Существует множество загадок, связанных с жизнью и творчеством древнегреческого поэта Гомера, основоположника античной и европейской литературы. Вот уже много веков бытует мнение, что Гомер был слепым. Но так ли это было на самом деле? Ответ на этот вопрос можно найти в гениальных произведениях поэта, которые вот уже тысячелетия поражают своей удивительной образностью, точностью описаний, живостью и яркостью сцен и конечно, что весьма важно – многоцветностью «Илиады» и «Одиссеи».

 

Но все это выглядит довольно таки странно, если учесть, что древние легенды повествуют о Гомере, как о слепом странствующем певце, одном из аэдов. Приходит на память и рисунок из школьного учебника древней истории, где великий Гомер изображен с незрячими глазами. Этот знаменитый бюст был создан в Александрии в эпоху эллинизма, во II веке до нашей эры, то есть через 6-7 столетий после смерти Гомера.

 

Да и некоторые строки из «Одиссеи» исследователи творчества великого поэта трактуют как автобиографический рассказ, утверждая, что он был слепым от рождения, то есть никогда не знал, что такое свет и цвет:

 

Лирой, звеня сладкозвучною пел Демодок вдохновенный...

Муза его при рождении злом и добром одарила –

Очи затмила его, даровала за то сладкопенье

 

Но при перечитывании поэм Гомера складывается несколько иное представление о великом древнегреческом поэте.

Может ли слепой от рождения создать гениальные поэтические произведения, содержащие яркие красочные образы, детализированные до мелочей сцены быта, сражений и единоборств? Может ли слепой сказать что-то подобное о природе:

 

Зимней порой сыплет снег непрерывный,

Гор высочайших главы и утесов верхи покрывая,

Сыплется снег на брега и на пристани моря седого,

Волны его, набежав, поглощают...

 

Или:

 

Вестница утра, Заря, на великий Олимп восходила,

Зевсу царю и другим небожителям свет, возвещая

 

А вот строки, в которых поэт передает детали смерти одного из воинов. По-видимому, такое и не каждый зрячий может увидеть и тем более адекватно воспринять и передать в художественной форме:

 

С громом упал он, копье упадавшему в сердце воткнулось,

Сердце его, трепеща, потрясло и копейное древко!..

 

Можно с уверенностью сказать, что человек никогда не видевший подобной смерти, не смог бы так точно и ярко ее описать.

Многие сцены настолько реалистичны, что складывается впечатление, будто автор сочинял эти строки по ходу действия самого события:

 

Рати, одна на другую идущие, чуть соступились,

Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы

Воинов, медью одеянных; выпуклобляшные разом

Сшиблись щиты со щитами; гром раздался ужасный.

 

А вот строки, описывающие переход воинов-аргивян через долину перед боем:

 

Словно туман над вершинами горными Нот разливает,

Пастырям стад нежеланный, но вору способнейший ночи:

Видно сквозь оный не дальше, как падает брошенный камень, –

Так из-под стоп их прах подымался мрачный, крутился

Вслед за идущими; быстро они проходили долину.

 

В этом отрывке, как на экране, словно в фильме, перед нами в толще пыли проходят воины, оставляя за собой клубы праха мрачного, который подымался из-под их стоп. Отрывок выписан как будто для съемок фильма (как, впрочем, и большинство других).

 

Эпизод может служить идеальным образцом для студентов, изучающих кинорежиссуру. Здесь, как в режиссерском сценарии, точно указаны крупность планов и их последовательность, и этот кинематографический прием помогает прочувствовать драматизм и внутреннее напряжение события. В этом отрывке Гомер также находит и интересные аналогии, сравнивая банальную пыль с состоянием природы.

 

Удивительно ярко Гомер характеризует и героев своих поэм. Все цвета конкретны и индивидуальны, например: Зевс – чернобровый, Афина – светлоокая, Ахилл – русокудрый, царь Менелай – светловласый, воин Терсит – косоглазый, Аполлон – сребролукий и т.д.

 

Интересны у автора и цветовые характеристики металлов: медь – багряная, а железо – седое. Странные и удивительные сравнения. Не часто в поэтических произведениях можно встретить что-либо подобное.

