жемчужину бессмертия из ничего. Он концентрирует всю свою волю и собирает из пространства тончайшую субстанцию. День за днем длится эта работа, и в результате возникает жемчужина с просяное зернышко, сияющее ярче солнца. Проглотивший эту жемчужину, становится бессмертным.

 

В древнюю Японию предания и мифы о драконах перекочевали из Китая. Со временем к ним добавились многочисленные национальные особенности, возникли новые вариации. В японских легендах и мифах дракон олицетворяет могучие божественные силы, которые могут нести либо добро либо зло. Если к дракону относится с должным почтением и уважением, то он может щедро отблагодарить человека, потому что драконы сказочно богаты. В легенде о Короле-Драконе молодой самурай в награду за спасение дочери дракона получает золотой пирог, который, сколько от него не отламывай, никогда не уменьшается.

 

Японский дракон отличается от китайского тем, что у него не 5, а всего лишь три когтя.

 

Еще сильнее воззрения Древнего Китая повлияли на корейскую и вьетнамскую мифологии. Драконы здесь обычно выступают как доброе начало и непременно символизируют сан государя. Очень редко они являются отрицательными персонажами. По виду они так же напоминают китайских драконов, но количество когтей у них равно четырем.

 

Царя корейских драконов зовут Ёнван, он управляет водной стихией, и, следовательно, является покровителем урожая. О настроении Ёнвана можно судить по льду, покрывающему водоемы во время зимнего солнцестояния. Чуть подтаявший на солнце лед покрывается своеобразными бороздками, считается, что их прочертил дракон. Если они направлены с юга на север, то год будет урожайным, если же - с запада на восток, то хорошего урожая не жди.

 

Пятый день первой луны называется в Корее "днем дракона". Считалось, что если в этот день удается найти колодец, в котором накануне дракон отложил яйцо, и зачерпнуть ведро воды, то на ваш дом снизойдет благополучие.

 

Очень часто на драконов переносятся человеческие черты, такие как жадность, зависть, сладострастие и т.д. Так, например, в книге вьетнамского писателя Нгуен Зу рассказывается о водяном драконе, который похитил жену одного наместника. Тот, горюю о жене, подал прошение Царю драконов, и счастливому наместнику вернули его жену, а не в меру любвеобильному дракону пришлось отправится в ссылку.

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора Я не хочу называть его имени, а искажения фактов он не любил. Поэтому ограничусь местоимениями. В нем было много необычного. Но, как правило, со стороны это было не очень заметно. Ведь встретив кого-то, едущего на велосипеде в городе, вы не станете объявлять его странным типом, а вдали от города, да еще ближе к полуночи, вы, наверное, бываете не очень часто, или вы тоже со странностями. А такие вещи, как штудирование Эпоса Нолдоров или изучение эльфийского языка, занятия безобидные и незаметные.

 

Когда и как он впервые встретился с эльфами, сказать сложно. Видимо, это экстраординарное событие подействовало на него столь ошеломляюще, что он никогда не делился своими воспоминаниями о нем. Последующие встречи приобрели несколько большую обыденность, и он иногда упоминал некоторые разговоры с сумеречными эльфами, не указывая прямо источник.

 

Меня всегда занимало, на каком языке он общался с эльфами. Их языка, при всей увлеченности данной темой, он хорошо знать не мог. На языке первоисточников сведений о них не должны были сообщать сами эльфы, особенно если они живут у нас. Впрочем, как я понял, они здесь не жили, а лишь ходили. Куда и откуда - не знаю.

 

На встречи с эльфами он ездил преимущественно в безлунные звездные ночи. У него было чутье на то, когда и где можно встретить эльфов, и захотят ли они с ним говорить. Передвигался он преимущественно на велосипеде. О самоходных транспортных средствах не могло быть и речи, они распугивали живность в лиге вокруг. А пешком идти было слишком далеко. Эльфы не очень-то любили велосипед, но терпели. Велосипед - порождение индустриальной цивилизации, при всех его положительных сторонах.

 

Как он ухитрялся ездить в темноте по грунтовкам и не падать, я удивляюсь. Эльфы прекрасно видят при свете звезд, но он-то был не эльф. Впрочем, может быть, он падал. Я с ним не ездил.

 

Не знаю, идет ли людям на пользу общение с перворожденными. Наверное, мы не можем их понять, хотя кто-то может стремиться к их знаниям и образу жизни. Но мы рождены другими! И тут ничего не поделаешь, как это ни грустно. Слишком увлекшись эльфийской тематикой, вы можете прослыть тихо помешанным среди знакомых. Практической пользы от этого не будет. (Я имею в виду увлечение, репутация шизика может иногда пригодиться).

 

Мой друг, как я подозревал, хотел уплыть на Запад. Не в Англию, конечно, или Ирландию. Именно на Запад. Возможно, я неправильно понял его стремления, ведь людям туда путь заказан. Хотя он мог и не считать себя человеком. Я лично в этом начал сомневаться незадолго до его ухода.

 

После бесед с эльфами он становился другим. Глаза горели, движения становились удивительно точными, и говорил он совсем не так, как обычно. И слушал только Моцарта. Кажется, эльфы тоже неравнодушны к Моцарту, но, может, я это придумал сам. Иногда мне казалось, что "Сильмариллион" он читает как что-то с детства знакомое, а труды людей - как чуждое ему. Но это лишь мимолетное чувство. Как правило, на людях он казался гораздо более похожим на человека, чем большинство присутствующих. Среди тех попадались родственники гномов, орков и хоббитов. Не было только эльфийских царевен.

 

Я никогда не шутил над его увлечениями, поэтому он часто рассказывал мне о своих похождениях и планах. Однажды он пришел особенно взволнованным и сообщил, что через два дня покидает нас. Скорее всего, надолго. И просит меня присмотреть за велосипедом. Я сторонник свободы личности, поэтому не пытался убедить его остаться, как это сделали бы многие. Какое право я имею отравлять жизнь человеку своими советами, особенно если он болен? Но он не казался помешанным.

 

Перед уходом он рассказал мне о нескольких местах, где я смогу встретить его или его друзей в ясные звездные ночи, если приду один. Я прошел с ним немного по направлению к одному из таких мест. По дороге он вытащил из кустов сверток, оказавшийся легкой серой накидкой. Не будучи знатоком, я не могу сказать, что такой ткани люди не делают. Но больше я такого материала нигде не видел.

 

На прощание он помахал мне рукой, закутался в плащ и исчез прямо посреди поля. Плащ был идеальным маскировочным костюмом.

 

Без друга, который знался с эльфами, мне скучно. Я часто выезжаю в указанные им места, и мне это нравится. Многие знакомые были были не вполне лояльны к чудаку, который жил не так, как они. Сейчас я все больше склоняюсь к мысли, что относись они к нему лучше, у него не появилось бы странного желания стать эльфом.

 

Я не собираюсь убеждать вас в существовании эльфов и возможности контактов с ними. Я лишь хочу сказать, что мой друг был хорошим парнем и неплохо бы всем нам в чем-то быть похожим на него. Даже если вы верите в торжество материализма и бесконечный прогресс науки, не бросайте камнями в тех, кто знается с эльфами.

_Граф_Финве_ (_CenturY_WorlD_) все записи автора Эльфы использовали довольно широкий диапазон вооружения: мечи, копья, луки и даже топоры. Самым распостраненным оружием являлись мечи (swords) и луки (bows).
В "Сильмариллионе" сказано что первыми оружие начали создавать Нолдоры в Валиноре, по совету Мелькора: “…Нольдоры бросились ковать мечи, топоры и копья. Много было изготовлено в то время щитов, украшенных гербами соперничавших родов… Феанор в своей тайной кузнице выковал и дивно закалил мечи для себя и своих сыновей, сделал он и высокие шлемы с алыми гребнями…”. Самым распространенным среди эльфов оружием является меч (sword). Эльфийские мечи могли обладать волшебными свойствами, например светиться при приближении врагов, придавать своему хозяину сил в бою, и т.д. Эльфы украшали рукояти и ножны мечей различными драгоценными камнями, рунами, благородными металлами. Профессор Толкиен не оставил точного описания эльфийских мечей, в своих книгах, он указывает лишь на то, что мечи были длинными, прямыми и обоюдоострыми. ( Поэтому непонятно почему в фильме все эльфийские мечи имеют изогнутую "восточную" форму).В описаниях битв упоминается что эльфы имели при себе щиты, поэтому логично предположить, что мечи были одноручными или полуторными. Эльфы очень часто давали своим мечам имена. Наиболее известные эльфийские мечи: Рингил (Ringil) - меч Финголфина, Ангуирэл (Anguirel) и Англахэл (Anglachel) (он же Гуртанг (Gurthang) - меч Турина Турамбара) - мечи сделанные Эолом Темным из небесного железа, Гламдринг (Glamdring) и Оркрист (Orcrist) - мечи Гэндальфа и Торина Оукеншильда.

Лук - занимает далеко не последнее место в вооружение эльфов. Обладающие острым зрением они могли поражать противников с большого расстояния и с большой точностью, что давало им хорошее превосходство в битвах, из которых в основном и складывается история Средиземья: “…эльфы попадали в птичий глаз в полной темноте.”; “…глаз их был верен, а рука тверда”. В главе “Исход Нолдоров” сказано, что единственным оружием Тэлэри были небольшие охотничьи луки. Одним из знаменитейших эльфийских луков является Белфрондинг – лук Белега Куталиона, сделанный из черного тиса. Известно, что жители Нарготронда пользовались отравленными стрелами. Которые пускали из засады. Также в книгах сказано о том, что среди эльфов существовали конные стрелки, вооруженные тяжелыми луками.
Что касается формы, силы натяжения луков, веса и оперения стрел, то приходится обращаться к средневековым описаниям луков, из которых Профессор вероятно и брал описание эльфийских луков.
Основным материалом для изготовления лука был тис. Тис является наилучшей древесиной по соотношению плотность/эластичность, что позволяет создать наиболее эффективный лук. Под эффективностью здесь подразумевается скорость, с которой он может распрямиться и послать стрелу.
Длина боевого лука зависела от роста стрелка, если английский лук был длиной 1,7-1,9 м, вероятно эльфийские луки были длиннее, так как эльфы выше ростом чем люди. Лук имел форму так называемого D-образного сечения. Подобное сечение обеспечивало оптимальное распределение нагрузок, возникающих в процессе стрельбы по слоям древесины: внешние слои тиса, на стороне направленной наружу, лучше выдерживают растяжение, а внутренние, на стороне, обращенной к тетиве, лучше переносят сжатие. Английский лук - простой, вероятно что эльфийские луки были также простыми, то есть сделанными из одного куска древесины. Иногда, для защиты от повреждения тетивой, на концы лука прикреплялись костяные или роговые наконечники с пропилом под тетиву, которая изготавливалась жил крупного рогатого скота, или из растительных волокон. Сила натяжения эльфийского боевого лука того времени вероятно находилась в пределах 45-70 кг, (для обычных людей 40-50 кг). Дальность стрельбы из такого лука доходила до 300 метров.
Что касается стрел то древко представляло из себя достаточно толстую (до 12 мм. ) палку, длиной около метра. С одного конца стрелы находилась прорезь под тетиву, за которой шло оперение. Оперение состояло из 3 перьев. Длина оперения достигала 20см , что было необходимо для стабилизации тяжелого наконечника. Существовало много разновидностей наконечников, в военных целях англичане использовали в основном два: широкий с отогнутыми усами - бродхэд (broadhead) и узкий, иглообразный - бодкин(bodkin), вероятно такие же наконечники использовались и эльфами. Бродхэд использовался для стрельбы по малозащищенным пехотинцам и по лошадям. Бодкин имел трехгранное иглообразное острие и использовался для поражения тяжеловооруженных солдат, в том числе и на больших расстояниях. Древко стрелы вставлялось в наконечник, т.е наконечники были втульчатого типа. Для этого было несколько причин. Во-первых, при ударе стрелы о доспех, втульчатый наконечник предохранял древко стрелы от расщепления и стрелу можно было использовать повторно. Во-вторых, наконечник закреплялся не жестко и при выдергивании стрелы он мог оставаться в ране. В-третьих, съемный наконечник намного облегчал транспортировку стрел . В бою лучники чаще всего втыкали стрелы в землю перед собой, это увеличивало скорость стрельбы. Кроме того попадание земли в раны вызывало серьезные, а иногда и смертельные осложнения, возможно поэтому пошло мнение, что жители Нарготронда пользовались отравленными стрелами.
Копья использовались эльфами значительно реже чем мечи и луки. Копьями и длинными мечами был воружен отряд Тургона из Гондолина в Пятой битве: “ незванный и нежданный пришел из Гондолина Тургон, и с ним десять тысяч воинов в сверкающих кольчугах, с длинными мечами и тяжелыми копьями.” Копьями пользовались на охоте. Копьями часто были вооружены лесные эльфы: “Из темноты выпрыгнули лесные эльфы с луками и копьями…”(“Хоббит” глава 9) Также можно вспомнить, что Келегорм пытался убить копьем Берена. Одно из знаменитых копий - Аэглос (Aeglos), копье Гил-Гэлада.
Кинжалы - довольно часто присутствуют в вооружении эльфов как дополнительное оружие. Из них следует отметить кинжал Ангрист изготовленный гномом Телкаром из Ногрода и резавший железо словно сырую древесину. Этот кинжал был отобран Береном у Карафина.
У Леголаса при себе был длинный кинжал, которым он сражался, когда у него закончились стрелы.
Упоминается также, что Темный Эол прятал под плащом дротик, который метнул в Маэглина, но насколько я знаю это единственный случай в котором упоминается использование эльфами подобного оружия.
Топорами эльфы пользовались крайне редко,случай использованияю ими топоров упоминается всего пару раз.
Из доспехов эльфы предпочитали носить кольчуги и открытые шлемы, вероятнее всего без забрала, так как в описании битв сказано что сияющие светом лица обращали орков в ужас. В плетении кольчуг и не смогли достичь такого мастерства как гномы, предпочитавшие заковываться в железо с ног до головы.

_Граф_Финве_ (_CenturY_WorlD_) все записи автора

Происхождение

"Говорят, что в час, когда завершился долгий труд Варды, когда Менельмакар впервые шагнул в небо, когда вспыхнул над гранью мира синий огонь Хэллуина, в этот самый час пробудились перворожденные.На берегах спящего озера Куивиэнен, отражающего свет новых звезд, очнулись от сна дети Илуватара и молча жили у тихих вод, не отрывая глаз от звездного света. С той поры Небесные Огни милее всего для эльфов, а первой среди Валар почитают они Варду..."
"Долго жили они в первом своем доме под звездами и в удивлении бродили по Земле; и они начали говорить и давать имена всему, что видели.Себя они называли Квэнди - "те, что говорят", ибо не встречали еще других существ, обладавших даром речи и пения."
Говорят, что обликом своим они прекрасней солнца. Высокие, величественные и прекрасные, эльфы кажутся юными и лишь в глубине глаз, пристальных и лучистых, мерцают родники мудрости и древней памяти.
Время не докучает эльфам ни болезнью, ни старостью; мудрость их растет из века в век, но тела сложены элементами Земли. Эльфы не умирают, разве что падут в бою или зачахнут в печали, но это мнимая смерть; с годами силы эльфов не убывают, просто некоторые из них устают от десятков тысяч прожитых лет. Павшие в бою или оставившие тела уходят в чертоги Мандоса, откуда могут потом вернуться в мир.

