Игорь Северянин (настоящее имя — Игорь Васильевич Лотарёв) родился в Петербурге, окончил четыре класса в Череповецком реальном училище.
Публиковаться начал с 1904 года, в возрасте 17 лет. Издал за свой счёт 35 брошюр, которые хотел позже объединить в «Полное собрание поэз».
В 1911 году Игорь-Северянин вместе с Иваном Игнатьевым, Константином Олимповым и Грааль Арельским основал литературное направление эгофутуризм.
В феврале 1918 года Игорь-Северянин едет в Москву, где принимает участие в «выборах короля поэтов» в Большой аудитории московского Политехнического музея.
Будущий советский литературовед Яков Черняк вспоминал об этом:

    «В Москве в конце февраля 1918 года были назначены выборы короля поэтов. Выборы должны были состояться в Политехническом музее, в Большой аудитории. Ряд поэтов, объявленных в афише, не приехал — например, К. Бальмонт. Стихи петербургских поэтов читали артисты. Среди многих выступающих на этом своеобразном вечере были Маяковский и Игорь Северянин. Страстные споры, крики и свистки то и дело возникали в аудитории, а в перерыве дело дошло чуть не до драки между сторонниками Северянина и Маяковского. Маяковский читал замечательно. Он читал начало „Облака“ и только что сработанный „Наш марш“… Королём был избран Северянин — за ним по количеству голосов следовал Маяковский. Кажется, голосов тридцать или сорок решили эту ошибку публики...»

Несмотря на титул "Короля поэтов" отношение к Северянину было противоречивое. Например В. Брюсов писал о нём:

«...Игорь Северянин сам не скрывает, что мысли не его удел. "Я - самоучка-интуит", - сообщает он в одном тлеете (IV, 111). То была бы еще не большая беда, и Пушкин во многих отношениях был самоучкой; хуже, что Игорь Северянин пренебрежительно относится вообще к учению. "Не мне в бездушных книгах черпать!" (I, 136) - гордо заявляет он. И из его стихов видно, что он действительно не так-то много "черпал" в книгах. Как только он подступает к темам, требующим знаний (хотя бы и весьма элементарных), это обнаруживается...»
В.Я. Брюсов. Игорь Северянин

Н. Гумилев высказался так:

«...Игорь Северянин - действительно поэт, и к тому же поэт новый. Что он поэт - доказывает богатство его ритмов, обилие образов, устойчивость композиции, свои, и остро пережитые, темы. Нов он тем, что первый из всех поэтов он настоял на праве поэта быть искренним до вульгарности....»
Н.С. Гумилев <Рецензия на произведения Игоря Северянина...>

А критик В.И. Нарбут в рецензии «И. Северянин."Электрические стихи"» написал:

«В "Квадрате квадратов" автор чистосердечно признается, что он "заплутал меж поэм". Да и пора! Слава Богу, написана 30-я (Sic!) брошюра многотомного кропотливо-усидчивого труда — этого, надо думать, весьма ценного, вклада в сокровищницу российской поэзии! Действительно, в настоящей худощавой книжке можно обрести такие перлы, как: «сосны — идеалы равноправии», «мухомор — объект насмешки и умор», «Сириустон» (!) и т.д., чтобы безропотно и с легкой душой поверить в плодотворную работу автора...»
Источник

Кузмин Михаил Алексеевич (1872 - 1936) русский поэт Серебряного века, переводчик, прозаик, композитор. Но он не только поэт и прозаик, но ещё и критик и рецензент. В различных периодических изданиях он публиковал свои статьи и рецензии. В библиотеке сайта "Литература и Жизнь" опубликованы критические статьи и рецензии Кузмина:

<Рецензия на книгу: Гиппиус З. Лунные муравьи>, <Рецензия на книгу: Гиппиус З. Собрание стихов: Книга вторая. 1903-1909>, <Рецензия на книгу: Мережковский Д.С. Собрание стихов; Толстой А.Н. гр. За синими реками: Стихи; Бурнакин А. Разлука: Песенник>, <Рецензия на книгу: Гумилев И. Чужое небо: Третья книга стихов. (1913)>.

Слева  - "Михаил Кузмин". Портрет работы К. А. Сомова.

Максимилиан Александрович Волошин (1877—1932) русский поэт, переводчик, художник-пейзажист, художественный и литературный критик идейно и эстетически близкий к символизму, общественный деятель украинского происхождения.

Знакомство с Блоком состоялось в Петербурге в январе 1903 г., и в дальнейшем они встречались на различных вечерах и литературных чтениях. Волошин, в знак общности духовных переживаний, дарственную надпись на книге «Стихотворения: 1900—1910» (М., 1910) сопроводил цитатой из своего стихотворения «Она»: «Александру Блоку Максимилиан Волошин. Я шорох знал Ее шагов / И шелест чувствовал одежды» (Библиотека Блока, 1. С. 160).

Второе и последнее печатное выступление Волошина с развернутой оценкой творчества Блока. Статья датирована 15 октября 1918 г. Текст публикации был сопровожден редакционным примечанием следующего содержания: «Не разделяя всех положений, затронутых статьей — Поэзия и революция — редакция, ввиду остроты споров, возникших вокруг "Двенадцати" Блока, считает крайне необходимым для более полной и всесторонней оценки этого замечательного произведения дать место и мнению иного неразделяемого ею порядка; тем более, что это мнение принадлежит перу одного из наиболее крупных современных поэтов — Максимилиана Волошина».

О Блоке как поэте «сонного сознания», «лунатике» Волошин писал в рецензии на сборник «Нечаянная Радость», помещенной ССЫЛЬ. Далее, переходя к разбору сборника Эренбурга «Молитва о России» (1918), Волошин отметил контраст между двумя поэтами: «Эстетическая культурность Блока чувствуется особенно ярко рядом с действительно варварской по своей мощи и непосредственности поэзией Эренбурга. Эренбург — поэт пророческих видений, поэт гневного сарказма, циничный и стыдливый, грубый и нежный, жестокий и жалостливый, в своих религиозных исканиях всегда находящийся на грани разрыва с искусством вообще и только против воли остающийся в границах поэзии, которые всегда стремится преступить, почти презирая себя за то, что он еще поэт. Он наделен безжалостно четким видением действительности, которая постоянно прорывается и разверзается под его взглядом, он реалист и мистик подобно испанским поэтам — монахам высокого средневековья» (Камена. С. 20—21).

