АЛЕКСАНДР РЫКЛИН

Есть много людей, любящих порассуждать на тему, правильно ли поступил Михаил Ходорковский, отказавшись в 2003 году покинуть Россию. Дескать, чем, как не предупреждением, можно считать арест Платона Лебедева прямо в больнице. Ясно же было, что следующим окажется он — глава ЮКОСа. Михаил Борисович не мог не понимать, кто начал войну с его компанией и с ним лично. Зачем же было идти на заклание? Вот уехал бы тогда… Ах, как много веских и убедительных аргументов можно привести в пользу решения, которое он отверг в далеком уже 2003 году…

Прошло семь лет, и нет никаких сомнений в том, что точно так же Ходорковский поступил бы и сегодня. «Гусарство», скажет кто-то, и будет отчасти прав. Потому что обостренное чувство собственного достоинства вкупе с безусловной личной храбростью — черта несомненно присущая этому воинскому сословию. «Я выбираю свободу, но не из боя, а в бой», — написал когда-то Александр Галич по аналогичному поводу, мотивируя свое нежелание покидать СССР. Ходорковский тоже выбрал свободу и остался в тюрьме. На долгие годы. И уже тогда стало понятно, что мы столкнулись с чем-то необычным, скорее из литературы, а не из повседневной жизни, и уж точно не вяжущимся с нашим представлением о российских олигархах постсоветского периода. Такие неупотребляемые вроде бы вне иронического контекста словосочетания, как «сила духа» или «нравственный выбор», в отношении генералов российского бизнеса (ну какой еще «нравственный выбор» у отечественного олигарха — окэшиться вовремя и в кусты!) вдруг зазвучали вполне естественно и нефальшиво применительно к фигурантам этого дела. Обнаружив в оппонентах душевные качества, столь разительно отличающиеся от собственных, заказчики и исполнители преступлений против некогда самой успешной компании России сначала были обескуражены, а потом и напугались. И это понятно: люди мелкие, корыстные и недалекие всегда с опаской относятся к успешным, широким и умным. А если вторые оказываются в руках первых, то им не позавидуешь.

Пожалуй, в этом и состоит главный нерв всей юкосовской истории. Расклад, можно сказать, классический: с одной стороны облеченные властью негодяи и мерзавцы, с другой — угнетаемые ими благородные герои. При таком раскладе неизбежно всплывает тема мученичества и жертвенности. Самое страшное для власти, что именно такая трактовка всей юкосовской эпопеи уже укоренилась в общественном сознании, несмотря на все усилия пропагандистской машины. Сегодня нет в России человека, который бы искренне верил, что Ходорковский сидит в тюрьме за то, что ему официально инкриминируется.

Можно было бы предположить, что Михаил Ходорковский чисто интуитивно выбрал для себя наиболее выигрышную манеру поведения. А как быть с остальными «подельниками»? С непреклонным Платоном Лебедевым? С отказавшимся оговорить бывшего начальника Алексеем Пичугиным? С другими юкосовцами, не миллиардерами? Может, все дело в том нравственном примере, который продемонстрировал глава компании? Людям захотелось соответствовать масштабу этой личности. И люди нашли в себе силы противостоять злу.

Поэтому, когда накануне вынесения приговора по второму уголовному делу Михаил Ходорковский обращается к судье Данилкину фактически со словами сочувствия и поддержки («Ваша честь, я готов понять, что Вам очень непросто, может быть, даже страшно, я желаю Вам мужества»), его позиция воспринимается как вполне органичная: в ней нет ни позерства, ни фальши, а только желание сильного духом поделиться своей силой с более слабым.

Но в юкосовской истории, несомненно главной истории путинского периода, есть еще третий фигурант — российское общество. С одной стороны, оно должно чувствовать свою вину: не смогло защитить честных людей от злоумышленников, с другой — нравственный пример Михаила Ходорковского рождает надежду. И тут невольно возникает тема возможного освобождения Ходорковского. Понятно, что обществу Ходорковский нужен на свободе — он сильный, он многое умеет, он готов брать на себя ответственность, он пробуждает в людях лушие чувства, он ничего и никого не боится. Другими словами, перед нами портрет вождя. И как только такой вождь поступает в «свободное обращение», спрос на него растет сумасшедшими темпами. Но в том-то и дело, что в России уже есть национальный лидер, и зовут его не Михаил Ходорковский. И куда он ведет страну, тоже понятно.

Словом, глава ЮКОСа уже продемонстрировал российскому обществу, как он ему предан и на что готов идти ради него. Теперь общество должно найти в себе силы ответить ему тем же и освободить его. Если не сможет — значит, достойно уготованной доли.