Вооружение

Эльфы использовали довольно широкий диапазон вооружения: мечи, копья, луки. Самым распостраненным оружием являлись мечи и луки.
В "Сильмариллионе" сказано что первыми оружие начали создавать Нолдоры по совету Мелькора. Они ковали мечи, копья, топоры, начали изготавливать щиты, украшенные гербами соперничавших родов. Самые лучшие мечи создал Феанор для себя и своих сыновей.
Эльфийские мечи могли обладать волшебными свойствами, например светиться при приближении врагов, придавать своему хозяину сил в бою, наносить незаживающие раны и т.д. Эльфы украшали рукояти и ножны мечей различными драгоценными камнями, рунами, благородными металлами.
Профессор Толкин не оставил точного описания эльфийских мечей, в своих книгах, он указывает лишь на то что мечи были длинными и прямыми. В описаниях битв упоминается что эльфы имели при себе щиты, поэтому логично предположить, что мечи были одноручными или полуторными.
Эльфы очень часто давали своим мечам имена. Наиболее известные эльфийские мечи:
Рингил (Ringil) - меч Финголфина, Англахэл (Anglachel) и Ангуирэл (Anguirel) - мечи сделанные Эолом Темным из небесного железа, Гламдринг (Glamdring) и Оркрист (Orcrist) - мечи Гэндальфа и Торина Оукеншильда.

   Лук - занимает далеко не последнее место в вооружение эльфов. Обладающие острым зрением они могли поражать противников с большого расстояния и с большой точностью, что давало им хорошее превосходство в битвах, из которых в основном и складывается история Средиземья.
   Копья ипользовались эльфами значительно реже чем мечи и луки. Копьями и длинными мечами был воружен отряд Тургона из Гондолина в Пятой битве. Копья использовались на охоте. Также можно вспомнить, что Келегорм пытался убить копьем Берена. Одно из знаменитых копий - Аэглос (Aeglos), копье Гил-Галада.
   Кинжалы - довольно часто присутствуют в вооружении эльфов как дополнительное оружие. Из них следует отметить кинжал Ангрист изготовленный гномом Телкаром из Ногрода и резавший железо словно сырую древесину.Этот кинжал был отобран Береном у Карафина.
Из доспехов эльфы предпочитали носить кольчуги и открытые шлемы , хотя в плетении кольчуг и не смогли достичь такого мастерства как гномы, предпочитавшие заковываться в железо с ног до головы. 

Эльфийские народы

"Валар боялись оставить Детей Илуватара в полном опасностей мире, освещенном лишь светом звезд. Кроме того, красота эльфов очаровала их. На совете было решено переселить Квэнди в Валинор, чтобы отныне они жили при Валарах, в свете Дерев. Даже Мандос нарушил молчание молвив:"Так суждено".Спустя века это решение привело к многим бедам
   Однако эльфы не сразу приняли решение прибыть в Валинор.Их знакомство с Валарами состоялось во время войны, а разгневанные владыки внушали только ужас. Они не боялись лишь Оромэ, которого знали мудрым, добрым и веселым. Поэтому именно Оромэ отправился к ним с предложением: прибыть в Валинор выборными от родов эльфов. Ими стали Ингвэ, Финвэ и Эльвэ, впоследствии ставшие королями эльфийских народов. В Амане они узрели величие и мощь Валар и страстно возжелали света и красоты дерев. По возвращении они горячо ратовали за немедленное отправление в Аман."
С этого времени единый народ разделился. Род Ингвэ и многие из родов Финвэ и Эльвэ вняли призывам и решили следовать за Оромэ.С тех самых пор называют их Эльдарами . Но многие предпочли свет звезд и знакомые просторы Средеземья восторженным рассказам о неизвестной земле Авари стало их имя - "Отказавшиеся".
Эльдары начали поход тремя отрядами. Первым выступил немногочисленный народ Ингвэ. Они прибыли в Валинор и с тех пор пребывают у ног стихий, а все эльфы чтут имя Ингвэ, Пришедшего Первым. Народ Ингвэ - Ваниары, Дивные Эльфы особенно полюбился Манвэ и Варде. Немногим из людей доводилось встречаться и говорить с ними.
Следом за Ингвэ тронулись Нольдоры, род Финвэ. Это Премудрые Эльфы, друзья Аулэ. Много песен сложено о Нолдорах, их великих трудах и тяжелых сражениях в северных землях.
Последними отправились Тэлери, и шли долго. Их тянуло к воде и в конце-концов они вышли к западному побережью, море очаровало их. В землях Амана имя им Фалмари, Морские Эльфы. Народ Фалмари был многочисленн и управлялся двумя правителями: Эльве Сребромантом и его братом Ольвэ.
Эти три народа пришли на Заокраинный Запад во времена дерев, поэтому имя им - Калаквэнди, Эльфы Света. Но не всем Эльдарам, вышедшим из Средиземья, довелось увидеть сияние Тельпериона и Лаурэлин. Многие рассеялись по пути, а многие остались на берегах Средиземья. В основном это были Тэлери. Калаквэнди зовут их Уманиарами. Так и не достигшие Амана Уманиары вместе с Авари получили имя Мориквэнди, ночные Эльфы, ибо никогда не видели света, что был до прихода луны и солнца.
Лэнвэ из рода Ольвэ отвернулся от пути на запад и ушел с небольшим отрядом. Долгие годы об этих ушедших никто не слышал. Их назвали Нандоры, Вернувшиеся. По прошествии времени они уже ничем не походили на своих былых родичей, разве что тяготели к водеи всегда селились по берегам рек и ручьев. Никто лучше них не знал трав и деревьев, деревьев и птиц.
Однажды Эльвэ Сребромант, предводитель Тэлери, шел под звездами и услышал громкое соловьиное пенье. Он застыл, расслышав за соловьиными трелями звуки дивной песни. Словно во сне, шел он за птичьими голосами, уходя все дальше в лес, заблудился и не заметил этого, и вышел на поляну под яркими звездами. Там Эльвэ увидел Мелиан. Темнота словно бежала от прекрасной Майа, а лицо сияло несказанным светом Амана. Эльвэ забыл кто он и откуда, забыл о великой цели похода. Эльвэ приблизился, взял Мелиан за руку и в тот же миг любовь поразила их. Бессчетные годы стояли они так, прежде чем заговорили.
Эльвэ долгие годы во славе правил эльфами Белерианда. Они получили название Синдары, Серые или Сумеречные Эльфы, а Эльвэ принял имя владыки Среброманта, Элу Тинголло , на языке Синдар.
Тэлери долго искали Ольвэ, но когда до них дощла весть об уходе Ингвэ и Финвэ, они тронулись в путь. Тэлэри расселились в устье Сириона и долго жили там, тоскуя по ушедшим друзьям. Тогда и завязалась их дружба с Оссэ и Уинен, могучими Майа Ульмо.
Так прошли годы. Финвэ много раз просил Ульмо перевезти Тэлэри в Аман. Ульмо согласился, тем самым очень огорчив Оссэ. Вотчиной Оссэ были моря Средиземья и Внешних земель, а их так оживляли песни и голоса Тэлери! Некоторых Оссэ уговорил остаться. Имя им стало Фалатримы, Эльфы Фаласа. Слава лучших мореходов заслужено принадлежит этому народу, правит которым Кирдэн Корабел

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора
  Эльфы - (альвы в германской мифологии) - родственникигмуров (гномов), но они не выносят подземелий, потому им было трудно  прятаться от людей. Не любили они воевать, потому не сопротивлялись, а только  бежали от людского  племени. Альвы - мудрецы и волшебники, но владеют лишь добрым  волшебством, не могут причинить зла.     Некоторые альвины приходили к людям и сделали много добра. Они учили волхвов  волшебству, тайным  наукам, стремились улучшить нравы. И кое-чего добились. Но ныне  альвов почти не осталось, ибо на них  первых был направлен гнев властителей, служащих  силам тьмы.   Одним из последних пристанищ альвов-эльфов была Эвлисия -Блаженная Лебединая страна близ  Алатырской горы, но потом они ушли и отсюда.   Говорят, что где-то в океане есть  волшебный остров, куда  они переселились, но туда нет  дороги для людей. На этом острове среди вечно цветущих садов стоят их замки.  Здесь альвов никто не беспокоит, они питаются фруктами, поют песни и никогда не старятся.

Об их облике мало что известно, кроме того, что они маленького роста и предвещают беду. Они похищают скот и детей, а также горазды на мелкие пакости. В Англии называли «локоном эльфа» клок спутавшихся волос, считая, что это проказа эльфов. В одном англосаксонском заговоре, относящемся, по всем данным, к эпохе язычества, им приписывают коварную привычку метать издали крошечные железные стрелки, которые пронзают кожу, не оставив следа, и причиняют внезапные мучительные колики. На немецком кошмар называется «Аlр»; этимологи возводят это слово к эльфу, ибо в средние века было распространено поверье, что эльфы давят на грудь спящих и внушают им дурные сны.О происхождении эльфов рассказывается различно. В «Эдде» оно тесно связывается с историей всего мироздания и различаются два главные «разряда» эльфов: альфы - белые, светлые, добрые эльфы, и дверги - мрачные и угрюмые, хитрые карлики.   Боги, как говорится в «Эдде», восседая на своих престолах, держали совет и рассуждали о том, как карлики впервые зародились в пыли, под землей, подобно червям, которые заводятся в мясе, ибо карлики вначале были созданы в мясе Имира и были в нем червями; но по воле богов восприняли в себя часть человеческого разума и наружный вид людей. 
Вот единственное предание о происхождении жителей невидимого мира, догиедгнее до нас в своей древней форме. Все остальные предания явно изменены под влиянием христианства. Самым интересным из них является исландское, которое мы и приводим ниже.  Даже у кельтов предание о происхождении эльфов не сохранилось уже в своей древней форме: шотландцы и ирландцы производят своих фей и эльфов от тех ангелов, которые некогда соблазнены были дьяволом и за то вместе с ним низвергнуты с неба. Валлийцы и бретонцы производят своих фей еще более странно: первые - от языческих жриц, будто бы осужденных Богом вечно скитаться на земле; вторые полагают родоначальницами своих фей тех принцесс-язычниц, которые не захотели принять слова Божия от христианских проповедников.

Согласна с «Эддою», многие народные предания также делят эльфов на светлых и мрачных, приписывая первым всевозможные добрые качества и красоту, а последних представляя в виде злых, безобразных и угрюмых карликов. Те и другие разделяются в понятии народа по своему названию, по образу жизни и по выбору занятий. Первых обыкновенно называют общим собирательным именем добрых людей и мирных соседей, тихим народом и жителями холмов. За вторым разрядом почти всюду сохранилось древнее название карликов (dwergar, zwerge) и трольдов. Народ представляет себе житье их чрезвычайно привольным: в нем все время делится постоянно между любимыми занятиями и самым шумным, необузданным весельем. Все они живут либо отдельными большими семьями в холмах, либо целыми народами в особых подземных государствах. Государства эти обыкновенно состоят из огромных волшебных садов, по которым текут прозрачные ручейки в золотых и серебряных берегах, где круглый год красуются цветы, поют райские птицы, где вместо солнца, месяца и звезд ярко горят самоцветиые камни, где в воздухе вечно носятся звуки дивно прекрасной, неземной музыки... Кто бывал в их холмах - а это в старину, по рассказам стариков, бы-ло вовсе не редкостью, - тот надивиться, налюбоваться не мог тем блеском и великолепием, которые там видел: везде золото, серебро, парчи да бархаты и такое множество свеч, что в холме, как днем, светло.Вообще жить в довольстве эльфам нетрудно, потому что денег у них куры не клюют. В Дании многие поселяне рассказывают, что не раз случалось им видеть издали, как эльфы, готовясь к какому-нибудь празднику, поднимали верхушки своих холмов на красные столбы и суетливо передвигали с места на место сундуки, полные денег, хлопали их крышками или звонко пересыпали червонцы из мешка в мешок.Если вы спросите шотландца, где живут эльфы, он укажет вам на холмы и расскажет, притом подробно, что и окна, и двери, и трубы есть у их подземных жилищ, как у его собственной хижины; только все это искусно скрыто от глаз людей под видом каких-нибудь скважин, расселин и углублений.  

Эльфы более всего любят собираться хороводами в светлые лунные ночи па лугах и перекрестках; там, взявшись за руки, пляшут они до первых петухов, под звук какого-нибудь однообразного напева. Беда, если какой-нибудь неосторожный путник приблизится к тому месту, где они неутомимо предаются своему необузданному веселью: эльфы тотчас схватят его, заставят плясать с собой и, конечно, заморят до полусмерти; а чуть только он окажет малейшее сопротивление, так ему и в живых не бывать.  Музыку и музыкантов эльфы очень любят. Их собственная музыка состоит из одних минорных тонов и однообразно жалобна. 
В Норвегии многие пастухи наигрывают разные мотивы, которые называют музыкой эльфов, и говорят, что им случалось послушать их в горах. 
- А то есть еще, -рассказывают они, - один танец, музыку которого мы все очень хорошо знаем, только играть боимся. 
- Почему же? - спрашивают их. 
- А потому, что как заиграешь, так все кругом - люди, и звери, и камни -все запляшет, да и сам не у стоишь на месте и будешь до тех пор плясать, пока не догадаешься, проиграв весь танец с начала до конца, сыграть его потом с конца до начала. До тех пор все плясать будешь!

До злых шуток проделок эльфы очень доходчивы: Однажды  они полюбившемуся музыканту-горбуну убрали горб. Ему тут же начала завидовать  одна женщина имевшая тоже сына-горбуна. Она послала его чтобы и ему эльфы сняли горб за хорошую песню, но тот не послушался матери и не стал делать как делал музыкант-горбун, и за то эльфы его наказали добавили к его горбу еще один горб (того полюбившегося им музыканта с которого они его сгняли). Эльфы большие охотники, проделывать такие шутки и хотя иногда бывают в них довольно жестоки, но, вообще говоря, свои милости и немилости распределяют очень справедливо. Несмотря на всю свою любовь к музыке, эльфы терпеть не могут колокольного звона и стали гораздо реже являться на землю с тех пор, как всюду звонят в колокола. 
    Грома боятся эльфы еще более, нежели колокольного звона: едва загремит он где-нибудь вдали, как тотчас же они все попрячутся под землей; точно так же невыносим для них и барабанный бой, который они постоянно смешивают с громом. Люди во многих случаях очень искусно пользовались этой боязнью.  Не в одних плясках да музыке проходит время эльфов: они любят зани-маться ремеслами и уж за что берутся, то выполняют превосходно. Занятия их чрезвычайно разнообразны, по словам легенд: где население занято горными работами, там оно и эльфов считает за отличнейших рудокопов; где земледелием — там эльфы являются хлебопашцами; где скотоводством - там и эльфы занимаются им успешно. 
    Шотландцы и датчане почитают эльфов хорошими строителями. Пер-вые полагают, что ни построили все те сталактитовые пещеры, которыми так богаты берега и прибрежные острова Шотландии; последние приписывают им даже и постройку многих готических церквей. 