М.А. Волошин. Поэзия и революция. Александр Блок и Илья Эренбург (фрагмент)

Поскольку мне теперь приходится заниматься творчеством Блока, то и сообщения у меня, в большинстве своём, пошли о Блоке.

В статье  "Искусство и газета" (1912) Блок пишет:

Мне думается, что в России уже существует довольно таких читателей, которым смертельно надоело выискиванье в произведениях искусства политических, публицистических и иных идеек, которые понимают, что противоречия жизни, культуры, цивилизации, искусства, религии - не разрешаются ни словами, ни теориями, ни ироническим отходом от их разрешения; что эти противоречия сами по себе глубоко поучительны и воспитательны; что каждый несет их на своих плечах, насколько хватает у него сил; что разрешение их - дело будущего и дело соборное.

В отзыве на эту статью Д.В. Философов обвиняет Блока в том, что тот считает, что "Искусство должно твориться избранными для избранных".

А мне при прочтении этого абзаца пришла в голову другая мысль: ...в России уже существует довольно таких читателей, которым смертельно надоело выискиванье в произведениях искусства политических, публицистических и иных идеек...

...и потому более всего читатель нуждается в легкомысленном чтиве, которое бы не отягощало его мыслительные способности и не заставляло употреблять умственные усилия.

Что мы и видим сейчас в больших количествах вокруг себя.

В статье "Ответ Мережковскому" А. Блок пишет:
"...в тяжелых условиях русской культуры лежит, по-видимому, до сих пор эта непримиримая вражда современников между собою; всякий только и смотрит и ищет, как бы ему кого-нибудь обругать, притом, - чем ближе человек, тем язвительней и беспощадней."
Полный текст статьи

Блок предполагает, что "... когда взаимные отношения людей в России станут, что называется, вполне культурными", это явление исчезнет.

Святая простота! С возрастом все недостатки только усугубляются. И с возрастом человечества - тоже.
Особенно это хорошо видно в интернете, когда попадаешь на какой-нибудь сервис типа Прозы.ру.

Петров-Водкин Кузьма Сергеевич (1878 - 1939) - российский и советский живописец-символист, график, теоретик искусства, писатель и педагог. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1930).

Кузьма Петров-Водкин родился 24 октября (5 ноября) 1878 года в городе Хвалынск Саратовской губернии, в семье сапожника.

Свою карьеру будущий художник начал с приезда в Хвалынск знаменитого петербургского архитектора Романа Фёдоровича Мельцера. Он прибыл на Волгу по просьбе своей старой знакомой — помещицы Казарьиной, которая хотела попросить Мельцера выстроить для неё очередной особняк. Мать Петрова-Водкина, Анна Пантелеевна, работала у Казарьиной в доме и показала архитектору рисунки своего талантливого сына. Мельцер был весьма поражён такой живописью и увёз Кузьму Сергеевича в Петербург, где дал хорошее художественное образование в классах живописи и рисования Ф. Е. Бурова и в петербургском Центральном училище технического рисования Штиглица. Хвалынские купцы присылали ежемесячно 25 рублей в помощь Кузьме, но тот считал это «подачкой, за которую потом нужно будет благодарить». Свою карьеру Петров-Водкин начал с создания образа Богоматери с Младенцем на стене церковной апсиды Ортопедического института доктора Вредена в Александровском парке на Петроградской стороне. Для того, чтобы перевести эскиз своей иконы в майолику, Кузьма Сергеевич направился в Лондон, где картину обработали на керамической фабрике Дультон. В 1897 году Петров-Водкин переехал в Москву, где поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где учился у Валентина Александровича Серова. В 1900 году работал на керамическом заводе в селе Всехсвятском под Москвой. Окончил МУЖВЗ в 1905 году.[3] С 1905 по 1908 год занимался также в частных академиях Парижа. В этот период посетил Италию (1905) и Северную Африку (1907). В 1911 г. Петров-Водкин стал членом объединения «Мир искусства».

В 1924 г. стал участником объединения «Четыре искусства».

В советское время Петров-Водкин много работал как график и театральный художник. Деятельность в театре начал в 1913 году в театре Незлобина. Оформил спектакли «Орлеанская дева» Шиллера (1913), «Дневник Сатаны» по Андрееву (1923, Ленинградский театр драмы им. Пушкина), «Женитьба Фигаро» Бомарше (1935, Ленинградский театр драмы им. Пушкина). Занимался также литературным трудом, сочиняя рассказы, повести, пьесы и очерки. Писал теоретические статьи, занимался преподаванием.

Сохранились свидетельства о том, что Петров-Водкин не только был вдохновлен на литературную деятельность своими детскосельскими друзьями-литераторами, но и выступал в их среде с чтением отрывков из рукописей. В небольшом очерке-эссе Э.Ф. Голлербаха «Йод и синька», посвященном Петрову-Водкину, рассказывается, как художник читал у Иванова-Разумника в Детском Селе (в числе присутствовавших был помимо Голлербаха Шишков) отрывки из рукописи «Хлыновска» и что Петров-Водкин сделал в тот вечер немало исправлений в тексте.

К весне 1930 года работа над первой частью трилогии была закончена, и вскоре Петров-Водкин заключил договор с Издательством писателей в Ленинграде на ее издание со своими рисунками в тексте. При заключении договора будущая книга получила название «Моя повесть», часть первая — «В гнезде», в дальнейшем замененное самим автором на «Хлыновск» (с подзаголовком «Моя повесть» 3), под которым она и вышла в свет в самом конце того же 1930 года.

Петров-Водкин был одним из реорганизаторов системы художественного образования. С 1918 по 1933 г. он преподавал последовательно в Петроградских Государственных свободных художественных учебных мастерских (ПГСХУМ), ВХУТЕМАС, ВХУТЕИН, Институте пролетарского изобразительного искусства (ИНПИИ), ИЖСА. В августе 1932 года К. С. Петров-Водкин избирается первым председателем Ленинградского отделения Союза советских художников (ЛССХ).

Художник скончался 15 февраля 1939 года в Ленинграде.

Брюсов Валерий Яковлевич (1873 - 1924) - русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Один из основоположников русского символизма.

