НАДПИСИ ЗАЩИТНИКОВ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ НА ЕЕ СТЕНАХ
22 июня — 20 июля 1941 г.
Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22.VI.1941—3.15 ч. Умрем, но не уйдем! Умрем, но из крепости не уйдем.
Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. 20 /VII—41 г.
Оборона Брестской крепости в июне — июле 1941 года — массовый подвиг советских воинов, принявших на себя удары в сотни раз превосходящих сил противника и ценой своей жизни задержавших наступление врага. Против немногочисленного брестского гарнизона гитлеровское командование бросило 45-ю пехотную дивизию, имевшую в своем составе девять легких и три тяжелые артиллерийские батареи и усиленную 27-м артиллерийским полком, девятью мортирами и тяжелыми минометами.
Несмотря на внезапность нападения, гитлеровцам не удалось взять крепость штурмом. Командование крепости, учитывая серьезность обстановки, быстро перестроило руководство обороной. На третий день борьбы, 24 июня 1941 года, по гарнизону Брестской крепости был объявлен приказ № 1. В нем говорилось, что в связи с создавшейся в крепости обстановкой, требующей единого руководства и организованных боевых действий в борьбе с противником, командование гарнизона решило объединить оставшиеся силы воинских частей в сводную группу, назначив командиром группы капитана И. Н. Зубачева, заместителем по политической части — полкового комиссара Е. М. Фомина.
Защитники крепости отражали атаки гитлеровских войск. 27 июня германские танки ворвались в столицу Белоруссии Минск, 16 июля пал древний русский город Смоленск, а Брестская крепость стояла неприступным бастионом в глубоком тылу фашистских армий, отрезанная от всего мира (рация вышла из строя в первые же дни). Не было воды, кончались запасы еды, но защитники крепости не думали сдаваться.
Когда план захвата крепости с ходу не удался, командование 12-го корпуса сосредоточило на крепости огонь артиллерии соседних 31-й и 34-й дивизий. Авиация фашистов совершала массированные налеты. Но крепость продолжала держаться, сковывая действия врага. На предложение о капитуляции защитники ее вывесили на одной из стен ответ, написанный кровью- на куске полотна: «Все умрем за Родину, но не сдадимся!» Героические защитники Брестской крепости с честью выполнили свой воинский долг. Стойкостью и мужеством советских людей были поражены даже враги, которые перед этим победоносно прошли почти всю Европу. В захваченном советскими войсками архиве штаба 45-й пехотной дивизии противника было обнаружено боевое донесение:
«Ошеломляющее наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови. Эта простая истина еще раз доказана при взятии Брестской крепости. Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».
Большинство мужественных защитников Брестской крепости героически погибло. Погиб основной состав штаба обороны крепости.
Е. М. Фомин, тяжело раненный, был схвачен гитлеровцами и расстрелян. Умер в фашистском плену и капитан И. Н. Зубачев.
Среди небольшой группы уцелевших защитников крепости оказался прославленный герой Бреста командир 44-го стрелкового полка П. М. Гаврилов. В последнем бою он был ранен и попал в руки фашистов.
При раскопках в развалинах крепости были обнаружены останки воинов, знамя, оружие, личные документы. На каменных сводах, стенах, лестницах найдено много надписей, сделанных ее героическими защитниками. Фотоснимки этих надписей стали достоянием музеев. Первая надпись, сделанная острым предметом на красных кирпичах, хранится в Музее пограничных войск (кн. 3, инв. № 56). Текст второй надписи воспроизводится по фотокопии, находящейся в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны (инв. № 1408). Третья надпись найдена в одном из помещений казарм в северо-западной части крепости, она хранится в Центральном музее Советской Армии (инв. № 2/4091). Надписи были опубликованы в газетах «Красная звезда» (17 декабря 1952 года), «Правда» (18 декабря 1952 года), в книге С. Смирнова «В поисках героев Брестской крепости» (М., 1959).
В 1965 году в связи с 20-летием Победы над фашистской Германией Брестской крепости Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено высокое звание «Крепость-герой».
ПИСЬМО СМЕРТЕЛЬНО РАНЕННОГО ТАНКИСТА И. С. КОЛОСОВА НЕВЕСТЕ
25 октября 1941 г.
Здравствуй, моя Варя!
Нет, не встретимся мы с тобой.
Вчера мы в полдень громили еще одну гитлеровскую колонну. Фашистский снаряд пробил боковую броню и разорвался внутри. Пока уводил я машину в лес, Василий умер. Рана моя жестока.
Похоронил я Василия Орлова в березовой роще. В ней было светло. Василий умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой Зое и беловолосой Машеньке, похожей на одуванчик в пуху.
