АРКАДИЙ МОШЕС


В начале ноября состоялись три контекстуально связанных события. В понедельник, 8 ноября, Совет ЕС одобрил отмену виз для граждан Албании и Боснии. На следующий день вопрос о безвизовом режиме между Европейским союзом и Россией обсуждался на встрече Дмитрия Медведева с президентом Финляндии Тарьей Халонен. Одновременно в СМИ появилась информация об ужесточении российского визового режима для граждан Германии, от которых теперь будут требовать распечатки банковского счета и гарантии возвращения домой.

Первое событие России, в общем-то, прямо не касается, хотя эмоционально наверняка задевает. Страны так называемых Западных Балкан имеют перспективу вступления в ЕС, и свобода передвижения является закономерным промежуточным шагом на этом пути. Россия же, как известно, никуда вступать не намерена, поэтому такая логика продвижения к «миру без виз» к ней неприменима.

Новые визовые требования к немцам в комментариях тоже не нуждаются. С юридической точки зрения, это шаг ответный и потому закономерный. Попытки доказать, как это сделала Украина, что асимметричные меры — в данном случае односторонняя отмена виз для граждан ЕС и США, — вводимые в расчете на добрую волю с другой стороны, приближают взаимный безвизовый режим, пока ни к чему не привели.

А с экономической точки зрения, это шаг невыгодный, поскольку он качественно усложняет туристические поездки. Но Россия не Турция, которая вместо виз взимает пограничный сбор, не тратясь на консульства и не подкармливая роящиеся вокруг них посреднические структуры. Всерьез развитием въездного туризма Россия все равно не занимается. А те немецкие бизнесмены, которые сегодня платят примерно 200 евро посредникам за получение российской визы, найдут возможность предоставить банковскую распечатку. В конце концов, откроют новый счет, положат на него минимальную сумму и тем самым формальное требование выполнят. Никто же не думает всерьез, что они действительно принесут полную информацию о своих счетах.

А вот заявление Медведева о том, что Москва может пойти на упрощение иммиграционного учета иностранцев в России в обмен на безвизовый режим, заслуживает более подробного рассмотрения. Потому что оно наконец-то выглядит как приглашение к переговорам именно об отмене виз, а не о либерализации усложнившейся донельзя процедуры их выдачи.

Правда, пока в словах российского президента можно увидеть только надежду на поворот российской дипломатической линии, на переход от ритуальных заявлений о важности безвизового режима к действительному продвижению этой повестки. Пока это лишь попытка риторически отвоевать потерянное несколько недель назад на встрече с Николя Саркози и Ангелой Меркель во французском Довиле.

Там, напомню, состоялся следующий обмен репликами. Президент Франции сказал, что введение безвизового режима для России возможно только лет через 10-15. Это означает — никогда, и не надо себя обманывать. Через 10 лет по векселям Саркози расплачиваться будет некому.

Медведев отвечал в таком ключе, что ему понятна необходимость постепенного процесса, выработки дорожных карт и т.д. Возможно, мягкость ответа объяснялась простым нежеланием открыто спорить с хозяином встречи. Но в любом случае реакция была неудачной. Вообще-то, когда один собеседник пытается переубедить другого, уместнее сказать: «Мы уважаем вашу позицию и сожалеем, что нам пока не удалось сблизить наши точки зрения, но мы с ней в корне не согласны». Демонстрация понимания создает впечатление, что ваш оппонент прав и его взгляды приемлемы для вас.

Тем более что России есть что сказать. Если страны ЕС испытывают опасения за свою безопасность и не хотят проникновения криминала, можно напомнить им, что процент отказа в визах гражданам той же Албании, согласно официальной статистике, составлял в 2009 г. 13,5% (в 2007-м — 21%), а для россиян аналогичный показатель не превышает 1-3%. Можно сослаться на то, что вообще-то Россия и ЕС формально строят общее пространство внешней и внутренней безопасности. Можно высказать недоумение по поводу того, что одни и те же западные государства, с одной стороны, вроде бы настолько доверяют России, что приглашают ее вместе создавать противоракетную оборону, а с другой — настолько не доверяют России, что сомневаются в качестве российских паспортов. Можно было бы наконец сказать, что сохранение барьеров на пути нормального взаимодействия граждан противоречит логике перезагрузки, партнерства и т.д.

