Майкл Макфол-Профессор, специальный помощник президента США, старший директор по России и Евразии Совета национальной безопасности США

«Демократия, говорил Уинстон Черчилль, — наихудшая форма правления. Если не считать всех остальных». И опросы общественного мнения свидетельствуют: большинство людей в мире согласны с ним.
Во-первых, только демократия позволяет создать такую институциональную конструкцию, которая заставляет правителей быть подотчетными своему народу. Как минимум потому, что, борясь за голоса избирателей, дабы остаться у власти, правители вынуждены учитывать запросы своих граждан. В тех режимах, где правителям поддержка общества не нужна, они скорее будут ориентироваться на узкие группы интересов — будь то семья, армия, муллы или Коммунистическая партия, от которых, собственно, и зависит выживаемость этих правителей. Поэтому неудивительно, что при прочих равных народ в странах с демократической формой режима живет лучше и богаче, чем в автократиях.
Во-вторых, демократические институты предотвращают злоупотребления, меньше допускают неэффективное управление и позволяют избавиться от коррумпированных и неэффективных лидеров. Массовый террор, голод и геноцид случаются в автократиях, и никогда — в демократиях.
В-третьих, демократия поощряет политическую конкуренцию, что способствует приходу в правительство более профессиональных бюрократов. Так же как рыночная конкуренция приводит к более качественной продукции, политическая создает лучших лидеров, лучшие идеи и организации. И уж по крайней мере демократия обладает механизмом избавления от плохих или некомпетентных правителей, механизмом, которым автократии похвастаться не могут.

Все сложнее, когда вопрос касается экономического роста. Что скорее позволяет вывести людей из бедности: демократия или автократия? По этому вопросу до сих пор существуют разногласия. Аргумент сторонников авторитарной модернизации: выбирая между боїльшим куском хлеба и свободой, люди предпочитают первое. И действительно: в 1930-е годы, когда демократический Запад страдал от крайне тяжелой и болезненной экономической депрессии, диктаторский режим в Советском Союзе занимался реорганизацией национальных ресурсов, что привело к значительным темпам экономического роста. В 60–70-е годы авторитарные режимы «азиатских тигров» — в Гонконге, Тайване, Сингапуре и Южной Корее — предоставили пропонентам идеи авторитарной модернизации дополнительные аргументы. Сегодня они приводят в пример и китайское экономическое чудо как альтернативу демократическому развитию.

Цена

Но так ли на самом деле все просто? Если заглянуть в историю, мы увидим: ни одна демократическая страна не переживала таких огромных экономических и социальных издержек, как, например, СССР времен сталинизма, Китай времен маоизма или Камбоджа, когда там правили красные кхмеры Пол Пота. Да, конечно, демократические страны пережили Великую депрессию и время от времени сталкиваются и с кризисами, и с рецессиями. Но их частота, глубина, масштаб значительно меньше, чем в странах с авторитарным способом правления. Исследования показывают: «за последние 40 лет автократии в два раза чаще испытывали экономические потрясения (уменьшение ВВП на душу населения на 10% и больше), чем демократии», — утверждают такие известные политэкономисты, как Морт Холперин, Джозеф Сигл и Майкл Вайнстайн.* * Morton Halperin, Joseph Siegle, Michael Weinstein, The Democracy Advantage. How Democracies Promote Prosperity and Peace. New York: Routledge, 2005, стр. 17. И понятно почему: дурные решения, которые в итоге ведут к экономическому коллапсу, случаются в демократиях значительно реже.
Но есть и другие факторы. Как правило, демократические режимы позволяют большую свободу торговли, лучше способны аккумулировать человеческий капитал, а это тоже способствует экономическому росту и созданию процветающей страны. Напротив, авторитарные правители, ответственные прежде всего перед богатым меньшинством, скорее будут действовать в их интересах, наживаясь на остальных группах общества. В таких режимах существует стимул извлечь максимальные излишки для использования их в своих собственных целях, а не для благоденствия населения в целом.
Не случайно старейшие демократии в мире являются одновременно и богатейшими странами (см. таб­лицу): лишь 2 из 25 стран, занимающих самые высокие позиции по Индексу человеческого развития, — Гонконг (если его до сих пор считать независимой политической единицей) и Сингапур, не являются демократиями.
Подъем западного мира, конечно, произошел в результате переплетения целого ряда факторов, но важнейшим было то, что демократические институты в таких, например, странах, как Великобритания, США, Нидерланды, ограничивая правителей, сумели создать условия для защиты прав собственности, а это, в свою очередь, оказало решающее влияние на формирование рынка и его рост.
„
За последние 40 лет автократии в два раза чаще
испытывали экономические потрясения
(уменьшение ВВП на душу населения на 10% и больше),
чем демократии
”
Две Америки

