Помнится, я посмеивался над именем одной из подруг моей матушки: «Милиция». Это каким же, думалось, верноподданным был ее папаша, если так дочку назвал! Впоследствии выяснилось, что женщину эту зовут Милица – имя, хотя и не вполне обычное, но очень милое.
А в институте пришлось мне встретиться с преподавательницей, которую звали совсем по А.Н. Островскому, Домна Пантелеевна. Забавность ситуации усугубляло то, что работала она на кафедре доменных процессов. И только познакомившись с ней поближе, я узнал, что происходит эта женщина из семьи староверов, а Домна – не только символ Магнитостроя, в год пуска которого она родилась, но также имя из святцев.
Бывало и по-другому. Имя «Светлана» – такое, кажется, древнее и такое славянское, фактически является именем советским. Потому что до революции ни один батюшка не окрестил бы девочку таким именем. Не было в святцах никаких Светлан – и точка!
В святцах не было, но имя-то существовало. Ввел его в русский обиход поэт В.А. Жуковский (1783–1852). В его балладе Светлана – имя героини, крестьянской девушки. Баллада была хороша, а придуманное поэтом имя – еще лучше. Такое романтическое! А на романтическое тогда был большой спрос.
Кто не видел фильм «Гусарская баллада»? Героиня, решив воевать за Родину, прощается с домом своего детства и поет колыбельную любимой кукле Светлане.
Ладно кукла. Но во многих дворянских домах девочку, бывало, крестили каноническим именем, а между собой называли Светланой. И, думается, многие женихи этих не вполне законных Светлан «западали» не только на прелести невесты, но и на ее необычное и уже поэтому романтическое домашнее имя. В общем, классным поэтом был Василий Андреевич Жуковский. Не зря ему поручили воспитывать наследника престола!
На псевдодревнеславянское имя, придуманное поэтом, купились даже такие серьезные люди, как военные моряки. В 1857 году был включен в состав российского военного флота парусно-паровой фрегат «Светлана».
В ту же серию военных кораблей входили фрегаты, названные именами легендарных варяжских князей, «Рюрик», «Олег», «Аскольд». По-видимому, Светлану военно-морское начальство сочло некоей древней княгиней, вроде русской Ольги или чешской Людмилы. На фрегате «Светлана» в 1873 году во Владивосток прибыл член императорской фамилии, князь Алексей Александрович. В честь этого главную улицу Владивостока назвали Светланской. Она до сих пор так называется. В 1896 году на смену парусной «Светлане» пришел современный бронепалубный крейсер, который погиб во время русско-японской войны в Цусимской бухте.
Очарование имени продолжало витать над Россией. В 1913 году в Петербурге образовалось акционерное общество «Светлана» по производству электрических ламп. Не знаю, был ли петербургский электроламповый завод единственным таким предприятием в России, но точно, что был он самым крупным. Во многом благодаря ему в стране началась массовая продажа бытовых ламп накаливания, а слово «светлана» чуть-чуть не стало нарицательным, обозначающим любую электрическую лампочку. Тем более что и расшифровка для этого слова хорошая придумалась: «СВЕТовая ЛАмпа НАкаливания».
В общем, к 1917 году имя Светлана было уже любимо в России и, так сказать, полностью готово к употреблению. И пошло оно в люди...
К реалиям изменившейся жизни новое советское имя вполне подходило. Один большой начальник официально провозгласил, что «жить стало лучше, жить стало веселей». Вот и стали называть девочек в честь светлого настоящего и еще более светлого будущего. Тем более что и у автора вышеупомянутого руководящего афоризма подрастала дочь Светлана.
От этого факта, как говорит распространенная литературная легенда, более всего выгадал один начинающий советский поэт. В 1935 году он трудился в отделе писем газеты «Известия», иногда публикуя в этой же газете свои стихи. Одно из таких стихотворений, «Светлана», увидело свет 28 февраля 1935 года. Публикация эта совпала с днем рождения дочери Сталина, Светланы. Вождю понравился такой вот оригинальный подарочек. О чем он попросил сообщить поэту, поинтересовавшись также, не испытывает ли он нужды в чем-нибудь. Дальше все пошло как по маслу. С.В. Михалков (1913–2009) стал любимым детским поэтом. Его книги выходили массовыми тиражами. А когда товарищ Сталин захотел, чтобы у Советского Союза, как у прочих порядочных стран, появился гимн, он, по-видимому, в первую очередь вспомнил об этом талантливом, хоть и детском, но поэте.
Легенду эту, то слегка ею хвастаясь, то как бы оправдываясь, пересказывал и сам С.В. Михалков. Например, в интервью по поводу своего 95-летия все той же газете «Известия» он говорил:
Во-первых, хочу сказать, что «Светлана» не имела к дочери Сталина никакого отношения. Могла быть «Клавдия», могла «Евгения» – кто угодно. Я тогда был молодым и ухаживал за студенткой Литинститута, которая была старше меня. Ее звали Светлана. Я спросил: «Хочешь завтра в «Известиях» выйдут стихи, посвященные тебе?» У меня уже стояло в номере стихотворение под названием «Колыбельная». Она особого внимания на мои слова не обратила. Я поехал в редакцию и попросил поменять название. На другой день это было напечатано. Я ее встретил, спросил: ну как? Но ей было все равно. А все решили, что это стихи про дочь Сталина. Ничего подобного.
Пытливые исследователи (среди которых автор интереснейшей книги об имени «Светлана», петербургский филолог Елена Душечкина) не поленились просмотреть подшивку газеты «Известия» за 1935 год. Искомый текст они обнаружили в номере за 29 июня, а совсем не за 28 февраля. Что, впрочем, не опровергает легенду в принципе. Но также и не подтверждает ее. Что было на самом деле, если и было, вряд ли теперь уже выяснишь. История Страны Советов полна загадок!
По поводу этой самой ее загадочности один профессор-историк, кстати, проживший жизнь столь же долгую, как и С.В. Михалков, сказал однажды со вздохом: «Было все, что можно себе представить. Все, что представить невозможно, тоже было».