Шёл вчера, как во время обычных для себя вечерних прогулок, по маршруту. На исходе был двенадцатый час, сыпал мелкий снежок. Навстречу попадались девчонки, загулявшиеся допоздна. Я уступал им дорогу, заходя в сугроб, это давало мне возможность заглянуть им в лица. Однако запомнилось лишь одно из них, потому что вызвало жалость. Яркие бирюзовые веки, толстая обводка глаз, алая помада, а притом общая бледность и страдающий взгляд были тому причиной. Обернувшись, подумал, что девушка не трезва, так как походка её была неустойчивой, одна нога подворачивалась. Не слишком элегантная одежда, если не сказать просто вульгарная, смутила меня ещё больше, я поёжился, повёл уставшим плечом и потупился под ноги, начиная фантазию о том, что наверное наши мысли с этой прохожей сейчас совпадают, а души рвутся, словно когтеточки, под нажимом мягких лап с выпущенными металлическими когтями.
Выдохнул пар и зажмурился. Через несколько шагов услышал шум двигателя. Со спины по дальней стороне шоссе меня медленно обгоняла патрульная Лада Самара. Водила пристально вглядывался в мою походку, потом лицо, на котором, к слову, непроизвольно застыло неуместное выражение. Затем машина ускорилась и скрылась за ближайшим поворотом. Мимо прошли ещё две девушки, оставив следом приторный запах сигаретного ароматизатора. Эх, школьники! Хотя одна, вроде бы поднеся сигаретку к рту, резко отдёрнула руку к бедру, встретившись со мной зрачками. Смутилась, что ли? Я не против курения, но от вида красной лучины и сам вздрогнул.
Из-за поворота медленно вышли двое полицейских, внимательно разглядывая меня. Мои мысли ускорились, но шаги не потеряли той же размеренности, я ответил служакам не менее упорным взглядом. Родилась ассоциация, что так вот плавно и при этом неожиданно из подворотни на тебя обыкновенно выходят гопари и прочие подлецы, как в песне Розенбаума: "Гоп-стоп, мы подошли из-за угла...". "Досадно, но это они за мной", - подумалось мне, когда один преградил дорогу, а другой обратился с вопросом, стоя по левую руку:
- Как вы себя чувствуете, молодой человек?
- Хорошо.
- Алкоголь не употребляли? - ментяра смотрел всё также внимательно, ловя каждую мою реакцию. Голос его был тих и размерен, голубые глаза как будто выпучены, у меня он вызывал недоверие из-за своего нарочного спокойствия.
- Что-что? - нахмурился я и полез в нагрудный карман куртки, чтобы отключить плеер, что также не осталось без внимания. - Алкоголь? Нет, не употреблял, - если до того мне и мерещилось что-то тревожное, то теперь я убедился, что этих двух ребят действительно заботит правопорядок, и я ухмылялся, отвечая на вопрос.
- А чего тогда идёшь по улице и руками размахиваешь? - с какой-то обидой в голосе надавил мужик. Я поморщился, делая движение ключицей, и не меняя предложенной им же с самого начала интонации, сообщил:
- Да, у меня плечо болит, разминаю иду.
- А... Ну, тогда всего доброго, - легко поверил этот молодой пучеглазый детинушка в форме.
Я повернулся к другому полицейскому, уже в летах, и довольно отметил, что он смотрит себе под ноги. Почувствовалась и свобода, и победа одновременно, однако общее впечатление досады сохранилось. Хотелось разом и доказать полицаям, что у меня действительно болит плечо, что я люблю гулять по вечерам, что мне грустно, и дать им пинка посильнее, затроллить провокациями и проехать потом куда следует.
Вообще же, я согласен, что делали они всё по науке: увидели странного прохожего, аккуратно покараулили, вежливо побеседовали, убедились, что всё в порядке, а значит и выполнили свой долг, и защитили интересы общества, мои в том числе. Это прекрасно! Но почему меня так часто подозревают?! Одноклассники в якобы скрываемой злобе, родители в курении, кондукторши подходят по два раза и не просто проверяют билетик, а сверяют номер, хотя продали мне его ещё три минуты назад. И вот в ту минуту, когда я в примирительном ключе задумался о глобальном мироустройстве, меня выбивают из колеи борцы с преступностью. Лучше б той девчушке помогли, что в печали шла, её явно кто-то обидел...

Уже шла речь о человеке, поклонником творчества которого я являюсь, ещё он часто упоминался мною вскользь. В стихах и музыке Сергея Шнурова находят отклик мои собственные чувства. По привычке хотел приписать ещё мысли, но не многие сюжеты песен со мной реально происходили, речь лишь об эмоциях, восприятии действительности, отношении к жизни. Меня можно даже назвать фаном, потому что мой интерес не ограничивается прослушиванием музыки "Ленинграда", мне любопытно мнение Шнурова по разнообразным общественным и философским вопросам, его музыка для фильмов, сольники и другие проекты вроде "Рубля", да в кино он появляется время от времени. Помню, как когда впервые решил выразить своё отношение к нему, я не знал, что изначально у микрофона питерской группы стоял Игорь Вдовин, и меня неслабо бомбануло, когда оказалось, что песенки из первого альбома исполняет не Шнур. Потом Игорь ушёл, как выразился один журналист, "то, что для Вдовина было одним из многих приколов, для Шнурова оказалось судьбой", и это многих впоследствии ввело в заблуждение.
Однако невозможно слушать одно и то же ежедневно в течение года с неослабевающим драйвом. Бывает классно вернуться к любимым записям после длительного перерыва. Так или иначе, на некоторое время коллективы "Рубль", "Ленинград", а также альбомы "Второй Магаданский" и "Лютик" отошли для меня на второй план, я увлёкся другой группой. Любопытно, что иностранных исполнителей я не воспринимал. Просто языком я не владею, хардкор не рублю. Интерес к полушансоновому-полуроковому "Ленинграду" ("грубо ­говоря, это ускоренный вдвое Аркадий Северный") говорит обо мне, как о музыкальном славянофиле. Но, как уже было сказано, захотелось чего-то новенького. На фига мне косность? Я познакомился с группой Paramore.