В этом смысле показательно сравнение Северной Америки (США и Канада) с Южной. Двести лет назад обе Америки имели сходный объем богатств. Сто лет назад уровень жизни в Аргентине и США был примерно равным. Однако в начале XIX века Латинская Америка стала отставать от Северной по темпам экономического роста. И это отставание продолжается до сих пор, а разрыв только увеличивается. И причина тому — разница в устройстве политических институтов, как заметил нобелевский лауреат Дуглас Норт с соавторами: демократические институты США обеспечивали стране стабильное развитие, в то время как испаноязычную Америку сотрясали гражданские войны, а экономические ресурсы тратились на поддержание армий диктаторов и охранение последних. Нестабильность не позволяла сформировать институты, а это, в свою очередь, стреножило развитие частного сектора. «Последствия всего этого были катастрофичны», — пишет Норт.* * Douglass North, William Summerhill, and Barry Weingast, «Order, Disorder, and Economic Change: Latin America Versus North America,» in Bueno de Mesquita and Root, eds., Governing for Prosperity, pp. 17–58.
Профессор Нью-Йоркского университета Адам Пшеворский с соавторами в работе, посвященной взаимоотношению между формой правления в той или иной стране на отрезке времени 40 лет и экономическим ростом, пришел к выводу, что нет оснований утверждать, что диктатуры предпочтительнее для экономического развития: «Дилеммы демократия или экономика не существует, в том числе и в бедных странах».* * Adam Przeworski, Michael Alvarez, Jo’se Antonio Cheibub, and Fernando Limongi, Democracy and Development, Cambridge University Press, 2000, стр. 103.
К схожему выводу пришли и другие ученые. Например, Джон Хелливелл, почетный профессор экономики Университета Британской Колумбии (Канада), также утверждает, что «демократии ровно так же, как авторитарные режимы, способны перераспределять ресурсы и средства таким образом, что это позволяет расширять рынки, способствовать экономической экспансии и экономическому росту».* * John F. Helliwell, Empirical Linkages Between Democracy and Economic Growth, British Journal of Political Science, vol. 24, no. 2, pp.225–248.
Таким образом, аргументы тех, кто полагает, что для экономического развития более пригодны авторитарные способы правления, не подтверждаются целым рядом самых серьезных современных исследований.


