Мой старый-старый рассказ. Несколько обновленный.
- Позвони мне, как только приедешь! – он крепко держал ее ладонь и периодически сжимал, да так сильно, что девушка невольно морщилась от боли.
- Я могу звонить на каждой станции, где мы будем останавливаться, - она аккуратно высвободила ладонь и слабо улыбнулась.
- Ну, это уже лишнее, - Игорь тоже улыбнулся, - но как приедешь…
- Я обязательно тебе наберу! – закончила она за него.
- Молодец! Правильно, - молодой человек бросил взгляд на часы. – Так, еще пять минут. Деньги на телефон я тебе положил, здесь проблем быть не должно. Поезд приходит в девять ноль пять утра, так что тебе только полдня сегодня перекантоваться, а ночью выспишься. Я так не хочу отпускать тебя! – неожиданно пробормотал он и порывисто обнял Ольгу.
Вокруг них сновали люди с сумками, тюками и чемодана¬ми. Стоял обычный вокзальный ажиотаж и гвалт. Казанский вокзал работал в штатном режиме. Проводники неторопливо и внимательно изучали билеты пассажиров. Последние, как и положено суетились, таскали по вагонам свои пожитки, прощались и плакали, обменивались обещаниями звонить и писать. Чемодан Ольги, собранный в большой спешке, теперь спокойно дожидался ее в купе.
- Так, а где твоя сумочка? - он так же неожиданно выпустил ее из объятий и осмотрел с ног до головы. – Ты что, оставила ее в купе?!
- Да что с ней случится? – Ольга беззаботно тряхнула каштановой шевелюрой. – У меня соседка, милая женщина лет 60-ти. Она обещала присмотреть.
- Оля! Меня просто поражает твоя безалаберность! – отчеканил Игорь. – Мы знакомы уже три года, а я до сих пор не могу к этому привыкнуть! Как можно доверять совершенно незнакомым людям?!
- Не три, а три с половиной, но для вас, мужчин, это не важно, - улыбнулась Ольга. – Да, я безалаберная! Да, я верю людям! И когда-нибудь мне придется за это расплачиваться. Но у меня при встрече с незнакомыми людьми срабатывает презумпция невиновности – если человек не успел сделать мне ничего плохого, значит он нормальный, ему можно верить.
- Ты ненормальная! – вздохнул Игорь и снова обнял ее.
Она уткнулась головой в мускулистое плечо.
- Я прилечу, как только смогу.
- Не переживай, может, я вернусь раньше, чем ты закончишь свой проект. Лишь бы маму выписали.
- Я люблю тебя! - путаясь в ее растрепанных волосах, прошептал он.
- И я тебя тоже! - эти слова она сказала, уже стоя в тамбуре.
Поезд незаметно тронулся и медленно покатился вдоль перрона. Она скользнула к окну вагона. Высокий молодой человек в светлом костюме посмотрел на часы и сделал несколько шагов, чтобы не отстать от ее окна. Но Ольга махнула рукой, и он остановился. Вагоны неторопливо проползали мимо. Девушка видела, как Игорь постоял несколько секунд, потом снова посмотрел на часы, нахмурился и решительно зашагал к входу в метро. Через мгновение пропал перрон, а вскоре в черную точку превратился и сам вокзал. Поезд неумолимо мчался вперед.
- Любовь – это страшная сила! - раздался над ухом девушки приятный, мягкий го¬лос.
Ольга повернулась и увидела перед собой крепкого молодого человека среднего роста. Взлохмаченные волосы и помятое лицо явно говорили о том, что еще совсем недавно парень сладко спал. Но карие озорные глаза уже проснулись и оживленно рассматривали девушку. Он улыбнулся и протянул руку.
- Влад, - представился он. - Очень надеюсь, что именно вас дожидается симпатичная бежевая сумочка в седьмом купе.
- Ольга, - она пожала протянутую широкую ладонь. – А почему вы решили, что это именно моя сумочка?
- Ну, это же элементарно, Ватсон! На вас бежевые босоножки, а такая девушка как вы не позволит себе взять черную сумочку, если на ногах у нее светлая обувь. Потом, я имел непродолжительный, но очень доверительный разговор с нашей милой пожилой попутчицей. Она-то и проговорилась, что хозяйка сумочки – молодая очаровательная шатенка. Ну, и наконец… - Влад сделал загадочную паузу.
- И что же наконец?
- Ну, и наконец, - он наклонился почти к самому уху, и каштановая прядь защекотала его щеку, - мне очень хотелось, чтобы это была именно ваша сумочка.
Ольга не произвольно задержала дыхание и замерла. Она лихорадочно соображала, что же ответить, но мысли от неожиданности разбежались.
- Приготовьте, пожалуйста, билеты, - попросила проводница. Она шла по вагону со стопкой белья.
Пользуясь случаем, Ольга ретировалась в купе, Влад пошел следом.
- И как ваш молодой человек решился отправить такую красавицу одну в дорогу? – спросила девушку соседка по купе.