Чрезвычайно замечательны шотландские предания о знаменитом архитекторе Михаэле Скотте, деяния которого так удивляли современник, что даже обратились в сказку для потомства. Он был любимцем эльфов: при их помощи воздвигал он в самое непродолжительное время то, чего другой не мог бы построить в несколько лет. Но проворство помощников было, с одной стороны, очень невыгодно для Скотта: он должен был постоянно придумывать новые труды для своих сподвижников, которые, в случае бездействия, обещались его тотчас же покинуть. Скотт задавал им беспрестанно самые тяжкие работы, но эльфы кончали их за один присест. 
     Наконец, он придумал для них такой труд, который их совершенно озадачил: он велел им крутить из песка и щелока канат такой длины, чтобы по нему можно было добраться до луны. Эльфы принялись за это дело, но при самом страшном труде могли скрутить очень немного такого каната; а Михаэль Скотт обыкновенно пользовался этим и в промежутках между двумя работами постоянно напоминал им об этом производстве. С тех пор, говорит предание, эльфы у ж и не думали более умничать. 
О занятиях эльфов скотоводством знают только в Ирландии, Дании и Швейцарии. В Ирландии старики рассказывают, что не раз видели, как в светлые лунные ночи выходили из воды (реки или озера) большие, сытые белые коровы с телятами и паслись на лугах, где после того целый год не росла трава.       В Дании пастухи твердо верят в то, что эльфы пасут свой невидимый скот около холмов и очень не любят, когда этот скот мешается с людскими стадами, даже насылают за это на стада всякого рода болезни и беды. Впрочем, у пастухов есть против этого верное средство: приближаясь к холмам со стадами, они обыкновенно кричат: «Маленький эльф, могут ли мои коровы пастись около твоего холма?» Если на это не воспоследует запрещения, то можно совершенно безопасно травить луга эльфов.В Швейцарии предания гораздо живописнее: там скотом эльфов почитаются легкие горные серны, и охота за ними тем страшнее, что дерзкий смертный, осмеливающийся на нее, подвергается опасности быть сброшенным со скалы маленькими волшебными пастухами, которые жестоко гневаются на людей за их неуважение к чужой собственности. Когда кто-нибудь из бесстрашных горных охотников, поскользнувшись, падает в пропасть, поселяне, находя его тело, ни в каком случае не приписывают его смерть неосторожному прыжку, а, грустно покачивая головами, говорят: «Вот что значит за скотом эльфов гоняться!»Все феи и эльфы, без исключения, одарены способностью мгновенно являться, мгновенно исчезать и становиться невидимыми либо принимать на себя наружный вид разного рода животных или неодушевленных предметов. Первые два свойства - мгновенное появление и исчезновение - заключаются в их волшебной одежде. Что же касается оборотничества, то оно у них, кажется, обязательное; по крайнеймере, народ утверждает, что эльф не смеет никому явиться днем в своем собственном виде, если только не хочет поразить и испугать своим безобразием. Днем эльфы так же отвратительны, как кажутся прекрасны ночью; глаза у них тогда красные и горят, как уголья, рот от уха до уха; волосы зеленые, и в се лицо изрезано глубокими морщинами. Вот почему они чаще всего являются днем в виде кошек, собак, козлов или сорок. Всего полнее объясняются свойства одежды эльфов преданиями острова Рюгена.

Боольшой ценностью для эльфа, трольда или карлика является его одежда или стекланные бошмачки, но  потеря стеклянного башмачка для эльфов и карликов еще не так важна, как потеря шапочки или того серебряного колокольчика, который обыкновенно бывает пришит к ней наверху: оба эти обстоятельства для них сущее горе.Эльфы очень дорого ценят свою волшебную одежду и как щедро выкупают ее от счастливых смертных, которым она попадается в руки! Например пастушку они дали волшебный посох благодаря которому он разбогател, купил себе большие стада, поместья и стал бороном. 
Очень часто эльфы делают добро людям совершенно бескорыстно, точно так же, как и наказывают порок из одной любви к справедливости. Очень час-то помогали они разным беднякам деньгами, от которых те богатели, но которые в руках притеснявшего их обращались в уголья или в мучные лепешки; еще чаще награждали они детей за любовь к родителям (чудесным образом спасая сыновей из плена или избавляя дочерей от власти какого-нибудь чудовища), слуг - за верность господам и чистоплотность.Доброе сердце эльфов еще более выражается в их постоянном покровительстве детям: они их охраняют от опасности, облегчают их работы, кладут на дороге их в лесу или в поле вязанки хвороста или дров и кузовки ягод, кормят их своими волшебными кушаньями, которыми мгновенно залечивают болезни их родителей. Но при всей свой доброте они чрезвычайно мстительны и

 

злопамятны. Бе-да огорчить их чем-нибудь! Ни одной обиды не оставляют они без возмездия. Они гневаются даже на то, если люди изъявляют неготовность услужить им или невольно делают им что-нибудь неприятное. В руках эльфов много разных средств вредить людям: они то насылают какие-нибудь накожные болезни, то спутывают волосы в такой плотный комок, что их нельзя бывает расчесать никаким гребнем, то в виде блудящих огоньков зажигают крышу дома, то отго-няют стада, то издали поражают людей своими стрелами (elf-bolt, elf-arrow). 
Последнее мщение-самое ужасное, потому что маленькие, зубчатые стрелки эльфов, попадая в человека или в животное, приносят с собой мгновенную смерть,против которой нет решительно никакого спасения.Только самые искусные знахари умеют отыскать рану, сделанную этим волшебным орудием, и даже вытащить его из раны; но подобные случаи, по рас-сказам людей старых и опытных, «теперь никогда уже более не повторяются, потому что перевелись искусные знахари, хоть в старину бывали и нередки». 
     У всех эльфов есть один особенно неприятный порок: это их страсть к во-ровству. Еще пускай бы забавлялись они тем, что обирали бы поля с горохом да опорожняли бочки с пивом, либо, забравшись в погреб, вытягивали через соломинку дорогие старые вина!Но нет - они не довольствуются этим, их воровство принимает обыкновенно гораздо более важный и вредный характер: они постоянно стараются уводить в холмы невест тотчас после венца и уносить новорожденных детей до крещения. На место похищенных малюток кладут они в колыбели каких-то своих уродцев, которые мучают всех окружающих несносным криком, злостью и капризами.  Эти черты характера эльфов особенно возбуждали против эльфов негодо-вание людей, и много существует разных легенд о подобных проделках жителей холмов. Все подобные легенды, равно как и поверья, послужившие им основанием, очень древни и так сильно укоренились, что до сих пор поселяне в Швеции и Норвегии очень неприязненно смотрят на хромых, горбатых и болезненных детей, называя их обыкновенно подкидышами эльфов.   У людей, конечно, и против этого порока, общего всем эльфам, есть опять-таки вернейшие средства, вынуждающие обыкновенно эльфов к непосредственному возвращению похищенного ребенка, причем подкидыш с визгом и вихрем уносится обыкновенно в трубу или вылетает в открытое окно.  Несмотря на свою власть и силу, эльфы очень часто нуждаются в помощи людей и должны бывают обыкновенно прибегать к ней в следующих трех случаях. Во-первых, они очень часто просят у людей взаймы хлеба, извиняясь тем, что их хлеб еще не вышел из печи, а дети голодны, есть просят, причем они действительно через два-три часа всегда отплачивали за хлеб, данный им, свежим, теплым и ароматным печением.Во-вторых, весьма часто нанимают они у людей залы и другие комнаты на ночь, прося позволения играть в них свадьбу, за что всегда щедро награждают хозяев своих подарками.  В-третьих, они должны бывают всегда призывать людей, когда хотят решить какой-нибудь спор или собираются делить общее сокровище.   Люди в последнем случае часто бывали очень несправедливы к эльфам да нередко обманывали их и во всем остальном; заботясь только о своей выгоде, они не обращали никакого внимания на выгоды жителей холмов, не держали данных обеш,аний и наконец возбудили в них такую ненависть к себе, что те совершенно отказались от сношений с людьми, перестали помогать им в нужде и труде и во многих местах покинули даже свой кров и выселились в другие места, где ожидали встретить в людях более справедливости и внушить им к себе более уважения.Легенд, рассказывающих о подобных переселениях, удивительно много, и все они описывают их почти с одинаковыми подробностями. 
    В одном месте хитрые жители также ставят на дороге эльфов-переселенцев ящик, в который каждый из них обязан влагать посильную дань, и в то же время некоторые из жителей прячутся под мост, чтобы подслушивать и подсматривать за эльфами; целую ночь напролет они слышат, как по мосту, над головами их, проходят толпы мирных соседей, и рассказывают потом, что шум их шагов очень походил на топот стада баранов.