Статья В.Я. Брюсова "Право на работу" является ответом на две заметки Бальмонта о Брюсове. Впервой — «Восковые фигурки» (рецензия на сборник рассказов Брюсова «Дни и ночи». М., 1913) — Бальмонт писал: «Обладая в поэзии весьма выразительным даром, беллетристического дарования он безусловно лишен. (...) Имея лишь внешнюю способность повествования, Брюсов бессилен изобразить в своих рассказах какое-либо живое лицо, какого-либо живого человека. Его лица суть литературные измышления...» (УР, 1913, 29 июня). Во второй заметке — «Забывший себя» (рецензия на 1-й том Полного собрания сочинений и переводов Брюсова. Пб., 1913, и «Библиографию В. Брюсова». М., 1913) — Бальмонт, между прочим, обвинял Брюсова в том, что он в своем Собрании сочинений сделался «делопроизводителем своей славы», «исказителем поэтических дневников своей юности». «Валерий Брюсов,— писал Бальмонт в той же рецензии,— есть поэт лирический. И сколько он ни писал критических статей и заметок, где он, вместо выяснения литературного лика тех, о ком он говорит, лишь произвольно подгоняет литературные факты под собственную мерку, так что эта критика не столько есть критика, сколько памфлет,— и несмотря на то, что он упорствует на сочинениях длинных, предлинных исторических романов,-- он есть лирик, и лишь как таковой имеет право на серьезное внимание. В лирике он является не памфлетистом и стилизатором, т. е. компилятором-имитатором, а создал нечто свое, определенное, интересное, иногда сильное».

Значение статьи «Право на работу» выходит за рамки спора двух виднейших русских символистов о взаимных оценках. Столкновение литературных соперников и бывших друзей, Бальмонта и Брюсова, ярко выявляет два противоположных подхода к пониманию поэзии и поэтического мастерства. Оно демонстрирует в конечном счете два противоположных типа поэтов.

Р. Помирчего. Комментарии к статье // Брюсов В. Сочинения. В 2-х т. Т. 2. Статьи и рецензии 1893—1924; Из книги «Далекие и близкие»: Miscellanea/Вступ. статья [Д. Максимова]; сост. [Д. Максимова] и Р. Помирчего; коммент. Р. Помирчего.— М.: Худож. лит., 1987.

Ливен-Орлова Магда Густавовна (1885—1929) — драматург, поэтесса, прозаик, баронесса. Печататься начала с 1910 г. В 1916-1917 гг. сотрудничала в журнале «Столица и усадьба». После 1917 г. эмигрировала, жила в Берлине; автор книг «Стихи. 1900—1910» (СПб., 1911), «На пороге. Роман». (Берлин, 1927), «Голоса ночи. Рассказы» (Берлин, 1929). По стихотворной повести М. Ливен «Маддалена» (1905) написал в 1911 г. оперу С. С. Прокофьев.

Родилась в СПб. Дочь хранителя Эрмитажа. Получила домашнее образование; жила среди старинных полотен и книг; рано начала писать красивые стихи на разных европейских языках. Литиратурные пристрастия и способности Ливен проявились прежде всего в драматургии. Писала одноактные пьесы на исторические темы, которые составили два сборника: «Асторре Тринчи» (СПб.,1911) и «Багряные листья» (СПб.,1912). (Отд. вых. также пьеса «Царь Борджиа»--СПб., 1910). Критика писала, что Ливен стилизовала не столько эпоху (европ. Возрождения), сколько «современное среднекультурное представление» о ней. Одна из пьес Ливен - «Маддалена» - привлекла внимание композитора С.С.Прокофьева и он использовал ее как либретто оперы. Н.С.Гумилев назвал сб. драматургии Ливен «увлекательно-женскими книгами».

О её романе "Цезарь Борджиа" Н.С. Гумилев писал : "Душа капризная, ленивая или усталая, любопытная... Ясновидящая, но не памятливая... И гордая, настолько гордая, что пренебрегает даже жеманством, которое одно могло бы перевести ее слишком туманные мечты в мир линий, красок и звуков. Таков автор "Цезаря Борджиа". Его трансцендентный роман с героем Возрождения характерен и как литературная попытка, и как человеческий документ..." Полный текст рецензии  Н.С. Гумилев. "Бар. М. Ливен. Цезарь Борджиа"

Стихотворные опыты Ливен собраны в сб. «Стихи. 1900-1910»--СПб., 1911. В 1916-17 гг. сотрудничала в журн. «красивой жизни» «Столица и усадьба» Вл. Крымова, где печатались ее стихи и рассказы. Последние собраны в сб. «Голоса ночи» (1929) - рец.: Т. \\ Руль. 1929. №2673, 11 сент. С. 5. Редактор журнала в своей кн. «Портреты необычных людей» оставил такой портрет Л.: «…писательница, красивая, остроумная и снобка, необычное сочетание…». После рев. эмигрировала; в Берлине был опубл. ее ром. «На пороге» (1926), который, по замечанию критика, «сплел и великосветский вихрь царского Петербурга, и древние храмы Египта, и тихую жизнь усадеб русских «дворянских гнезд»… и, наконец, первые громы Великой войны, предвестницы Русской катастрофы» (Айхенвальд Ю. \\ Сегодня.1926. № 116, 29 мая. С. 8). Последние годы жизни Ливен неизвестны.

Венгеров. Автобиогр.; Масанов (Орлова М.Г.); Русские писатели (портр); Сто одна поэтесса серебр. века; Алексеев А.Д. ЖЕНЩИНЫ - ЛИТЕРАТОРЫ, РОДИВШИЕСЯ ДО 1917 ГОДА

Садовской, Борис Александрович (настоящая фамилия — Садовский, 1881—1952), русский поэт, прозаик, критик и литературовед Серебряного века.

Потомственный дворянин во втором поколении (отец родом из духовного сословия, выслужил дворянство), родился 10/22 февраля 1881 года в г. Ардатове Нижегородской губернии в семье инспектора Удельной конторы. Отец Садовского был заметным общественным деятелем Нижнего Новгорода. В 1902 году Борис Александрович поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В 1904 году он по приглашению В.Брюсова пишет критические заметки в журнале «Весы».

В 1909 году вышел первый стихотворный сборник Садовского «Позднее утро», тогда же поэт берет себе литературное имя, изменив окончание своей фамилии на «ой» (в соответствии с имиджем Садовского, «реакционера» и монархиста, это придавало его священнической по происхождению фамилии дворянский колорит). Садовской входил в круг символистов, был связан дружбой с многими из них (Блоком, Белым, Брюсовым, Соловьевым).

