В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЧУЖОГО ЧЕЛОВЕКА...


Из глубины моих невзгод
молюсь о милом человеке.
Пусть будет счастлив в этот год,
и в следующий, и вовеки.
Я, не сумевшая постичь
простого таинства удачи,
беду к нему не допустить
стараюсь так или иначе.
И не на радость же себе,
загородив его плечами,
ему и всей его семье
желаю миновать печали.
Пусть будет счастлив и богат.
Под бременем наград высоких
пусть подымает свой бокал
во здравие гостей веселых,
не ведая, как наугад
я билась головою оземь,
молясь о нем — средь неудач,
мне отведенных в эту осень.

( Белла Ахмадулина)

1960 г.

Зимняя ночь


Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

(Борис Пастернак)

1946 г.

МАРГАРИТА ТЕРЕХОВА ЧИТАЕТ СТИХИ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ

ЛАМИЯ


В дни весенних новолуний
Приходи, желанный друг!
На горе — ночных колдуний
Соберётся тайный круг.

Верны сладостной Гекате
Мы сойдёмся у костра.
Если жаждешь ты объятий,
Будешь с нами до утра.

Всех красивей я из ламий!
Грудь бела, а губы — кровь.
Я вопьюсь в тебя губами,
Перелью в тебя любовь.

Косы брошу я, как тучу,
— Ароматом их ты пьян, —
Оплету, сдавлю, измучу,
То взметнусь как ураган.

А потом замру, застыну,
Буду словно тёплый труп,
Члены в слабости раскину,
Яства пышные для губ.

В этих сменах наслаждений
Будем биться до утра.
Утром сгинем мы как тени,
Ты очнёшься у костра.

Будешь ты один, бессильный…
Милый, близкий! жаль тебя!
Я гублю как дух могильный,
Убиваю я, любя.

Подчинись решённой плате:
Жизнь за ласку, милый друг!
Верен сладостной Гекате,
Приходи на тайный луг.


Из цикла «Любимцы веков», сб. «Tertia Vigilia». Опубл.: 1900.

В.С. ВЫСОЦКИЙ:

"Зарыты в нашу память на века..."

***

Зарыты в нашу память на века
И даты, и события, и лица,
А память - как колодец глубока.
Попробуй заглянуть - наверняка
Лицо - и то - неясно отразится.

Разглядеть, что истинно, что ложно
Может только беспристрастный суд:
Осторожно с прошлым, осторожно -
Не разбейте глиняный сосуд!

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз -
Например, что сапер ошибается
Только раз.

Одни его лениво ворошат,
Другие неохотно вспоминают,
А третьи - даже помнить не хотят,-
И прошлое лежит, как старый клад,
Который никогда не раскопают.

И поток годов унес с границы
Стрелки - указатели пути,-
Очень просто в прошлом заблудиться -
И назад дороги не найти.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз -
Например, что сапер ошибается
Только раз.

С налета не вини - повремени:
Есть у людей на все свои причины -
Не скрыть, а позабыть хотят они,-
Ведь в толще лет еще лежат в тени
Забытые заржавленные мины.

В минном поле прошлого копаться -
Лучше без ошибок,- потому
Что на минном поле ошибаться
Просто абсолютно ни к чему.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз -
Например, что сапер ошибается
Только раз.

Один толчок - и стрелки побегут,-
А нервы у людей не из каната,-
И будет взрыв, и перетрется жгут...
Но, может, мину вовремя найдут
И извлекут до взрыва детонатор!

Спит земля спокойно под цветами,
Но когда находят мины в ней -
Их берут умелыми руками
И взрывают дальше от людей.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз -
Например, что сапер ошибается
Только раз.

ВО ВСЁМ МНЕ ХОЧЕТСЯ ДОЙТИ ДО САМОЙ СУТИ!

* * *

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Достигнутого торжества
Игра и мука
Натянутая тетива
Тугого лука.


Борис Пастернак

1956 г.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Прошёл патруль, стуча мечами,
Дурной монах прокрался к милой,
Над островерхими домами
Неведомое опочило.

Но мы спокойны, мы поспорим
Со стражами Господня гнева,
И пахнет звёздами и морем
Твой плащ широкий, Женевьева.

Ты помнишь ли, как перед нами
Встал храм, чернеющий во мраке,
Над сумрачными алтарями
Горели огненные знаки.

Торжественный, гранитнокрылый,
Он охранял наш город сонный,
В нем пели молоты и пилы,
В ночи работали масоны.

Слова их скупы и случайны,
Но взоры ясны и упрямы,
Им древние открыты тайны,
Как строить каменные храмы.

Поцеловав порог узорный,
Свершив коленопреклоненье,
Мы попросили так покорно
Тебе и мне благословенья.

Великий Мастер с нивелиром
Стоял средь грохота и гула
И прошептал: «Идите с миром,
Мы побеждаем Вельзевула».

Пока они живут на свете,
Творят закон святого сева,
Мы смело можем быть, как дети,
Любить друг друга, Женевьева.

1915

(Николай Гумилёв)


ФОТО: "Woman in medieval church"
ФОТОГРАФ: Ricardo Demurez

"Тщета..." Цветаевой и "Грусть" Сипрошвили

Древняя тщета течет по жилам,

Древняя мечта: уехать с милым!

К Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!)

К Нилу — иль еще куда-нибудь

Дальше! За предельные пределы

Станций! Понимаешь, что из тела

Вон — хочу! (В час тупящихся вежд

Разве выступаем — из одежд?)

…За потустороннюю границу:

К Стиксу!..


( МАРИНА ЦВЕТАЕВА)


сайт посвящённый Марине Цветаевой





Иллюстрация: Сипрошвили Гиви. "Грусть"

сайт художника







"Тщета..." Цветаевой и "Грусть" Сипрошвили

В небе ли меркнет звезда,

Пытка ль земная всё длится;

Я не молюсь никогда,

Я не умею молиться.


Время погасит звезду,

Пытку ж и так одолеем…

Если я в церковь иду,

Там становлюсь с фарисеем.


С ним упадаю я нем,

С ним и воспряну, ликуя…

Только во мне-то зачем

Мытарь мятется, тоскуя?..



(Иннокентий Фёдорович Анненский)

Шумит осенний дождь, ночь темная нисходит.
Клонясь под бурею, стучат ко мне в окно
Сирени мокрые. Мелькают и проходят
В тумане образы минувшего давно.

На что мне их? Хоть в них всё живо, всё знакомо,
Хотя из жизни их я помню каждый час,
Но что заглядывать на праздник в окна дома,
Откуда так давно прогнали нас.

Жалеть? - Я не дитя? Премудро утешаться,
Что праздник этот пуст, лишь шум и суета?
Я чувствую, что нет. Иль снова добиваться?..
Но сил уж нет в душе - и я сама не та.

О, огрубей мой слух, чтоб вой грозы холодной
Не вызвал из души тех слез, что очи жгут,
Чтобы, без прежних грез, спокойно и свободно
Приняться я могла за бледный, вялый труд,

Чтоб мне не вспоминать о радости случайной,
Когда проходит жизнь и строго и темно,
Чтоб вместо счастия не жить надеждой тайной,
Что я уйду туда ж, куда ушло оно.

<1854>
Хвощинская Надежда