ВОСПИТАНИЕ ХУДОЖНИКА

НАЛИЧИЕ, НО НЕ ГАРАНТИЯ

Автор: Диана ГАДЛЕВСКАЯ, врач-анестезиолог.

Статья написана по материалам тренингов по cистемно-векторной психологии Юрия Бурлана.

ПРЕДЧУВСТВИЯ

РАСКРЫВАЕМ КАРТЫ

ИНТУИЦИЯ КАК ОНА ЕСТЬ

Автор: Диана ГАДЛЕВСКАЯ, врач-анестезиолог.

Опубликовано 21.06.2014 автор: Антон Несвитский — Комментариев нет ↓

…Нет, я так делать не буду. Это не достаточно профессионально. Вот накоплю еще денег, подучусь еще там-то, и тогда, возможно, пойду работать, наконец, в новую сферу…

…Знакомиться? Сейчас? Да нет, мне еще пахать и пахать, выгляжу-то я так себе. Мне бы еще килограмм 10 сбросить, вот тогда можно и знакомиться начинать….

…Я – безнадежен. Я не смогу водить. Представляете, меня инструктор на первом же перекрестке обругал, что я знаки не заметил! А что дальше будет? Если я учил их, учил, а все равно не заметил, значит, у меня нет способностей….

Что такое перфекционизм?

Перфекционизм (от англ. Perfect, совершенный) – внутренняя убежденность человека в том, что существует некий идеальный результат, максимально лучший из возможных, и что таковой результат должен быть достигнут (причем желательно – сразу), иначе действие не имеет смысла.

То есть, действие, которое осуществляется в недостаточно идеальной форме или не ведет сразу к идеальному результату – отрицается, отвергается. Или, при необходимости совершить, все же, недостаточно идеальное действие, перфекционист испытывает к себе гамму негативных чувств – презрение, недовольство, злость, раздражение, обиду.

Как следствие, результат практически всегда обесценивается. Действие или его результат объявляются недостаточно хорошими, и всегда, по любому поводу, перфекционист испытывает мучительное недовольство собой.

Процесс этот никогда не прекращается, а требования к себе постоянно растут. Сначала перфекционист хочет похудеть на 10 кг, но потом, как правило, выясняется, что надо бы еще на 5, или надо бы еще исправить кривой нос или облагородить лопоухие уши, или заняться не достаточно идеальной кожей.

Выясняется, что водить машину надо сразу как профессионал с 20-летним стажем, ничего никогда не забывать, быть всегда сконцентрированным и усваивать любые навыки с первого раза. А если вдруг что-то не вышло – перфекционист способен отказаться от действия совсем, или мучительно рвать на себе волосы и ругать себя за несовершенство (в итоге водя машину все хуже и хуже, потому что беспокойство и постоянная тревога не способствуют концентрации и точности движений).

Перфекционисты порой годами не могут сменить сферу деятельности или найти нового партнера, потому что они всегда остаются недостаточно хорошими, чтобы начать что-то новое и выйти на другой уровень.

Иногда это приводит к тому, что человек вообще ничего не делает так, как хотел бы, живет привычными, чаще – чужими схемами в ожидании, пока он будет «достаточно хорош» и «достаточно готов» предъявлять себя миру, а жизнь «на черновик» так и не сменяется жизнью «набело». Стать идеальным и «окончательно готовым» не получается.

А заканчивает перфекционист свой жизненный путь в злости на весь мир за то, что ему «не дали возможностей реализоваться» или на судьбу, что «она не дала ему достаточно талантов» или просто на себя – «у меня не вышло стать идеальным, потому я ничего и не добился в жизни».

И – безусловно! – всегда есть те, кто лучше, кто более совершенен, кому природа дала больше талантов или ему повезло оказаться в нужном месте в нужное время. Как минимум, так это выглядит в глазах перфекциониста.

Как возникает потребность стать идеальным?

Прежде всего, из сравнения. Родители так создают ребенку мотивацию, постоянно говоря ему: «вот посмотри, какой Саша/Коля/Таня/Маша молодец! А ты?» И всегда выясняется, что данный конкретный ребенок – хуже других.

Родители порой думают, что сравнение с негативным оттенком поможет ребенку тянуться за более успешными сверстниками (которые на деле могут быть совсем не так уж успешны, как кажется родителям).

Но происходит наоборот – ребенок, выслушивая постоянное недовольство и сравнение не в свою пользу, делает вывод о том, что он – всегда хуже других. И уже не хочет и не может никуда тянуться, потому что уверен: у него ничего и никогда не получится так, как получалось у Саши/Маши и т.д.

Жизнь, конечно, идет, и заставляет что-то делать. И вот это превращается в сущее мучение для перфекциониста. Потому что сразу идеально никто ничего не делает, при обучении чему угодно ошибки и получение опыта за счет них – неизбежны. Собственно, ошибки – нормативная часть обучения.

Но перфекционист об этом не помнит. И каждый раз сравнивает себя с теми, кто достиг гораздо большего, начисто забывая о том, что этот кто-то тоже шел своим путем через свои ошибки и свой опыт.

Собственно, перфекционизм – это расщепленное мышление. Перфекционист не видит ситуации в объеме. Он не видит ни личности, ни жизни того, с кем сравнивает. Достижения других вырываются из контекста жизни, из времени, из всех остальных свершений и жизненных обстоятельств другого человека.

Например, перфекционист лет в 25 легко может требовать от себя таких же результатов в профессии, какие достиг, к примеру, 40-летний. И перфекциониста не смущает тот факт, что между ними разница в 15 лет.

Или, допустим, перфекционист может сравнивать себя с ровесником по тому же признаку, но не учитывать, что у ровесника были другие данные для старта (например, была возможность больше тратить времени на учебу по причине спонсорства родителей).

Не учитывается в таком сравнении вообще ничего – ни возраст, ни то, сколько времени и сил пожертвовал другой на достижение этой цели (и перфекционист не задает себе вопрос, хотел бы он сам жертвовать именно столько сил и времени?), не учитываются другие жизненные обстоятельства (кому-то нужна семья, и человек тратит на нее силы и время, в то время как другой – живет без семьи, и, возможно, большего достиг в профессии, но не успел сделать ничего для личного счастья) и т.д.

