Как неумело она целовалась,
Неповоротливы были как губы!
Робость и страстность в глазёнках сражались,
Как Че Гевара и янки за Кубу.

Скованы жесты, в душе напряженье.
Страх с любопытством парализовали
Живость... Когда же пришло расслабленье,
Он уже смог бы помочь ей едва ли.

О это страх опозориться как-то!
О неумелости юная спешка!..
Первого секса постыдные факты.
Первой любви ледяная насмешка.

Светлый праздник Воскресенья.
Даже рознь от нас ушла!
И уж аду нет спасенья -
Гибель смерть сама нашла!

Пасха русским всех милее -
День улыбок, день без слёз.
Аллилуйя! Галилея!
Радуйтесь - воскрес Христос!

Православье радостью пасхальной
Высвечено как бы изнутри -
И насквозь - до красоты сияльной!
Лишь глаза от слепоты протри -
И узришь плерому благодати
В храме, в слове, в золоте икон!
Ты сумей лишь это восприять и
В мысли, в сердце перейдёт закон!
Сразу станет мил и интересен
Мир Господень и, отныне, твой.
И тогда поймёшь - "Христос воскресе!" -
Не простая фраза - факт живой!

Духа Святого стяжанье
И полнота благодати -
В этом теозис, дерзанье
Богоподобными стать и
Царствие Божье приблизить,
Славы Христовой сиянье,
Чтоб распахнулось как риза
Новое мирозданье!

Тройное Петра отреченье,
Предательский вызов Иуды
Какое имеют значенье,
Коль сказано было: "Да будет!"
И стало - Христос появился
И Весть обрела зримый вес;
Лукавый о камень разбился,
Страдал и погиб и воскрес
Сын Божий. И пали кумиры.
В сердцах возгорелся огонь.
И свет рассиялся по миру.
И тьма не объяла его.

Где жало твоё, смерть? И где победа
Твоя, аид? Кто одолел врата
Ночного мрака и отцов и дедов
Освободил? Кто снят был со креста
Честного и воскрес? Кто победитель
Мирского зла? Кто дух наш в высь вознёс?
Возрадуйтесь, друзья, возвеселитесь!
Се Богочеловек Иисус Христос!

На дня злобу писать не буду,
Ведь злобой дышит каждый день
И так. Поговорю о чуде.
А впрочем, и об этом лень.
Что ж, попишу о чём попало,
По настроению. Да нет,
Душа уж попросту устала.
Так помолчу. Ведь всякий бред
Переносить в блокнот нелепо.
Заткнусь в молчании, как в склепе.

Стоит жить! Цветочки нюхать,
Босиком по лужам шастать.
И частушки петь, под-мухой,
С подковырками о власти.

И надеяться, и верить,
И влюбляться, и мечтать!
Солнце, звёзды, атмосфера...
Стоит жить, творить, летать!

Там, снаружи, метель:
Март, бедняга, в бреду.
Хочешь кофе в постель?
Или с неба звезду?

Всё сумею достать,
Всё смогу я добыть!
Лишь бы только узнать,
Долго ль будешь любить.

Хочешь, будет апрель:
Солнце, море цветов?
Лишь бы только в метель
Не ушла ты, любовь!

Убежать от бела света
И общенья ига!
Окопаться в кабинете
И зарыться в книги.
Нет, и это не подмога!
Авторы навяжут
Монологи, диалоги.
Да с собою даже
Не укрыться от бесед!
Где ж покой, ребята?
Сердце, книги, кабинет -
Ничего не свято!

Безумный век!  И в моде сатанисты.
Открыто, не скрываясь уж почти,
Они провозглашают культ нечистого
И отвергают Божии пути.
Безумие! Они на чёрных мессах
Глумливо пародируют Христа,
Чтоб вызвать в молодёжи интерес и
Увести её прочь от креста.
Безумный мир! Убийства совершают
Священников (кровавым жертвам счёт
Потерян), неокрепших развращают
Адепты зла. Никто не запрещает
Их - толерантность, мол, не разрешает...
Власть обезумела! Иль это злой расчёт?

Молчат, молчат и ум и сердце.
Затих бездвижно мыслей лес.
И падают снежинки терций
С непомнящих времён небес.

И в организме хлад бескровный.
И превратилась плоть в кристалл.
И в этой паузе безмолвной
И я исчез, и мир пропал.

Отполированный до блеска
Луны старинный медальон.
И облака как арабески
Венчают с четырёх сторон
Мечеть небес. Глазам поэта
Открыт иным незримый свет,
Метафоричностью одетый...
Лишь к быту вот иммунитет.

Ещё один тоскливый вечер
Блуждает тенью в полуснах.
И я опять целую плечи,
Почти бесстрастно, как монах.
И в декольте без интереса
Вперяю равнодушный взгляд.
И с виртуозностью повесы
Толкаю руку наугад
Под мини-юбку, ощущая
Ладонью, но не сердцем жар.
И вечер мрак вокруг сгущает.
И времени немного жаль.

Родился - жил - подох...
Хм... в чём же тут подвох?

Нет, изысканные ласки
Не позволят уж уснуть!
Я в глазёнки цвета ряски
Не решаюсь заглянуть.

Там, под ряски поволокой,
Бездна страстная кипит.
И пронзают её токи
Мой невозмутимый быт.

Нет, невмочь сопротивляться:
Заглянуть - и утонуть!
Руки жадные стремятся
Раздавить в экстазе грудь.

И туда же, ах, туда же
Рвутся губы и язык!
Боже! Как многоэтажен
Вырванный свободы крик!

Я взмываю древней птицей.
А за мною - вспышек хвост.
И вокруг весь мир искрится
Фейерверочностью звёзд!
 

Mon ami, вы помните, конечно,
Вечер у грустящего камина,
В клетку плед и робкий стук сердечный,
И пьянящий запах розмарина.

Я у вас сидела на коленях
И о чём-то сладостно молчала...
И на стенах трепетные тени
Знаками любовь нам обещали.
 

Сколько ж я тебе, паинька Света,
Посвятил недописанных строф!..
Промелькнула любовь как комета,
Предвещая сезон катастроф.

И цунами и землетрясенья
Разметали дворец наших грёз.
И остался под небом весенним
Котлован, полный искренних слёз.
 

Так карты легли: нам с тобою
Совместною жизнью не жить.
Но нужно и краткой любовью
Желать и уметь дорожить.

И если уж близости жажда
Толкает в объятия нас,
Давай же мгновением каждым
Сполна наслаждаться - сейчас!

Чтоб было о чём потом вспомнить
И, может, немного взгрустнуть
Пред тем, как в тиши своих комнат
Опять одиноко уснуть.
 

Всесоюзная Люся скончалась!
И не та вовсе, что с Шифрином
Говорит по мобилке. Умчалась
В мир, запрятанный где-то за сном,
Та, что ночью своей карнавальной
В пять минут всех влюбила в себя,
Та, что просто была гениальной,
Как о том журналисты трубят.