 

Неужели человек, никогда не видевший света и цвета, мог так точно, ярко и образно передать состояние природы, внешность героев, детализированные сцены быта и даже сцены, происходящие ночью? Наверняка поэт пользовался зрением, слухом, осязанием и обонянием при передаче своих ощущений об окружающем мире в художественной форме.

 

С точки зрения науки можно предположить, что у слепого человека при описании своих впечатлений главенствовал бы звук, запах и фактура предметов.

Конечно, в поэмах Гомера встречаются и строки, наполненные звуком:

 

Все пировали, сердца услаждая на пиршестве общем

Звуками лиры прекрасной, бряцавшей в руках Аполлона,

Пением Муз, отвечавших бряцанию сладостным гласом

 

Также в поэмах часто упоминаются запахи благовонных курений, говорится о мягких шкурах, хитонах и других предметах. Но это, как исключение, как художественный прием, а не правило: в произведениях Гомера свет, цвет, зрительные ассоциации, образы и зарисовки состояния природы абсолютно преобладают.

 

Гомер, очевидно, был зрячим! Например, на монете из Хиоса, датируемой IV веком до нашей эры, Гомер изображен похожим на Зевса, с открытыми глазами. А бронзовый бюст из музея города Модены в Италии (поэт здесь тоже представлен зрячим), на котором сохранилась надпись с именем Гомера, относится к IV веку до нашей эры и, как полагают специалисты, представляет собой копию с более древнего изображения. К позднему периоду Римской империи относится и мозаичное изображение зрячего Гомера из Кенхреи. Как видим, о слепоте поэта не может быть и речи.

 

По-видимому, оной из причин, по которой считают Гомера слепым, является условность в работах скульпторов эпохи эллинизма. Этот прием часто применялся авторами в ущерб реализму. Например, смерть Лаокоона и его сыновей, гибнущих в кольцах змей: их позы чрезмерно манерны, они умирают преувеличенно красиво. Изощренность скульптора здесь очевидна, но она подчеркивает драматизм события и усиливает эмоциональность работы.

 

А как быть со слепым от рождения Демодоком, с которым отождествляют самого автора? Ведь Гомер рассказал о знаменитом певце, никогда не видевшем солнечного света!

Действительно, песнь Демодока о любви бога войны Ареса и Афродиты, жены бога-кузнеца Гефеста, выглядит как инородная вставка. Эти строки резко отличаются по тональности от «Одиссеи», в ней полностью отсутствуют свет и цвет. И – именно в ней необыкновенно сильно проявлен... звук:

 

Только что прочь удалился Гефест, знаменитый художник,

Быстро направил Арес шаги свои к дому Гефеста,

Жаждая страстно любви Кифереи красивовеночной.

Та лишь недавно вернулась домой от родителя Зевса

И, отдыхая, сидела. Вошел он во внутренность дома,

За руку взял Афродиту, по имени назвал и молвил:

«Милая, ляжем в постель, насладимся с тобою любовью!..»

 

Как видим, в песне Демодока присутствуют в основном лишь описания действий героев и их слова:

 

Смех одного Посейдона не брал. Умолял он Гефеста,

Славного дивным искусством, чтоб дал он свободу Аресу.

Громко к нему со словами крылатыми он обратился:

«Освободи. Я тебе за него поручусь, как прикажешь;

Плату тебе при богах свидетелях всю он заплатит».

Но, возражая, сказал знаменитый хромец обеногий:

«Этого – нет, не проси у меня, Посейдон-земледержец!..»

 

Песнь Демодока – один из примеров того, как незрячий фиксирует внимание на звуке. Возможно, что для усиления эмоционального восприятия некоторых моментов, Гомер включил в «Одиссею» песнь слепого певца аэда. Но сделал он это необычайно корректно и безупречно с точки зрения этики: указав авторство, отметив обстановку веселого действа.

 

Из всего вышеизложенного, можно предположить, что Гомер не был слепым. Конечно, он мог ослепнуть, скажем, в старости, как на это указывает В.С. Вахрушев, исследуя многочисленные биографии великого поэта: «В биографиях сообщается, что он ослеп (слово «Гомер» на эолийском диалекте значит «слепой», другие возможные значения – «заложник», «пророк», «поэт»)». Но если это и так, то и тогда на творчестве Гомера это никоим образом не отразилось. Его поэмы доносят до нас сквозь века краски, блеск, свет и красоту древнего мира…