Это – прямое следствие подобного отношения родителей в детстве. «Должно быть так» — без учета личности и темпов развития ребенка. Вырванное из контекста жизни требование стать идеальным, причем быстро, приучает ребенка к расщеплению мышления. Он начинает видеть результаты не в связи со всей своей личностью и жизнью, а в отрыве от нее.

Принцип условной любви – это тоже фундамент для развития перфекционизма. «Если ты соответствуешь нашим идеальным ожиданиям – мы тебя любим, а если нет….» Для ребенка потеря родительской любви и одобрения – страшная угроза.

И ребенку не приходит в голову задуматься об осуществимости требований родителей. Страх потери любви и поддержки застилает любые доводы только еще формирующегося разума и здравого смысла.

А дальше ребенок, взрослея, автоматически переносит подобное отношение родителей на себя самого. То есть строит отношения с собой по принципу родительских. И вот, такой ребенок, вырастая, вечно сам собой недоволен, и способен одобрять себя только в случае достижения идеального результата. Что, как вы понимаете, бывает крайне редко.

Перфекционизм довольно часто связывают с зависимостью от общественного мнения, с зависимостью от одобрения и похвалы других или со страхом осуждения. Отчасти это так. Но я встречал немало перфекционистов, кто вполне независим от мнения большинства окружающих и может относительно спокойно реагировать на осуждение.

Главное мерило для себя – сам перфекционист. Он сам (приняв эстафету от родителей) создает себе нереалистичные (или как минимум, не вписанные в контекст его личности и жизни) ожидания, сам себя наказывает и сам себя осуждает. Недовольство окружающих – детские игрушки по сравнению с тем, как может наказать и обесценить себя сам перфекционист.

Естественно, что в данном случае есть смысл работать с самооценкой, разбираться собидами на родителей, учиться принимать свое несовершенство и вообще принципиальное несовершенство мира, и делать это лучше в психотерапии. Ведь есть ваши индивидуальные особенности, относительно которых и нужно будет строить вашу личную программу, ваш личный процесс принятия себя.

Но есть несколько общих мест, которые вы можете взять себе на вооружение, чтобы начать делать шаги к принятию себя и преодолению собственного перфекционизма.

1. Корректное сравнение

Хотите сравнивать (или не можете остановиться) – учитесь делать это корректно. Рассматривайте все аспекты жизни вашего оппонента. У него есть нечто, что вам хотелось бы иметь и чего хотелось бы достичь? – рассмотрите это достижение в контексте всей его жизни.

Сколько ему лет? Какие еще обстоятельства способствовали его достижениям? Как это все соотносится с его семейным положением, здоровьем, местом проживания и всем тем, что еще может влиять на развитие его жизненного пути?

Какие жертвы ему пришлось принести, чтобы добиться желаемого? Готовы ли вы на такие же жертвы? Готовы ли вы поступиться важной частью вашей жизни, чтобы получить желаемое?

Корректное сравнение с учетом всех жизненных обстоятельств человека поможет вам понять, что из его пути вам, возможно, созвучно и пригодится, а что – не подходит, и, возможно, именно поэтому в вашем комплексе жизненных завоеваний пока нет такого же достижения/результата, как у него.

И, возможно, хорошо подумав, вы сами примете решение, что вам не нужна такая должность/столько денег/такая внешность/такие навыки. Просто потому что вы не хотите столько жертвовать ради этого, не хотите подвергать опасности другие сферы жизни, важные для вас, ради одной только этой цели.

Второй аспект корректного сравнения – умение видеть свое реальное место в иерархии людей. Когда я предлагаю об этом задуматься, я часто слышу: «Зачем я буду сравнивать себя с теми, у кого хуже? Мне что, деградировать теперь?»

Мышление перфекциониста расщеплено и подвержено впаданию в крайности. Это у них, в основном, существует только черное и белое, идеальное и остальное (как правило, понимаемое как «негодное» и «недостаточно хорошее»).

Чаще всего перфекционисты вырастают с жесткой диктатурой рассудка и линейного мышления, несмотря даже, возможно, на врожденную эмоциональность. В итоге у них почти отсутствуют полутона, или существует теоретическое допущение полутонов, но в реальности все равно есть «идеальное» и «все остальное, негодное, не заслуживающее внимания».

Помочь перфекционисту может осознанная попытка отказаться от крайностей, стараться мыслить менее линейно, видеть объем, поменять статику на динамику.

Человек – существо динамическое, он постоянно развивается. У него всегда есть за плечами этап, когда он умел и знал меньше, чем сейчас, и впереди всегда есть то, чего он еще не умеет и не знает. По сути, мы всю жизнь занимаем какую-то ступеньку на бесконечной лестнице.

Чем дальше мы живем – тем больше пройденный путь и тем больше получено знаний и навыков. Чем больше пройден путь, тем объемнее наши знания о мире, и тем больше мы видим еще ступенек, на которые мы можем подняться. Не было бы их – незачем было бы жить.

Между тем перфекционист часто воспринимает жизнь не как процесс постоянного развития, а скорее как цепочку результатов, в каждом из которых он пытается себя зафиксировать намертво. Потому что дальнейшее движение – это снова обучение и снова несовершенство, которое перфекционист не умеет принимать. И именно поэтому любые изменения воспринимаются перфекционистами так болезненно.

Поэтому постарайтесь увидеть себя в цепочке. Постарайтесь увидеть тех, кто на выбранном вами поприще еще не достиг ваших результатов. И примите, что вы – сделали уже больше других в этом вопросе.

Посмотрите и на тех, кто ушел дальше вас. Если вы проанализируете всю их жизнь, вам будет понятно, почему они смогли на данный момент больше. И вы сможете понять, хотите ли вы идти таким путем, а не просто осуждать себя за то, что еще не удалось достичь следующих ступенек.

