Ирина Павлова

Подготовка к выборам в российский парламент приближается к финишу, но никто, как мне кажется, не ответил на главный вопрос. Почему Кремль в течение вот уже нескольких месяцев снисходительно наблюдает за, казалось бы, переходящей все границы критикой "Единой России" как "партии жуликов и воров"? Почему позволил этой критике не только бушевать в Интернете, но и выйти за его пределы?
Полагаю, здесь не обошлось без замысла с далеко идущими последствиями. Уверена, что главный политтехнолог Кремля посмеивается, глядя на поведение подвластных ему "людишек", наблюдая за тем, как "корчатся" от народного гнева члены партии "Единая Россия" и как вдохновенно оппозиционная общественность выполняет работу "чистильщиков". Блогер Алексей Навальный стал буквально былинным героем Интернета. На этом фоне нет недостатка в прогнозах относительно того, сколько осталось жить правящему режиму.

При этом никто не критикует сам механизм действующей власти, который приводит в движение "вертикаль". Никто не клеймит и не выносит на суд общественности плоды деятельности спецслужб, от штаб-квартиры ведомства на Лубянке до низовых звеньев. А чем занимался все это время стержень властной вертикали? Какие указания поступали из администрации президента в главный офис ФСБ? Какие приказы шли затем в территориальные органы? Какие документы "особой важности" ежедневно перевозила фельдъегерская служба? Нет ответа.

Вся эта предвыборная вакханалия, на мой взгляд, свидетельствует об одном: власть чувствует себя настолько уверенной, что не только смотрит сквозь пальцы на "гнев народа", но и направляет его. Не уверена, правда, что нынешние обитатели Кремля настолько хорошо знают историю сталинского режима, чтобы сознательно повторять его приемы, но, имея общий генотип, они действуют похожим образом в целях укрепления своей власти.

Чтобы понять смысл этих действий, следует вспомнить, как сталинская власть создавала и использовала похожие ситуации. Инициировав критику партийных начальников всех уровней перед выборной кампанией 1937 года, Сталин впоследствии охарактеризовал ее как свидетельство "полной демократизации политической жизни страны", а общую обстановку в стране определил как "полную устойчивость внутреннего положения и такую прочность власти в стране, которой могло бы позавидовать любое правительство в мире". Более откровенен он был на товарищеском ужине 20 января 1938 года в Большом Кремлевском дворце перед только что избранными депутатами Верховного Совета СССР, когда предложил первый тост "за органы бдительности во всесоюзном масштабе, за чекистов, за самых малых, средних и больших".

Вот и президенту Медведеву предвыборная критика правящей партии дала основания заявить, что разговоры "о формировании в России авторитарного тренда" несерьезны. А уверенность в прочности действующей власти побудила его поздравить правящую партию с десятилетием и выразить надежду, что эта партия будет существовать еще очень долго и отпразднует 150-летие. И подчеркнуть, что "Единая Россия" была и остается "самой крупной популярной и основной политической силой России".

Итак, с одной стороны, предвыборная критика "партии жуликов и воров" послужила для Кремля подтверждением тезису о существовании демократии в России. С другой - дала карт-бланш на репрессии против любого члена этой партии. Тем более что народ к ним подготовлен и воспримет их с энтузиазмом, как и в 1937-м. Не зря же все эти годы в обществе культивировался образ "строгого, но справедливого" Сталина, защищающего простых людей от зарвавшихся начальников.

Однако не стоит недооценивать сугубо профилактическую цель кампании критики "Единой России". Сегодняшние чиновники со всем их богатством даже более бесправны и зависимы от вышестоящей власти, чем были начальники в сталинское время, потому что им есть что терять. Для того чтобы их приструнить, одного испуга может оказаться достаточно. Здесь опять уместно вспомнить методы Иосифа Виссарионовича. В 1936 году он поделился своим видением предстоящих выборов в советский парламент с американским журналистом Роем Говардом:

Вам кажется, что не будет избирательной борьбы. Но она будет, и я предвижу весьма оживленную избирательную борьбу. У нас немало учреждений, которые работают плохо. Бывает, что тот или иной местный орган власти не умеет удовлетворить те или иные из многосторонних и все возрастающих потребностей трудящихся города и деревни. Построил ли ты или не построил хорошую школу? Улучшил ли ты жилищные условия? Не бюрократ ли ты? Помог ли ты сделать наш труд более эффективным, нашу жизнь более культурной? Таковы будут критерии, с которыми миллионы избирателей будут подходить к кандидатам, отбрасывая негодных, вычеркивая их из списков, выдвигая лучших и выставляя их кандидатуры. Да, избирательная борьба будет оживленной, она будет протекать вокруг множества острейших вопросов, главным образом вопросов практических, имеющих первостепенное значение для народа. Наша новая избирательная система подтянет все учреждения и организации, заставит их улучшить свою работу. Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти... (выделено мною. - И.П.).

Не правда ли, история повторяется, только в другом антураже?