Китайский эксклюзив

Ну а как же быть с Китаем? В течение последних 30 лет автократический Китай поддерживал 10-процентный годовой прирост своей экономики, став таким образом самой быстроразвивающейся экономикой в мире. Этот рост происходил исторически беспрецедентными темпами: экономика Китая увеличилась в 8 раз, а доход на душу населения вырос с $151 в 1978-м до $1,740 в 2006-м. Еще ни одной демократии не удалось показать такие темпы роста.
Однако не существует общего правила, согласно которому при автократии обеспечен рост. На каждый Китай Дэн Сяопина найдется Заир Мобуту Сесе Секо; на каждый Сингапур — Бирма; на каждую Южную Корею — Северная Корея; на каждую Уганду — Зимбабве. В гонке за экономический рост между развивающимися странами автократии — как зайцы и змеи, тогда как демократии больше похожи на черепах. В среднем при демократиях рост происходит медленнее, чем в самых успешных автократических государствах, но куда более эффективно, чем при большинстве автократических режимов. Даже в Китае роль автократии в активизации экономического роста не до конца ясна. Вдохновленный слоганами вроде «большой прыжок вперед» и «культурная революция», автократический Китай в 50–60-е годы показал совсем иные экономические результаты, включая голод, разруху и смерть миллионов невинных людей. Голод 1961 года в Китае по праву считается крупнейшей рукотворной катастрофой в истории человечества.* * По официальным данным, погибли 15 млн человек, по оценкам независимых исследователей — от 20 до 43 млн. Так что даже в Китае автократия не могла служить гарантией экономического роста. И в самом деле, устранение государства из экономики, а не его руководящая длань, позволило стартовать этому невероятному процессу стабильного роста на протяжении последних тридцати лет. Либеральные политические реформы, включая расширение сельского самоуправления, усиление парламента, введение системы обязательного ухода на пенсию чиновников и ослабление контроля над СМИ и гражданским обществом, «либо создали условия для роста китайской экономики, либо шли рука об руку с ним, но никак не были следствием экономического успеха», — пишет профессор Яшенг Хуанг в своей статье «Следующее азиатское чудо». Профессор Барро также приходит к выводу, что в тех диктатурах, где у людей появляется больше политических прав, это приводит к росту инвестиций и экономическому росту.* * Robert Barro, Determinants of Economic Growth: A Cross-Country Empirical Study, NBER Working Papers 5698, 1996. И причина тому все та же — ограничение власти правителей дает экономические выгоды.

Трудности перехода

Наконец, какова роль демократии в странах с переходными режимами? Существует точка зрения, что переход от авторитарного режима к демократическому неизбежно связан с ухудшением жизни людей. Логика тут следующая: демократические лидеры не способны проводить необходимые, но болезненные реформы, потому что они боятся гнева своих избирателей. В результате в ход идут популистские меры, которые наносят ущерб экономике. Авторитарные же режимы, утверждают сторонники этой точки зрения, защищенные от давления избирателей, более эффективно мобилизуют ресурсы, сокращают расходы бюджета и проводят таким образом необходимые реформы, даже если таковые наносят ущерб населению в кратко­срочной перспективе. В соответствии с этой моделью политическая конкуренция должна быть ограничена ради целей экономического развития. В качестве примера обычно приводят режим генерала Пиночета в Чили и коммунистический Китай. Однако исторический опыт говорит не в пользу такого упрощения. Самые серьезные межстрановые исследования, которые охватывают отрезок времени в несколько десятилетий, опровергают эту столь популярную гипотезу. Результаты показывают, что развитие по демократическому пути дало весьма позитивный успех в странах с переходными экономиками, причем особенно именно в беднейших странах, а также в тех, где существуют серьезные межэтнические конфликты. И та же причина: демократические институты способствуют снижению нестабильности, которая является неизбежным спутником переходного периода.
Другими словами, тезис, что автократии создают лучшие условия для экономической модернизации, не подтверждаются эмпирическими исследованиями. А это значит, что лишение людей права выбирать себе власть не может быть оправдано целями экономического роста.

И ЕЩЁ---В Ярославле Майкл Макфол встретился с первым заместителем главы Администрации президента России Владиславом Сурковым. Они оба возглавляют рабочую группу по развитию гражданского общества. О чем говорили — осталось за закрытыми дверями. Но те, кто знает Макфола не первый год, убеждены, что свое удивление — назовем это так — очередным осуждением на четверо суток правозащитника Льва Пономарева (с ним помощник президента США рассчитывал 8 сентября позавтракать в резиденции посла США в России, но лидер движения «За права человека» в это время завтракал на нарах) профессор, безусловно, выразил. Сурков же — для прессы — ответил на доклад Макфола, который вы читаете, следующим образом: «В России есть своя демократия, и она такого качества, какого она есть». А накануне этой пикировки с главным кремлевским идеологом Майкл Макфол побывал в редакции The New Times.