Постарайтесь присвоить себе то, что вы прошли свой путь и сделали много. И только вобрав в себя этот ресурс поддержки себя, вы сможете эффективно двигаться дальше.

Третий аспект корректного сравнения – сравнивайте, прежде всего, с собой, прежде чем начинать сравнивать с другими. Насколько вы сами продвинулись за последнее время? А в течение жизни? Вы годичной давности сильно похожи на себя сейчас? А 10 лет назад? А 20? Вы точно ничего не смогли достичь, ничему не научились и ничего не изменили?

Постарайтесь похвалить себя за то, что сделали. И осознать, что вы – изменились и продвинулись вперед. Это – опять же, ресурс, который поможет вам двигаться дальше, а не застревать в самоедстве.

2. Идеалы и цели

Стать идеальным невозможно по одной простой причине: идеал – статичное понятие. Идеал – это нечто застывшее, настолько совершенное, что ему не нужно меняться. А человек не может не меняться.

Вдумайтесь: в нашем организме все движется. Кровь бежит, сердце стучит, даже во сне, мозг работает 24 часа в сутки, просто в разных режимах, то же самое касается внутренних органов. Мы не останавливаемся в своем движении ни на секунду.

Остановка означает смерть. Совместимо ли само понятие идеала с вечным движением? Нет. Потому что если человек сможет стать идеальным, он перестанет развиваться. А если человек не движется вперед, он движется назад. Ведь не двигаться вообще он не может.

Non progredi est regredi. В переводе с латыни это означает «Не идти вперед, значит идти назад». Даже если стать идеальным хотя бы по одному пункту было бы реально, жить в этом состоянии все равно не получилось бы. Из-за динамической природы человека ни одно его состояние и ни один результат не могут быть вечными.

Итак, идеал недостижим. Почему же многие все равно отказываются ставить себе какие-то другие цели? Потому что они пока не поняли, что такое собственная цель. Перфекциониста воспитывали с мыслью, что этот идеальный результат – «объективен». Что его все оценят по достоинству. Что за подобные результаты невозможно не любить и не хвалить.

Но на деле это далеко не так. Человек, занявший высокое место на карьерной лестнице, будет вызвать только недоумение у свободного художника, например. Человек, написавший симфонию, будет вызывать недоумение у того, кто всю жизнь посвятил обработке земли. Кому-то спортивные рекорды будут казаться блажью, а для кого-то шикарная квартира в центре города – ужасной тюрьмой, а не достижением.

Каждого формирует своя социальная группа. Которую мы можем сменить, если внутренне мы с ней не совпадаем. Отсюда и вытекает вопрос, который стоит прежде всего задать себе самому: а что хочу я? Каков мой выбор? Какие мои ценности? Какие – именно мои, а не навязанные мне?

И получится, что идеал у каждого – свой. У каждого выстроится свой уровень дохода, к которому он хотел бы прийти в тот или иной промежуток жизни, у каждого будет свое дело или интересы, которыми он хотел бы заниматься, у каждого будут свои потребности в плане внешности, здоровья, и исходить они тоже будут из разных целей.

Если хотите всерьез справиться с перфекционизмом – учитесь ставить свои цели. А для того, чтобы их ставить, есть смысл познакомиться со своими чувствами, со своими «хочу», которые не были бы привязаны к чужим оценкам, «объективным» критериям и разного рода «надо».

Разрешение себе слышать свои «хочу» постепенно приведет вас к принятию себя. Ведь принятие себя и начинается с допущения своих желаний, в первую очередь тех, что не вписываются в «объективные» идеалы. Скорее всего, именно они и делают вас человеком, уникальной и неповторимой личностью.

А дальше, постепенно следуя своим «хочу», вы научитесь принимать себя, давать себе тепло (через получение удовольствия ради удовольствия, а не ради полезной цели), вы научитесь относиться к жизни легче, позволите себе элемент игры и ошибки.

И чем больше будет этих ничем не нагруженных (никакими целями, никакими великими свершениями, никакой самокритикой) желаний, чем больше будет ошибок, чем легче вы будете к ним относиться – тем быстрее вы начнете понимать, что вы хотите на самом деле.

И тем глубже вы начнете принимать себя. И тем эффективнее действовать, чтобы достичь своих целей. И вы станете, таким образом, куда успешнее, чем были до того.

Потому что если вам вообще не хочется водить машину – не нужно учиться этому только потому, что «нормальный современный человек должен». И не нужно ждать, пока вы похудеете на 10 кг, если вам хочется знакомиться сейчас. И не нужно ждать, пока ваша стенка заполнится сертификатами всех видов и цветов, если вам на самом деле хочется работать в какой-то интересной вам сфере.

Когда человек делает то, что хочет- ему не так важно, как его будут оценивать. Он получает удовольствие уже от самого процесса. И вот это – еще один важный пункт касательно преодоления перфекционизма.

3. Процесс и результат

Поскольку перфекционист зациклен на результате, он не знает толком, что такое процесс. Нередко у нас с клиентами возникал примерно такой диалог:

- Вы действительно хотели добиться этой цели, вам это было важно?

- Да, конечно, я только и делал, что представлял себе, как все это будет…

- И что, когда достигли, много было радости? Как изменилась ваша жизнь?

- Как ни странно, никак. Я бы даже сказал, к худшему. Потому что меня вообще все перестало радовать. Достигнутая цель? – Ну есть она… Ну и что? А ведь сколького еще нужно добиться? И это так еще далеко….

Перфекционист не умеет наслаждаться даже полученным результатом. Результат получен – тут же возникает новая цель, и перфекционист тут же чувствует себя снова «недоделанным», не идеальным, не достаточно хорошим и т.д.

В самом факте постановки новой цели нет ничего плохого. Вопрос только в том, почему, ставя новую цель, невозможно наслаждаться достижениями и комфортом, которые уже завоеваны?

Потому что родители перфекциониста когда-то очень боялись: если ребенок будет доволен, он не будет никуда стремиться. И, соответственно, родители изо всех сил пытались сделать так, чтобы ребенок был ничем не доволен. Это, предполагалось, должно стимулировать его к активной жизнедеятельности.

