3
190 лет назад, 15 июня 1830 года, ближе к вечеру на соборной колокольне Севастополя ударили в набат. Именно так, согласно доброй традиции, русские испокон веков начинали масштабные «акции гражданского неповиновения», которые власть во все времена предпочитала квалифицировать как «бунт». Но на этот раз уместно говорить о самом настоящем восстании. Более того — с формальной точки зрения оно окончилось победой.
Это история о том, как власти Севастополя вошли в сговор, построили остроумные коррупционные схемы, доили казну и давили население достаточно долгое время, умело уходя от проверок свыше. Но в итоге поплатились — кто жизнью, кто служебным положением.
Запалом стал частный случай. За несколько дней до бунта в Корабельной слободке умерла матросская вдова Зиновья Щеглова. Казалось бы — ну умерла и умерла. Все под богом ходим. Но этот случай был особый. Население Корабельной слободы — одной из самых бедных в городе — на тот момент ходило не только под богом, но и под штаб-лекарями. По той причине, что ещё с 1828 года в Севастополе был объявлен чумной карантин. Гайки закручивали всё туже и туже — в марте 1830 года жителям города вообще запретили выходить из домов. И каждого умершего должен был обследовать штаб-лекарь. На всякий случай: а вдруг это смерть от «страшной заразы»? И тогда — продление карантина, тут и к гадалке не ходи.
Штаб-лекарь Шрамков явился в слободу и сразу заявил, что Щеглова умерла от чумы. Этому известию, мягко говоря, рады не были. Во-первых, потому, что автоматически продлялся карантин. Во-вторых, что гораздо важнее, отвращение вызывала сама фигура штаб-лекаря. Уже потом, когда велось следствие, были взяты показания 900 (!) женщин, состояние здоровья которых проверял этот врач. Все они заканчивались стандартно: «Претерпела истязания от штаб-лекаря Шрамкова». Какого рода были эти истязания, станет ясно, если выслушать жену унтер-офицера Надежду Кириллову. Она заявила, что и Шрамков, и другой штаб-лекарь, Верболозов — «похотливые сластолюбивые старики».
Историк Феоктист Хартахай, исследовавший этот вопрос, выпустил в 1861 году брошюру, которая так и называется: «Женский бунт в Севастополе». Действительно, катализатором общегородского восстания послужило женское недовольство. Судя по всему, вполне справедливое: кому понравится, когда чиновники городской администрации регулярно и безнаказанно насилуют женщин — чьих-то вдов, жён и дочерей?
Впрочем, если бы дело ограничилось только этим, главной целью бунта была бы расправа с врачами. Но зачинщики отлично понимали, что штаб-лекари — всего лишь шестерёнки в отлично отлаженном коррупционном механизме. И потому главный удар был нанесён грамотно, чётко и сразу по двум направлениям.
