Дионис Каптарь

Постоянный представитель РФ при ЕС Владимир Чижов разъяснил, почему Евросоюз пока не готов к безвизовому режиму с Россией. Да, здесь есть целый ряд моментов технического свойства, например внедрение биометрических паспортов. Но, оказывается, дело этим не исчерпывается.

«Однако мы реалисты и понимаем, что в основе позиции ряда стран ЕС присутствуют политические моменты, которые влияют на готовность ЕС к безвизовому режиму. Но мы над этим работаем. Когда наши партнеры будут готовы к безвизовому режиму, я гадать не буду»,— цитирует Чижова РИА «Новости».

Понятно, что высокопоставленный представитель нашей страны делает заявление в рамках дипломатического этикета и его формулировки достаточно обтекаемы. Но вряд ли кто-то не догадывается, что за этими словами скрывается признание в духе «Европа нас не ждет». То есть сколько ни говорили в свое время про «Общеевропейский дом», сколько ни мечтали о «возвращении в цивилизованный мир», а реальность как опровергала грезы прекраснодушных западников-фантазеров, так опровергает до сих пор.

Конечно, сейчас по сравнению с концом 80-х — началом 90-х прозападнических иллюзий в нашей стране резко поубавилось. И, кстати, Чижов аккуратно, корректно, но, по сути, назвал вещи своими именами. Политика – вот что на самом деле препятствует отмене виз для россиян. Что только Россия ни делала, на какие уступки ни шла, а своей для Запада так и не стала. Раньше говорили, что, мол, идеология у нас подкачала, так сказать, строим социализм-коммунизм, а это Западу не нравится. Но вот уже нет социализма, и СССР не найти на современных картах мира, а противоречия между Россией и Западом сохраняются.

Впрочем, а разве могло быть иначе? Разные у нас интересы, разные цели, и, как отмечают многие эксперты, этот фактор объективен. Его не преодолеть росчерком пера, не замаскировать красивыми лозунгами о партнерстве и сотрудничестве. Если углубиться в историю, то власти нашей страны и до перестройки пытались проводить политику сближения с государствами Запада. Порой даже добивались некоторых тактических успехов, но по большому счету всегда в этом деле нас подстерегала неудача.

С одной стороны, Россия слишком крупная величина, чтобы ее принять в Западный мир, а с другой — Запад прагматичен и суров. Там привыкли действовать по схеме, которую упрощенно можно свести к формуле «побольше взять, поменьше дать». И если уж когда-нибудь ЕС все-таки согласится на безвизовый режим, то наверняка потребует от нашей страны очень существенных уступок.

Конечно, дело руководства страны взвесить все «за» и «против», но будет крайне неприятно, если Москва вновь наступит на те же грабли, что и в печально известный «перестроечный период» сдачи всего и вся. Есть все-таки основания надеяться, что нынешняя России уже не та, что раньше, и реванш прозападных сил невозможен. По крайней мере в обществе многие понимают, что наша страна должна рассчитывать на свои собственные силы, а не на благосклонность иностранцев. Кто не уважает сам себя, того не уважает никто, поэтому односторонние уступки для нас неприемлемы.

О том, почему до сих пор между Россией и ЕС нет безвизового режима, размышляет вице-президент Академии геополитических проблем Константин Соколов:

— «Прозрение» Чижова лишний раз подтверждает, что интегрировать Россию в Западную цивилизацию европейцы не планируют. Исторические примеры на эту тему тоже хорошо известны — когда другие страны шли против геополитического течения, пытаясь выстроить некие особые отношения с Европой.

Наглядный пример — Турция. Со времен Ататюрка Турцию пытались интегрировать в Западную цивилизацию. И вот сейчас турки вынужденно отходят от этого. Почему? Да потому что ничего не получилось. Но по дороге в Европу турки растеряли своих союзников, перессорились с окружающим их страну исламским миром. И в результате остались ни с чем.

То же самое касается России. Все идеи о том, что мы будем вместе, интегрируемся в Европу, просто противоречат известной научной логике, геополитической теории.

По моему мнению, международное сообщество находится сейчас на пороге резкого изменения ситуации. Напряженность может расти сразу по нескольким линиям, а в условиях роста напряженности ожидать каких-то мер открытости не приходится.