Представьте себе крытую сцену, толпу орущей молодёжи перед ней, десяток прожекторов, беспорядочно мелькающих из разных углов, которые внезапно замирают, устремлённые в какую-то точку у потолка, и под ритмичную панк-музыку, еле слышимую из-за визга обезумевших подростков, в шатёр из света врывается красноволосая девчонка с микрофоном-морковкой и начинает скакать по сцене как угорелая, подпрыгивая в такт ударам барабанов. На ребят-гитаристов, скромно возникших по сторонам сцены, кажется, мало кто обращает внимание, хотя они тоже безумно бьют медиаторами по струнам электрогитар, а во время особо злого риффа один из них ловко перебрасывает собственный инструмент вокруг туловища, не сбившись ни на такт, а другой исполняет сальто, развеивая напущенный из-за кулис искусственный дым. Наконец, наступает время, когда парни могут чуть-чуть поостыть, потому что девчушка подносит морковку ко рту и пытается спеть. Но прыжки по сцене не могли пройти даром - дыхание вокалистки сбито, воздуха не хватает, девушка шумно хватает его ртом прямо в микрофон, а одновременно, видимо, дополнительным лёгочным мешком как у птиц выдыхает слова песни: Mooo-o-o-ooo-re, mo-o-ore... Тем не менее, зал уже разорван, всё кипит, шумит, кричит, и неважно, что Хэйли (так зовут рыжую) не попадает в ритм, школьники сами готовы спеть с любой ноты заслушанных до головной боли песен.
Таков обыкновенный концерт группы Paramore будь то родные США или, скажем, Сингапур. Фанатам важнее увидеть своего идола, покричать всласть, и, пожалуй, поснимать на телефон весь описанный перфоманс. Как я их понимаю!
Группа существует с 2004 года, первый диск выпущен в 2005. В апреле 2013 ожидается четвёртый номерной альбом. Годы творчества принесли нам около 50 треков. Для сравнения, у Шнура за первые пять лет перевалило за сотку песенок. Не думайте, будто я на что-то намекаю. Это вообще странно - сравнивать творческую плодовитость музыкантов, а тем более делать из этого выводы. Серёжино творчество зиждется на разнообразии тем, инструментов, настроений. Параморки играют истинный хардкор (если кому-то важно разделение на жанры) и стремятся наполнить свою музыку содержательными, разнообразными звуками и звучинками, именно на это делается ставка. Мелодии, к слову, полностью электрические, замиксованные, с множественными эффектами, с трудом различимыми на заднем плане. Это непрекращающийся шум, безумный ритм, галопирующий темп, не оставляющий ушные перепонки в покое. А вот у Ленинграда есть целый альбом "Мат без электричества" (1999), записанный в основном под аккомпанемент духовых инструментов и широкого круга перкуссионных, даже гитару, даже акустическую там трудно услушать. Кто-то пробрюзжит, что наш российский композитор не утруждает себя кропотливым встраиванием в ткань трека тщательно темперированных полутонов, а уж тем более нотной грамотой. Так последний питерский альбом "Рыба" был записан в живую. Нет, на студии, конечно, но "с колёс", так сказать, с одного дубля. Но ведь это фишка группы, наравне с постоянно меняющейся стилистикой выпускаемых альбомов! Вот "Хлеб" - тяжёлый, металлический хрип Шнура, а "Хна" - истошный, многооктавный вой Юлии Коган. Я клоню к тому, что творец независимо формирует направление своего творчества, а затем развивается в нём, обрастая энным количеством поклонников. Я оказался на пересечении множеств почитателей двух различных подходов.
Всё сказанное - лишь разговор о музыке. Столько же граней для сравнения найдётся и в отношении текстов. Вкратце, Paramore - повествование о чувствах молодой девушки, живущей активной жизнью. Ленинград - сама наша жизнь с поправкой на мировоззрение романтичного пропойцы.
Кому я отдаю предпочтение? Невозможно сказать! Ведь уже ясно, что группы разные. Исходя из чувства патриотизма, не могу не вставить шпильку американцам, что используют наушники-мониторы, а наши музыканты настолько сыграны, что не нуждаются в этой читерской штучке. Хотя я, конечно, шучу. Нельзя в моём положении человека, одновременно лишённого и слуха, и голоса, отбирать у ребят право слышать собственный звук без рёва толпы перед сценой.
Что ещё можно сравнить? "Ленинград" выступает редко и дорого (состав насчитывает человек 20), а у американцев принято устраивать туры, например по Европе. Так в период с 25 апреля по 30 июня троица из Paramore объедет 18 фестивалей в США, а затем доведёт число выступлений до 33 за счёт европейских площадок, последней из которых станет Park Live Festival в Москве. Что останется от ребят после двухмесячных гастролей с плотным графиком, можно только гадать. Очень бы хотелось на Шнура съездить в Ледовый Дворец 13 апреля. Может сбудется?

И вновь я оказался одиноко сидящим за партой с пакетом бубликов и беспокойством на душе. Сделав расслабленное выражение лица, полуопустив для этого веки, я попеременно то медленно ворочал головой по сторонам, то подставлял к лицу телефон с открытой футбольной конференцией Василия Уткина. Я видел, как обнимались парочки, с пониманием отмечал волнение на лицах одиночек, а также узнал, что для упомянутого спортивного журналиста нет ничего удивительного в последних поражениях "Барселоны".
Тут ко мне подошёл паренёк небольшого роста, щуплый, но с сильными руками, и развязным тоном спросил: "С кем ты сидишь, дружище?" – "В одиночестве!" - воскликнул я, подражая его же манере. – "Ну, тогда мы скрасим тебе одиночество", - после лёгкого замешательства, вновь ухмыльнулся паренёк...
За столом, составленным из двух парт, нас было пятеро: справа от меня две девчонки, а напротив - паренёк Л. и его упитанный кореш. Я подумал, что неприлично было позволять себе резкость, а потому протянул парням руку и представился, улыбнулся и приготовился к учтивой беседе. Но у Л. были на меня другие планы. Он положил на бок пакет сока "Добрый", поставил передо мной бутылку с газировкой: "Попробуй Кока-Колу!" - радостно пригласил он. Он так добродушно улыбался, что я решил сделать приятное уму в ответ, и, как культурный человек, побежал за стаканом. Наливая себе побольше коки, я видел, как блестят глаза у Л., и как ехидно гладит на мои действия его браток. Всё это я принял за чистую монету, жесты доброй воли, чисто славянское гостеприимство и прочее, что описывается в обыкновенной речи фразой "от души". "Кола-то с сюрпризом", - подмигнул мне Л. "Ну, начинается моя социализация! Прощай социофобия, меня берут в компанию", - думал я в ответ, делая глоток побольше, чтобы доставить satisfaction так широко проявлявшему своё дружелюбие парню...
Ну а что?! Я правда думал, что "с сюрпризом" означает какой-нибудь новый вкус коки, например корицы. Именно эта наивная благоглупость смутно мелькала в моей голове, когда я заливал чёрную жидкость себе в рот. Дааааааааа, КОРИИИИИИЦАА!!!!111111 Вот я омудень! И оно потекло-о-о! По пищеводу и вниз, жглось и щипало, согревая пространство за грудиной. Достигнув желудка, заскреблось о его стенки и отдало обратно вверх спиртовым паром. Я почувствовал себя обманутым, да и просто лохом, прищурился, пытаясь скрыть досаду, и даже погримасничал, будто бы меня пропёрло. Ребята веселились: "Ха-ха-ха, как смешно!" Размесить бы ваши внутренности сапогом в глину - вот как я социализировался! Не подумайте, что я так сильно расстроился, просто юродствую маленько. Я сидел и ждал: достаточно ли неподготовленному организму одного глотка невесть чего, разведённого в коле, для каких-либо метаморфоз восприятия. Действительно, через несколько минут у меня началась головная боль. Особо свело левую часть, стало сильно клонить в сон. Слегка озадаченный паренёк, удивлённо мигая глазами спросил: "Тебя что, накрыло?" – "Нет, просто спать люто хочется". Параллельно борьбе с рефлексами мимо меня пронеслась половина вечера, а я даже ничего не запомнил, так был занят своей головой. Л., совсем погрустнев, судя по всему, из-за моего внешнего вида, пристыдившись и не найдя себе другого собутыльника (кореш его явно на сушке), чтобы залить печаль, положил недопитую недогазировку к себе в сумку и незаметно покинул мероприятие, а я постепенно приходил в норму. Не сказать, чтобы я потерял ориентацию, или изменились мои ощущения (куда там - с одного глотка-то)), просто очень хотелось спать в результате резкого скачка давления, а боль - нездоровые сосуды головного мозга. В конце концов, умывшись и размявшись, я снова стал весел, с оптимизмом разглядывал девушек вокруг и даже подумал: моё приподнятое настроение - не результат ли употреблённого алкоголя? Или может всё дело в самовнушении???
В целом, вечер был не слишком впечатляющий, потому не имеет смысла описывать, чему он был посвящён. Любопытно просто, как по-разному люди понимают веселье и от каких вещей они получают удовольствие. Я получаю от впечатлений, а чем данная история не новое оно?))