И да, как правило, это работало. Но при этом человек формировался как вечно всем недовольный, вечно неудовлетворенный, вечно живущий в будущем.

Если какое-то состояние есть в человеке, тем более, проявляется систематически, то у него есть не только отрицательная роль, которую человек видит на уровне сознания. У него обязательно есть и положительная функция, и одна из задач психотерапии – помочь человеку осознать эту положительную функцию. А потом – найти новый, более здоровый способ эту функцию осуществить.

Так вот в случае перфекционизма и присущей ему вечной неудовлетворенности, почти всегда выяснялось, что «если я стану всем доволен, я не стану никуда двигаться». Как будто двигаться можно только из-под палки и от страха.

Это – прямо следование воспитания. Якобы человек не будет вообще ничего делать, если его не заставлять. Но желание – это как раз здоровый способ мотивации. Как и удовольствие. Оно может быть разным. И чистить зубы, и заниматься спортом, и работать, и даже правильно питаться – все это может быть в удовольствие, а не из-под палки.

С одним, правда, условием – нужно найти свои методы получения удовольствия. Это должен быть ваш спорт, ваше дело, работа, нужный и интересный именно вам образ жизни, выбранное именно вами окружение.

И ваше собственное, данное вам самому себе право жить. 

Проведен анализ отношения позитивной психологии к проблеме преднамеренно совершаемого зла, в том числе анализ одного из ключевых тезисов позитивной психологии: «негативная психология» уделяет изучению зла слишком много внимания. Показано, что позитивные психологи либо действительно имеют, либо пытаются создать у читателя представления о мире настолько дружественном, что у его представителей нет сколько-нибудь значимых злых намерений, которые необходимо было бы учитывать в практике позитивного отношения к миру и позитивного мышления. В этих условиях одна из самых достойных целей –самосовершенствование и усиление своих позитивных ощущений: при всеобщем следовании этой стратегии человечество придет к праведности, всемогуществу и всеведению. Анализ этих положений показывает, что массовая позитивная психология возможна лишь в благополучном и хорошо защищенном обществе, важной массовой стратегий которого является умолчание о ситуациях серьезного социального неблагополучия, а в случаях столкновения с ними предлагаются стратегии внутренней работы со своим психологическим состоянием, не предполагающие практической деятельности по противодействию злу. Фактически эта позиция может оказываться аморальной, несмотря на декларативные призывы позитивной психологии к гражданственности и альтруизму.Ключевые слова: позитивная психология, зло, проблема совершения зла

Попытаемся мысленно представить статью под названием «Резня в Кущевской: взгляд с точки зрения психологии личности». Или – «Террористический акт в (указание населенного пункта): подходы социальной психологии».

Изменим теперь области психологии, упоминаемые в этих названиях, на другую область и другой подход. «Резня в Кущевской: взгляд позитивного психолога», «Геноцид и позитивное мышление». Становится ясно, что статьи первой группы возможны, а второй – нет. Почему? Ведь позитивная психология выстраивает здоровое отношение к миру, а является ли частью здорового отношения игнорирование реальности?

И.Бонивелл, исследовательница в области позитивной психологии и ее сторонница, пишет, что позитивная психология «отвергает озабоченность просто психологии негативными сторонами» [Бонивелл, 2009, с. 18]. Метафорически выражаясь, позитивная психология интересуется тем, как подняться с уровня +2 до +7, а не от –5 до –3 [Селигман, 2006, с. 9]; этот же образ положительных и отрицательных чисел использует и И.Бонивелл [Бонивелл, 2009, с. 12].

Согласимся: довести +2 до +7 – это отличная задача. Но почему при этом надо демонстративно отвергать чужую озабоченность «негативными сторонами»? Да и насколько легко довести +2 до +7, «отвергая озабоченность» и игнорируя ситуации перехода от 0 до –50 (ориентировочное, косвенно установленное по найденным трупам, число девушек, убитых одной из российских банд за отказ заниматься проституцией), перехода от 0 до –?????? (неизвестное число пожилых людей, продавших свои квартиры и не доехавших до места нового проживания), до –937000 (официально признанное число жертв геноцида в Руанде) и т.д.?

Как пишет С.Лем, «тот, кто занимается человеческим бытием, не может исключить из порядка этого бытия массовое человекоубийство. Иначе он отрекается от своего призвания» [Лем, 1990, с. 448]. К.Бенсон доказывает, что психологическое и моральное неразрывно связаны, и что важнейшей чертой человеческого Я является способность как к целенаправленной и осознанной работе по расширению и развитию человеческих миров, так и к их целенаправленному аморальному сужению и разрушению. Психология человека не может быть раскрыта вне данной способности [Benson, 2001].

Но у каждой области психологии свой предмет. И позитивная психология занимается не всем человеческим бытием и не всеми человеческими способностями, а «позитивными аспектами человеческой жизни, такими как счастье, благополучие и процветание» [Бонивелл, 2009, с. 12], личными качествами, необходимыми, чтобы быть хорошим человеком, терпимостью, мудростью, талантами (позитивными), позитивными социальными институтами и т.д. Это здорово. Подчеркнем – дело совсем не в том, что позитивная психология не занимается тем, что она называет «негативными сторонами» человеческого существования. Психология спорта тоже ими не специально занимается (хотя периодически вынужденно касается) – и психология дошкольной сюжетно-ролевой игры, и развивающего обучения тоже ими не занимаются и т.д. и т.п.

Но позитивная психология – единственная, которая не просто изучает свой предмет (счастье, благополучие, преуспевание и процветание), но прямо выражает недовольство слишком большим, по ее мнению, вниманием к «патологии», «болезни» со стороны «просто психологии» и «негативной психологии», изучающей психологию зла. Именно в связи с необходимостью анализа этой демонстративной позиции написана моя статья.

Два типа отношения к миру

Начиная по крайней мере с исследований Рут Бенедикт (Ruth B.) в первой трети XX в. в психологии развиваются представления о двух типах отношения людей к миру. Предельно четко эти типы сформулированы в «Учении о трех мирах», созданном персонажем-философом в одном из романов С. Лема [1990].

