13 июня 2012 года - 126-летие со дня смерти короля Людвига II Баварского

Июнь 1886 года. Пока собирались свидетельства, необходимые для «заочного диагноза» Баварскому королю Людвигу II, министр-президент Йохан фон Лутц информировал обо всём (через прусского посланника) Бисмарка. Без фактического главы Германии баварские обстоятельства разрешиться не могли. Бисмарк сухо ответил, что всё это внутренние дела Баварии. Правительство могло продолжать тогда «дело об отлучении короля». Людвигу нужно было найти замену. По закону следом шёл его младший брат Отто. Увы, последний был в действительном душевном помрачении. Далее, на чреде старшинства, стоял дядюшка Людвига принц Люитпольд. Шестидесятипятилетний Люитпольд уже не раз к тому времени должен был заменять коронованного племянника на официальных церемониях. Принц Люитпольд сделал к тому времени скромную военную карьеру баварского генерала, побывал и на фронтах франко-прусской войны. К политике и власти он, судя по всему, не стремился и военную лямку охотно менял только на удовольствия семейного круга и на охоту в баварских лесах и горах. С племянником он был холоден и далёк. На семейном обеде Людвиг как-то заметил ему, что дяде неприлично первому обращаться с вопросом к королю. Вполне естественно то, что племянник вызывал его глухое раздражение, но мысль об активном участии в событиях ему, кажется, не приходила. Предложение Лутца ввергло его в мучительные размышления. Только 9 июня, после предоставления медицинского вердикта Гуддена, Люитпольд согласился перенять регентство над признанным невменяемым Людвигом.

Тогда же, на заседании 9 июня назначили государственную комиссию, которая должна была совершить процедуру отлучения короля и передачи его медикам. Комиссию возглавляли министр королевского дома и внешних дел Грайльсхайм и доктор Гудден. Опекунами над Людвигом были назначены граф Терринг и... столь знакомый королю граф Хольнштайн.

Почтовая открытка к 80-летию принца-регента Люитпольда, 12 марта 1901

В ночь с 9 на 10 июня комиссия прибыла к замку Нойшванштайн, где в только что отделанных апартаментах пребывал король. Из Мюнхена до замка им пришлось добираться около восьми часов, так что чиновники порядком утомились и проголодались. В столовом зале нижнего замка Хоеншвангау они решили сначала подкрепиться. Сохранился счёт скромного ужина (вероятно, за государственный счёт): одиннадцать человек (чиновники, врачи-психиатры и санитары) заказали «Обед Его Величества Короля» (!) из семи перемен блюд, сорока литров пива и десяти бутылок шампанского. На нескромной пирушке они стали бурно обсуждать порядок предстоящей деликатной операции. Кто все-таки выступит пред лицо короля? Хольнштайн кричал, что он не смутится выступить первым. Когда королевский кучер явился в Хоеншвангау запрягать экипаж для людвиговской ночной прогулки, Хольнштайн остановил его, заявив, что король больше не распоряжается здесь...

Почтовая открытка из серии «Воспоминания из жизни короля Людвига II Баварского», ок. 1900