Где-то на Просторах я однажды нашёл нашёл статью из жанра критики, в которой сопоставлялись два классика русской литературы: Чехов и Достоевский. Как я понял, Антон Павлович предпочитал в своих произведениях придерживаться реалистической линии, его герои типичны для своего времени, обстоятельства тривиальны (в хорошем смысле), мысли и чувства будничны. Тогда закономерная цель творчества Чехова - изобразить натуральную жизнь России XIX века, изобличая, как водится у драматургов, общественные и человеческие пороки. Стилистический подход Фёдора Михайловича противопоставлен чеховскому. Насколько я могу судить, Достоевский не скупится перегибать палку, подливать масла в огонь, давать стране угля, играть по-крупному (и прочие устойчивые выражения, коррелирующие со словом припездеть) с целью настолько красочно создать необходимую атмосферу рассказа, чтобы у читателя начинало бомбить сознание. Характер его героя не столько универсален, устойчив и правдоподобен, наоборот: в человеке должна быть изюминка, искра, червоточинка, делающая его нестандартной личностью. Так у Чехова помещица из "Вишнёвого сада" - типичная распиздяйка, разбазарившая своё состояние, но цепляющаяся за сентиментальные воспоминания детства, готовая остаться без гроша, но с вишней (если я всё правильно понял). В пику ей Раскольников из "Преступления и наказания" - поехавший студент, опустившийся, забросивший учёбу, почти умирающий от голода и уныния, но всё ещё грезящий о справедливом мире, собственной роли в его достижении. Это человек гордый, мне даже показалось, что надменный, однако не лишённый сострадания, несмотря на хладнокровное двойное убийство, но что важнее, Родион имеет цели, идеи, фантазии, желания - он мыслит. Даже в момент полного своего уничтожения, в минуты безвыходного страха разоблачения, почти паранойи он не думает о самоубийстве. Хотя Достоевский с упоением описывает нам фатальный мрак, в котором бытуют персонажи. Это ещё одно отличие ФМ от АП: человек не может изменить среду, где живёт, ему не вырваться, судьба решается только в нём самом, в том смысле, что только смирение позволит Раскольникову обрести счастье.
Итак, Чехов - реалист, мотивирующий читателя совершать правильные поступки, чтобы преодолеть несовершенство мира (так реализм плавно перетекает в идеализм), Достоевский - фэнтезийный фаталист, настаивающий, что внешний мир жесток, убежать от него затруднительно, а значит, следует примириться с привычным порядком вещей: "плохим должно быть хорошо, а хорошим - плохо". Мне ближе Достоевский, так как мне интересна мысль, идея, и то, с каким изяществом автор донесёт её до меня, важнее, чем объективность или правдоподобие. Ври сколько влезет, лишь бы дух захватывало!
Особенно любопытно взглянуть, чем завершаются произведения Достоевского. Возьмём три топовых произведения Фёдора Михайловича: упомянутое уже "ПиН", "Идиот", "Братья Кар". Их последние главы представляют собой вариации на одну тему: ссылка в Сибирь за убийство. Исход "Идиота" особо выделяется. С одной стороны, наступил тотальный пиздец. Рогожин прирезал свою инфернальницу и отправлен поездом на 15 лет каторги, князь полностью лишился ума и как герой более не представляет интереса. Однако есть в этой картине, на мой вкус, что-то гармоничное. Вот Парфён на протяжении всей истории был лихорадочным смутьяном, влюблённым в непостоянную особу, с шумом и позором приехавшим выкупать её за сорок тысяч, а потом похитившим из-под венца. Он представляется колоритной фигурой в шубе, курчавым, с маленькими, но огненными глазами, скуластым и с наглой, насмешливой и даже злой усмешкой. Не возникает удивления, когда оказывается, что именно его рука проткнула ножом грудь Настасьи Филипповны. Даже тянет сказать после этого: "Я с самого начала знал, что ему дорога в Сибирь". Достоевский не разочаровал. Мышкина же как бы и жаль. Он был человек искренний, стремившийся говорить всем правду до конца, снисходительный в объяснении всех унизительных нюансов человеческих чувств и при этом таким естественным, что всем нравился. Но согласитесь, он был не от мира сего, и в итоге вернулся туда, откуда начал - в Швейцарию к доктору, уже не способному излечить пациента. И мне не кажется, что здесь есть, о чём сожалеть. На это наводит одно из лучших воспоминаний Льва Николаевича, когда он сидел в кресле и наблюдал солнечный закат, и как будто пришёл в себя от своей болезни, и ощутил спокойное упоение жизнью, любуясь порханием бабочки. В финале он тоже на своём месте.
Концовка "Преступления и наказания" более позитивная. Достоевский приводит нас к моменту, когда Родион Раскольников из изгоя, пребывающего в поселении для преступников, поступательно превращается в счастливого человека. Происходит это благодаря Соне и, конечно, Богу. Он отпускает мысли об униженном величии, смиряется и принимает действительность, что даже 7 лет оставшейся несвободы кажутся ему семью днями. У героя мы видим перспективу.
В конце истории про Дмитрия Карамазова гораздо больше интриги. Он также согласился, что сам виноват в своём несчастье. Буйный нрав, разгульный образ жизни и бездумное сладострастие, как у отца, привели его на судебную скамью. И пусть истинные преступники находятся в тени, Дмитрий понимал проблему в самом начале: "Широк человек, я бы сузил", - и поэтому не противится ссылке. Но дальнейшая его судьба всё же под вопросом: у родных и друзей есть план, как устроить побег и укрыть Карамазова в Америке. На этот раз автор не сообщает нам, как закончилась история, потому что соль не в этом, а в том, как герои... Мне показалось, они остались верны себе. Алексей - почти юродивый, любящий всех и вся, Иван - умный до безумия, Смердяков - слабоумный до припадков, Дмитрий - широкий. Перипетии сюжета только раскрывали характеры, не меняли их сути. Почему? Не пойму. Именно в данном произведении мне труднее всего уловить идею, понять исход. Всё так просто, как сама жизнь, но мерещится второе дно, за которым что-то неясное.
По итогам пересказанных книг мы видим, что лишь в одном случае из трёх главный герой преображается, но везде присутствует принятие неизбежного и воля свыше, и хочется произнести избитую фразу: "Бренно бытие". Очевидно, я нашёл своего автора.

