Мечты, фантазии взрывались
Великолепным фейерверком.
Потом в книжонки воплощались
И ставились на этажерку.

И раз в пять лет затем листались
Слюнявым пальцем. И как прежде
На полках пылью покрывались.
И старились, как все надежды.
 

Разбитое сердце устало
О прошлой любви сожалеть.
Упало в коробку из стали
И больше не хочет хотеть.

Таскаю коробку в кармане
Нагрудном, подальше от глаз.
И чудо - рубцуются раны!
И память хоронит уж Вас!
 

Лампад, свечей, очей горенье.
Собор - как в мир иной проём.
И неусыпные моленья
О счастье мира и своём,
О благе высшем и исконном
Да о свободе во Отце.
Иконы, древние иконы...
И Лик - у каждого в лице
Отображается, сияет,
Преображая всем сердца.
И Дух Господень пребывает
Отныне в сыновьях Отца.
 

Глубокая ночь: пол-второго.
Снимаю неспешно трико.
"Ни слова, подруга, ни слова.
Рассвет ещё так далеко!
Пусть будут слышны только вздохи
Средь этой святой тишины.
Мы будем с тобою по крохам
В любовь выворачивать сны
Секретные..." Сдёрнута простынь.
Взрывается пламя свечи.
"Всё будет божественно просто.
Ни слова, подруга! Молчи".
 

Одинокой женщине
Хочется любви.
В сердце знойном - трещина.
"Где ты? Позови,
Добрый, сильный, ласковый,
Жаждущий чудес,
Увлечённый сказкою!
Я страдаю здесь!"
Возбуждённой женщине
Требуется плоть.
Глубже, глубже трещина...
"Исцелили б хоть!"
 

От сердечного стука
Невозможно уснуть.
Опускаются руки
На упругую грудь.

И язык возбуждённый
Пропадает меж уст.
И во тьме напряжённой -
Позвоночника хруст.

Увлажнённого лона
Умоляющий зов.
Наслаждения стоны...
Час влюблённых и сов.
 

Женщины, милые! Мамы, невесты,
Сёстры, любовницы, жёны, подруги!
Низкий поклон вам за то, что мы вместе
Переживаем восторги и вьюги!

Как же прекрасны вы, как же нежны,
Милые женщины, ангелы света!
Если вас нет, то и мы не нужны
Этой планете, певцы и поэты!
 

Молочно-белый лунный свет,
Струящийся сквозь арабески
Полупрозрачной занавески.
И тонкий женский силуэт:
Курносый профиль, очертанья
Осиной талии, вздыманье
Груди, с кулак величиной,
Округлость ягодиц, а ноги -
Мечта!.. О, ведомо лишь Богу,
Как тою ночью я слюной
Не захлебнулся от желанья!..
Случались же порой свиданья!
 

Драматическая поза -
Будто боль Вселенной в теле.
С тушью вперемешку слёзы.
Сколько можно! Надоело!

И заломленные руки,
И обиженные губы,
И рисованная мука...
Нет, не верю! Слишком грубо.

Театральность неуместна:
Не играем ведь - живём.
Коль на сцене стало тесно,
Может, занавес порвём?
 

Достичь небес, схватить комету
И разукрасить ею свод,
Вернуться в дольний дом с рассветом
И подождать, пока взойдёт
Светило - и сотрёт за сутки
Неимовернейший узор.
Шедевр исчезнет - как минутка,
Как профессиональный вор.
И будет чистым и пустынным
Дневное небо... Такова
Судьба художника: картины
Его прекрасны, но едва
Переживают шлюхи-моды
Капризы. Скоротечен бум
Признанья. Пусть! Творцу свобода
Куда важней, чем светский шум!
 

Любовь случилась неожиданно,
Хотя, понятно, не впервой.
В хмелю невиданном,
Полуживой,
Я расплескал её, как водится,
За пару бешеных ночей.
О счастье! Где ж оно находится?
Нет от него у нас ключей!
Любовь случилась и закончилась.
Мелькнула как метеорит...
Жизнь - раскурочилась.
Душа - болит.
 

"Что истина?" Смешон вопрос Пилата.
Ведь Истине самой он задан был!
Сомненьем маловерие чревато.
Тот, кто одною правдой Божьей жил,
Был рядом с ним! Не распознал Пилат...
С тех пор об истине впустую говорят.
 

О как сухи порою богословы,
С их педантичностью в истолкованьи!
Нет в буквах слов их скучных духа Слова
И энергетики Священного Писанья!
Цитатничество из авторитетов
Им заменяет поиска свободу
И личные усилья. С пиететом
Слащавым, фарисействуя, городят
Они такие башни фраз чужих,
Что отдыхают и вавилоняне!
В их текстах нет ни смысла, ни души -
Банальные потоки назиданий.
Не зная вовсе праксиса аскезы,
Держась на плагиате лишь едином,
Они дерзают влазить в экзегезу
Иль рассуждать о мистики глубинах!
 

Снова крест деревянный на спину взвалив,
Ухожу с лёгким сердцем в дорогу.
Потому что услышал небесный призыв
И увидел Воскресшего Бога.

Пусть невзгоды и беды в пути меня ждут
И приют обрисован пусть зыбко,
Пусть метели и бури о зимах поют -
Что они пред Господней улыбкой!
 

С международным? женским? днём?
Нет, с веком женщины, царица!
Пусть свет в глазах твоих искрится
И сердце плавится огнём
Любви! И зажигает душу
Мужчины! Без тебя он - лёд.
И лишь растаяв, прорастёт,
Кристаллы заморозки руша,
И в небо счастья воспарит -
Туда, где твой дворец стоит!
 

Восьмое марта. Некой Кларе Цеткин
Взбрела в башку идея: вот наш день!
Ах женщины! Любимые! Конфетки!
Ваш - круглый год! Нам просто часто лень
Купить букет, подарок, чмокнуть в щёчку
Иль выявить другой вниманья знак!
Вы - украшенья бытия, цепочки
Любовных уз. И нам без вас - никак!
 

С праздником, любимые, подруги,
Матери и дочки! Видит Бог,
Нынче мы - безропотные слуги
Ваших грёз! О, если б только смог,
Каждый из мужчин сегодня бросил
К вашим ножкам царства, не цветы!
И решил проблемные вопросы,
И исполнил главные мечты!
Так не обижайтесь, королевы
Наших душ, коль меньше вам дадим,
Чем желали б вы и мы! Без гнева!
Главное - мы искренне хотим!
 

О женщины, богини наших грёз,
Хранительницы очагов семейных!
Вам - миллионы звёзд, алмазов, роз!
Нет, никаким сокровищам музейным
Не показать такую красоту!
И никаким романам души ваши
Не описать! Ведь вы саму Мечту
Многообразно воплотили! Краше,
Добрее, мягче жизнь, когда вы рядом!
О вас и только вас мужские сны!
О женщины, судеб мужских награды!
Любви вам, счастья в лучший день весны!
 

Такие троглодиты прибирают
К рукам законы, власть, авторитет,
Что кажется - разумность вымирает
И миром правит воплощённый бред.

Одно лишь непонятно - как терпеть
Мы можем это наглое правленье
И выразить - порой хотя б - не сметь
Ему своё святое возмущенье!
 

Бессовестность в чести у нас теперь.
Агрессия, кидалово, халява
И информационная отрава -
Орудья власти. Власть имеет Зверь.
Всё общество сейчас превращено
В наркосреду. Зависимыми стали
И те уж, кто систему создавали.
Святое в "звёздное" извращено:
Не идеалы - идолы в фаворе.
И оттого-то больше нет позора.