- У него не было выхода, - улыбнулась Ольга. - Моя мама заболела, а у Игоря неотложные дела в Москве. Вот мне и пришлось его бросить одного.
- Ну что поделаешь! - Влад повел могучими плечами, которым было явно тесновато в голубой рубашке, и хитро взглянул на пожилую даму. – Но мы же с вами, Татьяна Владимировна, мы же проследим за тем, чтобы никто не посмел покуситься на эту красавицу! Лично я буду не спать всю ночь и стоять на страже у дверей купе. Обещаю пасть смертью храбрых, но не подпустить врага близко.
- А если враг в окно пролезет? – Ольга уже оправилась от своего неожиданного смятения и с интересом наблюдала за манипуляциями парня.
- Ах, черт! Про окно я забыл! – сознался Влад. – Тогда придется просидеть всю ночь у вашей кровати.
- У кровати и я могу посидеть, - улыбнулась Татьяна Владимировна. – А вы, молодой человек, пока можете занять свой пост в коридоре, нам с Олечкой переодеться надо!
- Слушаюсь, мой генерал! – Влад козырнул и вышел.
Мерное бряцанье колес настраивало на философский лад. Если погрузиться в этот ненавязчивый звук, то отдельный стук сливался в романтичную, спокойную мелодию, которая обволакивала тело, прогоняла прочь все лишние мысли, оставляя лишь желание танцевать, покачиваясь на волнах этой необычной музыки. Неспешная баллада будила образы о пилигримах и странствующих рыцарях, бродящих по свету в надежде встретить любовь и удачу, о цыганских кибитках, свободно и вольно бороздящих дороги, о легком ветре, который не знает, что такое оковы.
Но внезапно колеса давали сбой, и гармоничная мелодия рассыпалась на десятки отдельных ударов. Они, как взволнованное сердце, пытались вернуть ускользающую прелесть музыки, рассыпали отдельные ноты и не находили нужный мотив. Но через какое-то время новый ритм рождал новую, не менее прекрасную музыку. И так повторялось снова и снова, окуная человека в круговорот звуков и ощущений.
Поезд въехал в ночь. Влад не без помощи Татьяны Владимировны уговорил Ольгу поужинать с ним в вагоне-ресторане, и теперь, уже на обратном пути в купе, они застряли в тамбуре. Молодой человек курил, а Ольга стояла у двери и смотрела на мелькающие за стеклом деревья.
Теперь стук колес был каким-то усталым, безразличным ко всему, будто поезд истратил все силы, чтобы добраться до ночи, и ему самому нужен был отдых. Из последних сил вагон укачивал сонных пассажиров, выстукивая колыбельную.
- Странно, у меня какое-то двоякое отношение к поездам, - тихо произнесла девушка, - с одной стороны, я ненавижу, что они так медленно тащатся, меня раздражает этот стук. А с другой стороны, - Влад внимательно смотрел на нее, пуская сизые кольца дыма, - с другой стороны, мне нравится романтика таких поездок, спокойствие, возможность побыть наедине с собой, посмотреть на бегущие в неизвестность звезды, отдохнуть душой после суеты города. Возможность разобраться в себе. Ведь самолет такой же стремительный, как наша сумасшедшая жизнь, в нем не успеваешь задуматься.
Девушка замолчала, и опять власть захватила тишина. Казалось, она заполнила весь мир, все вокруг оплела своей сетью молчания. Сизыми кольцами дыма она клубилась в маленьком тамбуре. Но нашелся еще более властный хозяин, стремительно сокрушивший невидимую стену покоя. Резкий скрежет тормозов острой стрелой пронзил спящий поезд, который встрепенулся от неожиданности и, уронив молодых людей, замер. Влад успел поддержать девушку и крепко схватился за поручни. Состав стоял. Они приоткрыли дверь в вагон. Из купе стали показываться сонные лица пассажиров, недоумевающих о причинах, прервавших их сон.
- Успокойтесь, граждане, все в порядке, - увещевала проводница, не менее раздраженная внезапной задержкой. - Мы сейчас поедем, небольшая остановка. Саранск нас не принимает.
Люди, с трудом внимая ее словам, разбрелись по своим местам. Коридор опустел. Проводница протиснулась мимо Ольги и Влада, открыла дверь тамбура и ушла куда-то вдоль состава.
Прохладный ветерок поднялся в вагон. Он разогнал остатки таявшего дыма и наполнил тамбур новым хмельным ароматом. Поезд стоял посреди огромного луга. Даже в темноте было видно, ка¬кое разнообразие трав и цветов он вобрал в себя. Над лугом шалью расстелилось звездное небо. Но теперь крошечные бусинки никуда не торопились. Они чинно восседали на своем черном бархатном троне, образуя замысловатые связи и рисунки. Шаловливый ветерок тихо шуршал среди травы, не имея возможности внести суматоху в расположение сверкающих небесных красавиц. Мягко звучал где-то полуночный кузнечик. В одиноком кустарнике серебристым звоном заливалась какая-то бодрствующая птаха. И все это: волшебный аромат цветов, мягкий свет звезд, бархатистое стрекотание и ласковые трели – все смешалось в такой дивный коктейль ночи, что захватило душу и захотелось окунуться в этот прекрасный мир с головой.