В благосклонном мире:

легче творить, чем уничтожать;

легче осчастливить, чем мучить;

легче спасти, чем погубить;

легче оживить, чем убить.

В неблагосклонном мире:

легче мучить, чем осчастливить;

легче погубить, чем спасти;

легче убить, чем оживить.

В нейтральном мире одинаково легко (трудно) и то, и другое.

Аналогично, в работах психологов [Дружинин, 2000; Ениколопов, 2011; Поддьяков, 2007; Lee, 1995; Werner, 2004; Zabielski, 2007] рассматриваются и сопоставляются:

• отношение к миру как в целом гармоничному, с низкой конфликтностью, где преступления и даже серьезные конфликты
• отступление от нормы;
• отношение к миру как к наполненному противоречиями и конфликтами, недружественностью, которая если и не доминирует, то не может быть проигнорирована.

Так, С.Н.Ениколопов [2011] анализирует концепцию С.Эпштейна [Epstein, 1991], в соответствии с которой люди автоматически конструируют имплицитную «теорию реальности». В нее входят следующие основные блоки: теория собственного «Я», теория окружающего мира и теория отношений между «Я» и миром. Личностная теория реальности задает отношение к миру как к доброжелательному или несущему угрозу; как к осмысленному, предсказуемому, контролируемому, стабильному и справедливому или же наоборот; отношение к другим людям как к доброжелательным, не несущим угрозы, или же потенциально угрожающим.

Образы мира позитивной психологии и ее отношение к добру и злу: явные формулировки

Далеко не во всех работах по позитивной психологии, психологии счастья и процветания можно найти формулировки, в которых явно сформулировано отношение к проблеме добра и зла, а не просто выражено недовольство «негативной психологией». Мы отобрали те работы, в которых авторы занимают по отношению к этой проблеме рефлексивную позицию и стремятся донести ее до читателя.

С точки зрения двух представленных типов отношения к миру взгляды психологов, занявших эту рефлексивную позицию, можно разделить на несколько групп, в зависимости от того, как они оценивают:

– ныне существующий мир;

– необходимость и возможность его изменения;

– способы этого изменения (если оно вообще необходимо).

1. Позиция «Мир просто идеален, поэтому не надо его улучшать, все ваши усилия напрасны» (Н.Линде).

Н.Линде пишет: «Как говорил мой гуру, "врата ада заперты изнутри". А если они заперты изнутри, то как Бог может вывести оттуда людей? Им хочется там находиться, и они держат круговую оборону, чтобы только не попасть в рай. Как может попасть в рай гневный человек? Как может попасть туда подавленный человек? Как может это сделать пораженный страхами и тревогами человек? Как может попасть туда вечно сражающийся человек? В раю нет атомных боеголовок! Но есть люди, которые так держатся за боеголовки, что не могут пролезть в рай! Самый лучший способ избавиться от войны и боеголовок – научиться жить в раю и научить этому своих врагов. Если все будут жить в раю, не нужны будут боеголовки и не будет никаких врагов. А если враги – такие дураки, что не хотят жить в раю, то им же хуже, хотя и жаль» [Линде, 2009].

Про преступность и преступников Н.Линде не пишет, но позиция, логически рассуждая, и здесь должна быть такая же. Если не хотят жить в раю, то пусть насилуют, грабят, убивают и делают всё остальное, что считают нужным, – хотя и жаль.

2. Позиция «Мир не идеален, но закономерно идет к лучшему». Стремясь к счастью и совершенствуя себя, мы работаем не просто на будущее благоденствие человечества, а на его всемогущество, всезнание и праведность.

Эту позицию отстаивает М.Селигман. Он пишет, что по мере развития человечества количество и значимость беспроигрышных, а не антагонистических игр всё более нарастает. (Это перекликается с аргументацией А.П.Назаретяна [2010], что физическое насилие по мере развития цивилизации применяется все в меньшей степени, и К.Бенсона, что представления об отвратительности преднамеренно причиняемых страданий получают, очень медленно и постепенно, все большее распространение [Benson, 2001]).

Сочувственно пересказывая положения Б.Райта, М.Селигман пишет: «Исторический прогресс – это не скорый поезд, а, скорее, упрямый осел: иногда он отказывается тронуться с места, а иногда и вовсе поворачивает назад. Но, несмотря на такие "остановки", как холокост, инфекционный терроризм и геноцид тасманских аборигенов, мы все-таки движемся в направлении беспроигрышности» [Селигман, 2006, с. 329]. «Процесс усложнения преследует ни много ни мало, а обретение всезнания, всемогущества и праведности. Мы до этого не доживем, как не доживет и все современное человечество. Лучшее, что мы можем сделать, – способствовать прогрессу. Благодаря этому у нашей жизни появится смысл. Осмысленной жизнь становится, когда мы чувствуем себя частью чего-то большего, – и чем больше это целое, тем более глубоким смыслом полнится наша жизнь. Стремление постичь Бога, наделенного всезнанием, всемогуществом и праведностью, делает нашу жизнь частью огромного целого… Полноценная жизнь – в том, чтобы идти к подлинному счастью, неизменно применяя свои индивидуальные достоинства. Но жизнь, исполненная высшего смысла, требует соблюдения еще одного условия – использования лучших своих качеств во имя человеческого знания, могущества и праведности. Такая жизнь воистину исполнена высшего смысла, а если в конце концов в ней появляется Бог, то и священна» [Там же. С. 335–336].

3. Позиция «Вселенная не враждебна и не дружелюбна к нам, она просто безразлична. Состояние потока, позитивные эмоции, как и всё на свете, не являются чем-то хорошим в абсолютном смысле – в зависимости от того, на какие цели направляется энергия, жизнь становится неисчерпаемым кладезем богатства или же страданий; наша задача – научиться получать радость от повседневности, не мешая другим заниматься тем же».

