Людвиг Витгенштейн в СССР:

где же его "Жёлтая тетрадь"?

 

В декабре сего года отмечается 60-летие выхода в свет книги Л.Витгенштейна "Философские исследования".

  

Это первый повод для данной публикации.

 

Второй повод - годовщина со дня рождения И.В.Сталина, чьё правление имеет отношение к пребыванию австрийско-британского философа в СССР и таинственной судьбе его пропавшей рукописи, которую я здесь называю "Жёлтая тетрадь".

Впервые об этой рукописи сообщается в статье  Л.З.Горнштейн "Людвиг Витгенштейн в Ленинграде" ("Общественные науки и современность", 2001, № 2). В ней Людмила Зиновьевна, психолог из Санкт-Петербурга, излагает содержание рассказа своей матери Татьяны Николаевны Горнштейн о некоторых эпизодах пребывании Витгенштейна в СССР и о рукописи, переданной ей философом и утраченной в результате ареста её обладательницы.

Из этой и статьи и других публикаций, вышедших в последние годы, отечественный читатель узнаёт некоторые факты о пребывании Витгенштейна в нашей стране.

Как пишет Вадим Руднев в послесловии "Божественный Людвиг" к переведенным им "Избранным работам" Витгенштейна (М., 2005), философ в 1934 г. принял решение уехать на постоянное жительство в СССР:

 

"Политически Витгенштейн был настроен достаточно левым образом. Он одобрял коммунистический режим, хвалил Сталина за то, что тот "дал людям работу". Вполне позитивно отзывался и о Ленине, говоря, что, несмотря на то, что философские сочинения Ленина - бред, "он все же хотел что-то сделать". ...Он прибыл в Ленинград 12 сентября [1935 г.]. Здесь он посетил Институт народов Севера, а также отдал визит университетскому профессору философии Татьяне Горштейн".

Т.Н.Горштейн вспоминала об их встречах и судьбе тетради, подаренной ей гостем:

"Я тогда работала директором университета культуры для партактива, назначил меня сам Киров, хотя я никогда не была членом партии, как и мой учитель В.Асмус. ...Я пользовалась полной свободой приглашать с лекциями и выступлениями, кого считала нужным, и самые известные и яркие люди того времени участвовали в работе этого университета, а многие даже останавливались в моем доме. Впоследствии все это назвали цениром контрреволюционной троцкистской деятельности. После ареста один из сочувственно относящихся ко мне следователей (из бывших слушателей этого университета) заметил: "Разве можно в наше время жить таким открытым домом". Очевидно, нельзя было приглашать в дом и Витгенштейна, ноя это сделала".

 "Большой спорщик, он затеял со мной пылкую дискуссию на близкие мне в науке темы. ...Зашел разговор о его текстах, которые записывались им в отдельные тетради. Я сказала, что мне очень интересно познакомиться хотя бы с одной из этих тетрадей. Неожиданно для меня он предложил выслать мне одну из них. И, действительно, вскоре после его отъезда я ее получила, к сожалению, не помню какую, кажется, желтую (они различались по цвету и соответственно назывались: "синяя", "желтая" и т.д.). Тетрадь пришла незадолго до ареста и чудом не попала в изъятые при обыске рукописи, сохранившись у родственников".

Это было в 1936 г. Витгенштейн, как известно, вернулся в Англию, отказавшись от кафедры в Казанском университете и давно задуманной им экспедиции к народам Севера.

"После возвращения в Англию Витгенштейн ни с кем не обсуждал свою поездку в Россию", - пишет В. Руднев.

А  Т.Н. Горштейн, вернувшись из заключения в 1946 г., нашла тетрадь и успела сделать более половины перевода текста. Но в 1949 г. ее неожиданно вторично арестовали и отправили в ссылку в Красноярский край, где она пробыла до смерти Сталина. За считанные минуты до ареста Татьяна Николаевна успела спрятать тетрадь в медицинском архиве Владимирской больницы, где она тогда работала.

 

"Вернувшись из ссылки и поселившись в Москве (вернее, под Москвой, так как еще не было ни ХХ съезда, ни реабилитации), я смогла устроиться на работу в Институт истории естествознания и техники (нелегально, под чужим именем). К Витгенштейну в это время проявляли большой интерес, и мой рассказ о встрече с ним , а особенно спрятанной тетради, поражал воображение, поскольку нашлось уже 4 тетради, а известно, что всего их было пять. Пятая оказалась похороненной в медицинском архиве...".

 

    Несколько экспедиций во Владимир, организованных энтузиастами, закончились безрезультатно.

Л.З.Горнштейн вспоминает ещё один эпизод, связанный с пребыванием Л.Витгенштейна в Ленинграде:

 

"Как-то к маме обратился философ Олег Дробницкий с письмом, текст которого сохранился. Я привожу его полностью:

  

Мама в то время болела, но Дробницкому ответила (никаких "особых соображений" не было), и я под диктовку печатала ее письмо".

 

(Помещенный здесь скан документа получен мною от ныне покойной Лады Николаевны Любинской, работавшей на кафедре философии Московского инженерно-физического института. Она  была знакома с Л.З.Горнштейн и слышала её рассказы, нашедшие отражение в статье).

 

Л.Н. Любинская

 

  Думаю, что английский философ Морис Корнфорт, запросивший информацию о пребывании Витгенштейна в СССР, получил в 1969 г. ответ от Дробницкого, содержавший рассказ Т.Н.Горнштейн, много раз слышанный её учениками и дочерью и, видимо, изложенный в письме, написанном под диктовку. Каждый раз этот рассказ предварялся словами: "Однажды я встречалась с гением".

Интересно, что в том же 1969 г. была опубликована работа Витгенштейна "О достоверности". Возникает соблазн предположить, что это и есть та самая "Жёлтая тетрадь". Но, полагаю, что, скорее всего это не так, иначе Т.Н.Горштейн об этом была бы, наверное, извещена.

О чём же писал божественный Людвиг в необнародованной книге? В рассказе матери, записанной Людмилой Зиновьевной, об этом не говорится.

Можно, на мой взгляд, предположить, что это была одна из подготовительных работ к книге "Философские исследования". Известно, что в 30-е годы Витгенштейн отходит от логического атомизма, с позиций которого написан его "Логико-философский трактат" (1921), и закладывает основания лингвистического позитивизма, наиболее полно и глубоко изложенного в его главной посмертно опубликованной в 1953 г. работе.

Именно с 1937 г., после возвращения из СССР, он перешёл к рассмотрению языка как орудия общения между людьми. Не исключаю, что изучение русского языка ещё до поездки в нашу страну, живое погружение в среду россиян, русскую культуру, основанной на общении, утвердило его в этих новых убеждениях, формировавшихся ещё в кембриджский период, и повлияло на развитие им новой парадигмы:

"Говорю, следовательно, существую".

 

Наконец, о роли сталинского режима в судьбе несостоявшегося "русского проекта" британского философа и исчезнувшей бесценной рукописи гения.

Из цитируемого выше рассказа явствует, что после убийства Кирова, при котором была возможна свобода мысли и общения в северной столице, последовали репрессии, уничтожившие эту относительную свободу и явившиеся непосредственной причиной нанесения серьёзного ущерба мировой и отечественной философии.

Божественный Людвиг был не только верующим человеком, но и мистически мыслящим философом ещё в ранний период, а в поздний - мыслящий ещё и диалогически. Очевидно, что он разочаровался не только в неопозитивистском проекте, но и той реальности, с которой он столкнулся в СССР, вопреки его ожиданиям и впечатлениям от встреч с настоящими философами.

 

@vlad_falco  

© В.И. Фалько, 2013