Вот так из трех танкистов остался один.
В сутемени въехал я в лес. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо.
Очень обидно, что мы не все сделали. Но мы сделали все, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам.
Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Ты помогала мне всегда: на Халхин-Голе и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут.
Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, про трех танкистов.
У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить.
А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе.
Твой Иван Колосов
На Смоленщине, у одной из дорог, на постаменте возвышается советский танк с бортовым номером 12. На этой машине все первые месяцы войны воевал младший лейтенант Иван Сидорович Колосов — кадровый танкист, начавший свой боевой путь еще от Халхин-Гола.
Экипаж — командир Иван Колосов, механик Павел Рудов и заряжающий Василий Орлов — как нельзя лучше походил на персонажей популярной в довоенное время песни о трех танкистах:
Три танкиста, три веселых друга
— экипаж машины боевой...
Бои с гитлеровцами были жестокими. Враг за каждый километр советской земли платил сотнями трупов своих солдат и офицеров, десятками уничтоженных танков, пушек, пулеметов. Но таяли ряды и наших бойцов. В начале октября 1941 года на подступах к Вязьме замерли сразу восемь наших танков. Получил повреждение и танк Ивана Колосова. Погиб Павел Рудов, был контужен сам Колосов. Но врага остановили.
С наступлением темноты удалось завести мотор, и танк с номером 12 скрылся в лесу. Собрали с подбитых танков снаряды, приготовились к новому бою. Утром узнали, что фашисты, обогнув этот участок фронта, все же продвинулись на восток.
Что делать? Воевать в одиночку? Или бросить подбитую машину и пробираться к своим? Посоветовался командир с заряжающим и решил выжать из танка все, что возможно, и воевать тут, уже в тылу, до последнего снаряда, до последней капли горючего.
12 октября танк с номером 12 вырвался из засады, неожиданно на полной скорости налетел на вражескую колонну и разметал ее. В тот день было уничтожено около сотни гитлеровцев.
Затем с боями двинулись на восток. По дороге танкисты не раз нападали на колонны и обозы врага, а однажды раздавили «опель-капитан», в котором ехало какое-то фашистское начальство.
Наступило 24 октября — день последнего боя. О нем рассказал своей невесте Иван Колосов. У него была привычка регулярно писать письма Варе Журавлевой, что жила в деревне Ивановке, недалеко от Смоленска. Жила до войны...
В глухом и отдаленном от селений бору-верещатнике однажды наткнулись на поржавевший танк, укрытый густыми лапами ели и наполовину ушедший в землю. Три вмятины на лобовой броне, рваная дыра на боку, заметный номер 12. Люк плотно задраен. Когда танк открыли, то увидели у рычагов останки человека — это и был Иван Сидорович Колосов, с револьвером при одном патроне и планшетом, в котором лежали карта, фотография любимой и несколько писем к ней...
Эту историю на страницах газеты «Правда» рассказал Е. Максимов 23 февраля 1971 года. Нашли Варвару Петровну Журавлеву и вручили ей письма, написанные Иваном Сидоровичем Колосовым в октябре 1941 года.
ЗАПИСКА ПАРТИЗАНКИ В. ПОРШНЕВОЙ МАТЕРИ
29 ноября 1941 г.
Завтра я умру, мама.
Ты прожила 50 лет, а я лишь 24. Мне хочется жить. Ведь я так мало сделала! Хочется жить, чтобы громить ненавистных фашистов. Они издевались надо мной, но я ничего не сказала. Я знаю: за мою смерть отомстят мои друзья — партизаны. Они уничтожат захватчиков.
Не плачь, мама. Я умираю, зная, что все отдавала победе. За народ умереть не страшно. Передай девушкам: пусть идут партизанить, смело громят оккупантов.
Наша победа недалека!
ЗАПИСКА УЧАСТНИКОВ БОЕВ ПОД КИЛИЕЙ
Июль 1941 г.
Держались до последней капли крови. Группа Савинова. Три дня сдерживали наступление значительных сил противника, но в результате ожесточенных боев под Килией в группе капитана Савинова осталось четыре человека: капитан, я, младший сержант Останов и солдат Омельков. Погибнем, но не сдадимся. Кровь за кровь, смерть за смерть!
Черное море с ночи было неспокойным, но затем утихло, и рыбаки одного из поселков Народной Республики Болгарии вышли в свой обычный рабочий рейс. Улов выдался богатым. В то утро августа 1958 года один из рыбаков выловил из воды покрытую слизью бутылку.
В ней оказалась небольшая записка на русском языке. Когда ее прочли, то содержание взволновало всех: люди узнали еще об одной трагедии минувшей войны, еще об одном факте героизма советских людей.