Комиссия зря расхрабрилась. Праздновать победу с шампанским было еще рано. Кучер ринулся в замок, объявил Людвигу о готовящемся перевороте, и тут же предложил организовать побег. Людвиг пожал плечами и сказал, что если бы это было нечто серьёзное, то «Карл» его бы наверняка предупредил. Он надеялся на своего «канцлера» Хессельшвердта... Но приказал все-таки запереть замок, жандармам усилить посты и вызвать пожарные команды из соседних сёл. Так что, когда комиссия наконец прошла полтора километра по дороге наверх к Нойшванштайну, её встретили суровые оклики жандармов и щелчки затворов. Незадачливые «путчисты» с досадой вернулись назад. Но ненадолго. Вскоре за ними явились жандармы и им пришлось ещё раз проделать путь наверх и занять место заключённых в комнатах над воротами замка.
В аккуратной законопослушной Баварии комиссию подвело то, что жандармское управление, которому подчинялась охрана, ещё не получило на тот момент указания правительства о том, что король признан безумным и принц Люитпольд становится во главе страны. Когда на следующий день, 10 числа эта новость была опубликована, караул в замке был сменен и сидевшую под арестом комиссию потихоньку отпустили. Гудден и остальные тут же уехали в Мюнхен. Вокруг замка толпились крестьяне, члены добровольных пожарных команд, вызванных королем, настроенные защитить своего монарха... Происшествие это показало ещё и то, что в этой отдалённой горной местности самолюбивая мечта Людвига о слепо доверяющих ему подданных была не такой уж ирреальной. Архаическое преклонение перед королём было ещё живо. Симпатия к нему поддерживалась ещё и тем, что крупномасштабное строительство Людвига давало и неплохие возможности заработка в округе...
Людвигу было отпущено еще два дня в жизни, 10 и 11 июня, когда он уже официально перестал быть королём, но ещё не попался в крепкие руки санитаров. В эти дни Людвигу был дарован и преданный рыцарь. Адъютант граф Дюркхайм-Монмартин, обиженный прежде Людвигом, но отказавшийся сотрудничать с правительством, явился из Мюнхена к нему в замок. Он предложил королю срочно выехать в Мюнхен и показать себя народу. Людвиг ответил отказом, сославшись на невыразимую усталость. Тогда граф предложил королю бежать в Австрию, до которой было всего километра три. «Зачем, что буду я делать в Тироле?» — отвечал Людвиг.
Дюркхайм настоял на том, чтобы дать телеграмму Бисмарку. Рейхсканцлер не замедлил ответить, что советует королю немедля отправиться в Мюнхен, чтобы выступить перед народом и парламентом. «Я рассчитывал так, — объяснял впоследствии Бисмарк, — либо король здоров, и тогда он последует моему совету. Или он действительно безумен, и тогда он не откажется от своего страха перед обществом».
В ночь на 11 июня Дюркхайм получил приказ военного министерства немедленно явиться в Мюнхен. Он показал приказ королю и спросил, что он должен предпринять. «Телеграфируйте моему дядюшке и спросите его, оставит ли он вас мне», — ответил Людвиг. Дюркхайм отправился на следующее утро в Мюнхен и был арестован на вокзале. Против него было возбуждено дело о государственной измене. Дело, правда, через несколько недель было прекращено, сабля ему отдана, но карьеру свою он испортил навсегда.
Новые жандармы охраняли теперь короля в замке и побег для него уже вряд ли был бы возможен. Слуги рассказывали впоследствии, что Людвиг просил их достать ему яду, взял ключи от башни, чтобы выброситься с её верха в Поллатское ущелье. Камердинер Вебер говорил, что Людвиг меланхолически заметил, что прыжок с башни разможжит тело, а прекрасной смертью было бы утопление, оно не искажает черты...
В ночь с 11 на 12 комиссия вновь собралась с духом и явилась в Нойшванштайн. На сей раз в ней были только врачи во главе с Гудденом и санитары. Дойти до комнаты короля можно было уже беспрепятственно. Санитары крепко схватили Людвига под локти. Судя по воспоминаниям, король был удручен, но спокоен. Доктор Мюллер, один из членов комиссии, вспоминал потом разговор между Людвигом и Гудденом: «Как Вы можете объявить меня душевнобольным, ведь Вы же вовсе не видели меня прежде и не обследовали? - Ваше Величество, это не было необходимым; письменные материалы весьма достаточны и совершенно убедительны, прямо-таки подавляюще убедительны. - Так? Так? Конечно, это принц Люитпольд так удачно и так далеко зашёл, для этого ему, правда, не нужно было употреблять столько хитрости, ему достаточно было бы сказать только слово, и я бы оставил правление и удалился бы за границу...»

Почтовая открытка «Штарнбергское озеро: замок Берг 13 июня 1886», ок. 1900

Людвига посадили в один из экипажей между двух санитаров, и врачи вместе с ними отправились тут же в замок Берг на берегу Штарнбергского озера. Место содержания короля было изменено в последний день. До этого предполагали, что таковым будет его любимый Линдерхоф. Комиссию смутило очень уж «прокоролевское» настроение крестьян в этой местности, как и вокруг Нойшванштайна.

Замок Берг, фот. Joseph Albert, ок. 1886

В Берг экипаж прибыл 12 июня в 12 часов 12 минут. Это была суббота перед Троицей. Судя по воспоминаниям, экс-король несколько повеселел по дороге и по прибытию. Он только допытывался у одного из докторов, сколько же времени, по их мнению, должно продолжиться лечение? Ответы он получал уклончивые. Гудден давно уже был уверен, что Людвиг неизлечим.