К 1918 году опубликовал шесть поэтических книг (последняя, «Обитель смерти», в 1917) и несколько прозаических сборников новелл. Несмотря на личные связи с поэтами русского символизма и сотрудничество в ведущих символистских журналах (в качестве не только автора, но и критика «Весов», саркастически выступавшего против оппонентов движения), в своём творчестве Садовской ориентировался в основном на поэзию XIX века, прежде всего Афанасия Фета, поклонником и биографом которого был (даже названия большинства его книг взяты из стихов Фета). Проза Садовского (сборники «Узор чугунный» и др.) стоит в ряду модных в Серебряном веке «стилизаций»: выдержанное по языку повествование ведётся от лица рассказчиков XVIII и XIX века, среди персонажей — русские писатели и государственные деятели, излюбленное место действия — Петербург пушкинской эпохи. «Ильин день» — стилизация гоголевской фантастики; «Двойник» в сатирическом духе описывает путешествия в прошлое и будущее.

Характерной особенностью личности и творческого образа Садовского является акцентированный эстетический монархизм, правые политические взгляды и романтизация дворянства; такой образ был осознанно эпатирующим (см. воспоминания В. Ф. Ходасевича — друга Садовского). К 1910-м годам отношения Садовского с мэтрами символизма (прежде всего с Брюсовым) испортились, и он занял отчётливую позицию «вне групп».

Страдавший сухоткой спинного мозга вследствие перенесённого в 1903 г. сифилиса и интенсивного лечения препаратами ртути, Садовской с 1916 г. был парализован и лишился способности ходить. В начале 1920-х годов поселился с женой, в почти полной изоляции от общественной и литературной жизни (в 1925 за границей распространились даже слухи о его смерти, и Ходасевич опубликовал некролог Садовскому), в квартире, расположенной в одной из келий Новодевичьего монастыря. Там он продолжал писать не предназначенные для печати стихи и прозу (при жизни издан лишь историко-фантастический роман из эпохи Петра I «Приключения Карла Вебера», 1928 — последняя книга Садовского; полностью опубликован лишь в 1990 году как «Карл Вебер»), проникнутые усиливающимися правыми настроениями (для позднего Садовского и Пушкин — «дерзкий» оппонент Николая I, воплощение дьявола, которого не зря воспевают большевики) и не чуждые художественных экспериментов. Для официальной же советской печати Садовской, воспользовшись своим талантом стилизатора, создал ряд удачных мистификаций. Так, одно сочинённое им ещё в 1913 году пародийное стихотворение он попеременно выдавал за текст то Блока, то Есенина (и оно входило в собрания сочинений обоих поэтов), публиковал мистифицированные воспоминания о Брюсове, выдумал дружбу своего отца с отцом Ленина И. Н. Ульяновым и др. Общался с Корнеем Чуковским, приехавшей в 1939 году в Москву Мариной Цветаевой, часть архива которой сохранил. В 1941 г. Садовской вступил в тайную монархическую организацию «Престол», члены которой готовились к приходу немцев в Москву. Организация эта была создана НКВД, использовавшим её в масштабной разведывательной и контрразведывательной операции «Монастырь». Не знавший о фиктивности «Престола» Садовской тем не менее избежал репрессий и умер 5 марта 1952 года.

В 1990-е гг. возрождается интерес к творчеству Садовского. В 1990 вышел однотомник «Лебединые клики», в который вошли лучшие из прозаических вещей писателя. Вслед за ним появляются публикации в журналах и альманахах. Все, что когда-то писалось «в стол», увидело свет. С февраля по апрель 2006 года в отделе редких книг и рукописей областной библиотеки Нижнего Новгорода прошла выставка «Борис Садовской — поэт из Серебряного века».

Очерк В.Ф. Ходасевича "Памяти Б.А.Садовского"

Слух о смерти Б.А.Садовского, приведенный в очерке Ходасевича оказался ложным: он умер в 1952 г. в полной нищете и забвении.

Московские сборники «Русские символисты» (вып. 1—3, 1894—1895) являлись, если не считать петербургского журн. «Северный вестник», публиковавшего произведения символистов, первым печатным органом символизма в России. Издателем, редактором и основным автором этих сборников был Брюсов, выступавший под своей фамилией и под многими псевдонимами. Вступительные заметки к трем выпускам «Русских символистов», наряду с интервью Брюсова в газ. «Новости дня» (1894, 29 августа), рефератом «К истории символизма» (ЛН, т. 27/28), «Апологией символизма» (Ученые записки ЛГПИ им. М. Н. Покровского, т. IV, вып. 2, 1940), отражают начальный этап размышлений Брюсова над сущностью символизма.

«Русские символисты» вызвали множество печатных откликов, преимущественно отрицательных (см. их обзор в статье: Н. К. Гудзий. Из истории раннего русского символизма.— Искусство, 1927, № 4, с. 210—217). Автор рецензии в «Русском обозрении» (1895, № 9, с. 362—372) писал о попытке Брюсова дать определение символизма: «Нам не думается, чтобы всеми перечисленными признаками разновидностей символизма обусловливалось точное и правильное понятие о нем».

В.Я. Брюсов о московском сборнике "Русские символисты"

Брюсов Валерий Яковлевич (1873 - 1924) - русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Один из основоположников русского символизма.

Николай Степанович Гумилев (1886-1921) русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, путешественник в журнале "Аполлон" в 1910 году опубликовал свою рецензию, посвящённую современным ему поэтам, публикующим свои стихи в журнале "Весы"..

27 июля 1910 г. редактор «Аполлона» С. К. Маковский писал секретарю журнала Е. А. Зноско-Боровскому, что желательно поместить статью об «идеологии „Весов"», и спрашивал, будут ли написаны статьи М. Кузмина и Гумилева о «Весах» (ГПБ, ф. 124, № 2645). Статья Кузмина «Художественная проза „Весов"» была помещена в том же номере, что и статья Гумилева " Поэзия в "Весах"". О контексте журнальной полемики, в котором была написана статья Гумилева см. в комментариях С. С. Гречишкина, Н. В. Котрелева и А. В. Лаврова к переписке Брюсова с Вяч. Ивановым (Литературное наследство. М., 1976. Т. 85. С. 530).