Это позиция одного из основателей позитивной психологии М.Чиксентмихайи (Csikszentmihalyi M.). Другие позитивные психологи ссылаются на него очень избирательно и осторожно – подчеркивая одни фрагменты его подхода (например, рассмотрение потока как источника позитивных ощущений) и тщательно, даже искусно обходя, как мы покажем ниже, другие составляющие этого подхода – в том числе явное внимание к негативным сторонам человеческого бытия, совершенно не свойственное большинству позитивных психологов.

А именно, М.Чиксентмихайи пишет, что в состоянии потока, позитивных эмоций и даже счастья пребывали, вероятно, и маркиз де Сад, и простой китайский рубщик мясных туш, и зрители гладиаторских боев, и воины Золотой Орды, прославившиеся своей жестокостью, а также пребывают ныне современные солдаты, уничтожающие противника; преступники, угоняющие машины; участники массовых актов вандализма и т.д. [Чиксентмихайи, 2011, с. 116–119]. Он считает, что необходимо учитывать общий баланс порядка и хаоса, создаваемого разными людьми и социальными группами, стремящимися к достижению противоположных целей. Общество должно способствовать максимально возможному достижению целей всех членов, минимизируя хаос. При этом, как подчеркивает М.Чиксентмихайи, и это не гарантирует этичности происходящего, поскольку может достигаться за счет других обществ (нацизм).

Образы мира позитивной психологии: не обсуждаемое и имплицитное

Для понимания того или иного подхода важны не только его явные формулировки, но и их операционализация в методических подходах, отборе примеров и ситуаций для анализа, купюрах при цитировании и т.п.

Читая книгу И.Бонивелл «Ключи к благополучию: Что может позитивная психология», вы найдете цитату М.Чиксентмихайи о том, что переживание потока не является абсолютным добром, его последствия надо обсуждать и оценивать, исходя из более общих критериев, и найдете пару подтверждающих примеров: игровая зависимость подростков и трудоголизм менеджеров [Бонивелл, 2009, с. 18]. Ничего более серьезного. Ведь позитивная психология, с одной стороны, и упоминание де Сада с его специфическим переживанием потока, с другой, есть вещи несовместные. «Что может позитивная психология?» – спрашивает в названии своей книги И.Бонивелл. Ответ – она может срéзать ключевые положения и примеры («кейсы») своего отца-основателя, если они не укладываются в позитивную картину. Это часть позитивной работы – особой деятельности по созданию оптимистического образа мира.

При этом И.Бонивелл совершенно справедливо пишет, что «в серьезных травматичных ситуациях (таких, как смерть, пожар, наводнение или изнасилование) оптимисты могут показаться неподготовленными, и тогда их прекрасный розовый мир рискует разбиться вдребезги (хотя оптимисты по сравнению с пессимистами лучше приспособлены к тому, чтобы выстроить его заново)» [Бонивелл, 2009, с. 33]. Но ни в этой книге, ни в других книгах по позитивной психологии вы не найдете указаний на то, что способы совладания в ситуациях, вызванных чужими преднамеренными действиями (убийство, поджог, предательство), могут и часто должны быть особыми.

Позитивная психология может дать рекомендации жертве изнасилования, как ей справиться с произошедшим и счастливо жить дальше, но не дает рекомендаций, что делать, если на твой поселок набеги бандитов совершаются регулярно, и избиения, грабежи, насилие продолжаются постоянно при попустительстве тех, кто призван тебя защищать. Ведь возможный совет «Немедленно обратитесь в полицию» рассчитан на социальные институты, работающие в позитивном ключе. Именно такие институты интересуют позитивных психологов. Отклонения в работе этих институтов (свидетельством чего и являются набеги банд) не просто не интересуют – даже само внимание к этим отклонениям со стороны представителей «просто психологии» кажется чрезмерным и вызывает сожаление у позитивных психологов (этим сожалением в общем плане делится с читателем М.Селигман).

На первый взгляд, решение данного парадокса этической слепоты простое. И.Бонивелл пишет: «Западный мир уже давно перерос те причины, которые лежали в основе исключительно медицинской модели психологии». Настало время «узнать о нормальной и успешной жизни нормальных и успешных людей, а не только о жизни тех, кто нуждается в помощи», «о великом искусстве жизни, которой живут люди в каждом уголке планеты». Конечно, отождествление западного мира с каждым уголком планеты – искреннее заблуждение, и дело отчасти в этом. Но лишь отчасти – как уже сказано, это было бы слишком простое решение. Позитивная психология не просто не знает, но и не хочет знать хоть что-то, что связано с неблагополучием, в том числе социальным.

Один из примеров: как-то мне довелось быть оппонентом в паре с позитивным психологом на защите диссертации, посвященной представлениям людей о профессионале. Я сказал, что актуальность проблемы профессионализма в значительной мере связана с острой актуальностью проблемы непрофессионализма (как раз незадолго до этого произошла крупная катастрофа, свидетельствовавшая о непрофессионализме как минимум на нескольких уровнях) и интересно было бы сопоставить представления людей о профессионализме и непрофессионализме. Выступавший вслед за мной позитивный психолог сказал, что первый оппонент стал говорить о непрофессионализме и о представлениях людей о нем, но это не актуально. Сейчас ведь активно развивается позитивная психология, которая призывает видеть хорошее, а не отклонение и патологию. Я не стал вступать в дискуссию на защите, но мое мнение лишь укрепилось: от того, что мы откажемся видеть непрофессионализм и зажмуримся, самого непрофессионализма меньше не станет.

В тех очень редких случаях, когда позитивные психологи пишут не вообще о жизненных неприятностях, стоящих на пути к счастью, а о столкновении с активным злом, описываемые ими примеры совладания отличаются одной своеобразной особенностью. В этих примерах люди не борются со злом, а занимаются собой – находят себе отвлекающее занятие. М.Чиксентмихайи подобрал следующие примеры. Американский летчик во вьетнамском плену бесконечно разыгрывает мысленные партии в гольф и благодаря этому после освобождения блестяще играет реальную партию; венгерские политзаключенные в тюрьме организовали конкурс на лучший поэтический перевод; Ева Цезел, сидевшая в тюрьме на Лубянке, мысленно собирала настенные светильники из подручных материалов; А.Солженицын, в отличие от тех, кто пытался спастись, бросаясь на колючую проволоку, периодически впадал в состояние мысленного полета, «унесенности» прочь; и т.п. [Чиксентмихайи, 2011, с. 116–150].