Слушал вчера, как Юлия Латынина восхищается победой Навального над системой. Дело в том, что власть в результате плохого решения выгородить жуликов, вошедших в список Магнитского, загнала саму себя в угол, когда каждое последующее решение оказывается тоже проигрышным. Чтобы оставаться последовательным в компании против пиндосов, убивающих наших детей, чиновнику западло иметь недвижимость в США. Когда Алексей Навальный откопал у Владимира Пехтина апартаменты в Майами стоимостью 1,8 млн долларов, названный депутат был вынужден сдать свой мандат. А своих никогда прежде Путин не бросал - таков был победоносный итог Латыниной.
Слушать эфиры Юлии Леонидовны на "Эхе" по субботам мне приятно. Её речи напоминают песни сирен из древнегреческой мифологии, как метко заметила телеведущая Авдотья Смирнова ещё лет восемь назад. Сама Латынина обыкновенно высказывается на злободневные темы, рассказывая не только о крупной политике, но демонстрируя, как общий бардак в вершинах власти сказывается на общесоциальной жизни всех граждан страны. Обыкновенно ею приводится пример правонарушения, затем строятся аналогии с похожими случаями, потом следует приём обобщения до масштаба всей России, попутно всё поясняется метафорами (якобы в тему), и под конец идёт историческая справка о том, к чему привела точно такая же политика разъединённых полисов, где-нибудь в Финикии IX века до нашей эры. Вопреки сказанному, Юлию нужно пожурить за чересчур свободную трактовку фактов, буйную фантазию и большое количество домыслов, как бы берущих начало из проверенных источников. Не всегда объективная логика либеральной журналистки, называющей себя либертарианцем, приводит читателей и слушателей к истинным выводам. Ярким тому примером послужит история с метеоритом, покоцавшим соседнюю от нас Челябинскую область. Журналистка выдвинула довольно забавную версию о том, что причиной несчастий был не космический "лёд из газа", а самоликвидировавшаяся боеголовка. Хотя нужно отдать ей должное, Латынина публично признала ошибку, оправдавшись, что во всём виноват кровавый режим, доведший её до паранойи. Совсем же огорчила она меня, когда назвала Сталина "человеком, который израсходовал Россию", а людей, преклоняющихся перед великим вождём народов, типа меня, кем-то вроде негодяев, готовыми скорее признать трусость русского солдата и встать на защиту командира, парившегося в тылу с бабами, чем представить себе, что Сталин был ненавидим исстрадавшимся за время пятилеток русским народом, пока тот (Сталин) готовился к наступательной войне в Европе. Особо мне было досадно, когда я не нашёл бреши в цепи её силлогизмов, на фактах подтверждавших выдвинутый тезис. Оставалось только восхититься мастерством дочери Форкиса, со смущённой улыбкой выдавливая себе под нос: "Пой, ласточка, пой". А сдался я ей от того, что её доказательный стиль очень схож манерой изображения действительности моего любимого литературного классика XIX века, как я её (манеру) воспринимаю. Но эту тему оставлю на будущее...

У нас в христианстве существуют десять заповедей и семь смертных грехов. Совершенно не трудно осознать, что я сделал всё, что религией осуждается. Есть, конечно, тонкости, в которых я не силён, например, является ли убийство двух сотен комаров в течение 16 лет нарушением шестой заповеди, или ещё, правдива ли патетичная фраза из Евангелия, что "всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем"? Всё же меня вполне можно считать рецидивистом в нарушении законов божьих. Мне и в бога верится с трудом - очередное табу. Но за последний месяц я множество раз обратился мыслями к вечному мирозданию, пытаясь осознать и постичь некоторые скрытые закономерности. Нормальными словами, я рефлексировал, копался в себе, а искал ответы во вне. Я думал о боге, о том, как был создан человек, почему, зачем. Можно ли назвать его лучшим творением на земле, и что вообще в нас есть ценного? Возникла необходимость сравнения с чем-либо. С животными сравнивать трудновато, хотя генетически различий довольно мало, зато оказалось, что у них нет души. Когда ничего сопоставимого не нашлось, пришлось задуматься о ценностях, идеалах, и картина тут же стала мрачной. Я впал в уныние - четвёртый грех. Затем стал раздражителен, гневлив, мелочен, завистлив, высокомерен, нарушил доброю половину этих самых запретов. Наконец, я разобрался в себе.
Порой на меня, как на истинного меланхолика, после долгого торможения находят приливы энергии. Если рядом никого не оказывается, я вынужден выплёскивать её на самого себя. Интроверсия - штука унылая, и выгляжу я в такие моменты словно шизанутый: хожу чаще всего по кругу, говорю сам с собой (вернее с воображаемыми людьми), активно жестикулирую. В этот раз я представил себя сидящим на возвышении перед классом и держащим ответ за своё недружелюбие по отношению к сверстникам. У меня спрашивают, почему я так зол, почему не здороваюсь, приходя по утрам, отчего я мрачен и смотрю на всех исподлобья. Отвечать я пытаюсь одновременно и с позиции силы, глядя на всех как на глупцов недостойных, и как бы оправдываясь за свою ущербность и неловкость в общении. Я говорю: "Вы так естественны и искренны в своей глупости, что я вам завидую. Вы не стесняетесь показать её, а я боюсь обнаружить её для других и мучаюсь в одиночестве". Одиночество на самом деле ужасно. Его можно переносить день, месяц, год, но быть одному постоянно невозможно. Неслучайно существует такой вид пыток, но одно дело, когда тебя помещают в закрытую камеру одного, тогда можно хотя бы сойти с ума и облегчить мучения, совсем иное, если бы всё человечество исчезло, а ты остался один на земле. Ты можешь бродить по миру, получать впечатления, эмоции, у тебя рождаются мысли, но ты никогда их не выплеснешь, ни с кем не поделишься, они будут рождаться, приходить, умирать, забываться, и никто об этом не узнает, всё останется лишь в твоей голове. Тяжкие мучения ждут бесповоротно одинокого человека. А всё это из-за желания что-то скрыть в себе, либо уничтожить. Избавление от недостатков делает из тебя другого человека, парня со шрамами, это долго и трудно. Поэтому большинство людей боится перемен. Проще сделаться лицемером. Значит, я остаюсь недоволен собой. Ну, раз вынужден изображать из себя что-то иное, это закономерно ведёт к душевным расстройствам. В таком режиме нельзя жить в гармонии.
Так вот, самое отвратительное, что мне удалось распознать в себе, не имеет отношение к религии. Отнюдь! Это даже оправдано физиологически, теория эволюции от части базируется на этом качестве. Речь о страхе. Обычно это понимают как самосохранение, избегание опасности. Но в моём случае это не совсем верно. Я давно знал о себе, что маленько социофоб. Механизм понятен: чем меньше ты общаешься в социуме, тем труднее тебе это даётся. Классические формулы: чтобы научиться кататься на велосипеде, нужно кататься на велосипеде, чтобы больше приседать, нужно больше приседать. Всё это дело привычки. Так, прерывая общение, тебе труднее его возобновить спустя некоторое время, теряется навык, появляется страх. Он доходит до того, что ты даже не понимаешь, как раньше просто приходил в школу. Ты не чувствуешь в себе сил, чтобы выйти из дома. Похоже на аутичность. Но если постоянно преодолевать себя, вести борьбу со страхом, то привыкаешь к людям, забываешь об опасности, как солдат на войне, идущий по батлграунду, уже не оценивает степень опасности обычными мерками, повышенная вероятность смерти не пугает его, инстинкты самосохранения притупляются во имя долга (Call of Duty). Или та же пирамида Маслоу, подтверждённая в блокадном Ленинграде, когда жители, удовлетворяя фундаментальную потребность в пище, плевали на самосохранение в поисках еды. Вот и к людям ты привыкаешь, если подталкиваешь себя к ним. Но тяжело делать это постоянно, а тем более после перерыва. Я так проснулся одним утром и просто физически почувствовал у себя за грудиной страх. И так мерзко мне вдруг стало. Страх колол меня, терзал душу, я не знал, что делать: пить "Персен" или отжиматься. Хотелось взять нож и расковырять себе грудь, вырезать эту мерзость! Конечно, я успокоился, когда до конца проснулся и умылся, размялся и позавтракал, но осадок ощущается до сих пор, а главное, я теперь знаю, какова моя главная слабость. Я трус. Что может быть хуже для пацана? Допустим, воды и огня я не испугаюсь. Во мне нет тех классических фобий вроде агорафобии или, наоборот, клаустрофобии, акрофобии, гомофобии, арахно-, климако-, инсекто-, копро-, фаго-, танато-, эйсоптро-, аэрофобии, даже демофобии, хотя людей и не люблю. Я боюсь первых шагов в направлении человека, того что могу его потревожить, оставить неверное впечатление о себе. Ещё больше боюсь оставить впечатление верное, раскрыться, показать себя, предстать голым перед людьми в душевном смысле. Боюсь того, что меня наконец поймут, узнают, о чём я думаю. Это касается хороших людей, с которыми я ещё ничего не испортил, а вот насмешники - это для меня как экстрим, я порой нарываюсь, чтобы получить поток фекалий в лицо. Бывает забавно. Я представляю себя слоном, а их Моськами, повторяя про себя: "Собака лает, караван идёт". Иногда это заходит слишком далеко, и я теряю контроль над ситуацией. Деструктивное поведение, что сказать. Не люблю себя за такое, зато хоть разобрался. Одноклассники бы просто определили это всё как недоебит или спермотоксикоз.