Минский (Виленкин) Николай Максимович (1855—1937) впоследствии был собеседником Гумилева на литературные темы. В 1922 г. он вспоминал: «В 1914 г., когда я с ним познакомился в Петербурге, он, объясняя мне мотивы акмеизма, между прочим сказал: „Я боюсь всякой мистики, боюсь устремлений к иным мирам, потому что не хочу выдавать читателю векселя, по которым расплачиваться буду не я, а какая-то неведомая сила"» (Новая русская книга. 1922. № 1. С. 15).

В ноябре 1908 г. С. А. Ауслендер впервые привел Гумилева на «среду» Вяч. Иванова. 26 февраля 1909 г. Гумилев писал Врюсову: «Я три раза виделся с „царицей Савской" (так Вы назвали однажды Вячеслава Ивановича), но в дионисианскую ересь не совратился» (ОР ГБЛ). Однако уже после первых лекций Вяч. Иванова о стихосложении, читанных на «башне» весной 1909 г. Гумилев признавался: «...только теперь я начинаю понимать, что такое стих». Осенью 1909 г. их дружба укрепилась. Во время ссоры Гумилева с Волошиным Вяч. Иванов принял сторону Гумилева. После возвращения Гумилева из Африки в 1910 г. дружеские отношения продолжались. Вяч. Иванов написал рецензию на сборник «Жемчуга» (содержавший наряду с эпиграфами из А. де-Виньи, И. Анненского, Брюсова и эпиграф из Вяч. Иванова). Рецензия завершалась прогнозом: «...когда действительный, страданьем и любовью опыт души разорвет завесы, еще обволакивающие перед взором поэта сущую реальность мира, тогда разделятся в нем „суша и вода"; тогда его лирический эпос станет объективным эпосом, и чистою лирикой — его скрытый лиризм,— тогда впервые будет он принадлежать жизни» (Аполлон. 1910. № 7. С. 41). 20 сентября 1921 г. Вяч. Иванов в беседе с М. С. Альтманом вспомнил об этом похвальном отзыве: «Был тогда он еще очень молод и подавал большие надежды, которые впоследствии и оправдал: он поэт несомненный и своеобразный. Конечно,— романтик, и упивающийся экзотикой, но романтизм его не заемный, а подлинный, им пережитый» (Труды по русской и славянской филологии. XI. Тарту, 1968. С. 317).

Гиппиус Зинаида Николаевна (1869—1945) весьма пренебрежительно отнеслась к Гумилеву, когда он нанес визит З.Н. Гиппиус и Д.С. Мережковскому в Париже в конце 1906 г. С З.Н. Гиппиус связан еще один эпизод парижской биографии Гумилева. Весной 1908 г. он сообщил Брюсову, что его новая знакомая, мадмуазель Богданова, «придумала отнести мое стихотворение „Андрогин" для отзыва З.Н. Гиппиус, не говоря ни моего имени, ни моих литературных заслуг. Стихотворение понравилось, было возвращено с надписью „очень хорошо", и даже Мережковский отнесся к нему благосклонно. М-Пе Богданову расспрашивали об авторе и просили его привести, но, конечно, ей не удастся это сделать». Сама З.Н. Гиппиус спустя восемнадцать лет несколько иначе вспоминала этот эпизод: «Одно-единственное стихотворение (Гумилева) мне принесла, без подписи, какая-то барышня в Париже. Гумилева тогда не знали; имя лишь напомнило бы мне, может быть, каменную фигуру молодого монархиста в подпирающих щеки воротничках; но, подписанное или неподписанное, нельзя же и тут было не увидеть, что это стихотворение, при его еще несовершенстве, принадлежит — поэту?» (Звено. Париж, 1926. 14 февраля).

О Викторе Викторовиче Гофмане (1882 —1911) Гумилев год спустя подробнее писал в некрологе, а об Одиноком (А.И. Тинякове) — два года спустя в рецензии на его первый сборник.

Есенин Сергей Александрович (1895 - 1925) русский поэт, родился в селе Константиново Рязанской губернии в в зажиточной крестьянской семье. Учился в Константиновском земском училище, в закрытой церковно-учительской школе. В 1913 году поступил вольнослушателем в Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского. В этом же году Есенин вступил в гражданский брак с Анной Изрядновой, которая в конце 1914 г. родила сына Юрия.

Весной 1915 г. Есенин оставляет жену и сына и перебирается в Петроград, где, как он считал, было больше возможностей добиться признания. Это оказалось действительно так: почти сразу Есенин начинает печататься в «Северных записках», «Русской мысли», «Ежемесячном журнале». Есенин вошел в ориентированное на народность литературное объединение «Краса», у истоков которого стояли А. Ремизов и Н. Клюев. Вместе с Клюевым, одетые в рубахи и поддевки, обутые в смазные сапоги, они выступали на литературных вечерах и в салонах.

Весной 1917 г. в редакции газеты «Дело народа» Есенин познакомился с молоденькой секретаршей Зинаидой Райх (будущей русской актрисой и будущей женой режиссёра В.Э. Мейерхольда) и 30 июля они обвенчались. В конце 1919 (или в 1920) Есенин оставил семью, а на руках беременной сыном (Константином) Зинаиды Райх осталась полуторагодовалая дочь Татьяна. 19 февраля 1921 года поэт подал заявление о разводе, в котором обязался материально обеспечивать их (официально развод оформлен в октябре 1921).

Революцию принял с воодушевлением. В 1918-1919 годах им написана рецензия "О пролетарских писателях" Есенин подразумевает, видимо, «Сборник пролетарских писателей» под ред. М. Горького, А. Сереброва и А. Чапыгина (П., изд-во «Парус», 1917).

Осенью 1921 года в мастерской Г. Б. Якулова Есенин познакомился с танцовщицей Айседорой Дункан, на которой он через полгода женился. После свадьбы Есенин с Дункан ездили в Европу и в США, где он находился с мая 1922 года по август 1923 года. Брак с Дункан распался вскоре после их возвращения из-за границы.

12 мая 1924 года у Есенина родился сын Александр от переводчицы Надежды Вольпин — впоследствии известный математик и деятель диссидентского движения.