Почтовая открытка «Последний путь короля Людвига II Баварского», ок. 1900, Мюнхен

Пациента беспокоили и стесняли люди, обступившие его плотной чредой, выглядывавшие на него сквозь глазки в дверях. Врачи тут же твёрдой рукой решили навести порядок и в режиме короля и не дали ему одежду, когда он встал по привычке для ночной прогулки.
13 числа с утра доктор Гудден вышел с королём на часовую прогулку в парк. Санитар следовал за ними на всякий случай на некотором отдалении. Доктор Гудден остался очень доволен своим пациентом, говорил коллегам, что он сущий ребёнок и что ещё одну прогулку вечером он уже предпримет без помощи санитара.
Вскоре Гудден даст телеграмму в правительство, в Мюнхен: «До сих пор всё идёт удивительно хорошо...».

Почтовая открытка «Замок Берг вечером 13 июня 1886», ок. 1906, Мюнхен

Обед короля был обильным. Врачи-психиатры, как мы помним, не считали зазорным и для самих себя перекусить перед решительным делом, запив обед четырьмя литрами пива и бутылкой шампанского на каждого. Не ограничивали они и своего пациента, которому дали все-таки тупой фруктовый нож вместо заточенного. Как-то странно читать, что опекаемый со всех сторон психический больной выпил за обедом «кружку пива, два бокала майнского вина, три бокала рейнского и две стопки араки». После заключительного кофе, вспоминал санитар Маудер, «Его Величество расхаживал взад и вперёд, пока я убирал со стола, и дал мне потом поручение позвать Гуддена, чтобы совершить обещанную сегодня с утра прогулку».

Почтовая открытка «Последняя прогулка короля Людвига II Баварского», ок. 1900, Мюнхен

В 18:45 они вышли из дома. День был прохладный, ветреный и моросил дождь. Оба захватили зонты. Через час доктор Мюллер, оставшийся в замке, забеспокоился. Но было уже поздно. Часы на руке Людвига, как установили потом, остановились в воде в 18:54.
Опустив суету и сутолоку поисков, скажем только, что оба тела нашли уже при свете факелов с лодки в воде озера. Глубина была всего один метр тридцать сантиметров.
Что это всё означает? Что произошло уже в первые минуты этой прогулки?

Почтовая открытка «Король Людвиг II и доктор Гудден на Штрангбергском озере», ок. 1910

Официальная версия говорит о том, что Людвиг внезапно ринулся в озеро топиться. Доктор Гудден пытался его задержать, между ними завязалась борьба... На лице Гуддена нашли царапины, следы этой борьбы. Сорокалетний грузный Людвиг то ли притопил, то ли придушил своего шестидесятилетнего психиатра и дальше... вероятно отказало сердце в холодной (12 градусов в тот день) воде.
Странное впечатление производит сам доктор Гудден в этой истории. Если Людвигу и были свойственны черты наивности и детскости, то, похоже, он внезапно заразил ими своего врача. Гудден ведь опытный специалист. Известно, что на него были в своё время и покушения со стороны его подопечных. Он мог бы хоть некоторое время понаблюдать за пациентом, которого он до этого ни разу не видел, прежде чем делать выводы о его полной предсказуемости и безопасности.
«Народные версии» смерти Людвига идут, правда, много дальше. Якобы врач, проводивший осмотр и вскрытие тел, потом, много лет спустя, признавался, что вынужден был скрыть правду о том, что на теле Людвига были пулевые ранения.

Пневматическое ружьё системы «Tiroler Bartholomeus Girandoni» образца ок. 1840 года, магазин на 20 патронов калибра 11,75 мм. Из подобного бесшумного оружия мог быть застрелен король Людвиг II Баварский. Первые выстрелы надёжно поражают цель на расстоянии 150 м.
Мюнхенский музей охоты и рыболовства.

