В чащобе густой, среди ягод и мхов,
Где - строго по правилам детских стихов -
Людская вовек не ступала нога,
Жила одинокая Баба-Яга.

Такой уж дремучей она не была:
Имела утюг и на шёлке спала.
И был ей компьютер - единственный друг.
И с ним она свой коротала досуг.

А так как собою была неплоха -
Мечтала Яга отыскать жениха.
И чтобы на запах компота и щей
Какой-нибудь, что ли, забрел к ней Кощей.

И сайты знакомств изучала она,
Но всё не была удовлетворена
Поскольку клиенты подобных агенств
Желали грудастых и юных невест.

И вот как-то раз грянул вечный девиз:
"Избушка, избушка, ко мне повернись!"
Из тени еловой - густой и седой -
К избушке царевич пришел молодой.

Растеряна Баба-Яга: "Не пойму,
Куда тебя деть? Приспособить к чему?
На кой ты мне сдался, бесовская прыть?
Сварить тебя? Или уж усыновить?"

Расстроена бабка, клянет на чем свет
Природу, судьбу и дурной Интернет:
"Я мужа искала седого, в годах!
А этот - дитя! Молоко на губах!"

Царевичу жалко Ягу огорчать:
"Попробуем, бабка, сначала начать!
Тебе нужен муж? Мой папаша - вдовец.
Я вас познакомлю - и делу конец!"

Яга обомлела: "К папаше? К царю?
Ой, батюшки... я со стыда же сгорю!
Ни туфель, ни платья приличного нет!
Прическу не делала тысячу лет!"

Но женский талант не забыт, не убит -
И вот уж Яга при параде стоит.
И эту красотку царевич-юнец
Торжественным маршем повел во дворец.

Папаша-вдовец даже сбился с ноги:
"Мадам, же ву зем, я влюблен, я погиб!"
На этом и сказке, ребята, конец.
Не только модели идут под венец...

Мечтал я о тебе так часто, так давно,
за много лет до нашей встречи,
когда сидел один, и кралась ночь в окно,
и перемигивались свечи.

И книгу о любви, о дымке над Невой,
о неге роз и море мглистом
я перелистывал, и чуял образ твой
в стихе восторженном и чистом.

Дни юности моей, хмельные сны земли,
мне в этот миг волшебно-звонкий
казались жалкими, как мошки, что ползали
в янтарном блеске по клеенке.

Я звал тебя, я ждал. Шли годы. Я бродил
по склонам жизни каменистым
и в горькие часы твой образ находил
в стихе восторженном и чистом.

И ныне, наяву , ты легкая пришла,
и вспоминаю суеверно,
как те глубокие созвучья-зеркала
тебя предсказывали верно.

Владимир Набоков