Ты — в старой тетрадке, пропахшей песком и морем.
И буквы от ветра рассыпались вкривь куда-то.
А я улыбаюсь. Я даже почти не спорю.
Как часто не прав ты и как не желаешь сдаться!
А я улыбаюсь. Преграды твои нарушив,
вхожу осторожно. Кружу, исполняя танец
на самом пороге, ведущем в родную душу
под музыку снега /а вдруг, наконец, растает?/
Ты — в каждом кармашке моих заполошных строчек.
Там нет ни на йоту вакансий другим и места.
А я улыбаюсь: опять среди разных-прочих
меня выбираешь.
Однажды стрелял ты метко,
охотник и ловчий, и снова попал в десятку.
Давай, о хорошем? Мне даже подумать страшно,
что ты, заблудившись опять среди разных-всяких,
забудешь и помнить о том, что на вечность старше.
А я улыбаюсь. Легенды слагают люди.
Но им, посторонним, совсем невдомёк… И ладно!
Наш маленький остров, где кто-то кого-то любит,
где, ты, улыбаясь, небрежно снимаешь латы.

— Лара Мишанова —