Лев Рубинштейн

Все те годы, что я публикуюсь на "Гранях", я непременно пишу предновогодние колонки. Это стало, если угодно, неким ритуалом, каноном, что ли.
Я хорошо помню колонку прошлого года, помню ее тональность - грустная она получилась, что там говорить, как я ни бодрился. Ключевым там было слово "стыд". Да, именно с ощущением все нарастающего стыда жил я и все те, чьим мнением я дорожу, несколько последних лет.

Стыд этот достиг апогея в те сентябрьские дни, когда все мы наблюдали непревзойденный образец бесстыдства, помноженного на сытую, лоснящуюся наглость. Когда паханы совершили свою рокировочку под восторженные рукоплескания прикормленной челяди. И это был с их стороны явный и роковой перебор.

Не у меня одного, очень у очень многих, включая тех, кто привык устало отмахиваться от так называемых общественных проблем, в те дни возникло сильное и недвусмысленное ощущение личной оскорбленности. Ужасной, парализующей на некоторое время волю, как это бывает у приличного человека, напоровшегося вдруг на хамский напор трамвайного жлоба.

Но что-то вдруг произошло. Произошло это за несколько дней до так называемых думских выборов, когда совсем разные люди, до этого не замеченные в повышенной социальной активности, приняли решение прийти на избирательные участки в роли наблюдателей. То, что они там "пронаблюдали", шокировало даже тех, кто и без того не слишком обольщался на предмет щепетильности наших доблестных избиркомов.

Когда я спрашиваю себя, что же заметного произошло в уходящем году, я не вспоминаю ничего кроме событий декабря, последнего месяца года, когда привычное уже, почти рутинное чувство стыда в одночасье сменилось чувством не то чтобы гордости, но надежды точно.

Я не знаю, чем все это закончится. И никто не знает, какие лавины прогнозов и предсказаний ни рушились бы на наши бедные головы. Но я знаю, что уже произошло нечто очень важное и очень обнадеживающее. Мы, оказывается, можем. Можем дать понять властям, миру, а главное, самим себе, что мы есть и что с нами нельзя не считаться.

Что бы ни произошло в дальнейшем, я точно знаю, что я не буду стыдиться энтузиазма, охватившего меня и многих из нас в те дни. Этих дней, как пелось в одной старой песне, не смолкнет слава.

Я был 5-го числа на Чистых прудах - и уже там понял, что ЭТО так просто не остановить. Я не был на Болотной - меня не было в городе. Я был в Перми, где целый день не отрывался от Фейсбука, следя за происходящим и мучительно завидуя тем, кто там был. Тогда же я спонтанно придумал и запустил в тот же Фейсбук термин "перепостмодернизм", по-моему, вполне адекватно описывающий новую информационную ситуацию, сыгравшую в последних событиях едва ли не решающую организационную роль.

И я был, конечно же, на проспекте Сахарова, после чего написал: "Первое суммарное впечатление и ощущение описывается словом "ура". Это при всех оговорках и, так сказать, недоразумениях. Дальше - посмотрим. Может, конечно, оказаться, что вовсе и не "ура". Но пока точно "ура". Друзья, останавливаться непозволительно, уж извините. Короче - ура!"

Останавливаться непозволительно, несмотря ни на какое осторожное "ура". Непозволительно, потому что "они" вовсе не собираются уступать позиций, они продолжают свои крысиные маневры, они продолжают держать в узилищах заложников, они продолжают считать нас слегка взбрыкнувшим стадом, а наши волеизъявления - досадным недоразумением. Останавливаться нельзя.

Что пожелать вам всем и самому себе? Деятельной бодрости прежде всего. Не забывать о том, что уныние - один из смертных грехов. Веселого и непредвзятого взгляда на жизнь. И как минимум возможности поздравить друга со следующим Новым годом. Это не так мало, как кажется. Будем жить дальше.