Прочитал запись Чегодаева, в которой он рассуждает об отношении к родине, но не нашёл в ней готовности признать проблемы со свободой в России, с авторитарным режимом и поискать способы борьбы в широком смысле слова. Всё ограничилось сравнением с Америкой не в пользу последней. Хотя сравнение касалось мигрантов в большей степени. Это всё моя привычка искать в чужих мыслях собственные. Ведь это так приятно найти единомышленника, в таких ситуациях порой даже слёзы наворачиваются, как, например, мы сошлись в некоторых позициях списка топовых книг русской литературы. Но собственное сообщение я вёл к борьбе и о ней продолжу.
Мой товарищ Иудушка убеждён, что нужно бороться за свои права в любой ситуации. Т.е. возводит правило в абсолют. "Юношеская максима", - крутится в моей голове стереотип. Сам-то он, конечно, открещивается: "Только ситхи возводят всё в абсолют". Но вот вам пример. Его интернет-провайдер уже на ладан дышит, теряет клиентов, просто загибается. У Иудушки постоянные потери пакетов, проблемы DNS и прочие обломы с сёрфингом вроде обрывов. Однако Иудушка смотрит с презрением на ренегатов, меняющих провайдера, а сам чуть ли не ежедневно звонит им в контору, требуя выезд бригады на дом. Те уже давно согласились, что косяк на их стороне: "Железо старое! Чего вы хотите?", ничего не исправляют и, по сути, смирились с надвигающимся банкротством. Но Иудушка дал слово бороться до конца, требовать от них хорошего интернета, путь это и хлопотно: "Я каждый день им звоню, и потом неделю всё работает как надо!" На этой фразе все обыкновенно выпадают, а он отшучивается: "Если не я, ради кого им ещё работать?" При всём этом он ненавидит коммунизм (напрасно!), в частности, за отношение к рабочим обязанностям. Значит рынок - то, что нужно, казалось бы, но он отказывается действовать по его законам, искать лучшее предложение. Наверное я что-то не знаю. Может он ситх, или его отец основал эту фирму?
Я только знаю, что Иудушка отказался ходить на факультатив по французскому языку, но не потому что ни фига не француз, а потому, что не поладил с учителем, мол, "сказочный мудак он". Парень думал, что возвысится в своей борьбе, но я возразил ему:
- Я тебя презираю. Ты нихуя из себя не представляешь, но унижаешь почтенных, уважаемых людей, - я тоже люблю унижать.
Да, я бываю глуп. Сказал однажды ему: "Ты постоянно выёбываешься о вещах, в которых слабо разбираешься". Придумал фразу ещё за пару месяцев до того, заучил, часто представляя как произнесу, поэтому и вышло как по начитанному и литературно. От того я сам почувствовал раскаяние - слишком уж хлёстко прозвучало. Иудушка даже сказал спасибо. Но ведь мне и правда кажется, что он даже не готов признать свои ошибки. Вернее, признать готов, но озвучить-то великодушия не имеет. Именно отсутствие широких жестов с его стороны меня и удручает. Он щедр и не мелочен, но очень себя уж возвеличивает в этих порывах. Непонятно? Ну да, я не Толстой. Скажу лучше, что мне в нём нравится.
Мне нравится некоторый его нигилизм. Это когда человек не полагается на авторитеты, а пытается проникнуть в суть всего самостоятельно. Есть, конечно, побочные эффекты, как у Базарова: заносчивость, тщеславие, зато сам подход прекрасен! Единственно, нужно быть достаточно умным, чтобы уметь объективно во всём разбираться, быть правым (верным, истинным). Только правдой оправдываю тщеславие, хотя больше люблю скромность:
- Ты дохера умный?
- Да!
- Ну, тогда, может, ты и прав...
C Базаровым-то тоже не всё чисто, он плохо кончил. Думал, что любовь - это романтизм, а романтизм он презирал. А потом взял и полюбил. Это разочаровало его в самом себе. Чувак не видел исхода, только тупик, кризис, зато нашёл смерть. Друг его, наоборот, отступился от принципов и обрёл счастье, семью. Так нужно ли быть принципиальным борцом? Начинал я как раз с того, что вёл к сентенции о необходимости борьбы для всеобщего блага, а пришёл к тому, что счастье не в этом. Просто только ситхи возводят всё в абсолют.