Записка была передана в Советский Союз.
ЗАПИСКА МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА Н. Д. СИНОКОПА
22 июня 1941 г.
Пом. нач. заставы мл. лейтенант Синокоп Николай Данилович. Сумская область, Роменский район, село Бобрик.
Погибну за Родину, но живым врагу не сдамся. 22.6.41.
Николай Данилович Синокоп родился 5 июля 1918 года в селе Бобрик, Сумской области, в семье крестьянина. В 1938 году был призван в Красную Армию и служил в войсках НКВД. В 1940 году Н. Д. Синокопу присвоено звание младшего лейтенанта, он был назначен помощником начальника погранзаставы на западной границе СССР.
В начале войны первый удар врага приняли на себя пограничники. Гитлеровцы вели наступление при поддержке танков и артиллерии, а пограничники могли сдерживать натиск противника только огнем пулеметов, автоматов и винтовок.
В эти первые часы боя комсомолец Синокоп поклялся стоять насмерть, но не пропустить врага. Он вынул свой медальон и записал слова клятвы на том же листочке, на котором были записаны его фамилия и место рождения.
После упорных, кровопролитных и беспрерывных боев уцелевшие пограничники вынуждены были отступать на восток.
14 июля 1941 года в 10—11 часов утра колонну пограничников численностью до 200 человек, двигавшуюся из города Сквира в направлении станции Попельня, настигли 16 фашистских танков. При входе в деревню Парипсы (4 километра северо-западнее станции Попельня) пограничники решили принять бой. По сигналу командира бойцы быстро рассредоточились по огородам и заняли оборону. Одна группа во главе с помощником начальника заставы Н. Д. Синокопом залегла на высоте северо-западнее деревни. Схватка была беспощадной. Без противотанковых средств пограничники полтора часа мужественно сопротивлялись. Но силы были слишком неравны.
После боя жители окрестных деревень возле подбитых, объятых пламенем танков врага подобрали 136 убитых пограничников и похоронили их. Среди документов, найденных у них, была обнаружена записка, которая лежала в медальоне младшего лейтенанта Н. Д. Синокопа. Записка хранится в Центральном музее пограничных войск (п. 87, д. 2).
ИЗ ДНЕВНИКА ЛЕНИНГРАДСКОГО ЮНОШИ В. Г. МАНТУЛА
23 июня 1941 г.— 13 января 1942 г.
23 июня 1941 года.
Ну, началась война с Германией. Сегодня ночью был налет. Получасовая тревога. Но налет был отбит. Пойду добровольцем.
9 июля.
Я подал заявление, но не взяли. Ну, не беда. Постараюсь на заводе поработать так, чтобы досрочно и отлично выполнять все задания, которые получу.
1 августа.
Часто приходится бегать по тревоге на пост. Дежурю сейчас на крыше своего корпуса. Весьма важная вещь, т. к. я первый замечаю падение бомб, а если они не проваливаются на чердак, то на мне лежит обязанность тушить или сбрасывать их с крыши, что я и сделаю, как только они начнут падать. Но к чести славных защитников города Ленина надо сказать, что ни одного самолета над ним до сих пор не было...
29 сентября.
Коротко — жив, здоров. Побывал несколько раз под бомбами, но все обошлось хорошо. Не так страшен черт, как его малюют. Работаю по-прежнему там же. Скоро всему этому конец. Всю эту сволочь погоним отсюда до самого Берлина, и тогда будет нормальная жизнь! А сейчас надо вкалывать. Но в данный момент надо спать, так как пришел после 18-часовой смены. Работал полдня и ночь.
Ноябрь.
250 гр. хлеба (почти глины) в день, артиллерийские обстрелы, отсутствие жиров, конфет, мяса. Последний сытный обед под грохот рвущихся дальнобойных снарядов — во время круглосуточного дежурства с 7 на 8 ноября на заводе...
Декабрь.
Того хуже. Порвались ботинки. С дырявой подметкой на морозе погрузка или выгрузка угля, расчистка снега, очистка проездов от снега. А затем все те же 250 гр. хлеба.
4 января 1942 года.
Прошел Новый год. Встречали его с чашкой чая, куском хлеба и ложечкой повидла... Кончаются дрова. Взять неоткуда. А впереди еще весь январь и февраль. Еще два месяца мерзнуть!..
13 января 1942 года.