В это время Есенин хочет издавать свой журнал "Как Некрасов" - по его собственным словам.  И. Грузинов вспоминает об одной встрече с Есениным осенью 1923 г.: «...он несет целую охапку книг: издания «Круга». Так и несет, как охапку дров. Обеими руками... Вечером того же дня в «Стойле Пегаса» он говорил мне:
— Я занимаюсь просмотром новейшей литературы. Нужно быть в курсе современной литературы. Хочу организовать журнал. Буду издавать журнал. Буду работать, как Некрасов» («Воспоминания», с. 277).
В августе того же года Есенин извещал А. Дункан: «Мне дают сейчас большие средства на издательство». В 1925 г. он вел настойчивые переговоры с Госиздатом об издании альманаха «Поляне» (см. его письмо Н. Накорякову от 27 марта 1925 г.). «Мысль о создании журнала до самой смерти не покидает Есенина»,- свидетельствует И. Грузинов («Воспоминания», с. 284). Однако ни одно из этих начинаний Есенина не осуществилось. Для этого будущего журнала Есениным написана статья "О советских писателях"

Осенью 1925 года Есенин женился в очередной (и последний) раз — на Софье Андреевне Толстой, внучке Л. Н. Толстого. Однако брак оказался не слишком удачным.

Считается, что последний год жизни Есенина прошёл в прошел в болезнях, метаниях, пьянстве. 28 декабря 1925 года Есенина нашли в ленинградской гостинице «Англетер» повешенным на трубе парового отопления.
Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Изучая материалы, мне так и не удалось установить точно, сколько же Есенин оставил после себя детей.

Николай Степанович Гумилев (1886-1921) русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, путешественник. Н.С. Гумилевым написано достаточно много рецензий на литературные произведения его современников, которые потом даже были объединены в сборники. Например рецензия Н.С. Гумилева на произведение Андрея Белого "Урна".

Андрей Белый — псевдоним Бориса Николаевича Бугаева (1880 — 1934), в свою очередь интересовавшегося техникой стиха у Гумилева и писавшего позднее: «Анализ его выявляет подлинную скульптуру, свойственную классикам» (Новый мир. 1932. № 11. С. 231). По свидетельству Н. А. Оцупа, Гумилев говорил о Белом: «Этому писателю дан гений, но гений свой он умудрился погубить» (Оцуп Н. Современники. Париж, 1961. С. 61).

Н.С. Гумилев пишет: "Из всего поколения старших символистов Андрей Белый наименее культурен, - не книжной культурой ученых, чем-то вроде сиамского ордена, который ценится только за то, что его трудно получить и он мало у кого есть, в этой культуре он силен, он и о "марбургском философе" напишет и о "золотом треугольнике Хирама", - а истинной культурой человечества, которая учит уважению и самокритике, входит в плоть и кровь и кладет отпечаток на каждую мысль, каждое движение человека. Как-то не представляется, что он бывал в Лувре, читал Гомера... И я сужу сейчас не по "Пеплу" и не по "Кубку мятелей", им судья Бог, а по всей творческой деятельности Андрея Белого, за которой я слежу давно и с интересом. Почему с интересом, будет видно из дальнейшего..."
Если кого-то это заинтересует, на сайте "Литература и Жизнь" можно прочитать полный текст рецензии Н.С. Гумилева "Андрей Белый. Урна"

Но я хочу остановиться не на этом вопросе и не на этом рецензируемом авторе. У Н.С. Гумилева есть другая рецензия, посвящённая произведениям Федора Сологуба, Сергея Соловьева, Николая Морозова, Сергея Гедройца, Н. Брандта. О Сологубе Гумилев отзывается о общем, положительно, о Соловьёве - тоже. А вот про его отношение к произведениям Сергея Гедройца пишут, что "Гумилев аж трясся весь от злобы, когда ему на глаза попадались стихи Сергея Гедройца. Слог его ужасен, говорил Гумилев, он с трудом подражает плохим подражателям Апухтина".

В своей рецензии Гумилев заявляет: "Зачем пишут поэты? На этот вопрос не трудно ответить: одни - чтобы рассказать людям что-нибудь новое, добытое ими самими: идею, образ, чувство, все равно; другие - ради чистого наслаждения творчеством, таким божественно-сложным, радостно-трудным. Но зачем пишут не поэты, зачем пишет, например, Сергей Гедройц?
Это не "пленной мысли раздражение", потому что мыслей в его стихах нет, есть только общие места; тщеславие? тоже вряд ли; он только с трудом подражает плохим подражателям Апухтина. Что же? Что же?
Слог его ужасен, у самого Владимира Гордина нет такого слога:

Засыпая от дум безысходной тоски,
Твое имя вчера я шептал.
И пришел ты ко мне из безвестной дали,
Из прозрачного свода небес вышины
Ты сошел, лишь тебя я призвал..."
  

Полный текст рецензии Н.С. Гумилева на произведения Федора Сологуба, Сергея Соловьева, Николая Морозова, Сергея Гедройца, Н. Брандта

 На самом деле под псевдонимом Сергей Гедройц скрывалась известный хирург Вера Гедройц.  Княжна Вера Игнатьевна Гедройц (1870—1932) — первая в России женщина-хирург, писательница (подписывалась Сергей Гедройц — именем умершего брата, это "аллоним" — имя другого реально существующего или существовавшего лица, используемое автором вместо собственного имени при обозначении авторства произведения).

Происходила из старинного литовского княжеского рода Гедройц, училась в Брянской прогимназии, затем — в гимназии в Орле и на медицинский курсах Петра Лесгафта в Петербурге. В 1894 году  получила звание домашней учительницы. В 1898 году в Швейцари с отличием закончила медицинский факультет университета в Лозанне со степенью доктора медицины и хирургии.

В 1900 году княжна возвращается в Россию. В 1902 году она подтверждает свой диплом и степень доктора с успехом выдержав экзамен при Московском университете и получает место хирурга в больнице Мальцовских заводов портландцемента (пос. Людиново Калужской губернии).
В 1905 году она была назначена главным хирургом больниц Мальцовских заводов. А ведь в то время лишь 3-4% российских врачей были женщинами.

С 1894 по 1907 год она состояла в браке с капитаном Николаем Афанасьевичем Белозеровым. Во время русско-японской войны Вера Игнатьевна Гедройц была хирургом санитарного поезда Красного креста. Только за первые 6 дней работы санитарного поезда она сделала 56 сложных операций. Выдающийся хирург-практик, она успешно оперировала легендарного генерала Гурко и пленного японского наследного принца, который впоследствии прислал дары русским монархам и назвал ее "княжной милосердия с руками, дарящими жизнь".