_Граф_Финве_ (_CenturY_WorlD_) все записи автора Оборотень - чудовище существующее во многих мифологических системах. Подразумевается человек умеющий превращаться в животных либо наоборот. Животное умеющее обращаться в людей. Так же, часто таким умением обладают демоны, божества и духи. Классическим же оборотнем считается волк. Именно с ним связывают все ассоциации рождаемые словом оборотень. Это изменение может произойти как пожеланию оборотня, так и непроизвольно, вызванное, например, определенными лунными циклами или звуками (вой). Оборотни не подвержены старению и физическим заболеваниям благодаря постоянной регенерации (обновлению) тканей. Поэтому они практически бессмертны. Однако их можно убить, смертельно ранив в сердце или мозг, или иными способами, которые повреждают сердце или мозг (например, через повешение или удушение). Считается что серебро так же смертельно для оборотня.
Хотя по своей сущности оборотень является волком, находясь в волчьей форме, он тем не менее сохраняет человеческие способности и знания, которые помогают ему убивать. Такие вещи, как определенный выбор жертв, обход ловушек и человеческая хитрость становятся очевидными при расследовании дел, связанных с оборотнями.
Существует несколько способов стать оборотнем:
посредством магии;
быть проклятым кем-то, кому вы причинили зло(проклятие Ликаония/Lycaeonia);
быть укушенным оборотнем;
быть рожденным от оборотня;
съесть мозг волка;
сделать глоток воды из волчьего следа в земле или из водоема, из которого пила волчья стая;
вкусить жареной волчьей плоти;
носить одежду, сделанную из волка;
родиться в канун Рождества.
В первых четырех случаях кровь человека становится зараженной или проклятой.
Человек, которая стал оборотнем не по своей воле (рождение, проклятие или укус) не считается проклятым необратимо до тех пор, пока не попробует человеческой крови. Как только он это сделает, его душа будет проклята вечно и ничто не сможет его исцелить. Но даже если он после этого не будет пробовать человеческую кровь, его душа не сможет попасть в рай и человек останется на Земле до самой своей смерти, пока на нем лежит проклятие.
Оборотней чаще всего изображают какими-то чудищами; так, например, у греков это - тощий колдун с головой осла и хвостом обезьяны. У них верят, что в мрачные зимние ночи, особенно со дня Рождества до Богоявления, оборотни шастают повсюду и пугают людей. После водоосвящения воздух очищается от этих чудищ, и они мгновенно исчезают.
На разных континентах воображение облекало человека в шкуры различных зверей: леопарда, ягуара, лисы... Но самое распространенное представление об оборотне связано с волком. С человеком, превратившимся в волка или в существо с явными «волчьими» признаками. Иногда становятся хищником по своей воле, но чаще в волка превращают злые посторонние силы. Превращение происходит с помощью подсобных средств: притираний, мазей, пояса или одеяния из волчьей шкуры. Оборотень крупнее и сильнее обыкновенного волка, а главное— преступно любит человечину.
Почему волк? На протяжении многих столетий он оставался существом вполне фантастическим — даром что охотники и крестьяне немало знали о его повадках (еще в XX веке волки изредка забегали на улицы, скажем, Парижа). Своеобразие средневековой психологии в том и состояло, что будничные наблюдения нисколько не подрубали крылья фантазии. Бестиарий верно подмечали прожорливость и силу волка, умение бесшумно подкрасться к овчарне — и тут же добавляли: от голода волк жрет землю, шея у него «негнучая» — поворачивается он только всем телом; ежели человек завидит волка в лесу первым, тот его не тронет, потеряв всю свирепость от человеческого взгляда; но уж если первым заметит путника волк — пиши пропало, человек теряет дар речи. От древних римлян пришла поговорка о молчуне: «Ты что, волка увидел?»
Поверье сохранилось, но христианский бестиарий присовокуплял совет: человек, оцепеневший от страха при виде волка, должен сбросить с себя одежду, найти два камня, стать на сброшенную одежду и колотить камень о камень, пока хищник не уйдет восвояси. Одежду, которую сбрасывает с себя человек, бестиарий уподоблял грехам, два камня обозначали когда апостолов, когда пророков, а порой — и самого Христа. Горе простаку, который воспринял бы эту аллегорию как руководство к действию и вздумал бы пугать настоящего волка своим голым телом.
Безоглядно ненавидеть волка человек тем не менее не осмеливался никогда. Что-то, пугая, притягивало.
Коварный хищник искони был естественным символом ночи и зимы. даже самой смерти (египетский бог с головой волка провожал умерших в царство мертвых). Но наши далекие предки замечали в волке и какое-то загадочное свойство, роднившее его с солнцем. Проворство? Неутомимость? То, как он «катится» вслед за добычей? Мощь и свирепость — и этого достаточно было, чтобы стать символом солнца?
В незапамятные времена многие животные перебывали тотемами. Ни в какого хищника охотники и воины не перевоплощались столь самозабвенно и истово, как в волка: свирепость, выносливость, удачливость зверя восхищали первобытное сознание. Не могло это кончиться добром.
Геродот передавал рассказ о некоем североевропейском племени, члены которого ежегодно на несколько дней превращались в волков. Такой «манией величия» страдали многие племена в разных концах Европы. Например, у балтов были воины — слуги бога-волка, которые шли в бой буквально белены объевшись (принятие наркотика было частью ритуала). Во время сражения такие воины в своей галлюцинации счита-ли себя волками. Кое-кто из них безвозвратно застревал в образе волка — и тогда человека-волка убивали, чтобы он не нанес ущерба стадам...
Германские воины-волки, по преданию, так свирепы, что не нуждались в оружии и убивали врагов своими щитами. Но саги повествуют и о кровожадных разбойниках. тоже мнивших себя волками. Это не мешало верить, что героические предки со смертью превращаются в волков, и боги скандинавов и германцев — Один, Вотан — сам»» были подобны воинам-оборотням. А конец мира представлялся как пришествие Фенрира — вселенского Волка, который откроет пасть от эемлм до неба и пожрет все и всех (даже Одина).
Древние греки начинали с поклонения Зевсу Ликейсиному («ликос»—значит волк) Когда-то этот вол кол сдобны и бог «требовал» человеческих жертв, и лишь позже, во вре-мена олимпийской религии. возник миф о царе Ликаоме, которого Зевс превратил в волка, ибо тот дерзнул угостить верховного бога челове-чьим мясом. Аполлон также был богом-оборотнем, одно из его имен — Ликейос. (В «Илиаде» Гомер называет Аполлона рожденным от волчицы; там же, кстати, следует рассказ о человеке-оборотне).
В Аркадии, где Ликаон считался основателем государства и первым царем, проходили пышные празднества — Ликайи, во время которых посвящаемые становились волками на девять лет — после того, как они собственноручно приносили человеческую жертву. Торжественно проходили в Древнем Риме и волчьи празднества — луперсалии: ведь легендарные основатели «Вечного города» были вскормлены волчицей...
Здесь какая-то философская бездна: отчего зверь, ничем не угодивший человеку, вновь и вновь оказывается мил человеческому сердцу? Неужели это всегонавсего. как писал Юнг, общность вины за давнее каннибальство? Но какая у нас об-щность вины с сереньким волчком из колыбельной, с Серым волком, помогавшим Ивану-царевичу, с волками, воспитавшими Маугли?..
Другое очевидно. Человек слишком часто прикрывался серой шкурой в поисках силы. ловкости, и самое главное, безнаказанности. Нельзя так долго играть с огнем. И искра привела к пожару. В дальнем углу сознания тлело и временами — то в одном, то в другом человеке разных эпох — вспыхивало особого рода безумие — ликантропия. Состояние, в котором человек воображает себя волком и становится социально опасным, способным на любое насилие и на убийство.
Христианство яростно искореняло все волчьи культы как языческие, и в конце концов «положительный образ» волка остался только в фольклоре. Первые отцы церкви решительно отрицали и само вероятие превращения человека в животное, но вот в раннем средневековье теологи заколебались. Святой Бонифаций из Майнца еще не верил, что дьявол способен превратить человека в волка, но уже не сомневался, что человек своей злой волей может стать зверем. Самого сатану все чаще рисовали в облике волка. Люди — божьи овцы, их поглотитель — волк, враг божий... Папские буллы XV века против колдовства и ересей подогревали страсти вокруг перевоплощений дьявола в человеке, а человека — в волка.
Первая массовая истерия— выявление и преследование оборотней (в том числе оборотней собак и кошек!) — прокатилась по Европе в XIV веке. Два столетия спустя оборотомания достигла нового пика. Следующая (последняя) массовая вспышка длилась во Франции с 1570 до 1610 года и сопровождалась небывалой «теоретической дискуссией». Покуда крестьяне забивали кольями всех подозрительных прохожих, а суды приговаривали к сожжению одержимых ликантропией (а вкупе и невинно оболганных), ученые мужи писали трактаты, магистерские диссертации и памфлеты на тему оборотничества.
Ликантропия оказалась важным оселком для проверки соотношения сил бога и дьявола, а потому и предметом яростных теологических битв. Если бог всесилен, то как он допускает бесчинство дьявола — превращение им человека в волка? Один ученый восклицал: «Тот, кто смеет утверждать, что дьявол в силах изменить облик творения божьего, тот утратил разум, тот не ведает основ истинной философии». Другой возражал: если алхимик может превратить розу в вишню, яблоко — в кабачок, тогда и сатана способен менять облик человека... силой, данной богом!
Самым нашумевшим случаем был процесс в XVI веке над неким Жилем Гарнье, наводившем ужас на жителей северных французских деревушек. По мнению современников, нищий бродяга Гарнье встретил в лесу дьявола, продал ему душу, а взамен получил снадобье, благодаря которому мог превращаться в волка. Так или иначе Гарнье действительно загубил множество душ: насиловал женщин, занимался убийством детей, людоедством, отгрызал у трупов убитых им мужчин гениталии... Его поймали, допрашивали и пытали в Доле в 1574 году. Протоколы допросов и сейчас читаются как детективный роман.
Подобных протоколов сохранилось немного, документированы единичные случаи ликантропии из тысяч и тысяч. Психоз «помогал» во времена дичайшего голода: позволял людям или списывать на оборотней людоедство, или же безумием «заслониться» от бога, когда отчаяние приводило к людоедству.
Теологические споры завершились выводом, что дьявол не превращает человека в волка, а только одевает его облаком и заставляет других видеть в нем зверя. Рождается оборотень от нормальной женщины, грешившей с бесом. Или с оборотнем. Едва она забеременела — возврата уже нет, дитя обречено темным силам. Более обычный случай появления оборотня:
вселение в человека дьявола или колдовство. В обоих случаях жертва никакой силой воли не может справиться с роковой метаморфозой. Можно также заразиться ликантропией при контакте с оборотнем — через порез на коже, если туда попадет слюна человекозверя, или от укуса. (Впрочем, варварский аппетит чудовища редко ограничивается укусом...) В некоторых восточноевропейских преданиях на оборотня нет никакой управы — даже крестом нельзя отвадить! По сербским поверьям, можно обезопасить дом от оборотней, натерев его по щелям чесноком. Убить оборотня можно лишь серебряной пулей или жезлом, благословенным в той или иной церкви...
Особые случаи оборотничества — когда зло само ищет выход из человека, и он сам норовит стать монстром. Во время ведьминых шабашей такие люди на перекрестках дорог или опушках леса оставляют клочки своих волос, кожи. капельки крови. Дьявол собирает это приношение и одаряет негодяев особым втиранием, составленным из частей жабы, змеи, ежа, лисицы и, разумеется, волка. В полнолуние мерзавец обратится в оборотня. В быту оборотня можно опознать по запавшим глазам, которые светятся в темноте, по шелудивым ногам, по шерсти на ладони, по тому, что указательные пальцы у них длиннее средних, а при нарождающемся месяце на бедре выступает тайный знак...
Оборотню в «большой литературе» не повезло. Сюжет использован доброй сотней писателей — начиная с эпохи романтизма в моду вошло демоническое и иррациональное, и оборотень стал перебегать из романа в роман. Но настоящих удач не было. Даже с конвейера Дюма-отца оборотень вышел какой-то анемичный и совершенно нестрашный...
Но зато отыгралось на оборотнях кино! Со своего первого экранного появления в 1913 году человековолк прочно утвердился в массовом кинематографе. В 1981 году приза «Оскар» удостоился герой фильма «Американский оборотень в Лондоне» — «за лучший грим»! Сюжет картины немудрящий, но техническое совершенство съемок сразило даже привычных ко всему зрителей: волчьи клыки, шерсть, морда вырастали прямо на глазах — крупным планом, так сказать. без подделки.
Находку поспешили тиражировать в новых фильмах об оборотнях. Как и в других случаях, коммерческий успех в массовом кинематографе одновременно свидетельствует о закате доброго старого мифа...
Превращения в волка современный человек боится в последнюю очередь. В круго-верти городских буден не превратиться бы в автомат! Или. как подсказывают те же фантастические кинозрелища, в инопланетянина. Те тоже «произрастают изнутри» человека, узурпируют и тело его и сознание. Хоть волком вой от подобных фантазий!
Оборотень как фантастическое существо просуществует еще долго. Наверно, пока жив его основной компонент — человек, существо совершенно фантастическое и непредсказуемое. И только когда ненависть человека к человеку наконец окажется выдумкой, которую мы долгое время — веков сорок — принимали за правду, а недоверие превратится в смешной пережиток, вздорная фантазия о человеко-нечеловеке останется невостребованной.

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора

Мелькор.

В переводе с квенийского "тот кто восстает в могуществе". Айнур, брат Манвэ, первоначально — могущественнейший из айнуров. В своем нетерпении узреть творение мира, внес первый диссонанс в музыку айнуров. Вместе с другими айнурами спустился в Эа, но поддался зависти и был изгнан из числа Валаров.

Стремясь завладеть Ардой, объявил ее своим владением и посулами соблазнил некоторых майаров переметнуться на его сторону. Тогда началась Первая война, Мелькор был побежден Тулкасом и отступил, но успел замутнить мироздание.

Вскоре после создания Светильников Мелькор вернулся в Арду и втайне возвел на востоке Средиземья твердыню Утумно, откуда и продолжал свои попытки покорить Эа. Когда валары узнали о его возвращении, было уже поздно. Мелькор нанес удар первым — он разрушил Светильники, после чего вновь отступил и принялся возводить Ангбанд, а затем завлек к себе нескольких из пробудившихся Эльфов и сотворил по их подобию орков .

В Битве Стихий Мелькор снова был побежден, его заковали в цепи и доставили в Валинор. Он провел в заточении три эпохи, но сумел обольстить Манвэ, и тот освободил своего брата. Между тем Феанор изготовил Сильмариллы, и Мелькор воспылал алчностью, но Феанор разгадал его замыслы; Мелькор бежал в Средиземье, где встретил Унголианту. Вдвоем они погубили Древа Валаров и похитили Сильмарилы, после чего Мелькор укрылся в Ангбанде.

С той поры он стал зваться Морготом — Темным Врагом (это имя дал ему Феанор). Ангбанд выдержал осаду Нолдоров, а с битвы Дагор Браголлах началось покорение Морготом Белерианда. Война шла с переменным успехом (Моргот был ранен Финголфином, а около 467 года мужеством Берена и Лютиен Тинувиэль утратил Сильмарил), однако к концу Первой эпохи Средиземья полчищам Моргота удалось овладеть почти всем Белериандом. Тогда в войну вмешались валары, и Моргота пленили и изгнали из Арды.

Но семена зла, которые он посеял в сердцах эльфов и людей, дали ростки. Впоследствии Морготу поклонялись как величайшему из великих — нуменорцы и другие люди, обольщенные Сауроном. Символом его владычества была железная корона с вделанными в нее Сильмарилами.

На синдарине имя Мелькора звучало как Белегур — Великая Погибель. В Средиземье его звали также Моргот Бауглир — Темный Враг-Притеснитель.

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора

В переводе с квенийского «мудрые, сведущие». Второй род эльдаров; в Великом походе, ведомые Финвэ, они шли за ваниарами, предшествуя тэлери. В Эльдамаре нолдоры обитали в Тирионе, часто покидали свои жилища, чтобы отыскать новые знания (отсюда и взялось их прозвище). Нолдорам покровительствовал Ауле. Именно нолдоры придумали алфавит и изобрели письмо, первыми научились вырезать по камню и гранить самоцветы.

Со временем нолдоры сделались беспокойными; вдобавок их тайно подзуживал Мелькор). Двое старших сыновей Финвэ, Феанор и Финголфин, не доверяли друг другу, и это тоже было на руку Мелькору, ненавидевшему нолдоров и стремившемуся их погубить. Когда Мелькор похитил Сильмарилы, изготовленные Феанором, и убил Финвэ, почти все нолдоры вызвались преследовать его, несмотря на запрет Валаров. За неповиновение и за резню в Альквалондэ (тэлери не желали отдавать нолдорам свои челны, (Феанор повелел забрать корабли силой) валары наложили на нолдоров проклятие, известное как Жребий Нолдоров; как сказано в «Квента Сильмариллион», Мандос изрек такое пророчество: "Слезы бессчетные прольете вы; и валары оградят от вас Валинор, исторгнут вас, дабы даже эхо ваших рыданий не перешло гор. Гнев валаров лежит на доме Феанора, и ляжет он на всех, кто последует за ним, и настигнет их, на западе ли, на востоке. Клятва поведет их — и предаст, и вырвет у них из рук сокровище, добыть которое они поклялись... Изгоями станут они навек. За кровь вы заплатите кровью и будете жить вне Амана. В Средиземье нолдоры поселились в Белерианде и прожили там долгие годы, однако проклятие валаров было неотвратимо, и к концу Первой эпохи почти все нолдорские княжества, раздираемые усобицами, пали под ударами врагов. И тогда валары смилостивились над нолдорами и позволили им возвратиться в Аман. Впрочем, вернулись не все; к примеру, Галадриель предпочла остаться в Средиземье.

Первым владыкой нолдоров был Финвэ, которому наследовал его сын Феанор. Когда Феанор поднял мятеж, верховным князем Эльдамара стал его брат Финарфин. В Средиземье же верховными владыками нолдоров были князья из дома Финголфина — сам Финголфин, Фингон, Тургон и Гил-Гэлад.

За исключением дома Финарфина, где все были светловолосыми, у нолдоров были темные волосы и серые глаза.

На синдарине нолдоров называли голодримы — «народ нолдоров», а на Всеобщем Языке — потаенными эльфами.

Финвэ.

Эльф, князь нолдоров, один из тех, кто по настоянию Оромэ побывал в Амане, а затем вел эльфов в Великий поход . После того как эльфы переселились в Аман, Финвэ стал правителем Тириона. Из любви к своему старшему сыну Феанору он разделил с ним двенадцатилетнее изгнание и тоже ушел в Форменос; в Форменосе Финвэ и погиб, защищая Сильмарилы от Мелькора.

Феанор был сыном Финвэ от первой жены. Вторая родила Финвэ — Финголфина и Финарфина.

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора СИЛИМА (SILIMA)

В переводе с квенийского «блистающий рукотворный камень». Очень прочный материал, состав которого был утрачен еще в Первую эпоху. Из силимы Феанор сотворил Сильмарилы.

СИЛЬМАРИЛЫ (SILMARILS)

В переводе с квенийского «блистающая силима». Три самоцвета, в которых был заключен свет Древ валаров, изготовленные Феанором вскоре после освобождения Мелькора от цепей. Наружная оболочка самоцветов была из силимы, а внутри, как уже говорилось, был заключен свет Древ, благодаря чему Сильмарилы лучились собственным сиянием. Варда взяла их под свое покровительство, и с той поры Сильмарилы обжигали руку любого, кто прикасался к ним с дурными помыслами.

Величайшее творение Нолдоров и вообще Детей Илуватара, Сильмарилы стали причиной многих горестей. Феанор настолько прикипел к ним сердцем, что отказался отдать Сильмарилы на восстановление Древ валаров, погубленных Мелькором и Унголиантой (ведь в Сильмарилах был свет Древ, и этим светом Древа можно было возродить). А пока Феанор спорил с валарами, Мелькор похитил Сильмарилы и бежал с ними в Средиземье.

Алчность мелькора и гордыня Феанора, приведшая к мятежу нолдоров, запятнали Сильмарилы, и с той поры обладание ими неизбежно приносило разлад и муку. Феанор дал клятву, и эта клятва Феанора обернулась многочисленными бедами для нолдоров; как сказано в «Квента Сильмариллион», «Феанор поклялся ужасной клятвой. Семеро его сыновей бросились к нему и... дали тот же обет... Этой клятвы никто не может нарушить, и никто не должен произносить ее: именем Илуватара клялись они, призывая на свои головы Извечный Мрак, если не сдержат обета; и Манвэ призывали в свидетели, и Варду, и благую гору Таникветилъ, клянясь ненавидеть и преследовать до Конца мира валара, эльфа или нерожденного еще человека, или иную тварь, большую или малую, добрую или злую, когда бы ни пришла она в мир, — любого, кто захватит или получит, или попытается укрыть от Феанора или его наследников Сильмарилы».