После этих описаний М.Чиксентмихайи дает очень интересный абзац: «Ричард Логан проанализировал записи многих людей, переживших невыносимые ситуации, в том числе работы Виктора Франкла и Бруно Беттельгейма, размышлявших об источниках внутренней силы людей в экстремально тяжелых обстоятельствах. Оказалось, что всех "выживших" объединяла одна общая черта: "неэгоцентричный индивидуализм", т.е. наличие важной цели, стоящей выше личных интересов. Такие люди не оставляют усилий, даже оказавшись в практически безнадежных обстоятельствах. Внутренняя мотивация делает их стойкими перед лицом внешних опасностей. Обладая достаточным количеством свободной психической энергии, чтобы объективно анализировать ситуацию, они имеют больше шансов обнаружить новые возможности для действий» [Чиксентмихайи, 2011, с. 150].

Итак – объективный анализ и обнаружение возможностей для действий. Но где же, где сами эти действия, ради которых были необходимы мысленный улет и фантазии? Здесь обрыв – примеров и описаний таких действий нет! Полемически заострим суждение: советский летчик М.П.Девятаев, проведший больше полугода в нацистском плену, сумевший собрать группу из других пленных и захватить немецкий самолет, за минуты разобраться в устройстве этой неизвестной ему системы (он тоже мысленно предварительно проигрывал – но не партии в гольф, а действия в самолете), сумевший уйти от воздушной погони и долететь до советской стороны, для М.Чиксентмихайи менее интересен, чем другой летчик – всё время нахождения в плену мысленно игравший в гольф, кем-то освобожденный и затем продолжающий играть уже на свободе. Может быть, М.Чиксентмихайи и не знает конкретно про М.П.Девятаева – но он, что по-настоящему удивительно, как бы не знает и про другие случаи такого же рода, в которых был не только мысленный «улет».

Аналогично, М.Селигман предваряет свою книгу замечательным эпиграфом (стихотворение Марвина Левина «Трансцендентность»), в котором есть такие строки:

И мы сумеем изменить себя

И, руки протянув через решетки,

Друг друга вызволить из плена.

Но и у М.Селигмана нет примеров взаимопомощи и реального сопротивления – речь идет о вызволении друг друга из духовного плена прежних стереотипов.

В целом создается впечатление, что про жизнестойкость и гибкость (resilience) эти авторы знают, а вот про сопротивление (resistance) – как бы нет или же настолько мало, что писать позитивным психологам не о чем и незачем.

Н.Линде пишет: «Те, кто хочет “раскорючить” этот мир, пытаются все разложить по полочкам, все проконтролировать, все спланировать. Они хотят превратить мир в идеально работающий механизм, соответствующий их представлениям о правильной жизни. Это стремление имело огромное значение для жизни всего человечества. Коммунисты хотели "раскорючить" мир по-своему, а фашисты – по-своему. Что из этого получилось, всем известно, но ведь они исходили из гуманистического стремления людей 18-го века все подчинить разуму, отказаться от Бога и от бессознательного!» [Линде, 2009].

Отношение Н.Линде не к фашистам, а к антифашистам остается неизвестным. Они тоже должны были оставить мир в покое и ничего не пытаться раскорючить?

Отчасти похоже на рассуждение Н.Линде о попытках перестроить мир суждение случайно выжившего узника концлагеря – персонажа С.Лема. «Последствия гуманистических систем были, в сущности, нулевыми, а последствия тех, других, наподобие ницшеанской, были кошмарны, и даже заповедь любви к ближнему, а также программу построения земного рая удалось переделать в довольно-таки массовые могилы». Но вывод у этого персонажа принципиально другой: «Конечно, сделать невозможным причинение зла – тоже зло для многих людей, тех, которые очень несчастны без несчастья других. Но пусть уж они будут несчастны» [Лем, 1990, с. 243–247].

Критикуя положения позитивной психологии, Р.Лазарус пишет: «Жестокость, убийство, рабство, геноцид, предрассудки, дискриминация и, что, может быть, хуже всего, безразличие к человеческому страданию, имеются в изобилии и сегодня, и имелись в предшествующие столетия. Читая о многочисленных проявлениях социального зла, мы должны быть признательны множеству людей за их героические добродетели, мобилизованные в ответ на это зло» [Lazarus, 2003а, p. 107].

Между тем позитивные психологи тоже пишут (обычно коротко, во введении и заключении) о гражданственности и альтруизме, но вы не найдете в этих текстах примеры такой гражданственности и такого альтруизма, которые привели бы к сколько-нибудь значимым потерям для гражданина и альтруиста.

Во многих текстах по позитивной психологии есть ссылки на необходимость понимания другого и развитиесоциального интеллекта. Но вы не найдете там примеров работы социального интеллекта, связанной с пониманием чужих недобрых намерений и действий. Максимально напряженная ситуация – взаимное непонимание, но не недоброе намерение.

Значит ли это, что и сами позитивные психологи в случае угрозы не готовы проявить нечто большее, чем просто терпеливую жизнестойкость? Что они не могут активно (а не только внутренним улетом в позитивное переживание) реагировать на чужие действия, оцениваемые ими как опасные, враждебные? Напротив – могут и готовы. Р.Лазарус [Lazarus, 2003a] опубликовал статью с критикой позитивной психологии в журнале Psychological Inquiry, а ведущие позитивные психологи в этом же номере – свои статьи-комментарии. Эти комментарии были сделаны в таком ключе, что Р.Лазарус в резюмирующей статье помимо содержательного разбора ответов оппонентов делает следующее замечание. После чтения комментариев М.Селигмана и Дж.Павельски [Seligman, Pawelski, 2003], М.Чиксентмихайи [Csikszentmihalyi, 2003] и некоторых других авторов он почувствовал себя так, словно потревожил гнездо шершней, начавших в ответ жалить враждебного захватчика [Lazarus, 2003b, p. 174, 177]. Он повторил замечание о шершнях дважды в разных местах статьи – это свидетельствует о том, что данное сравнение выбрано им не случайно.