На вечере они были вместе, сидели рядом, но в её взгляд быт стеклянным, глубоким и печальным, как в тот день, когда я впервые увидел её. Она держалась незаметно, почти не говорила, зато её парень, краснощёкий, коротко стриженный второкурсник, с подвижными голубыми глазами, поминутно вертел головой и что-то выкрикивал. Когда её позвали петь, она, вероятно, скрепя сердце поднялась и села между двух парней - гитаристом и вторым певцом. Второй раза три повторил, что её не вытянет, на что она шуточно, но с серьёзным лицом приказала ему замолчать и петь. Хотя должен сказать, что заметил чрезмерную напряжённость в этих её действиях, как будто она превозмогает себя. Пела она хорошо, но тихо, о чём бесцеремонно ещё до выступления предупредили ведущие, её почти не было слышно за гортанным пацанским голосом. Один раз мне показалось, что наши с ней взгляды встретились, но за её мерцающей гладью глаз я ничего не сумел разобрать, отвернув от меня голову, в мой угол она больше не смотрела. Исполнив песенку, парень-певец пожурил её, чего ты, мол, боялась. Она села на место, но вскоре поднялась за шубой и покинула вечер. Всё это время её парень ходил туда-сюда, то в класс, то из класса, постоянно одевая и снимая шапку. Оставшись без подруги, но в компании дружков, он начал балагурить, громко просить, чтобы исполнили "Ой, Самара-городок", горланил "Моя Башкирия", когда же он стал бравировать третьей едва недопитой бутылкой красного вина, мне стала понятна причина его чрезмерно экспрессивного поведения, румяности и упрямого, немного косого взгляда. Он оставался неудержимо весел до самого конца вечера, когда неожиданно затух, сел в уголке класса и едва ли не пустил слезу. Кто-то из девчонок бросился утешать его, говоря: "Завтра протрезвеешь и помиришься", а дружки сочувственно похлопывали его по плечу. Мне он казался жалким, невнятным, но очень интересным. На моих глазах разыгралась драма, обыкновенная по своему содержанию, но важная для меня. Я сумел увидеть его слабость. Но это не значит, что я почувствовал своё превосходство, скорее я осознал, что живём мы с ним очень разными жизнями. У него есть девушка, которую он заполучил, обаятельно играя бровями и красиво улыбаясь, вероятно, и его речи соответствовали внешнему виду. Теперь же он, совсем взрослый, но ещё недостаточно зрелый, ссорится с ней, напиваясь до состояния, когда в голове стоит гул и не знаешь, какая эмоция прищемит тебя сильнее. Я же, вечный рационалист, своим трезвым сознанием очерчиваю себе варианты дальнейших их отношений и отмеряю в них себе роль завистливого наблюдателя, оставшегося наедине со свой интроверсией. Вероятнее всего будет так, как сказала девчонка, утешавшая его - протрезвеет, позвонит, извиниться. Но моя фантазия уже унеслась далеко, и там всё приняло другой оборот...
На следующий день он подошёл бы ко мне и предложил выйти, я бы согласился. Стоя у школы, он бы бросил мне обвинение в том, что я хочу увести его девушку, сказал, что по моей вине у них вышла размолвка, и что девочка не отвечает на его звонки и сообщения. Я бы тогда возразил: "Ты знаешь, Мишаня, у тебя нет причин винить меня в твоих с ней трудностях. Я не предпринимал никаких прямых действий, чтобы увести её у тебя. Если бы я был циник, то сказал бы, что просто зондировал почву. Но я не циник, и скажу правду. Я увидел девушку, и она мне понравилась, поэтому я решился написать ей, познакомится, узнать её. Она была очень мила со мной, но всё же удержала на расстоянии вытянутой руки. Даже более того, она стала избегать меня, когда стало понятно, что я втюрился в неё. Я заметил это и понял, что, возможно, у неё есть парень, которому она не хочет давать повода для ревности, а за одно и бережёт мои чувства, чтобы я не надеялся понапрасну. Последнее, может быть, неверно, но тогда и я стал избегать её, пытаться выкинуть из головы. Я промучился месяц, но мне это не удалось. Тем не менее я остался от неё также далёк, как когда стоял с ней в одном троллейбусе, не зная ни её имени, ни того, встречается ли она с кем-нибудь. Поэтому я не виновен в вашей ссоре, позволь даже сказать больше: в ней виноват ты сам, и сейчас ты не должен был предлагать мне выйти, тебе нужно быть с ней и просить прощения, говорить, что всё осознал, что дурак, и просто быть рядом, пока она не сжалится над тобой... Но если ты хочешь подраться, давай, я тебя отпизжу!" Я бы поднял руки с пальцами, сжатыми в кулак, и покрепче бы упёр ноги в землю. Что было бы дальше, я не знаю, но я бы точно его отпиздил...
Мысль дня: "А Башкирии вода / 40 градусов она, / Если выпьешь ты воды, / То пойдешь считать столбы..."