- Почему вся истинная красота и глубина жизни заключена в чем-то очень простом и явном, а человек все равно видит ее лишь, когда ему плохо? - Влад не сразу понял, обращается ли девушка к нему или просто думает вслух. Ее зеленые глаза потемнели и смотрели на него. Пропуская проводницу, молодые люди прижались друг к другу. И сейчас, словно забывшись, так и стояли рядом.
- А тебе сейчас плохо?
- Мне? Мне сейчас хорошо.
- Так в чем же проблема? – он коснулся губами ее губ и отстранился, разглядывая ее лицо.
- Проблема в том, что потом слишком многим будет плохо, - прошептала Ольга и села на ступеньку.
- А какое значение имеет то, что будет потом? Если сейчас, в это время и в этом месте, тебе действительно хорошо? Если сейчас ты понимаешь, что все, что было или будет потом – это неправильно, это не приносит тебе счастья? Не это ли лучшая возможность разобраться в себе и понять, что ты хочешь вовсе не того, что стоит в твоем ежедневном списке целей и задач? Это ли не лучшая возможность все изменить?
- Жить одним лишь днем? Одним мигом? Ты же понимаешь, что это нереально!
- Нереально? Я пять лет встречался с девушкой. Любил ее вообще семь. Она не хотела выходить за меня пока не получит диплом. Мы планировали жизнь во время ее учебы. Потом мы стали планировать свадьбу, расписывали дальнейшую жизнь: квартира, машина, дача, ребенок. А за месяц до свадьбы девушка на все плюнула и уехала в Сочи с первым встречным! Мне больше не хочется планировать, я хочу жить здесь и сейчас и не думать, что будет завтра!
- Но так тоже нельзя! Кто знает, может, твоя девушка уже тысячу раз пожалела о том, что сделала.
- Через две недели после знакомства она вышла за него замуж, а через полтора года родила ему сына. Более счастливых людей я не видел.
- Наверное, это исключение из правил.
- Нет. Это мы, несчастные узники пятилетнего плана, исключения из правил! Как можно жить будущим? Тем, что ты никогда не видел и не знаешь? Тем, что может никогда не наступить, потому что есть тысячи обстоятельств, которые могут этому помешать? А ты неделю, месяц, год лелеешь мечту, но она все равно не сбывается! И ради чего тогда прошел этот год? Целый год жизни прошел впустую.
- А если мечта исполнится?
- Все равно пустота. Потому что жить больше незачем. Потрачен целый год, ради минуты сомнительного удовольствия!
- Ты пессимист. Можно найти новую мечту, новую цель в жизни
- Я реалист. Новую мечту? И снова угробить пять лет ради минуты сомнительной радости?!
- Но нельзя же поддаваться своим сиюминутным желаниям, своим инстинктам! Мы же не животные!
- И зря! Лучше быть разумным животным и жить по инстинктам, чем по хладнокровно разработанному плану и списку обязательных «надо». Инстинктов всего ничего: поесть, поспать, продолжить свой род. А «надо» бесконечное множество! Я предпочитаю быть с женщиной, которая удовлетворяет со мной свой инстинкт плотского наслаждения, чем с той, которой я «нужен» потому, что у меня престижная работа, шикарная машина и мешок денег.
Влад легко спрыгнул в темноту и пошел по лугу. Он шел вперед, как пловец, разгребая руками перед собой траву. Потом нырнул в буйную растительность. Его не было всего несколько минут, и вот он возник у ног девушки с огромной охапкой полевых цветов, таких ярких и сильных, но в то же время, хрупких и прекрасно-нежных, чарующих. Ольга взяла протянутый букет и вдохнула пьянящий аромат.
- Пройдите, пожалуйста, в вагон, мы отправляемся, - попросила появившаяся проводница.
Молодые люди молча поднялись наверх. Влад снова закурил, а Ольга прошла в купе. Поезд медленно тронулся и поехал, осторожно, будто боясь разбудить спящих пассажиров, набирая скорость.
В купе Ольга машинально положила цветы на столик и легла на разобранную постель. Пожилая соседка давно спала. Мысли девушки гуляли по ночному лугу, от которого она стремительно удалялась и частицу которого навсегда увозила с собой. До Самары оставалось еще почти восемь часов пути. Ольге никак не удавалось поймать ту главную мысль, которая родилась у нее, когда она смотрела на луг. Чем больше она старалась, чем больше всматривалась в букет на столе, тем тяжелее становились веки. Навалилась усталость.
Утром Ольгу разбудила Татьяна Владимировна: через полтора часа они прибывали. Влада в купе не было. Лишь милый, простенький букет полевых цветов так и лежал на столе и дарил нежную улыбку, напоминая о главном.