В 1909 году Царица Александра Федоровна вызвала Веру Игнатьевну в Царское Село, где она получает место ординатора Царскосельского Дворцового госпиталя. Княжна Вера Игнатьевна домашним врачом детей царской семьи.

Помимо медицины, Вера Игнатьевна писала стихи, рассказы и воспоминания и публиковала их под псевдонимом Сергей Гедройц, выбранным в память о рано умершем брате.

Оказавшись в Царском Селе, она знакомится с Н.С.Гумилевым, Р.В.Ивановым-Разумником, А.М.Ремизовым, возобновляет знакомство с В.Розановым, позднее знакомится с С.Есениным. Ее произведения помещают журналы, в 1910 году Вера Гедройц издает свой первый сборник «Стихи и сказки» (СПб). В конце 1911-го или 1912 году она была принята в «Цех поэтов» и оказала ему неоценимую услугу, внеся половину необходимой суммы при основании журнала «Гиперборей», в котором также печатала стихи (№ 1, 6, 9-10). Она посещала собрания «Цеха поэтов» в Царском Селе, проходивших в доме Николая Гумилева и Анны Ахматовой и под его издательской маркой выпустила свою вторую книгу стихов «Вег» (СПб., 1913).

Увы, на литературном поприще ее успехи оказались намного скромнее достижений в медицине Рецензии на ее сочинения (а о ней писали и Н.Гумилев, и С.Городецкий, и Георгий Иванов) были отрицательные.

В 1912 году Вера Игнатьевна защищает докторскую диссертацию при московском университете. В 1914 году издает книгу "Беседы о хирургии для сестер и врачей", где обобщает свой опыт, полученный во время русско-японской войны.

С началом Первой мировой войны В.И.Гедройц в должности главного врача Царскосельского Дворцового госпиталя работает над его переоборудованием, подготавливает этот и другие госпиталя к приему раненых, и приступает к многочисленным операциям раненых, которые доставлялись в Царское Село с фронта с помощью сети санитарных поездов. Она обучает императрицу и ее дочерей работе медицинской сестры. Получив диплом сестер милосердия, Царица и Великие княжны ассистировали Вере Игнатьевне при операциях в качестве рядовых хирургических сестер.

Узнав о приходе Февральской революции и отречении царя: "Вера Игнатьевна рыдала, как дитя беспомощное". Как могла, она безуспешно старалась спасти царскосельский лазарет от разорения.

В мае 1917 года она едет на фронт, где становится корпусным хирургом 6-й Сибирской стрелковой дивизии. После ранения была эвакуирована в Киев (январь 1918 г.), где после выздоровления работала в детской поликлинике, а с 1921 года — в факультетской хирургической клинике Киевского мединститута.

В 1929 году по «процессу СВУ» В.И. Гедройц лишают работы без каких-либо объяснений.

В 1931 году В.И.Гедройц умерла от рака брюшины в 1932 году. Похоронена в Киеве, на Корчеватском (бывшем Спасо-Преображенском) кладбище.

Знакомство Чулкова с Блоком состоялось весной 1904 г. на квартире Мережковских. Их сближали общее чувство катастрофизма времени, пафос преодоления индивидуализма, а тезис «неприятия мира», легший в основу доктрины «мистического анархизма», отчасти отвечал нигилистическим настроениям Блока в период «антитезы» и увлечения «общественностью». Глубоко волновавшие его и остро переживаемые проблемы, к каковым относилась и проблема отрыва интеллигенции от народа, Блок выражал на языке образов и символов, не всегда внятных, однако заражавших своей суггестивной энергией. Возражения Чулкова Блоку в данном случае были продиктованы не столько принципиальными разногласиями, сколько претензиями «теоретика-универсалиста» к «лирику-индивидуалисту».

Г. Чулков в своей статье "Memento mori" пишет: "Александр Блок в докладе своем "Интеллигенция и народ", прочитанном сначала в "Религиозно-философском обществе", а потом в "Литературном", раскрывает рознь между двумя началами современной русской жизни и делает мрачные предсказания: на культурных людей надвигается "грудь коренника" той бешеной тройки, которая мчится из глубины наших диких полей. Поэт, по-видимому, предчувствует, что правда, живая и стихийная, на стороне народа, но он отказывается делать какие-либо определенные выводы из этого утверждения и ограничивается тремя вопросами: во-первых, переходима ли черта между интеллигенцией и народом? во-вторых, если нет, остается ли какое-нибудь спасение для культуры, кроме Победоносцевской инерции? и, в-третьих, если да, то как найти пути к народному сердцу?.."

Полный текст статьи Г. Чулкова "Memento mori"

Данная статья является полемическим возражением на доклад Блока «Россия и интеллигенция», прочитанном в Религиозно-философском обществе 13 ноября 1908 г. Он был повторен 12 декабря в Литературном обществе под названием, предложенным С. А. Венгеровым, — «Обожествление народа в литературе». Поскольку прения по докладу в РФО были запрещены полицией (см.: Речь. 1908. 15 нояб.), то дискуссия развернулась во время второго выступления.

На возражения Чулкова Блок ответил в своем следующем выступлении, в докладе «Стихия и культура» (V, 350—359), где он вновь возвращался к волновавшей его теме.

О том, кто такой И. Гуревич мне удалось найти очень мало информации. Предположительно, это Гуревич, Исидор Яковлевич (1882 - 1931), журналист и писатель-сатирик.

Сведения о нем довольно скудны: родился в семье Якова Самарьевича Гуревича, автора трудов по каббалистике и библиографии. Старший брат - Исаак Яковлевич Гуревич.
Исидор Гуревич окончил историко-филологический и юридический курсы профессоров И.М. Гревса и М.А. Дьяконова в Санкт-Петербурге. Работал репортером от газеты «Голос Севера» во 2-й Государственной Думе. Печатался в «Новостях», «Биржевых ведомостях», «Волшебном фонаре», «Сатириконе», «Солнце России», «Всемирной панораме», «Голосе Севера» и других изданиях. Автор пьес, поставленных в столичных и провинциальных театрах. Ученик А.А. Измайлова.