Из-за Сильмарилов Мелькор сразился с Унголиантой и победил бывшую союзницу, а затем, укрывшись в Утумно, вделал Сильмарилы в свою железную корону. Один из Сильмарилов впоследствии вырезал из короны Моргота Берен; позднее этот камень проглотил волк Кархарот. Убив Кархарота, Берен отдал Сильмарил князю Тинголу — как выкуп за его дочь.

С того времени начало осуществляться лежавшее на Сильмарилах проклятие нолдоров. Тингол отказался отдать камень сыновьям Феанора и вскоре после этого погиб от рук гномов Ногрода, которых нанял затем, чтобы они вделали Сильмарил в ожерелье Наугламир. Но Берен отомстил гномам за смерть своего тестя и вернул Сильмарил; Лютиен Тинувиэль носила камень, пока они с Береном жили на острове Тол-Гален. После смерти Лютиэн Сильмарил достался ее сыну Диору, погибшему в 509 году Второй эпохи от рук сыновей Феанора. Эльвинг, дочь Диора, счастливо избежала гибели и сумела сохранить Сильмарил. Позднее именно Сильмарил привел Эльфинг Белую и ее возлюбленного Эарендила в Аман — свет камня позволил Эарендилу благополучно преодолеть Сумрачные моря и заручиться милостью валаров. Сильмарил извлекли из ожерелья Наугламир и увенчали им Эарендила, и Эарендил вознесся в небо звездой надежды для Эльдаров и аданов Средиземья.

Два других Сильмарила после Великой Битвы также были вырезаны из железной короны Моргота, но сыновья Феанора Маэдрос и Маглор похитили их у майара Эонвэ. Сильмарилы обжигали им руки, ибо клятва Феанора очернила помыслы братьев; не в силах вынести мучений, Маэдрос кинулся со своим камнем в огненную бездну, а Маглор зашвырнул свой Сильмарил в море.

Подробно история сотворения и похищения Сильмарилов, а также все обстоятельства, так или иначе связанные с этими событиями, изложены в «Квента Сильмариллион».

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора

В переводе с квенийского «высшие силы». Валарами в хрониках Арды называют тех айнуров, которые в незапамятные времена покинули Чертоги Илуватара и спустились в Эа. В Арде валары облеклись в плоть и разделились, согласно своей сути, на мужчин и женщин (разумеется, применительно к валарам такие понятия, как «плоть», «мужчина», «женщина», весьма условны). Всего валаров насчитывается четырнадцать; пятнадцатый, Мелькор, был изгнан из числа валаров. Все валары равны перед Илуватаром однако у них есть владыки — Аратары, которых восемь: это Манвэ, Варда, Ульмо, Йаванна, Ауле, Мандос, Ниэнна и Оромэ.

Спустившись в Эа, валары, если можно так выразиться, разделили между собой обязанности.

МАНВЭ (СУЛИМО) — повелитель Арды и властелин воздуха;
УЛЬМО— владыка вод;
АУЛЕ— хозяин веществ, из которых сотворена Арда;
МАНДОС (НАМО) правит Палатами Мертвых и помнит все, что происходит в мире;
ИРМО— господин сновидений;
ТУЛКАС — воин;
ОРОМЭ — охотник.

Валы же, подруги валаров-мужчин, таковы:

ВАРДА— владычица звезд;
ЙАВАННА — хранительница всего живого;
ВАЙРЭ ткет полотно судеб;
ЭСТЭ— целительница;
НИЕННА — наставница в терпении и надежде;
НЕССА— плясунья;
Вана дарит юность и веселье.

Первоначально валары, спустившись в Эа, обитали в Средиземье — именно там они воздвигли свои Светильники А после того как Светильники пали, валары переселились в Аман и уже в Амане возвели горную цепь Пелоров, основали Валинор и вырастили два Древа. Позднее они же создали солнце и луну.

На протяжении тысячелетий валары опекали Детей Илуватара — сначала только эльфов, Перворожденных, а потом и людей. Поскольку Дети были созданы в третьей теме Музыки Айнуров а эта тема была темой самого Илуватара и айнуры не имели к ней отношения, валары не могли постичь устремлений тех, кого опекали. И потому с годами они все меньше вмешивались в эльфийские и людские дела, разве что приходили на помощь (или, наоборот, устранялись) в те моменты, когда решалась судьба столь ими любимой Арды. Так, они помогли Эльдарам и аданам одолеть Мелькора в Войне Гнева; они — опекуны Арды — позволили Илуватару уничтожить Нуменор; а около 1000 года Третьей эпохи послали в Средиземье пятерых Истари, с помощью которых Свободные Народы победили Саурона. С тех пор они более ничем себя не проявляли.

Валары пришли в мир, чтобы воплотить Видение Илуватара. Они действовали в меру собственного разумения — так, как каждый из них понял и воспринял Музыку Айнуров. Вряд ли стоит обвинять их в том, что они бросили мир на произвол судьбы, в конце Второй эпохи удалив Аман за круги мироздания. Это был поистине мудрый шаг; ведь иначе Дети Илуватара никогда не обрели бы подлинной свободы. Валары совершили главное — претворили Видение в явь, остальное же, по большому счету, было не их делом.

И последнее: некоторые люди упорно называют валаров богами. Но они — вовсе не боги, а «всего лишь» демиурги, мастеровые, выполняющие чужую волю; и поклоняться им как богам — значит расписываться в своем невежестве, оскорбительном для Илуватара Единого.

АРАТАРЫ (ARATAR) В переводе с квенийского "величественные". Владыки валаров; их восемь - Манвэ, Варда, Ульмо, Йаванна, Ауле, Мандос, Ниэнна и Оромэ.

Древа Валаров.

Древа Валинора, сотворенные в Начале Времен валами Йаванной и Ниенной взамен уничтоженных Мелькором светильников — Иллуина и Ормала. Они вознеслись на холме близ западных ворот Валимара и осветили Валинор, Эльдамар и Тол-Эрессеа. Старшим из Древ был Тельперион — Серебристый; второе Древо звалось Лаурелин — Золотая. Цветы Тельпериона дарили серебристый свет, а листья Лаурелин лучились золотом. Росу Древ Варда собирала в большие чаши — Чаши Варды Свет Тельпериона и Лаурелин усиливался и ослабевал с промежутком в двенадцать часов — такова была продолжительность дня в эпоху Древ. Из света Древ Феанор создал Сильмариллы

Свет Древ был ненавистен Мелькору, и с помощью Унголианты он погубил Древа, отравил росу в Чашах и похитил сильмарилы. Йаванна и Ниэнна не смогли исцелить Древа, но из последнего их света валары создали солнце и луну. Кроме того, в Тирионе рос побег Тельпериона, Галатилион, полученный нолдорами в дар от валаров, а на острове Тол-Эрессеа посадили отросток Галатилиона, Келеборн. Со временем побег Келеборна, Нимлот, был посажен в Нуменоре, а Элендил доставил саженец Нимлота в Средиземье и посадил его в Гондоре.

Также из легенд известно, что в Гондолин, при дворе князя Тургона, высились Белтил и Глингол — искусно выточенные подобия Древ валаров.

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора

В переводе с синдарина «пламенный дух». Эльф, князь нолдоров, старший сын Финвэ (единственный от первой жены). Легенды гласят, что Феанор был величайшим из нолдоров и едва ли не из всех Детей Илуватара; ему удавалось все, за что бы он ни брался. Именно он, наставляемый валаром Ауле, изобрел алфавит Тенгвар и создал Сильмарилы.

Вдобавок Феанор был горяч и скор на расправу, и этими чертами его характера коварно воспользовался Мелькор, желавший завладеть Сильмарилами. Стараниями Мелькора между Феанором и его сводным братом Финголфином возникла неприкрытая вражда, и однажды Феанор возроптал на Валаров и обнажил на брата меч. За это валары изгнали Феанора из Тириона, и двенадцать лет он провел в Форменосе, по-прежнему не доверяя валарам. Когда Унголианта погубила Древа валаров, Феанор отказался отдать Сильмарилы, светом которых Древа еще можно было спасти, а узнав о смерти своего отца и похищении Сильмарилов, поднял мятеж против валаров и принес клятву отыскать и вернуть Сильмарилы во что бы то ни стало (впоследствии эта клятва легла тяжким бременем не только на потомков Феанора, но и на остальных нолдоров). Он повел нолдоров в Средиземье, в своей гордыне не остановившись перед тем, чтобы устроить резню в Альквалондэ и бросить Финголфина на побережье Арамана.

В Средиземье Феанор сразился с полчищами Мелькора в битве Дагорнуин-Гилиат - второй из битв за Белерианд - и так увлекся погоней, что попал в окружение; в бою с барлогами, он получил смертельную рану и, спасенный сыновьями от гибели на поле брани, скончался у истоков Сириона. Это произошло в 1 году Первой эпохи.

Его настоящее имя было Куруфинвэ - Умелец. Феанором назвала его мать, первой заметившая в сыне неукротимый дух. У Феанора было семь сыновей - Амрас, Амрод, Карантир, Келегорм,Куруфин, Маглор и Маэдрос.

Сыновья Феанора

Все семеро сыновей Феанора принесли вместе с отцом его клятву и все погибли в Первую эпоху. Никто из них не отличался уравновешенностью, зато нельзя отказать им в доблести, а Маглору с Маэдросом - и в благородстве.

КАРАНТИР.

В переводе с синдарина «рыжий». Четвертый сын Феанора, правитель Таргелиона. После битвы Дагор Браголлах, когда Таргелион был захвачен орками, Карантир бежал к Амрасу и Амроду. Позднее он сражался в битве Нирнаэт Арноэдиад, был ранен и укрылся в Оссирианде. Как и Амрас с Амродом, Карантир был убит Диором, когда сыновья Феанора проникли в Менегрот, чтобы силой забрать Сильмарил.

КЕЛЕГОРМ.

Третий сын Феанора, вместе со своим братом Куруфином державший Химлад. После битвы Дагор Браголлах оба они нашли прибежище в Нарготронде — и препятствовали Финроду, собравшемуся на помощь Берену. Позднее Келегорм полюбил Лютиен Тинувиэль, силой заставил ее прийти в Нагортронд и известил Тингола о том, что хочет взять его дочь в жены. Когда козни Келегорма и Куруфина были раскрыты, их изгнали из Нарготронда, и они отправились на поиски Маэдроса. По пути им встретился Берен, и они попытались убить его, но доблесть адана и ярость Хуана, пса Келегорма, обратившегося против хозяина, вынудили братьев отступиться.

Раненный в битве Нирнаэт Арноэдиад, Келегорм укрылся в Оссирианде. Погиб он от руки Диора в Менегроте, куда пришел с братьями, чтобы завладеть Сильмарилом.

КУРУФИН.

В переводе с синдарина «искусный». Пятый сын Феанора, отец Келебримбора. В Средиземье Куруфин вместе со своим братом Келегорм держал Химлад и содействовал брату во всех его стремлениях. Погиб Куруфин в Менегроте.

Его клинком был Ангрист. Адан Берен, которого Куруфин и Келегорм пытались убить, отобрал этот кинжал у Куруфина и впоследствии вырезал им Сильмарил из железной короны Моргота.

МАГЛОР.

Второй сын Феанора, державший в Средиземье равнину между холмом Химринг и горами Эред-Луин (эта равнина звалась в его честь Маглоровы Врата). После битвы Дагор Браголлах Врата были захвачены прислужниками Мелькора, и Маглор бежал к своему брату Маэдросу. Впоследствии он стал опекуном Элроса и Элронда. По завершении Великой Битвы Маглор хотел отказаться от клятвы Феанора, но поддался уговорам Маэдроса и похитил один из двух Сильмарилов в короне Моргота. Камень обжигал ему руки, и Маглор бросил его в море, а сам ушел куда глаза глядят. Дальнейшая судьба Маглора неизвестна.

Маглор был величайшим после Даэрона певцом среди нолдоров. Именно он сложил Нолдолантэ — «Песнь о падении нолдоров».

МАЭДРОС.

Старший сын Феанора, после смерти отца ставший главой дома. Вскоре после прихода нолдоров в Средиземье Маэдрос попал в плен к Морготу, и его приковали за запястье к одному из пиков Тангородрима в назидание и устрашение другим эльфам. Спасли Маэдроса ФингонТорондор , и в благодарность за свое спасение Маэдрос передал старшинство над нолдорами дому Финголфина. Долгие годы он держал окрестности Химринга, а около 472 года Первой эпохи, вдохновленный подвигом Берена и Лютиен, созвал Союз Маэдроса, намереваясь взять штурмом Ангбанд. Но Маэдроса предали его союзники-вастаки, и после битвы Нирнаэт Арноэдиад он укрылся в Оссирианде. Со временем клятва Феанора подчинила Маэдроса себе, и он участвовал в набеге на Менегрот и в разорении гаваней Сириона. По завершении Beликой Битвы Маэдрос убедил Маглора похитить два оставшихся Сильмарила из короны Моргота. Терзаемый болью, ибо Сильмарил обжигал ему руки, Маэдрос бросился вместе с камнем в огненную бездну.

АМРАС и АМРОД

Младшие сыновья Феанора, близнецы, владевшие землями в Восточном Белерианде. Погибли при попытке силой отобрать у Эльвинг Сильмарил, похищенный ее дедом Береном у Моргота.

RyuuKu (_CenturY_WorlD_) все записи автора Фотографии _CenturY_WorlD_ : Драконы.


strelok502

RyuuKu (_CenturY_WorlD_) все записи автора Сайт "Дракия"

...Однажды, взглянув как Терминатор играет с ее сыном,

Сара Коннор сказала:

"В этом безумном, сумасшедшем мире,

у нас есть только безумный, сумасшедший выбор".



Мы выбрали путь Дракона.

Если вы с нами - добро пожаловать на Дракию

История мира Дракии и рассы драконов

RyuuKu (_CenturY_WorlD_) все записи автора

  ГЕРОЙ ДЛЯ ДРАКОНА

  

    Сидя в овраге под проливным дождем, я философски размышлял о том, что жизнь порой выкидывает на редкость замысловатые фортели. Меня всегда тянет на философию, когда больше нечем заняться, а сегодняшнее моё времяпрепровождение трудно было назвать бурной деятельностью. Я тупо и скучно отсиживался под кустом, отчаянно мерз и ругательски ругал себя за склонность к диким авантюрам.

    Всё началось с того, что дракон, как ему и полагается, украл принцессу. И потребовал выкуп. Короля чуть удар не хватил, когда он узнал затребованную сумму, - всей казны не хватило бы. Таким образом, оставался традиционный выход: найти героя, пообещать ему принцессу в жены (тем более, что не жалко, у короля ещё куча дочерей, а эта самая младшая) и отправить на подвиг. Кинули клич, но с героями в стране оказалось туговато. Из простолюдинов желающих было хоть отбавляй, но, понятно, их и слушать не стали - с топором и вилами на дракона не ходят. И потом, позволить увальню от сохи жениться на принцессе (в том случае, если жизнь выкинет очередную штуку, и парню повезет завалить страшилище), - значит совершенно дискредитировать себя в глазах августейших соседей.