Тайно подосланные убийцы? Или пресечённая попытка побега? По одной из версий стрелял жандарм, патрулировавший парк, увидев короля, доплывшего уже к ждавшей его лодке. А откуда же лодка? Якобы кузина Людвига Сисси собиралась выручить бедного родственника (Сисси действительно была тогда в родительском замке на противоположном берегу озера). Родственники Хорнига, дом которого был неподалёку, тоже рассказывают, что он намеревался помочь бывшему благодетелю (против которого он, впрочем, только что дал подробные показания). Даже рыбак, лодку которого привлекли для поисков, многозначительно намекал впоследствии, что он именно тот лодочник, который и был послан к королю.
Было бы неверным видеть в трагических событиях свержения Людвига II непременную модель дворцового переворота, борьбу за власть кровавого узурпатора. Сам Людвиг, собственно, тоже мыслил именно таким образом, думая, что это всё заговор принца Люитпольда. «Заговор» исходил в действительности от правительства, королевский престол перестал уже быть центром активной политической жизни. Если представить на минуту, что на тайном заседании правительство и высказалось за столь преступное «решение вопроса», то зачем тогда вся громкая процедура объявления короля сумасшедшим? Наверное, тогда Людвиг должен был бы просто упасть с крутых скал возле Нойшванштайна.
Подстроенный доброжелателями побег? Но ведь Людвиг только что отказывался от побега, когда он был возможен. Да и кто успел бы всё устроить за два, даже практически за один день пребывания узника в Берге, как успели бы связаться с Людвигом и предупредить его? Ведь даже само место его содержания изменили только в последний день.
Всё, что происходило вокруг странного короля до последних его часов, кажется отнюдь не настоящей трагедией и не рассчитанной на множество ходов политической игрой, но фарсом, временами и непредсказуемо принимавшим истинно трагические обороты.

В ночь с 14 на 15 нюня тело короля было перевезено в Мюнхен и выставлено в капелле в Резиденции. Людвиг лежал в чёрном кафтане рыцарского ордена святого Хуберта («домашний» рыцарский орден Виттельсбахов), левая рука его покоилась на мече. Правая прижимала к груди букет жасмина, последний привет от его кузины Сисси.

Засохшие цветы жасмина.
Надпись на листе: «Собственноручно собранные императрицей Австрии цветы жасмина из букета на груди нашего несчастного короля Людвига, 15 июня 1886».

Три дня Мюнхен прощался со своим королём. 19 июня похоронный чёрный поезд медленно двинулся по улицам столицы к церкви святого Михаила, где когда-то в 17 веке были похоронены любитель искусств и расточитель Вильгельм V и его сын, воинственный Максимилиан, начавший Тридцатилетнюю войну. За гробом шли Люитпольд, носивший теперь титул принца-регента, и прусский принц Фридрих Вильгельм, которого Людвиг когда-то люто ненавидел и требовал от Хессельшвердта нанять разбойников, чтобы держать пруссака в подземной пещере.

Посмертная гипсовая маска короля Людвига II Баварского

Бодрому старику Люитпольду суждено было ещё 26 лет быть «символом Баварии». Фридрих Вильгельм был уже неизлечимо болен. На трон императора он взойдёт через два года и процарствует 99 дней в практически бессознательном состоянии. Лошадей траурного катафалка вёл под уздцы Карл Хессельшвердт, которому было обеспечено теперь хорошее место при дворе Люитпольда.

Памятная открытка к 100-летию королевства Бавария, 1906

Когда тело Людвига опускали в крипту под заупокойное пение, над городом разразилась страшная гроза. Молния ударила прямо в церковь, хотя никто и ничто от неё не пострадало. Кажется, это было началом нового действия на широком «театре мира», которого так чуждался в своё время Людвиг.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭПИЛОГ

Мюнхен прожил 22 года при короле, который ссорился со своей столицей и пренебрегал ею. С трудом удавалось правительству выдерживать «хорошую мину» и править королевством. Подданные видели своего короля главным образом в виде выпуклого профиля на имперских марках, отчеканенных в Мюнхене. Выше не раз говорилось о том, что время собственно авторитарных решительных королей к тому времени уже ушло, и управляли обществом всё более «коллективные» институты.
И все-таки личность короля была очень важна для общества 19 века. Она определяла неповторимую духовную атмосферу того или иного временного отрезка, была «лицом эпохи», непосредственно отражавшемся на лице столицы страны. В эти 22 года Мюнхен посерел и поскучнел. Новая личность не отпечаталась на лике столицы.

Почтовая открытка к 80-летию принца-регента Люитпольда, 12 марта 1901

Активность и энергия Виттельсбахов вернулась в город вместе с принцем-регентом Люитпольдом. Самым известным памятником этой новой эпохи стала мюнхенская Новая Ратуша. Её правое крыло, к которому изначально сводился проект Ратуши целиком, было заложено в день рождения Людвига II в 1867 году. Людвиг был равнодушен к начинанию города. Да и Новая Ратуша первоначально ничем не напоминала о коронованных покровителях города: довольно скромное, облицованное отделочным кирпичом здание с элементами неоготики, на фасаде которого выделялась только лоджия с аллегориями четырёх добродетелей горожан.