В 1916 году он написал критическую статью, вернее, малюсенькую статейку о сборнике Н. Гумилева "Колчан" - Ласкающие стрелы. Да и то, это лишь предположительно, его статья. А может даже не И.Я Гуревича, я кого-то другого.

Так что, несмотря на то, что наш Гуревич и печатался "...в «Новостях», «Биржевых ведомостях», «Волшебном фонаре», «Сатириконе», «Солнце России», «Всемирной панораме», «Голосе Севера» и других изданиях...", но что-то известно о нём совсем мало. Может, ещё какую-нибудь его статейку найду - тогда выложу произведения этого малоизвестного современному читателю, журналиста.

Вот Николай Гумилёв - совсем другое дело! Все мы знаем, кто такой Гумилев. Николай Степанович Гумилев (1886-1921) русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, путешественник, белый офицер - за что и был расстрелян.

Николай Степанович Гумилев (1886-1921) русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, путешественник, офицер.
Родился в семье кронштадтского корабельного врача Степана Яковлевича Гумилёва.
Детские годы Гумилёв провёл в Царском Селе, там же в 1894 году поступил в гимназию, директором которой был крупный поэт русского символизма Иннокентий Анненский.

Учился плохо и окончил гимназию Анненского только в возрасте двадцати лет в 1906 году. Годом ранее вышла первая книга его стихов «Путь конквистадоров». После окончания гимназии поэт уехал учиться в Сорбонну.

С 1906 года Николай Гумилёв жил в Париже: слушал лекции по французской литературе, изучал живопись — и много путешествовал. Побывал в Италии и Франции. Находясь в Париже, издавал литературный журнал «Сириус» (в котором дебютировала А. Ахматова), но вышло только три номера журнала.

В апреле 1907 года Гумилёв вернулся в Россию, чтобы пройти призывную комиссию. Встретился с Анной Горенко. В июле отправился в своё первое путешествие по Леванту.

В 1908 году Гумилёв издал сборник «Романтические цветы». На деньги, полученные за сборник, а также на скопленные средства родителей, он отправляется во второе путешествие. Прибыл в Синоп, где 4 дня пришлось стоять на карантине, оттуда в Стамбул. После Турции Гумилёв посетил Грецию, затем отправился в Египет, где и посетил Эзбикие.
Совершил несколько экспедиций по восточной и северо-восточной Африке и привёз в Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Санкт-Петербург) богатейшую коллекцию.

В 1910 году вышла книга «Жемчуга», 25 апреля того же года в Николаевской церкви села Никольская Слободка Гумилёв обвенчался с Анной Андреевной Горенко (Ахматовой).

В 1911 году при активнейшем участии Н. Гумилёва был основан «Цех поэтов», в который, кроме Гумилёва, входили Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Владимир Нарбут, Сергей Городецкий, Кузьмина-Караваева, Зенкевич и др.

В 1912 году заявил о появлении нового художественного течения — акмеизма.

1 октября того же года у Анны и Николая Гумилёвых родился сын Лев.
28 июля 1914 года в начале августа Н. С. Гумилёв записался добровольцем в кавалерию, в действующую армию.

Приказом по Гвардейскому кавалерийскому корпусу от 5 декабря 1915 года № 148б награждён Георгиевским крестом 3-й степени № 108868.

В 1917 году Гумилёв решил перевестись на Салоникский фронт и отправился в русский экспедиционный корпус в Париж. В Париже проходил службу в качестве адъютанта при комиссаре Временного правительства.
В 1918 году служил в шифровальном отделе Русского правительственного комитета. Через два месяцы работы Гумилев вернулся в Россию.

5 августа 1918 года состоялся развод с Анной Ахматовой. В 1919 году женился на Анне Николаевне Энгельгардт, дочери историка и литературоведа Н. А. Энгельгардта.

В 1920 году был учреждён Петроградский отдел Всероссийского Союза писателей, туда вошёл и Гумилёв.

3 августа 1921 года Николай Гумилев был арестован по подозрению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева» и расстрелян. Место расстрела и захоронения неизвестны.

В 1991 году Гумилёв был реабилитирован. Современная официальная версия гласит, что заговора Таганцева не существовало, он полностью был сфабрикован ЧК.

Н.С. Гумилев - не только известный поэт, но и литературный критик. Вчера на нашем сайте "Литература и жизнь" была опубликована небольшая лекция Н.с. Гумилева "О французской поэзии"

Н.С. Гумилев пошет: "Французская поэзия восемнадцатого века во всем следовала приемам, открытым в предыдущем веке Малербом и возвещенным его глашатаем Буало: безупречности формы при благородно-простом и ясном содержании. В то время Париж был действительно средоточьем мира, его столицей, и французские поэты ставили себе главнейшей задачей сиять, подражая в этом своим предшественникам из другой столицы мира, древнего Рима. От Малерба они отличались только тем, что заменили его силу грацией, его вкус робостью. Поэзия им представлялась совсем особым миром со своею собственной топографией, миром, отличным от земли и только случайно пользующимся земными именами; в этом мире гармония целого поглощает подробности, сглаживает отличья, равняет великое и малое в слегка - но только слегка - приподнятом стиле. Словом, это был божественный воляпюк поэзии, всем понятный, никому не родной. Только паденье Наполеона и с ним военной мощи Франции заставило ее поэтов задуматься над тем, что есть иные страны и иные способы творчества, что поэту свойственно не столько петь и сиять, сколько говорить и жить. Так появился романтизм..."

По свидетельству Н. А. Оцупа, Гумилев в 1919—1920 гг. читал лекции «о новой поэзии, о французских символистах» (Оцуп Н. Н.С. Гумилев: Воспоминания // Последние новости. Париж, 1926. № 1982. 26 августа); ср. воспоминания Г. В. Адамовича: «Когда-то Гумилев в тесном замкнутом кружке, "для избранных", читал о французской поэзии лекции: бывало интересно, даже увлекательно,— в частности, о Мореасе, которого Гумилев особенно любил. Но о Малларме стыдно было слушать! Гумилев его высокомерно „опровергал", противопоставляя ему Готье и парнасцев и цитируя его стихи, в том числе и "Лебедя", повторял: "Не знаю, для чего это написано"» (Адамович Г. О Штейгере, о стихах, о поэзии и прочем // Опыты. Нью-Йорк, 1956. № 7. С. 31).