    С грехом пополам наскребли двух героев. Оба бедные, как церковные мыши, зато с длиннющей родословной и невероятным желанием породниться с правящей династией. В качестве поощрения им выдали малую толику денег, благословили и отправили в путь. Не вернулся ни тот, ни другой. Больше героев отчего-то не сыскалось...

    И что прикажете делать, если нет ни героя, ни денег на выкуп? Напрашивается логичный вывод, что нужно отправить за принцессой наемника. Принцессу ему в жены отдавать необязательно, потому что дракона наемник будет убивать не из чистого героизма, а за вполне определенную плату. Здесь опять же прослеживается несомненная выгода: плата даже самому лучшему наемнику неизмеримо меньше, чем выкуп, потребованный драконом.

    Те из лучших наемников, что поумнее, по зрелом размышлении отказались участвовать в таком самоубийственном занятии, как вызволение принцессы из лап дракона. Я не считаю себя дураком, но, из упоминавшейся уже склонности к безумным авантюрам, всё же согласился. Мне на радостях сулили золотые горы, если вернусь с принцессой, но я всё же потребовал аванс.

    И вот теперь я сижу в овраге, трясусь от холода и гадаю, зачем мне всё это понадобилось. Лучше бы отправился с бандой Сивого Мерра воевать за какого-то южного князя. Там, по крайней мере, тепло. Хотя Сивый мог и приврать по обыкновению...

    Итак, лошадь я оставил в деревне. Я в основном дружу с головой, а сражаться с драконом в конном строю способен только полный идиот. Любая лошадь, будь она хоть трижды обученной, попросту рехнется, завидев огнедышащее чудище.

    Разумеется, я не поперся по ровной и широкой, хотя и несколько запущенной, дороге, ведущей, как утверждали в деревне, прямиком в логово дракона - это уж не просто для идиотов, а для идиотов с суицидальными наклонностями. То есть для тех, кому жить надоело. Я пошел в обход, дал здоровенный крюк, чтобы по возможности не выходить на открытое пространство. Петлял по оврагам и кустам, оголодал, обозлился и преисполнился здоровой классовой ненависти к чертовому ящеру, из-за которого мне приходится слякотной осенью бродить по колено в грязи.

    По дороге, как говорили, до драконьего логова было около трех суток пути. Я увидел искомый объект только через неделю. И почти сразу же узрел и хозяина логова...

    Моё счастье, что я не высунулся из колючих зарослей, чтобы получше разглядеть обиталище дракона. Оказывается, эти твари умеют летать совершенно беззвучно! Я понял, что надо мной кружит дракон, только когда увидел на земле его тень. Посмотрел вверх и моментально понял, почему не вернулись те двое. Вероятнее всего, дракон их не сожрал. Думаю, завидев его издали, герои быстренько прикинули свои шансы на победу в поединке, оценили их как исчезающе малые и предпочли испариться всего лишь с десятком золотых в кармане, зато живыми.

    Логово было под стать дракону. Вообще-то, это был замок, но больше всего жуткое уродище с высоченными зубчатыми стенами смахивало на кошмарный бред допившегося до белой горячки архитектора. Не знаю, умеют ли драконы на самом деле оборачиваться людьми, или это просто сказки, но данному ящеру такое умение было вроде и ни к чему: замок оказался таких габаритов, что в нем свободно поместилось бы с десяток крылатых похитителей принцесс.

    Дракон лениво сделал несколько кругов над своим обиталищем, потом спикировал к воротам, сложил крылья и неспешно заполз внутрь.

    Я немного посидел на травке, чтобы прийти в себя и успокоиться. Так... вдох-выдох... вдох-выдох... По сравнению с этой зверюгой мой меч, который не каждый поднял бы и двумя руками, казался зубочисткой. Да какой там меч! Тут, пожалуй, пригодилось бы стенобитное орудие и парочка осадных башен... Черт... Но ведь как-то все эти герои в древности побеждали драконов, да ещё и верхом... Либо драконы с тех пор изрядно покрупнели, либо герои измельчали. А я к тому же и не герой вовсе.

    Однако одну полезную мысль из этого приключения я всё же вынес: сражаться с драконом я не буду ни за что в жизни, потому что жизнь эта мне очень дорога.

    Интересно... если дракон и впрямь иногда становится человеком, то есть шанс застать его врасплох или даже спящим... Мой отец сказал бы, что это неспортивно. Мало кто понимал, что он имел в виду под этим словом, но мне-то он объяснил. Вот, например, гонки на колесницах - это спорт. Вламываться в чужую упряжку на поле, стегать коней соперника, даже скидывать возниц под копыта вполне допустимо, потому что это входит в правила игры. Но вот подпилить ось колесницы соперника или отравить накануне гонок его лучшую лошадь - уже неспортивно... Но мне-то платят не за честную игру, а за спасение принцессы!!

    Ладно. Долгие размышления никогда не доводили меня до добра. Пожалуй, стоит пробраться в замок, а там уж на месте и разбираться, что к чему.

    Я долго и терпеливо дожидался, чтобы дракон покинул свой оплот. Проклятая рептилия, словно намеренно издеваясь надо мной, сделала это только на следующий день после полудня.

    Разумеется, я не поперся через главный вход. Я обошел замок с другой стороны, закинул на стену стальную "кошку" с привязанной веревкой и довольно долго карабкался на высоченную стену. Какой-то идиот (видимо, всё тот же запойный архитектор) догадался построить стены слегка наклоненными наружу. Это чертовски мешало взбираться наверх, зато спускаться во двор оказалось не в пример удобнее.

    Итак, я во дворе замка, и хозяин может вернуться в любую минуту. Что в этом случае произойдет со мной, даже представлять не хочется. Я плюнул на последствия, окинул строение быстрым взглядом и зашел внутрь. Где может дракон держать пленную принцессу? Правильно, по законам жанра - в самой высокой башне. Вот её и поищем... Надеюсь, данный дракон уважает традиции и не стал запирать девчонку в какой-нибудь подвал...

    Против ожидания, под сводами замка было довольно чисто, сухо и очень тепло. И весьма просторно. Чешуйчатый хозяин, наверное, вполне комфортно себя чувствовал в этих хоромах, а мне стало неуютно. Кое-как сориентировавшись в полутьме, я набрел на лестницу, которая, по идее, должна была соответствовать самой высокой башне, и рванул вверх. Как ни странно, я не ошибся. Башня и впрямь была высокой. К тому времени, как я добрался до последних ступеней, я изрядно устал. Ступеньки-то явно были рассчитаны не на человека, попробуй, полазай по ним...

    Что-то всё слишком легко получается. Не нравится мне это. Вот дверь с огромным висячим замком, да ещё и запертая на засов. Дверь, кстати, вполне человеческих габаритов. Интересно, как дракон с его когтями умудряется закрывать такой маленький (по сравнению с его размерами) замок на ключ?

    Размышляя об этом, я извлек связку отмычек (можно было бы просто снести замок топориком, но ведь грохоту не оберешься), пошурудил в замочной скважине... Разумеется, я уронил замок себе на ногу. Разумеется, дверь отчаянно скрипела... Правда, в моём случае она лишь противно взвизгнула, когда я ворвался в комнату...

    К большому моему облегчению, за дверью меня никто не ожидал. Кроме принцессы, разумеется. Девчонка забилась в дальний угол, взирая на меня с несомненным испугом. Ну да, я бы тоже испугался, будь я девушкой и ворвись ко мне без предупреждения здоровенный небритый мужик с мечом наперевес и с перекошенной физиономией (это было следствием неудачно уроненного замка). Тут и я повнимательнее присмотрелся к принцессе...

    Ей было лет пятнадцать. Прямо скажу, красотой она не блистала. Так, обычная смазливая мордашка, совершенно ничего особенного. К тому же принцесса была прыщава, заревана, не причесана, а платье здорово смахивало на половую тряпку.

    Пока я её разглядывал, принцесса пришла в себя, сообразила, что к ней явился спаситель, распахнула объятия и пропищала:

    -О доблестный рыцарь! Вы пришли спасти меня! Вы победили ужасное чудовище...

    -Пока нет, - сквозь зубы сообщил я, осторожно выглядывая в забранное прочной решеткой окно. Черта с два что-нибудь разглядишь... - И я не рыцарь. Я наёмник.

    -Но... - заикнулась было принцесса, но я не слушал.

    Мне в голову пришла отличная мысль: а что, если просто вывести отсюда девчонку? Безо всяких там геройских подвигов ... В моём контракте черным по белому записано, за что я получаю условленную плату. За спасение принцессы, а вовсе не за убийство дракона. О драконе там вообще ни слова не сказано!..

    -Ну-ка, быстро пошли, - скомандовал я, схватил принцессу в охапку и вытолкал за дверь. Она лишилась дара речи от изумления. - Давай, шевели ногами... твоё высочество...

    На середине лестницы я позволил себе чуть-чуть помечтать. Может, дракон отправился поохотиться, или просто в гости, или на морскую прогулку... глядишь, мне и удастся вывести из замка принцессу, а там уж...

    -Да что ж ты еле шевелишься! - рявкнул я и обернулся к принцессе. Она закатывала глаза и висла на моей руке. Потом вдруг покосилась мне за спину и плавно лишилась чувств, я еле успел её подхватить.

    Тут и я догадался обернуться.

    Ничего гаже этой хари я в жизни своей не видывал. Дракон перегораживал собой всю лестницу и смотрел на меня с нескрываемой насмешкой. В тёмно-красных ноздрях отчетливо клокотал пар, а в приоткрытой словно бы в усмешке пасти виднелись здоровенные желтоватые зубы.

    -Наглец, - вдруг весело сказал дракон. От неожиданности я уронил принцессу. Она брякнулась на пол, но в себя так и не пришла. Может, оно и к лучшему.

    Огромный ящер смерил меня насмешливым взглядом, потом чуть подвинулся, освобождая узенький проход между своим боком и стеной.

    -Иди. - Уродливая голова придвинулась чуть ближе. - Её оставь.

    Я мелкими шажками двинулся в указанном направлении. Может, у этого дракона настолько изощренное чувство юмора, что он желает размазать меня по стенке, а потом любоваться этой сомнительной фреской?..

    От дракона за несколько шагов несло жаром, а уж когда я пробирался между бронированным боком и стеной, то и вовсе чуть не спекся. Краем глаза я успел уловить некое движение, и тут же совершенно непостижимым образом драконья башка нависла у меня над плечом. Когда эта махина успела развернуться, я и не заметил.

    -Иди вперед, - вновь приказал дракон. Видимо, длинные фразы ему не давались.

    Сопровождаемый жарким дыханием в спину, я спустился по оставшимся ступеням и, следуя односложным указаниям, принялся петлять по бесконечным темным коридорам.

    -Стой, - последовала команда, но я и сам уже остановился. После темноты свет нескольких факелов казался нестерпимо ярким. - Полюбуйся... пока жив.

    Я наконец проморгался... чтобы тут же остолбенеть. Чертова тварь пригнала меня в свою сокровищницу. Честное слово, драгоценностей там было столько, что даже не получалось их хотеть! Сваленные в громадную кучу, золото и драгоценные камни казались чем-то нереальным... Стоп. Неожиданно включился мозг. Никто никогда не видел драконьих сокровищ. О них ходит уйма баек, но вот очевидцев мне что-то не встречалось. Стало быть, эта зверюга приволокла меня сюда потешиться перед смертью... Благородно, нечего сказать...

    Но я не хочу умирать!!

    Сам не помню, как меч оказался у меня в руке. Я развернулся и прыгнул на дракона. Клянусь, я его зацепил, ящер даже чуть отпрянул!

    В следующую секунду я обнаружил себя лежащим на куче золота, а мой меч - двумя жалкими обломками у передних лап дракона.

    -А ты смелый, - неожиданно спокойно пророкотал дракон, глядя мне в глаза. - Не герой, нет. Но и не трус.

    -Верно подмечено, - прохрипел я, судорожно шаря под собой в поисках хоть кинжала какого-нибудь. Если удастся попасть в глаз...

    -Ты очень хочешь жить, - спокойно констатировал дракон. Голос его скатился на вовсе уж немыслимые басы. - Я предлагаю тебе маленькую сделку.

    -Что?! - Я подумал, что рехнулся.

    -Как ты, надеюсь, понимаешь, - продолжал дракон, бросив роль немногословного тупого монстра, - принцесса была украдена со вполне определенной целью. Мне нужна была не она и даже не выкуп, а тот, кто бы явился её освобождать. Но не те два идиота. Один, видишь ли, оказался достаточно умен, чтобы сбежать, но чересчур труслив, чтобы заинтересовать меня. Второй же... второй был настолько храбр, что мне как-то не хватило времени оценить его умственные способности... Когда на меня бросаются с копьем наперевес, у меня, к несчастью, срабатывает только один рефлекс...

    Дракон красноречиво выдохнул в потолок струйку огня.

    -Но я-то... - выдавил я. - Я-то зачем?..

    Дракон приблизился настолько, что его морда почти касалась моего лица. Глаза у него были темные и совершенно сумасшедшие.

    -Я, знаешь ли, в том возрасте, когда пора подумать о наследнике, - раздумчиво произнес он. - Ты, как мне кажется, подходишь...

    -А... - Я понял, что ещё минута, и я точно свихнусь. - Ты хочешь сделать меня своим наследником?!

    Дракон грохотнул так, что едва не обрушился замок. Только через пару минут я сообразил, что он не гневается, а смеется.

    -Ты что же... - выдохнул он, всё ещё ухмыляясь во всю пасть. Кошмарное зрелище... - Что, никогда не слыхал о драконах женского пола? Неужто не уточнил, кому именно суешься в пасть?

    Дьявол. Черт. Мне не повезло больше, чем я мог предположить. Это не дракон. Это драконица, притом ненормальная. И ей явно от меня что-то надо...

    -Мои условия просты, - сказала она. - Ты проведешь здесь ночь. Утром отправишься на все четыре стороны вместе с принцессой.

    -А если... я откажусь? - просипел я, поднимаясь на ноги.

    -Жаль принцессу, - оборонила драконица. - Она совсем не успела пожить. Да и ты не стар... Полагаю, ты согласишься.

    Ясно, выбора у меня нет как такового. Если не считать смерть выбором. Ладно, я понял, что ей от меня надо, но... Я окинул взглядом драконицу, и мне стало совсем нехорошо.

    -Неужели... не могла подыскать кого получше? - выдавил я. - Из своих, а?

    -Могла бы - подыскала, - сухо ответила она. - Нас не так уж много, и ещё меньше тех, кто хоть на что-то способен.

    -Ладно, - сказал я, поднимаясь на ноги. - Черт с тобой. Я согласен...

    Буду потом хвастаться... только кто ж мне поверит?! Я прикрыл глаза и решил покориться неизбежному.