Однажды Сергей Шнуров сказал, что у него есть вредная привычка читать книги. У меня её нет, но школьная программа предусматривает изучение ряда произведений, про которые кто-то решил, что они должны в ней быть. Любопытный вопрос, кто этот человек, и чем он руководствовался выбирая роман Толстого "Война и мир", но отбрасывая "Анну Каренину", вписывая "Преступление и наказание" Достоевского, но игнорируя "Братьев Карамазовых", беря "Один день Ивана Денисовича", но опуская "Архипелаг ГУЛАГ". С одной стороны, всё в программу действительно не втиснешь, и многие книги из существующего списка и так остаются непрочитанными, но хотелось бы знать, чем руководствуются её составители, выбирая именно это произведение. Аргументацию дайте!
Я решил бороться с системой. Вместо Болконского прочесть про Каренину. Вообще говоря, Толстой мною воспринимается с тягостью. Он как будто топчется на одном месте, описывая самый незначительный эпизод огромным количеством букв. Одно предложение на две книжные страницы - также его стиль. Так я думал, и так я ошибся. Оказалось, что у русского классика та же степень графомании, что и у меня. Почти каждый разговор его персонажей описан с различных точек зрения, показаны скрытые мотивы людей, их чувства. Вот пример из самого начала "Анны К.":
- Мама? Встала, - отвечала девочка.
Степан Аркадьич вздохнул. "Значит, опять не спала всю ночь", - подумал он.
- Что, она весела?
Девочка знала, что между отцом и матерью была ссора, и что мать не могла быть весела, и что отец должен знать это, и что он притворяется, спрашивая об этом так легко. И она покраснела за отца. Он тотчас же понял это и также покраснел.
Или мой любимый момент, описывающий любовь Левина к Кити:
... Но Левин был влюблен, и поэтому ему казалось, что Кити была такое совершенство во всех отношениях, такое существо превыше всего земного, а он такое земное низменное существо, что не могло быть и мысли о том, чтобы другие и она сама признали его достойным ее. Убеждение Левина в том, что этого не может быть, основывалось на том, что в глазах родных он невыгодная, недостойная партия для прелестной Кити, а сама Кити не может любить его ... такого некрасивого, каким он считал себя, человека, и, главное, такого простого, ничем не выдающегося человека... Слыхал он, что женщины часто любят некрасивых, простых людей, но не верил этому, потому что судил по себе, так как сам он мог любить только красивых, таинственных и особенных женщин.
Очень напоминает мои собственные чувства, хотя те несколько уже и острее. Как же нужно понимать людей, чтобы подмечать такие подробности, кажущиеся глубоко сокрытыми! Конечно, это фантазия и свободный полёт автора, но степень правдоподобия вызывает уважение. Здесь даже не ограничиться обычными фразами "герои заставляют сопереживать читателя", "читатель узнаёт себя в героях", во всём этом явно что-то большее, сама сущность человеческого бытия, восприятия действительности. Такой подход меня крайне порадовал, заставил не чувствовать себя одиноким, белой вороной среди черни тупого быдлячества, вызвал восторги в духе: "Как люди жили! Как тонко чувствовали!" - цитата из фильма, если кто знает. Единственно, что пришлось потратить изрядное количество сил и времени, чтобы преодолеть мой двухтомник. Помощью аудиокниги я решил не пользоваться, пототму что в этом случае в памяти бы остался лишь сюжет книги, но те замечательные рассуждения о внутреннем мироустройстве, смысле человеческого существования потерялись бы для меня.
Кончил же я тем, что сходил в кино на фильм режиссёра Джо Райта с Кирой Найтли в роли Карениной, он как раз недавно подоспел в прокате.
Первое, на чём остановилось внимание, это то, что в трейлере было заявлено: "Оригинальное прочтение классики". Оказалось, я не правильно понял значение слова "оригинальное". Вся соль в стиле, который был выбран режиссёром. Идея заключается в том, что действия происходят словно в спектакле на сцене театра в буквальном смысле. Постоянно появляется один и тот же помост, на котором играют актёры, меняются только декорации. Это и сбивает с толку. Задники здесь нарисованные, декорации бутафорские, снег ненастоящий, даже центральный герой - поезд - и тот игрушечный. Особо смутила сцена гонок на ипподроме, когда лошади проносились перед зрителями, сидящими на трибунах (они в свою очередь также представляли собой амфитеатр, расположенный ниже сцены), лишь на долю секунды, а затем пропадали за кулисами, то есть экшен происходил за занавесом. Одним словом, не хватало простора, размаха, полёта. Вещь получилась камерная, а хотелось какого-то погружения. Но кто-то возможно оценит, просто я был не готов и ожидал другой стилистики. Может этим демонстрировалась надуманность проблем человеческих, фальшь высшего общества, потому как две единственные сцены на натуре относились к самому положительному персонажу "Анны Карениной"?
Само собой разумеется, что никакая экранизация, даже эпичный Властелин Колец, не способна передать все мысли, сюжетные повороты и прочие нюансы, которые придумал автор произведения. Особенно это проявилось в данном случае, хотя бы в силу того, что я писал в самом начале. Например, совсем потерялись экзистенциальные пиздострадания, простите, Левина, который в книге сперва мучился тем, как будет уязвлена его гордость, если он повторно сделает предложение девушке, которая однажды им уже пренебрегла ради другого, как потом он едва не повесился, не понимая смысла собственной жизни, не видел не только пути, по которому идёт, но и ориентир ему не маячил, и наконец обрёл душевное спокойствие, уверовав в господа. В фильме же просто показано, что человек преодолел свою гордыню и тут же нашёл счастье с любимой. Настолько упрощённый вариант меня не устраивает! Ну и кульминация романа - у Аннушки начинается обострение чувства отверженности, одиночества и разлуки с сыном, и она бросается под поезд. В фильме этот переход от счастья с любимым человеком до потери желания жить показан не так плавно, у зрителя непосвящённого возникает некоторое недоумение. Хотя может мне только кажется.
Одновременно выпал, посмеялся и умылся горючими слезами я, когда в одной из первых сцен в канцелярии или присутствии внезапно началась вакханалия с катанием на большеколёсном цирковом велосипеде, игрой на гармошке и напеванием "люли-люли, берёзку заломати". Центром всего был был циничный Стива Облонский: "Для чего молодой, здоровый, красивый мужчина, полный энергии и сил, должен себя ограничивать в удовольствиях?!" Кто-то усмотрел в этом троллинг России, кто-то даже оскорбление, но думаю большинство восприняло как ремарку в духе мюзиклов.
Что в итоге? Некоторое разочарование. Может буржуины как всегда не сумели показать всю широту, глубину, противоречивость великой русской души? С подобной шизой попрошу обратиться к кинолентам Никиты Сергеевича Михалкова, "Сибирский цирюльник" думаю подойдёт. Так что же? А не скажу! Я не рецензент, а просто выражаю накопившиеся мысли. А ведь я вам ещё про Хоббита не рассказывал).

Новогодние каникулы закончились, кажется, тысячу лет назад, но я до сих пор помню, как пообещал себе выразить свои мысли о сериале "Школа", развлекавшего меня большую часть того праздного времени.
Начну с того, что впервые я услышал о нём из передачи "Познер" на первом канале, когда гостем программы был Алексей Венедиктов - главный редактор радиостанции "Эхо Мацы Москвы". Было это осенью 2010. Удивительно, но я хорошо запомнил разговор этих двух титанов журналистики о современной и советской школе, и, в частности, отзыв Венедиктова о нашумевшем с полгода до того сериале Валерии Гай Германики "Школа", выходившем на "Первом". Суть высказывания заключалась в том, что картина "ставит вопросы, на которые нет ответа". Современный школьник приходит в класс, уже располагая всевозможной информацией, которую он почерпнул из различных источников, как, например, интернет. Эта ситуация является новой для учителей нынешних школ, ведь раньше именно учитель был основным источником знаний для детей, теперь же от него требуется систематизировать и уравнять всё известное ученикам в соответствии с программой. Признаюсь, последнюю фразу я домыслил самостоятельно, но тем не менее вырисовывается проблемная ситуация, когда учитель не знает, чему учить человека, уже имеющего какой-то набор информации, и чем должна заниматься школа в целом, мол, взрослые не успевают за детьми.
Ну, положим, я нашёл это утверждение весьма умозрительным, то есть проблема не вполне понятна, не ясно, чего хочет добиться Венедиктов, "договорившись в обществе, что должна делать школа", и нет конкретных примеров проявления проблемы. Возможно, он просто недостаточно развил собственную мысль, а Познер не добил тему. Мне пришлось вновь домыслить высказывание, предполагая, что речь идёт о разном уровне знаний выпускников школ, где-то будущие студенты подготовлены так, а где-то иначе, что не есть хорошо, потому что означает неравные возможности граждан, а в перспективе расслоение и неравенство. Вот с такими мыслями спустя два с лишним года я сел за просмотр сериала.
Сперва действительно создалось впечатление, что происходящее есть "чернуха" - так прозвали взрослые дяденьки тот пиздец, который творят школьники в кадре. Дело не ограничивается простым курением и сквернословием, оно продолжается распитием спиртного, сексом, наркотиками и просто аморальным поведением прямо на территории школы. Вторят своим ученикам учителя, озабоченные шкурными интересами, а не воспитанием здорового поколения. Вот из-за этого и подняла в своё время крик общественность: "Чему мы учим детей?! Они воспримут это, как руководство к действию! В моей школе такого не было!!! Это не искусство, сериал нужно запретить, он не отражает действительность". Отвечу вдогонку перегревшимся депутатам и кинокритикам, что отмахиваться лёгким взмахом руки от проявлений нравственного разложения школьников, которое показано в картине, не стоит, оно действительно имеет место среди нас, подростков. Курение? Смешно! Алкоголь? С восьмого (+\-) класса! Блядство? Чем раньше тем лучше! Наркотики? Ну, насвай все пробовали=). Естественно, не стоит представлять, будто в каждом классе сидит свой скин, убеждённый патриот, на соседнем ряду от него хач, который "мамой клянусь" дневник дома забыл, рядом гей, называющий себя асексуалом, ещё через парту эмо, а положительных молодых людей нигде днём с огнём не сыщешь. Формат любого сериала подразумевает сосредоточение выпуклых персонажей, непрерывный поток событий и ситуаций за небольшой промежуток времени. Другими словами, это совокупность или, как сказала исполнительница одной из главных ролей, "сгусток", всех тех вещей, что происходят в современных школах. Я бы охарактеризовал это как "зоопарк" и сопоставил содержание одной тридцатиминутной серии с неделей жизни всей нашей школы, и то весьма усреднённой жизни: бывает жёстче, бывает мягче (сортир герои взорвать не догадались, а вот мы сделали).

