Александр Скобов

В либеральной оппозиции можно выделить три основных точки зрения по вопросу об отношении к, условно говоря, «красным», то есть к тем политическим силам, которые ассоциируют себя с красным цветом и в политической идеологии которых важнейшее место занимает борьба с социальным неравенством. (Я начал разговор об этом в статье на гранях.ру, получившей там подзаголовок «Левый марш для либералов». Отсюда и название этой статьи).

Эти точки зрения тезисно можно сформулировать так:

1. «Красные» стремятся к восстановлению советского тоталитаризма. Их приход к власти – большее зло по сравнению с путинским режимом. Какое бы то ни было сотрудничество с ними недопустимо. В случае реальной угрозы их победы возможна поддержка нынешней власти.

2. Возможна «ситуативная» кооперация с «красными» по отдельным вопросам защиты прав и свобод, в том числе и совместное участие в протестных акциях. При этом необходимо осознавать, что политические цели либералов и «красных» противоположны, не ослаблять жесткой идеологической конкуренции с «красными». Любой свой шаг проверять на предмет «а не содействует ли это усилению их позиций»? Какие-либо формальные коалиции с «красными» и формальные обязательства перед ними нежелательны.

3. В политических целях либералов и «красных» на обозримую историческую перспективу больше общего, чем различного. Существует объективная основа для сотрудничества не только в деле разрушения путинского режима, но и в деле строительства новой демократической России, в том числе и на правительственном уровне. Коалиция желательна, а идеологическую и политическую конкуренцию с «красными» необходимо добровольно ограничить. Не только абсолютно недопустима какая бы то ни было поддержка режима против «красных», но вполне возможна поддержка «красных» против режима. Вот эту третью позицию я и хочу обосновать.

Единственную угрозу возрождения тоталитаризма я вижу в сохранении путинского режима. Именно в этом направлении он и эволюционирует медленно, но верно, как это прекрасно показал в своих статьях Дмитрий Шушарин. Причем ни в какую другую сторону он эволюционировать не может. Все прочие политические субъекты современной России заинтересованы в сломе механизмов, позволяющих путинской правящей элите манипулировать обществом и обеспечивать свою несменяемость, то есть объективно заинтересованы в расширении демократии и политической свободы. И если либеральная оппозиция стремится именно к слому рычагов манипулирования, а не к овладению ими, не к тому, чтобы самим занять место путинских манипуляторов, союзником для нее является любой, кто готов эти рычаги ломать.

Рычаги и механизмы эти давно известны и описаны. Например, законодательство о выборах и партиях, антиэкстремистское законодательство и т.д. Все то, что Владимир Рыжков назвал в блоге Эха Москвы «инфраструктурой сохранения статус-кво». Слом этой инфраструктуры может произойти лишь в результате массового протестного движения. Это движение вынудит правящую клику либо уйти от власти «добровольно-принудительно», либо сделать такие уступки, которые приведут к потере ею контроля над ситуацией и опять же отстранению ее от власти в течение достаточно короткого срока (от полутора-двух лет до нескольких месяцев). Переворот может произойти и в формально конституционных рамках. В условиях нарастающего распада режима среди депутатов-заединщиков найдется не меньше перебежчиков, чем в свое время из КПСС.

Движение протеста неизбежно выдвинет лозунги обуздания произвола чиновников в погонах и без погон, правовой защищенности граждан, независимости судебной системы, честных и справедливых выборов, свободы средств массовой информации, то есть лозунги объективно демократические, сводящиеся к подчиненности власти обществу. Все участвующие в протестном движении группы будут использовать эти лозунги и в той или иной степени воспринимать их сами. В условиях массового подъема общественной активности ни одна политическая сила, которая окажется у власти, не сможет эти лозунги игнорировать. Ни одна политическая сила не сможет быстро восстановить разрушенную в результате переворота «инфраструктуру сохранения статус-кво». Вспомним, что на выстраивание системы манипулятивной «управляемой демократии» у нынешней правящей олигархии ушло примерно полтора десятилетия.

Поэтому приход во власть любой из существующих сегодня в России значимых политических сил будет означать шаг от имитационной демократии к демократии подлинной. Это относится и к так называемым системным партиям, сегодня оппозицию лишь имитирующим: справедливцам, КПРФ, при определенных условиях – даже и к ЛДПР (или хотя бы к ее части). Причем весьма вероятно, что в момент крушения режима власть упадет в руки именно этих партий, как она упала в руки думской «оппозиции Его Величества» в Феврале 1917 года. Другое дело, что дальше они либо будут вынуждены очень быстро перестраиваться, либо очень быстро распадутся, как «Единая Россия», и полностью сойдут с политической арены. Но на сегодняшний день нельзя не учитывать людские и материальные ресурсы этих партий, ни их легитимный парламентский статус, что немаловажно для сохранения правопреемственности при переходе власти.