Конечно, критика со стороны Р.Лазаруса была действительно жесткой: он охарактеризовал позитивную психологию как не столько научное, сколько идеологическое движение, род популистской религии, не блещущее интеллектуальной глубиной и пропагандирующее искаженное, сверхупрощенное представление о мире, а также подробно, в деталях разобрал то, что он считает принципиальными методологическими и методическими ошибками этого подхода. Чтобы лучше понять, что собой представляла позитивная психология к началу 2003 г. (позднее часть критики была учтена), стоит прочитать не только тексты ее отцов-основателей, но и статью Р.Лазаруса, полемику по ней и его ответ на реплики оппонентов – «Манифест для позитивной психологии и психологии вообще» [Lazarus, 2003b].

 

 

Но пусть даже его критика позитивной психологии была бы по-настоящему отвратительной по содержанию и форме – для нас здесь важно другое. А именно: оказалось, что позитивные психологи (пропагандисты мудрости, позитивных талантов и других добродетелей) используют такие стратегии взаимодействия с оппонентом, что он ощущает себя в гнезде жалящих шершней. Более того, Б.Хелд независимо от Р.Лазаруса также пишет о том, что основатели позитивной психологии стараются позиционировать ее как отдельный, отличный от других подход среди социальных наук и защищать эту территорию, патологизируя представителей «негативной» психологии, которой как таковой до введенного ими различения не существовало. Но это стремление к патологизации того, что ты определил как отличное от твоей области, само выглядит не вполне здоровым [Held, 2004]. «Тирания позитивности», царящая в американской культуре, находит в позитивной психологии свое закономерное концентрированное выражение и еще более усиливается посланиями последней [Там же].

В целом тексты позитивной психологии, обращенные вовне (а не критикам), оставляют ощущение «дискурса гламура», если использовать слова В.Пелевина, сказанные не в адрес позитивной психологии, а в адрес ключевой составляющей современной культуры, дополняющей, по В.Пелевину, другую – «гламур дискурса». Работая в этих терминах, выскажу полемическое соображение, что позитивная психология – это философско-психологический дискурс гламура, его философско-психологическое обоснование и «изысканный футляр». В рамках этого дискурса обосновывается мысль, что, стремясь к переживанию позитивных ощущений, повышая комфортность своего существования, ты способствуешь благой, высокой цели – всезнанию, всемогуществу и праведности будущего человечества. Сказав это в начале и в конце книги, автор может посвятить 99% остального содержания тому, как читателю улучшить качество своих позитивных ощущений – улучшить как за счет собственно позитивных ощущений, так и за счет гордого сознания, что внимание к негативному неактуально – эта неактуальность постоянно подчеркивается передовыми учеными.

В связи с этим представляется вполне закономерным высказывание В.Н.Дружинина о предшественнице позитивной психологии – психологии самоактуализации. «Самоактуализирующиеся личности наделены, согласноМаслоу, массой “положительных” черт. Они более спокойно воспринимают мир вокруг себя, менее эмоциональны и более объективны, беспристрастны, не подвержены надеждам и страхам, стереотипам, не боятся проблем и противоречий. Самоактуализирующийся человек принимает себя таким, какой он есть. У него нет чувства вины, стыда и тревоги. Он ощущает радость жизни. [Он освободил себя “от такой химеры, каксовесть”. Ну и мерзавец этот самоактуализирующийся человек!]» [Дружинин, 2000, с. 67].

К.Бенсон показывает этноцентризм концепции самоактуализирующейся личности и скрытые аморальные последствия ее использования в культурах, отличных от западной. Его вывод: «Это акультурная, антиисторическая психология в полном самоуверенности полете под камуфляжем исторических ссылок» [Benson, 2001, с. 227].

Б.С.Братусь также считает, что гуманистическая психология, несмотря на свое название, внеморальна – это «психология самости как самоцели человека» [Братусь, 1997, с. 12]. Ссылаясь на В.Франкла, он подчеркивает, что «самоактуализация, направленная на самое себя, означает промах в главном», поскольку «центральной, смыслообразующей характеристикой человека является его способ отношения к другому человеку» [Братусь, 1997, с. 8].

Но этого отношения к другому нет и в позитивной психологии. Когда М.Чиксентмихайи пишет через запятую «неэгоцентричный индивидуализм, т.е. наличие важной цели, стоящей выше личных интересов», он смешивает весьма разные вещи. «Неэгоцентричный индивидуализм» означает, что человек умеет «получать радость от повседневности, не мешая другим заниматься тем же». Но наличие важной цели, стоящей выше личных интересов, предполагает нечто иное. Эта важная цель может быть позитивной или же негативной, но в любом случае это не цель неэгоцентричного индивидуалиста.

Пример, который поймет, вероятно, и позитивный психолог, отвергающий озабоченность негативом и болезнями: даже в достаточно повседневной, неэкстремальной ситуации болезни собственного ребенка цель быть счастливым у любящего родителя отступает на второй, десятый план. Социальный и прочий интеллект приходится мобилизовать на другое, а не на то, какие принять меры, чтобы испытывать максимальное счастье.

Заключение

Позитивные психологи либо действительно имеют, либо пытаются создать у читателя представления о мире, дружественном настолько, что у его представителей нет негативных проявлений, сколько-нибудь достойных внимания. Ничего делать не надо, кроме как заняться собой, самосовершенствованием и ощущением счастья.

Эта массовая позитивная психология в ее варианте, разработанном прежде всего для западного читателя, соответственно, и возможна лишь в благополучном и хорошо защищенном обществе. Позитивное мышление, не ведающее о негативных сторонах жизни, особенно хорошо удается тогда, когда, метафорически выража