Не факт, что это изменило бы подходы сегодняшнего Запада и ЕС в частности. Сближение на идеологической основе — пресловутых либеральных ценностей, например — позволяет вынести детали за скобки. А «прагматичный» торг — процесс иного свойства. Для продвижения своих экономических интересов нынешние контрагенты России десять раз назовут ее великой державой, подпишут двадцать деклараций о партнерстве ради модернизации и не выйдут из зала, как это было на саммите Россия-НАТО в Бухаресте в 2008 г., даже если российский лидер назовет их другого «особого» партнера — Украину — несуществующим государством. Но они крайне неохотно идут на реальные уступки и издержки.

Повторю, разговор в любой случае был бы сложным. Но настойчивая, и даже резкая, тональность дискуссии заставила бы европейцев наконец понять, что для российского руководства безвизовый режим действительно приоритет.

А сегодня, берусь утверждать, уверенность в том, что Москва реально стремится к отмене виз, отсутствует не только среди «брюссельской бюрократии», но и в экспертном сообществе. Более того, существует мнение, что на самом деле российский истеблишмент чувствует себя в нынешней ситуации вполне комфортно.

Для сомнений есть как минимум четыре причины.

Во-первых, для людей, которые, собственно, должны вести переговоры, безвизовый режим существует уже более трех лет. Чиновники с обеих сторон не любят, когда об этом говорят вслух, но российско-еэсовское соглашение о визовой либерализации ввело безвизовый режим для обладателей дипломатических и служебных паспортов. Была ли эта договоренность достигнута по инициативе Москвы или Брюсселя, вопрос непринципиальный. Принципиально то, что люди, у которых и раньше проблем с визами не возникало, окончательно утратили персональную мотивацию, которая многое значит в современном мире. Естественно, подразумевается, что к частным поездкам этот режим неприменим, но на практике довольно трудно отделить одно от другого.

Во-вторых, непонятно, насколько Россия готова трактовать понятия «безвизовый режим» и «свобода передвижения» как синонимы. Для европейцев это очевидно. Если вы легально въехали в страну, это означает, что вы въехали в страну, а не в отель на территории одного города. Это означает отсутствие регистрации, свободу останавливаться у друзей, не отмечаясь в полиции, а о понятии «погранзона», которая может тянуться на десятки километров, в Европе и не слышали. В России все ровно наоборот, и ссылки, что точно такой же режим применяется и к собственным гражданам, никого не интересуют. Если Москва намерена заниматься безвизовыми переговорами всерьез, она должна быть готова к глубокой либерализации внутренних правил передвижения. А раз такой готовности пока нет, думают европейцы, то и разговаривать не о чем.

В-третьих, пока Россия находится за визовым занавесом, весьма вероятно, что за этим же занавесом еще долго будут находиться и другие страны СНГ, и это будет объективно препятствовать дальнейшему ослаблению роли России на постсоветском пространстве. Дайте Украине и Белоруссии безвизовый режим с ЕС, даже одновременно с Россией, и резкий рост симпатий к Европе в этих странах станет неизбежным, а за ним и общая дальнейшая переориентация.

В-четвертых, сегодняшняя публичная позиция Москвы очень выигрышно смотрится внутри страны. Если ЕС пойдет на смягчение визовых правил — хвала российской дипломатии. Если нет — всегда можно вбросить в общественную дискуссию тезис о неконструктивности ЕС, его недоброжелательности по отношению к россиянам, тем более что поводов для поддержки этого тезиса у многих посетителей западных консульских учреждений достаточно. А делать при этом ничего не надо. Достаточно лишь повторять, что Россия и дальше будет добиваться безвизового режима.

Если российское руководство действительно хочет обеспечить гражданам страны свободу въезда в Европу и готово сделать для этого со своей стороны все возможное, вполне возможно перевести нынешний вялотекущий диалог в активную фазу. Для этого стоит предложить всем 27 странам — членам ЕС по отдельности высказать свое отношение к вопросу в терминах «да или нет», четко обозначив при этом, что именно этот ответ Москва будет считать критерием подлинности заверений в партнерстве. На самом деле перечень государств, публично поддерживающих безвизовый режим с Россией или занимающих нейтральную позицию, и сегодня не такой уж короткий, хотя в нем, к сожалению, действительно нет завсегдатаев довильских и аналогичных встреч «на двоих» или «на троих», которые, в конечном счете, и будут принимать решение.

А заодно россияне бы узнали, действительно ли мы всерьез нацелены на массовое расширение контактов с Западом или все-таки так, для поддержания разговора.