Мюнхенская Новая Ратуша, литография, 1875

Сейчас этот первоначальный проект почти не узнать в пышном здании Ратуши, перестроенной Хаубериссером в 1899 году. Ратуша стала памятником династии, энциклопедическим набором всех правителей Баварии, выставленных в готических нишах. В правом углу под часами на башне рядом со своим отцом Максимилианом стоит и король Людвиг II. А ещё правее, под каменным балдахином, был установлен в 1913 году посмертно конный памятник Люитпольду, некогда позолоченный, ныне благородно-чёрный.

Мюнхенская Новая Ратуша, 25 марта 2012

Многочисленные туристы, посещающие Баварию, обычно уносят с собой два запомнившихся ярких впечатления: весёлую центральную площадь Мюнхена с импозантной Ратушей и механическим театром на ней и отдалённый горный замок Нойшванштайн с малопонятной историей странного и безумного его владельца. Редко у кого из гостей Баварии блеснёт мысль о том, что два этих памятника тесно связаны друг с другом, как связаны отлив и прилив...
Рядом с тем местом, где Людвиг когда-то мечтал возвести театр Вагнера, через десять лет после его смерти, в 1896 году, воздвигнут был Ангел мира, в память 25-летия победы 1871 года. Как напоминает это о мирном духе Людвига, не поддавшегося милитаристскому угару 1871! От Ангела мира идёт фешенебельная улица Принца Регента (Люитпольда), и через несколько кварталов приводит к тогда же выстроенному... Вагнеровскому театру (театр Принца Регента). Вдова Вагнера Козима в Байройте была очень недовольна непрошенной мюнхенской конкуренцией. А между Ангелом мира и театром Принца Регента на рубеже веков появилась изящная вилла художника Франца Штука, вдохновленного экстатическими порывами Вагнера и его ученика Фридриха Ницше, звавшими в молодой и свежий мир древнего мифа, рождавшегося «из духа музыки».
Новая Ратуша с её десятками лиц, среди которых не сразу отыщешь её покровителя Люитпольда, могла бы стать символом новой эпохи, на пороге которой она была построена, ХХ-го века. Для всех лиц, всех эпох и душевных порывов должно быть найдено своё место. В огромном и затейливом неоренессансном Баварском музее, открытом в 1900 на той же Принц Регент штрассе, в бесконечной череде залов для пытливого взора оживают времена, связанные с десятками фигур, застывших на фасаде Ратуши над Мариенплатц. Рядом с рыцарскими доспехами Вильгельма V ценны и важны барочные игры Макса Эммануэля, классицизм Людвига I и романтика эпохи Максимилиана II. Рядом с итальянскими операми, звучавшими в Мюнхенской опере, есть место и вагнеровской музыкальной буре в театре Принца Регента.
Как хорошо бы закончить на этой ноте. Прославить широкий и мудрый исторический взгляд. Порадоваться тому, что и Людвиг II упокоился в каменной книге предков и музейной летописи новой эпохи. Только уж очень фальшивым выглядел бы такой эпилог в Мюнхене. Духовные движения и личности из прошлого вовсе не хотят здесь мирно уживаться в соседних готических башенках Новой Ратуши.
Мюнхен помнит ведь и другого любителя Вагнера, которого успела тепло приветствовать пожилая Козима фон Бюлов. И марши Вагнера под чуткой дирижерской палочкой Герберта фон Караяна зазвучали как голос победившей эпохи. На улице Принца Регента появляется ещё один музей-выставка Дом Искусств, где фюрер, поклонник творца «Нибелунгов», отбирал для показа массам новых и новых Зигфридов и Валькирий. Напротив Баварского музея на той же улице, по пути к золотокрылому Ангелу мира строится здание Люфтваффе, управлявшее тысячами чёрных крыльев...
Личности и эпохи не хотят, видимо, быть пришпиленными как бабочки в коллекции к своим витринкам. Они вырываются оттуда, они обращаются к нам. Иногда разрушительно вырываются... Они ждут понимания с нашей стороны. Как ждёт его и Людвиг II, скрывшийся от современников и ставший в нашем веке вдруг одним из самых популярных людей Германии...

Евгений Вильк, «Германия плюс» - русскоязычная газета для жителей и гостей Германии.
Иллюстрации: «Königreich Bayern 1806 - 1918», Photographer Joseph Albert (177 работ), www.ludwig-zwei-forschung.de, explow.com.