---

Кто-то считает сериал слабым в художественном отношении. Я же так проникся атмосферой происходящего, что несколько изменил собственный стиль, покрасив волосы в чёрный.

Совсем другой вопрос, что вся эта "чернуха" с каждой новой серией растворялась в моём сознании. Может быть, я просто привыкал, а может срабатывал этот эффект дрожащей камеры, будто всё снимают на телефон (например, в фильме "Мстители" камера патетично снимает супергероев чётко из левого нижнего угла - Голливуд не дотянул до Германики), но ощущение правдоподобия происходящего установилось во мне довольно быстро. На первый план вышли интригующая сюжетная линия, которую я, чтобы потроллить друга Иудушку сравниваю с той, что была в сериале LOST, затем общая депрессивная атмосфера фильма, и, наконец, основная философская проблема, о которой забывают многие "критики", с трудом посмотревшие три первые серии.
Действительно, после 69-и серий забывается то, насколько поучительными явились те жизненные ситуации, в которые попадали герои сериала (так пример парня, не решившегося отказать своей второй девушке в свидании в присутствии первой, оказался для меня актуальным). Перед глазами остаётся лицо девочки-эмо, няши, между прочим, из-за которой я на самом деле сел смотреть сериал и терпел прочие сценарные заморочки. Это лицо выражает усталость от жизни, разочарование в социуме, индифферентность к надвигающейся собственной смерти. Здесь даже затролленный мною Иудушка посочувствовал: "Тоже всегда переживаю, когда красивая девушка в финале фильма умирает. Так и хочется попросить режиссёра переписать концовку". Но именно эта смерть поднимает для общественного обсуждения вечную проблему социализации человека. Не случайно всплыло сравнение с классическим фильмом о школе "Доживём до понедельника". Крылатая фраза из него "Счастье - это когда тебя понимают" описывает тот кризис, что произошёл с Аней - той самой эмо-гёрл. Два года она провела на домашнем обучении под надзором бабушки, маразматичной пенсионерки, и деда, учителя истории. Очевидно, она помирала от скуки, потому что сериал начинается с того, что негодная девчонка фотографирует свои сиськи и выкладывает в интернет, а её одноклассник подкладывает фотки деду. От вида обнажённой внучки того бьёт инсульт. Воспользовавшись вожделенной свободой, Аня в образе эмо приходит в свой класс. В этот момент она на позитиве и думает, что наконец вырвалась в открытый мир, где будет кому-то нужна и интересна, где найдёт таких же экзальтированных, как она, друзей: цвет розовый и чёрный, множество значков, до подбородка чёлка, и только про любовь...

---

Кто-то скажет, что она изображена совершенно отмороженной, но я возражу, что автор ей сочувствует.
"Этот сериал не для детей, он для взрослых", - соглашусь).

Однако оказалось, что класс после первой же её несдержанной выходки отказывается принимать её, начинается борьба личности и стада, по сути травля её и изоляция, а порой конфронтация по принципу "ты - мне, я - тебе". Подруги вне школы, как она считает, оказались предателями, "ничем не отличаются". Её положение становится по истине тяжёлым, я сам сам сталкивался с практикой гнобления и опускания, могу сказать, что подобное возможно преодолеть перетерпев, откорректировав собственные реакции на провокации окружающих. Но девушка не справляется самостоятельно, и нет у неё того человека, которому удалось бы ей помочь. Ни зануда химик, ни либеральна физичка, ни консервативные дед с бабкой, ни влюблённый друг, ни возлюбленный парень-распиздяй не имеют средств (или желания), чтобы предотвратить её экзистенциальный кризис. "Вся моя жизнь война!" И кончается она суицидом. Налицо проблема социализации трудного подростка.
Поразмыслив после просмотра "Школы", я начинаю догадываться, что именно это и имел в виду Венедиктов, комментируя свои слова Познеру. Взрослые не располагают средствами, которые могли бы оказать поддержку похожему ученику. Германика демонстрирует нам, как старики пытаются утихомирить бунтарку "проверенными" способами, пытаясь заключить её в стенах квартиры, урезав досуг, подбодрив покупками, засадив за учёбу, настаивая на посещении церкви - всё это лечение симптомов, а не самой болезни. Школьный учитель химии тоже нелеп. Он пускается на шантаж, причём неумелый, который ставит его самого под угрозу увольнения, но эти потуги наставить ученицу, сориентировать на учёбу выглядят хотя бы благородно. От помощи со стороны сверстников она страдает ещё больше - они дети, которые ещё не умеют выразить свои чувства, последовательно обозначить своё отношение к несчастной. В итоге она ссорится почти со всеми и не видит исхода, говорит, что "так будет лучше", и кончает с собой.

---

"А самое страшное... Самое страшное, что ты даже этого не почувствуешь.. Потому что тебе всё равно", - одним из мотивов самоубийства оказалась неразделённая любовь.

---

Красивая точка в истории, демонстрирующей нам, насколько учителя не информированы о досуге своих подопечных, как далеки родственники от понимания собственных детей, и того, как безразличны или жестоки бывают дети к проблемам ближнего: "Все умрут, а я останусь". Я задаюсь вопросом: всё-таки чему нужно учить детей в школе - вычислению пределов и интегрированию или способам найти своё место в этом мире? А.А. Венедиктов: "Ответа нет".



Кончив описывать своё отношение к сериалу, обнаружил годный текст А.А Даниловой. Согласен со всем изложенным, кроме абзаца про порнографию и тем местом, где автор пытается опустить Германику. С режиссёра достаточно найти и поднять для общественного обсуждения проблему, в ходе которого должны быть предложены пути её решения, но у нас подобный подход не ценят.