    -И долго я буду ждать? - Драконица явно теряла терпение, во всяком случае, в её голосе вполне отчетливо звучало раздражение.

    Я открыл глаза и чуть не сел обратно на груду золота. Не было драконицы. Была женщина. Темноволосая, темноглазая, пожалуй, некрасивая... Но мимо такой я бы точно не прошел, будь она человеком...

    Дотронуться до неё было всё равно что сунуть руку в пламя костра. Или, скорее, в жерло вулкана...

    Дальнейшее я помню смутно. Я опамятовался на полпути к деревне, с принцессой на руках. Она, несмотря на миниатюрность, весила немало и здорово оттягивала мне руки. Пешком же идти их высочество не желало, потому что позабыло туфли в драконьем замке...

    Я объявил короткий привал, посадил принцессу в траву и плюхнулся рядом. Прислушался к себе и с удивлением обнаружил, что чувствую себя лет эдак на десять моложе. Во всяком случае, не ныла, как всегда во время дождя, переломанная когда-то рука, и вообще, я ощущал в себе силы переть принцессу на руках хоть до самой столицы.

    Меч за спиной ощущался как-то непривычно. Я вытянул его из ножен и остолбенел. Потому что это был не мой, знакомый до мелочей, до последней царапинки меч. Да, ведь мой-то остался в подземелье дракона, перекушенный пополам...

    Этот меч был не меньше моего, но только намного легче. Такой стали я не встречал никогда, и, судя по внешнему виду, мечу было очень много лет. Эфес был выполнен в виде крыльев дракона, вдоль клинка вился длинный хвост, а хищная голова, посверкивающая изумрудиками глаз, венчала рукоять. Этому мечу цены не было... особенно если учесть, что это - подарок дракона... драконицы... Дьявол, но почему же я ничего не помню? Целую ночь словно вышибло из памяти, даже дорога к замку, и та помнится нечетко...

    Впрочем, размышлять над странностями собственной памяти я не стал. Мне ещё предстояло доставить принцессу в столицу. Запал мой быстро угас, тащить девчонку на руках было неудобно и небезопасно - пару раз я чуть не навернулся вместе с ней в лужу, не видя, что делается под ногами. В конце концов я лишил свои вполне ещё хорошие сапоги большей части голенищ и соорудил принцессе какие-то опорки, чтобы могла идти пешком. К счастью, до деревни, и, стало быть, до моего коня рукой было подать.

    Оказавшись в седле, принцесса значительно приободрилась и принялась донимать меня вопросами по поводу битвы с драконом. Я отмалчивался, но радовался, что до города совсем недалеко...

    Во дворце я сдал добычу с рук на руки набежавшим придворным и отправился на кухню. Поев и переодевшись, я пошел за обещанной платой. Однако денег мне не выдали, сообщив, что король желает лично наградить героя. Черт побери, меня даже в личные покои пригласили! Не к добру такая честь, ох, не к добру...

    Монарх был приветлив до приторности. Их величество попросили меня поведать о том, каким же чудом мне удалось вырвать принцессу из лап дракона. Я не стал уточнять, что то была драконица, а сказал:

    -Всё было на редкость просто, ваше величество. Я пробрался в замок, пока дракон отсутствовал и выкрал принцессу.

    -Откуда же у тебя этот меч? - вкрадчиво поинтересовался король. - Помнится, когда ты отправлялся в путь, у тебя был другой, не в пример хуже...

    "Приметливый, сволочь," - невежливо подумал я и заявил:

    -В замке дракона полно барахла, ваше величество.

    -Ясно... - Король смотрел на меня с хитроватым прищуром. - Однако у моей дочери иная версия событий. По её словам, ты ворвался к ней в комнату вечером, напугав до полусмерти своим непотребным видом, и куда-то поволок. По дороге вас застиг дракон, и дальнейшего моя дочь не помнит, ибо погрузилась в беспамятство. Очнулась она всё в той же комнате, уже утром, и через несколько минут снова ворвался ты и, не дав бедняжке даже обуться, потащил прочь из замка... Что ты скажешь на это?

    "Дрянь и стерва," - уныло подумал я и сказал, стараясь изъясняться высоким штилем:

    -Ваше величество, принцесса обессилела в плену, она была страшно напугана, возможно, бредила. Неудивительно, что моё появление произвело сильное впечатление на её смущенный разум. Что до меня, то я подтверждаю: утром дракон улетел, я пробрался в замок, выкрал принцессу, а к полудню мы были уже далеко...

    -И дракон не преследовал вас, обнаружив пропажу пленницы? - приподнял брови король. - Ты чего-то не договариваешь, мерзавец...

    -Ваше величество, - начал я, тихо свирепея. - Не всё ли равно, каким способом я вызволил принцессу? В моём контракте сказано лишь, что я обязан спасти её за определенную плату, каковую я и хотел бы сейчас получить...

    -Ты ничего не получишь, - ласково сказал король и рявкнул: - Стража!!

    Беседа наша происходила в приватной обстановке, что предполагало наличие укрытых от посторонних глаз телохранителей, но я даже предположить не мог, что их будет столько!

    Я вмиг позабыл о деньгах и схватился за меч. Дьявол, я ещё не успел к нему приноровиться, и легкость его только мешала... Однако от первой троицы я отмахался вполне успешно, ещё двоих удачно спеленал портьерой, оценил количество оставшихся да и сиганул на подоконник. Внизу простирался мощеный двор, и прыгнуть означало как минимум переломать ноги...

    Спасло меня то, что этот дворец только назывался дворцом, а был всего лишь большим курятником. Иначе как объяснить тот факт, что груженые подводы на дворцовую кухню проходили как раз под окном королевского кабинета? Прыгать на телегу не в пример приятнее, чем на камни. Если только на телеге не кочаны капусты... А телеги, как назло, закрыты плотной тканью... Ну, была не была!

    В полете я успел подумать, что попади я в куриные яйца или там в помидоры, буду выглядеть просто потрясающе, и тут же грохнулся на подводу. Там было что-то довольно твердое, но не так, чтобы очень. Было больно, но не смертельно. Я здорово отбил бока, но меч ухитрился не выронить. Соскочил с подводы, перепугав возницу, и засвистел что было силы. Своего коня я никогда не привязываю, а он обучен слушаться свиста...

    Через несколько минут я уже несся сломя голову по узким улочкам. Стража была слегка озадачена моей неожиданной прытью, а потому потеряла драгоценное время. Ищи-свищи ветра в поле...

    

    Чтобы не маячить на глазах у королевских сыскарей, я, недолго думая, отправился вслед за бандой Сивого Мерра. Сивый мне обрадовался, и пару лет мы лихо разбойничали на юге, помогая тому князьку, что щедро нам платил, насаждать власть и порядок. Правда, насчет хорошей погоды Сивый явно приврал. На этом чертовом юге то было невыносимо жарко, то на несколько недель заряжал чудовищный ливень. Там же половина нашей компании подцепила какую-то мерзкую лихорадку, кое-кто - малярию. Меня, к счастью, эта зараза миновала, что уже само по себе было большой удачей.

    Однако эта веселая жизнь продолжалась не так уж долго. Вскоре наш князек утвердился на престоле, завел себе регулярную армию (куда взял всех желающих из банды Сивого), расплатился с нами и недвусмысленно намекнул, что теперь наступает эпоха мудрого и милосердного правления, и нас, головорезов, князь видеть рядом с собой не желает, дабы не вредить собственному добродетельному образу. Мы, впрочем, не обиделись. На то мы и наемники, чтобы пользоваться нашими услугами, а потом отправлять восвояси, когда в нас отпадет надобность.

    После этой кампании я ещё несколько лет мотался по миру, прибиваясь то к одной армии, то к другой. Моя профессия всегда востребована. Другое дело, что жизнь далека от безмятежности, но я знал, на что шел, когда выбирал свой путь...

    В конце концов мне надоело ходить под смертью, и я решил вернуться в родные края. Навестил мать: она всё ещё ждала отца. Когда мне было четырнадцать, он ушел из дома и больше не вернулся. Он вообще был очень странным человеком. Никто не знал, откуда он родом и как вообще появился в наших краях. Иногда в разговоре он словно бы случайно употреблял совершенно непонятные слова (вроде того самого "неспортивно"). Некоторые он мог объяснить, а некоторые то ли не мог, то ли просто не хотел. Удивительно замысловато ругался, каковое умение я не без полезности у него перенял. Любил рассказывать всякие забавные, а иногда и страшные истории. И всегда мне казалось, что есть у отца какая-то тайна, но вот какая, я так и не узнал...

    Мы жили немного на отшибе, отец занимался оружейным ремеслом, и близких приятелей у него не было. Зато частенько захаживали крайне интересные личности. От них-то я и наслушался историй о дальних краях, тогда-то и заразился тягой к приключениям. Отец сам учил меня сражаться, это от него мне достались в наследство несколько приёмов, которых никто, кроме него (а теперь и меня), не знал и повторить не мог.

    Мама его обожала. Она ведь родилась в городе и пошла за отца замуж, хотя вся родня была против: виданное ли дело, отдавать единственную дочь неизвестно откуда явившемуся авантюристу. А она просто сбежала с ним, чтобы поселиться в жуткой глуши, самой вести хозяйство и больше никогда не видеть родных. Когда же отец исчез, мама вела себя как-то странно: не плакала, не голосила, словно заранее знала, что такое может случиться. Она просто ждала, когда он вернется. Она у меня очень красивая, и возраст её совсем не портит. Многие хотели взять её замуж, пусть даже у неё уже был взрослый сын. А она ни за кого не пошла. До сих пор ждет отца и говорит мне, что я всё больше и больше становлюсь похож на него...

    В родной деревне я надолго не задержался, снова отправился в путь. Ещё немного повоевал, потом ухитрился ввязаться в очередную неприятную историю, так что мне снова пришлось бежать и скрываться. На этот раз я отсиживался у одной знакомой вдовушки на затерявшемся в лесах хуторе. Как-то незаметно визит затянулся на несколько лет, я слегка обленился и заделался заправским крестьянином. Вдовушка была отличной хозяйкой, доброй, но немного невезучей. Муж умер, дети, только-только став совершеннолетними, разлетелись из родного гнезда кто куда, вовсе не желая всю жизнь торчать в лесу, а она осталась одна. Я её пожалел - одной ей трудно было управляться с большим хозяйством, - да и остался жить.

    Спокойная жизнь меня вполне устраивала. То есть, мне так казалось. В одно прекрасное утро я ощутил знакомый зуд в ногах и, недолго думая, собрал вещички, чмокнул спящую вдовушку в лобик, оседлал коня и был таков.

    Путь мой лежал в ближайший городок. Там я намеревался прибиться к чьей-нибудь команде, а то и набрать свою, да и отправиться на заработки. По слухам, доходившим даже до лесного хутора, в королевстве намечалась очередная заварушка, и я не мог в ней не поучаствовать.

    В первом поселке мне не повезло, не отыскалось никого из знакомых, так что я отправился дальше. Уже на подступах к очередному городку я наткнулся на здоровенную толпу, в которой было немало и хорошо вооруженных людей. Кое-какие лица были мне знакомы, так что я рискнул завязать разговор.

    -Что происходит-то? - лениво спросил я, перекинувшись приветствием с одним из знакомых типов. Его, кажется, звали Мухоловом, уж не знаю, почему.

    -Ерунда, - столь же лениво отозвался Мухолов, щурясь на яркое солнышко. - Дракона изловили. Теперь в город тащат...

    -Что-что? - Я подумал, что он шутит. Уж я-то знал, каких размеров бывают драконы, а в толпе ничего такого не возвышалось. Да и сомневаюсь я, чтобы толпе крестьян удалось изловить дракона, да ещё и живьем...

    -Мелкого, - презрительно сплюнул Мухолов. - Чуток побольше осла. Их там двое было, да одного упустили...

    -Чудеса, - хмыкнул я, подпустив в голос здорового скепсиса. - Поглядеть бы, а?

    -Завтра его в королевский зверинец отправят, там и поглядишь, - зевнул Мухолов. - Сегодня, думаю, показывать не станут...

    -Подожду, - вздохнул я. - Хотя в столицу мне соваться что-то не хочется.

    Мухолов смерил меня пристальным взглядом, неожиданно ухмыльнулся и заявил:

    -Ты, если надумаешь, приходи в "Золотую кружку", наши все там собираются. Если хочешь, пойдем со мной, у меня команда маловата, а такой, как ты, лишним не будет...

    -Идет, - кивнул я. - Столкуемся...

    Надо же, какая удача! Ребята Мухолова отлично зарабатывают, потому что он умеет выжать из клиента куда больше, чем тот был намерен заплатить изначально. Одна беда: Мухолов при этом всегда умудряется влипнуть в такую гадкую историю, что кто другой предпочел бы с ним не связываться. Но то нормальный человек, а у меня уже давно сложилась репутация психа, наплевательски относящегося к деньгам и к собственному драгоценному здоровью. Вот, например, в данный момент меня чрезвычайно заинтересовал факт поимки дракона. Казалось бы: я радоваться должен вместе со всеми. Ан нет! Мне почему-то страшно хотелось удостовериться, что пойманный дракон вовсе не тот... то есть та... о которой я изредка вспоминаю... Неудовлетворенное любопытство - страшная вещь, так что я решил пойти на поводу у своих желаний и прогуляться ночью в загон для дракона...

    Ночь, как назло, выдалась ясная, лунная. Хорошо ещё, стражники, призванные охранять пойманное чудовище, на радостях напились и теперь храпели во всю силу здоровых легких. Впрочем, один ещё шевелился.

    -Ты... хто?! - грозно спросил он меня, цепляясь за алебарду и пытаясь приподняться.

    -Я твоя галлюцинация, сынок, - ласково ответил я и стукнул его по темечку. Я ничего не имел против конкретно этого стражника, просто я не люблю их как класс.

    Загон, если мне не изменяет память (и обоняние) предназначался для зимнего содержания крупного рогатого скота. Сейчас стадо находилось на выпасе, а в загон немалыми усилиями затащили огромную клетку из толстых железных прутьев. Кажется, раньше она стояла в зверинце, в ней держали пещерного медведя... Однако как ни была велика клетка, для дракона она всё же оказалась маловата...

    Впрочем, сам дракон ни в какое сравнение не шел с тем... с той... гм... особью, с которой я имел сомнительное удовольствие близко познакомиться. Пожалуй, он был раз в пять меньше и выглядел каким-то хиловатым. Да и чешуя его отнюдь не поражала взор металлическим блеском, а слух - мелодичным бряцаньем. Больше всего этот экземпляр смахивал на пустынную ящерицу-переростка, по недоразумению обзаведшуюся перепончатыми крыльями и крокодильей головой.

    Кстати о крыльях. Как ни было тесно в клетке, одно крыло дракон не сложил. Присмотревшись я понял, что с ним что-то неладно: перепонка была странно скомкана, а плечевая кость торчала под неестественным углом.