С другой стороны, либералами сильно преувеличивается опасность того, что протестное движение устремится в тоталитарное русло. Даже та часть общества, которая видит выход в установлении некоей «твердой власти» (которую эта часть общества представляет весьма туманно и понимает прежде всего как направленную против злоупотреблений все той же власти), не поддержит восстановление однопартийной системы, идеологической цензуры и прочих атрибутов тоталитаризма. Подобных требований не выдвигает ни одна заметная политическая сила, в том числе и среди «красных». Мобилизационные «опричные» проекты в оппозиции абсолютно маргинальны.

Опыт преодоления авторитарно-олигархических режимов XX века показывает, что в борьбу с ними немалый вклад вносили противники социального неравенства, т.е. «красные», причем наибольших успехов удавалось достичь тогда, когда сторонники буржуазной демократии объединяли с ними усилия. Движение против социального неравенства в той или иной форме неизбежно будет влиятельной и активно действующей политической силой в современной России, и оно потенциально может сыграть важную позитивную роль в переходе к демократии. Формы, в которые это движение может вылиться, будут зависеть от многих факторов и конкретных исторических обстоятельств, в том числе и от того, какие отношения у него сложатся с другими политическими силами. Различные политические силы всегда находятся во взаимодействии и влияют друг на друга. В этом взаимодействии и взаимовлиянии и вырабатываются политические программы и лозунги, которые определяют политическую повестку дня.

Для сотрудничества либералов и «красных» в сегодняшней России есть объективная антиавторитарная и антиолигархическая основа. Однако такому сотрудничеству противится значительная часть как либералов, так и традиционных «красных». Противится потому, что пребывает в плену у устаревших идеологических догм и взаимных исторических обид. И, тем не менее, существуют и либеральные, и леворадикальные организации, которые имеют немалый опыт достаточно продуктивного взаимодействия. Их молодые активисты, как правило, свободны от комплексов «стариков» и давно научились не шарахаться друг от друга. На базе этих групп и может консолидироваться то коалиционное ядро, которое будет показывать всем остальным оппозиционным силам пример самой возможности сотрудничества, его рамки и в момент подъема протестного движение увлечет их на этот путь.

Для формирования такого твердого ядра важно, чтобы в самой либеральной оппозиции четко обозначилось свое ядро, ясно осознающее и готовое открыто декларировать следующее:

1. Никакой «маленькой медведевской (или пупкинской, или тютькинской, не суть) оттепели сверху» мы не ждем (вся логическая конструкция противников сближения с «красными» основана исключительно на осознаваемом или неосознаваемом ожидании такой «оттепели»). Приход к власти «красных» предпочтительнее сохранения путинского режима, и если это окажется кратчайшим путем к его смене, им можно и нужно посодействовать. Пора перестать оглядываться на то, кто кого переигрывает в оппозиции, и понять, что усиление любого оппозиционного течения сегодня выгодно всем, а главное, полезно делу демократии. Выдавить из себя по капле политическую ревность.

2. Мы готовы поддерживать с «красными» партнерские, товарищеские, лояльные отношения вплоть до создания формальной коалиции с совместной правительственной программой переходного периода. Нам может быть по пути, как минимум, до Учредительного собрания, а возможно и после. Причем коалиционная власть в послепутинский период наиболее предпочтительна, так как является дополнительной гарантией от поползновений какой бы то ни было одной политической силы восстановить «инфраструктуру сохранения статус-кво».

3. Мы готовы согласиться на определенные меры «социального выравнивания», даже если с точки зрения ортодоксальных либеральных теорий они будут выходить за границы экономической целесообразности. Либералы любят поучать социалистов присказками вроде «бесплатный сыр бывает только в мышеловке». Так вот за демократию, политическую свободу и правовое государство придется заплатить.

То есть это ядро либеральной оппозиции должно иметь четкую социал-либеральную ориентацию, как минимум, не правее партии «Яблоко», и отличаться от этой партии лишь радикально внесистемной тактикой и готовностью к союзу с «красными». Конечно, для многих либералов такое сегодня неприемлемо. Но с точки зрения перспектив развертывания демократического движения раскол либеральной оппозиции по вопросу об отношении к «красным» предпочтительнее конфронтации между либеральной оппозицией в целом и «красными» в целом. В конце концов, есть люди, которые бывают полезнее, когда они в лагере противника.