    -Ну ты, тварь! - раздался пьяный голос, и я чуть не шарахнулся от неожиданности. Впрочем, я тут же сообразил, что окрик был адресован не мне.

    Из темного угла, распространяя миазмы, выбрался ещё один стражник. Подойдя к клетке, он бесцеремонно потыкал тупым концом алебарды в дракона и довольно осклабился.

    -Что, тварь... ик! Не нравится? То-то... - Парень зашатался, но устоял на ногах. - Будешь теперь наших овец воровать, сволочь, а? Будешь? Будешь?

    Каждое "будешь?" сопровождалось тычком копья. Дракон затравленно сверкал глазами, но попыток сопротивляться не делал.

    Я вздохнул. Я хоть и сделал своим ремеслом войну, но к животному миру отношусь не в пример теплее, чем к иным представителям рода человеческого. И не я один. Помнится, Сивый, как-то лично запытавший до смерти нескольких предателей, рыдал в голос после того, как пришлось прикончить его сломавшего ногу коня...

    Разговаривать с пьяной скотиной я не стал, просто подошел сзади, даже особенно не таясь, и треснул стражника по башке. Тот икнул, рухнул на пол и затих. А я встретился взглядом с драконом... Мне уже доводилось смотреть в глаза дракону и, помнится, впечатление было не из приятных... Но у этого заморыша взгляд был совершенно человеческий, затравленный, настороженный, но ещё не сломленный...

    -Ты меня не бойся, - сказал я тихо. - Я не из этих...

    Дракон смотрел на меня подозрительно и зло, стараясь не шевелиться: видимо, вывернутое крыло доставляло ему немало неудобств.

    -Слушай, - сказал я. - Я отлично знаю, что драконы умеют говорить. И я знаю, что вы можете становиться людьми. Я хочу тебе помочь...

    Дракон глянул насмешливо и презрительно. Удивительно богатая палитра взглядов.

    -Можешь не верить, - продолжал я, - но я был крайне близко знаком с одной особой из вашего племени, и у меня нет ни малейших поводов для обиды. Собственно, она свободно могла меня прикончить, но не сделала этого, за что я ей искренне благодарен. Не то чтобы я так уж вас любил, вы, конечно, те ещё созданьица... Но это никому не дает права сажать вас в клетку и тыкать палкой в морду...Ты меня понимаешь?..

    Дракон смотрел недоверчиво, но к недоверию примешивалась малая толика надежды.

    -Короче, - свернул я свою речь. - Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, становись человеком. В нынешнем твоём виде мне тебя отсюда не вытащить. Давай. Я пока замком займусь...

    Я снял засов с клетки, повозился с замком. Не замок, а слёзы, только больно уж ржавый. Он поддался со второй попытки.

    Я приоткрыл узкую дверцу. Чтобы впихнуть через неё дракона, наверно, пришлось немало потрудиться...

    Я взглянул, наконец, внутрь клетки, и обмер. Мой дракончик стал-таки человеком и теперь смотрел на меня с неприкрытым вызовом...

    На вид ему было лет двенадцать, может, чуть меньше. Худой, но жилистый. Смуглая кожа, темные глаза и при этом - неожиданно светлые волосы. Когда вырастет, станет настоящей грозой для женщин всех возрастов... Как говаривал мой отец, девицы будут так и падать к его ногам, да сами в штабеля укладываться... Лицо у мальчишки было как у наследного принца: тонкое, правда, не очень красивое, скуластое и невыносимо надменное. Сейчас, однако, надменность как-то поблекла, парень был таким бледным, что смуглая кожа казалась серой.

    -Выходи, - сказал я. - Давай поживее, не ровен час, кто нагрянет...

    Мальчишка торопливо шагнул из клетки, зацепился плечом за дверцу и сделался вовсе уж пепельным.

    -Иди сюда, посмотрю, что у тебя с рукой, - велел я.

    Ну, ничего страшного. Перелома вроде нет, только вывих.

    -Терпи, - сказал я, - будет больно. Если боишься заорать, лучше рукав зажуй...

    Мальчишка сверкнул глазами и фыркнул, но как-то неуверенно. Тем не менее довольно болезненную процедуру вправления плеча он стерпел, не пикнув, хотя вид у него был - краше в гроб кладут.

    -Чем тебя так? - спросил я, на всякий случай перевязывая ему плечо.

    -Ногами... топтали... - неожиданно отозвался пацан. Голос у него был сиплый и глухой.

    -А с голосом что? - поинтересовался я, не особенно надеясь на ответ.

    -Горло сжег, - тихо пояснил он. - Мне рано ещё огнем дышать... а пришлось...

    -Что ж сразу не улетел, пока мог? - спросил я, поднимаясь на ноги и отряхивая руки. - Зачем вообще в драку ввязался? Подвигов захотелось?

    Мальчишка испепелил меня взглядом, но всё же проговорил сквозь зубы:

    -Там сестра моя была... её подстрелили, я ждал, пока она улетит подальше...

    -Извини, - сказал я, помолчав. - Я не хотел тебя обидеть. Честно.

    Мальчишка важно кивнул, даруя мне прощение. Я чуть не прыснул со смеху, но успел сдержаться.

    -Ладно, - вздохнул я. - К делу. Не будь ты покалеченным, на твоём освобождении моя миссия бы закончилась. Но лететь, как я понимаю, ты не можешь. Так, парень? Так... Тогда у нас два варианта: или я прячу тебя в надежном месте до тех пор, пока плечо не заживет... - Пацан недовольно сморщил породистый нос. - Или я провожаю тебя до дома. Дом-то у тебя есть, а, парень?

    -Есть, - нехотя буркнул он. - Я покажу дорогу. Только не зови меня парнем...

    Я хмыкнул:

    -Могу звать иначе. Выбирай: пацан, малец, юнец, приятель, дружок, сынок, салага...

    -Это всё? Бедная же у тебя фантазия, - ехидно усмехнулся мальчишка.

    -Я всего лишь наемник, - вздохнул я. - Но если тебя ничего из списка не устраивает, можешь сказать мне, как тебя зовут.

    Мальчишка немного помолчал, потом всё же хмуро сказал:

    -Ладно... Можешь звать меня Граром.

    -А меня приятели зовут Санди, - сообщил я.

    -Что за имя такое? - удивился пацан.

    -Вообще-то меня зовут Александер, - пояснил я. - Но это слишком длинно, так что выбирай: Санди, Сандер, Алекс, Лекс, даже Ксан...

    -Я подумаю, - важно кивнул мальчишка.

    -Думай на ходу, - сказал я. - Пошли-ка отсюда!

    Как ни странно, из города мы выбрались беспрепятственно. Судя по всему, на радостях народ упился до бесчувствия. Интересно, обрадуются ли они, обнаружив поутру в клетке тех, кто был приставлен охранять добычу? Надеюсь, там их и оставят...

    Грар сообщил мне примерное направление, и я прикинул, что ехать нам совсем недолго. Вообще, я практически не рисковал. Во-первых, вряд ли стражники, проспавшись, смогут меня опознать. Во-вторых, я вез не дракона, а мальчишку, до которого никому не будет дела. Ну а в-третьих, я не собирался попадаться стражникам на глаза...

    -Слушай, Грар, а мать с отцом у тебя есть? - спросил я, когда надоело молчать.

    -Только мать, - нехотя отозвался мальчишка, высунув голову из-под моего плаща. - Отца я не знаю.

    -Погиб?

    -Не знаю, - помолчав, ответил Грар. - Просто у нас так принято...

    -А почему мать за вами не смотрела? - продолжил я допрос.

    -Она улетела на охоту, - отозвался Грар. - Надолго.

    -Понятно, а вы с сестренкой решили пошалить и поохотиться самостоятельно, так? - усмехнулся я.

    -Это Гранна, - вздохнул Грар. - Я же не мог отпустить её одну, правильно?

    -А дома ты её удержать не мог? - довольно резко спросил я.

    -Нет, не мог, - серьёзно отозвался Грар. - Я не имею права ей приказывать или держать её силой. Она же женщина...

    -Девчонка сопливая, - пробормотал я. - Ладно, а что же ваша мамаша никак на помощь не нагрянет, а?

    -Если она нас дома не застанет, то решит, что мы отправились куда-нибудь в горы, - сообщил Грар. - Мы так часто делаем. Гранна, конечно, всё расскажет, но я не знаю, когда она доберется домой... Её же подстрелили, она не сможет быстро лететь...

    -Ясно, - вздохнул я. - Всё мне ясно...

    Как я и предполагал, мною и Граром никто не заинтересовался. По дороге шныряли озверевшие стражники, искали следы дракона (всё же сообразили, что лететь он не смог бы), но так ничего и не нашли. Вскоре поиски прекратились.

    Плечо у Грара вроде бы пришло в норму, но рисковать и пробовать полетать я ему запретил. Ещё не хватало, чтобы он сверзился с высоты и сломал шею - тогда его мамаша вполне может сделать из меня гуляш. Голос к нему тоже вернулся, оказавшись неожиданно низким для мальчишки его возраста.

    Вообще Грар мне нравился. Если не обращать внимания на некоторые его закидоны и пробелы в воспитании, он был куда приятнее в общении, чем большинство его сверстников. И, надо отметить, гораздо умнее. Не преувеличу, если скажу, что мог разговаривать с ним на равных... По-моему, мы даже немного подружились.

    К вечеру пятого дня пути мы выехали на смутно знакомую мне дорогу, довольно широкую, но чудовищно запущенную. Пришлось спешиться и вести лошадь в поводу: не хватало ещё моей кобыле переломать ноги... Озираться по сторонам было некогда: стоило оступиться, мигом бы оказался в грязи. Поэтому искомое я заметил только когда Грар сказал:

    -Вот мой дом...

    Высящееся впереди сооружение тоже показалось мне смутно знакомым. Где-то мне уже встречалась подобная чудовищная архитектура...

    -Гранна! - воскликнул Грар, взмахнув здоровой рукой, и тут только я заметил кружащего над замком дракона. То есть дракончика.

    Гранна неуклюже спикировала, чуть не сунувшись носом в грязь - я невольно фыркнул, - мигом обернулась человеком и бросилась к брату. Они были до того похожи, что я решил - они близнецы. Вот только некрасивость, у Грара почти незаметная, у его сестренки оказалась явной. Впрочем, это её ничуть не портило.

    Увлекшись мыслями, я не заметил, что брат с сестрой как-то подозрительно притихли. И только когда моя лошадь, жалобно заржав, рванула повод так, что я чуть не упал, я сообразил посмотреть вверх. Зрелище было по меньшей мере ошеломляющим. Сердце моё - а я никогда не считал себя трусом! - ушло в пятки, и, подозреваю, я сильно побледнел. Да и кто бы не побледнел, увидь он взрослого дракона, стремительно летящего в его направлении!

    В полете этого дракона не было ни капли неуклюжести, только мощь, стремительность и невероятная грация... Я не успел и глазом моргнуть, а чудовище уже приземлилось прямо на дорогу. К счастью, лошадь моя оцепенела от страха, иначе бы я её никогда не поймал...

    Чудовищная башка развернулась в мою сторону, из ноздрей показались струйки дыма, а в глазах вспыхнул недобрый огонек. Я уже приготовился получить сполна всё причитающееся за доброе дело (которое, как известно, никогда не остаётся безнаказанным), как Грар вдруг смело кинулся наперерез дракону, оказавшись между ним и мной.

    -Мама! - крикнул он. - Постой!

    О боги, это и есть его мамаша?! Надеюсь, она хотя бы выслушает сыночка, а не начнет сразу показывать на моём примере, что бывает с непослушными детьми...

    Однако драконица вполне спокойно выслушала своё чадо, наградила дочку таким взглядом, после которого лично я навеки бы зарекся идти против воли родительницы, и обернулась ко мне.

    -Александер? - пророкотала она.

    -Да, - ответил я коротко, чтобы голос не слишком дрожал. Интересно, почему-то Грар предпочитал звать меня полным именем, не признавая сокращений...

    -Ты спас моего сына. Почему?

    -Если бы ты сделала это сама, - усмехнулся я, - от города остались бы одни головешки, разве не так?

    -Ты прав. - Кажется, драконица усмехнулась. - Что ж... Проси награды.

    -Жизнь, - сказал я, подумав пару секунд.

    -Чья? - удивилась она.

    -Моя, - огрызнулся я. - Хочу уйти отсюда целым и невредимым!

    Драконица расхохоталась. Это было настолько жутко, что моя лошадь пришла в себя, вырвала-таки повод из моих рук и была такова. Лучше бы я попросил денег на нового коня...

    -Конечно, я оставлю тебе жизнь, - сказала драконица, отсмеявшись. - Но не потому, что ты об этом попросил.

    -Почему же? - Я выдавил из себя улыбку.

    -Потому что.

    Что ж, исчерпывающий ответ.

    -Я могу идти? - спросил я, стараясь не провоцировать чудовище прямым взглядом в глаза. Хватит, насмотрелся уже...

    -А ты этого хочешь?

    Я хотел было сказать, что да, очень хочу... но взглянул на говорившую и осекся.

    Темноволосая, темноглазая, пожалуй, некрасивая, но всё равно необычайно притягательная... Она стояла, положив руки на плечи Грара и Гранны, и её грубоватое скуластое лицо не выражало ничего, кроме насмешки. "Интересно, в кого у неё дети светловолосые?" - машинально подумал я, убирая мешающую прядь за ухо.

    Грар смотрел на меня с напряженным любопытством, потом вдруг глаза его округлились, и он чуть было не сказал что-то. Рука матери на его плече сжалась чуть сильнее, и слово осталось несказанным.

    -Я пойду... - сказал я, пятясь от них. - Может, загляну как-нибудь ещё...

    -Дорогу-то вспомнишь? - насмешливо спросила она. - Первый раз сам пришел, теперь тебя Грар вел... Моё заклятие крепкое: уйдешь - не вернешься... Александер. Как меч, к руке пришелся?

    Я открыл рот, потом захлопнул и сказал:

    -Я дурак, да?

    -Пожалуй, - ответила она. В тёмных глазах плясали опасные огоньки.

    -В кого же Грар такой умный? - враз севшим голосов спросил я. - В тебя, что ли?

    -Вот не знаю, - фыркнула она. - Иди уж... умник...

    Грар и Гранна следили за нашей беседой, напоминавшей разговор парочки умалишенных, но явно ничего не понимали.

    Я кивнул им на прощание, развернулся, да и пошел по грязи обратно, к людям. Потом не выдержал, оглянулся. Они тоже шли по дороге, к замку, как самые обычные люди. Внезапно Грар вынырнул из-под материнской руки, оглянулся...

    -Ну черт бы вас побрал... - жалобно произнес я. - Меня же Мухолов ждет... Я же... я ведь даже имени твоего не знаю!

    "Ну чему, - размышлял я, споро шлепая по раскисшей дороге, - чему одинокая женщина может научить мальчишку? Тут мужская рука нужна, как ни крути..."

    Передо мной медленно вырастал черный замок...

M-e-ll-o (_CenturY_WorlD_) все записи автора Личные сообщения сообщество не читает, все отправлять Mary9L