В отношении питания совсем плохо в городе. Вот уже месяц, как большинство населения не видит круп и жиров. Это очень сказывается на психике людей. Всюду, куда ни приглянешься, безумные взгляды на провизию... Сам же город приобрел какую-то неестественную пустынность, омертвелость. Пойдешь по улице и видишь картину: идет народ. Поклажа исключительно либо вязанка дров, либо кастрюлечка с бурдой из столовой. Трамваи не ходят, машин мало... Дым идет только из форточек жилых кеартир, куда выведены трубы «буржуек», да и то не из всех. У многих нет даже возможности топить времянку за неимением дров. Очень большая смертность. Да и я сам не знаю, удастся ли пережить нашей семье эту зиму...
Хотя бы мать моя выдержала все эти лишения и дожила до более легких дней. Бедняга, тоже старается, выбиваясь из последних сил. Ну, а много ли их у 46-летней женщины?.. Ведь она одна, фактически, нас и спасает сейчас. То пропуск в столовую, то от себя урвет лишнюю порцию от обеда, чтобы прислать ее нам, то хлеба кусочек. А сама живет в холоде и голоде, имея рабочую карточку, питается хуже служащего. Неужели это все-таки долго протянется? Впереди еще два месяца холодов и голода. Позади 4-месячная блокада и голод. Это поистине нужно быть железным...
Очень хотелось бы дождаться теплой поры, когда не надо было бы дорожить каждым горючим предметом для печи, и уехать куда-нибудь в колхоз, помогать там создавать урожай для будущего года и создать бы, по крайней мере, такие запасы, чтобы обеспечить хотя бы нормальное снабжение приличным черным хлебом для всех жителей...
Ну, ладно. Надо, как видно, сейчас идти по воду. Вода замерзла абсолютно везде, и нести ее придется за 4 километра из колодца. В квартире не осталось даже капли воды, чтобы согреть чай. Чай! Как громко звучит это слово сейчас, когда рад и кипятку с хлебом! Пить же чай абсолютно не с чем. Нет ни одной крошки сладкого, и пить кипяток надо с солью. Единственное, чего у нас хватает,— это соли. Хотя в магазинах и ее нет, но у нас был небольшой запас — кг. около 2—3, и вот он пока тянется. Теперь хотелось бы написать письмо маме, как раз моя тетя идет к ней, но не знаю, стоит ли передавать его с ней. Она может его прочесть, а это весьма нежелательно.
Ну, что же, надо идти за водой... Мороз меня прямо страшит. Если дойду, то это будет великое счастье...
Жизнь Владимира Григорьевича Мантула оборвалась рано. Перед войной он окончил восемь классов и поступил в индустриальный техникум. Когда началась война, 17-летний паренек решил идти на фронт, но в армию его не взяли. Тогда он стал работать шлифовальщиком на заводе и вместе с тысячами ленинградцев мужественно переносил блокаду. 900 дней город-герой сопротивлялся врагу. Многие из его защитников и жителей погибли. Но город Ленина выстоял, явив всему миру невиданные доселе мужество и стойкость советских людей.
В. Г. Мантула — один из рядовых защитников города — умер от голода 24 января 1942 года. Дневник, в котором он записывал свои мысли, сохранила его мать — Нина Дмитриевна Мантула. Заверенная копия дневника находится в партархиве Ленинградского обкома КПСС (ф. И —43, оп. 1, д. 8, л. 1—10).
ПИСЬМА ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА Е. К. УБИЙВОВК ИЗ ГЕСТАПОВСКОГО ЗАСТЕНКА ПОЛТАВЫ
12—25 мая 1942 г.
ПИСЬМО ОТЦУ 12—13 мая 1942 г.
Папа, родной!
Ты мужчина и должен перенести все, что будет, как мужчина. У меня один на сто шансов выйти отсюда. Виноват в этом не Сергей,— он сделал все, что мог, чтобы спасти меня.
Я пишу не сгоряча, а хорошо все обдумав. Надежду не теряю до последней минуты и присутствия духа. Но если я погибну, помни — вот мое завещание: мама, верно, не переживет моей смерти, но ты должен жить и мстить, когда будет возможность.
Отсюда, из самого сердца фашизма, я ясно вижу, что это такое — все это утонченное зверство.
Смерти я не боюсь, но хочу, если не будет выхода, погибнуть от своей руки, поэтому заклинаю тебя всем, что для тебя свято, твоею любовью ко мне — принести мне, и сегодня же, опию, у нас дома есть в бутылке, ровно столько, сколько это нужно, чтобы умереть, ни больше, ни меньше, чтобы не промазать.
Я верю, что любя меня, это сделаешь. Помни, что я пишу не сгоряча и поспешности тоже не сделаю. Налей пузырек и вложи в хлеб. Лучше в кастрюлю с супом, супя вылью вон.
Я выполню свой долг — не впутаю невинных людей и, если нужно, стойко умру. . Но, чтобы избавить меня от мук, передай сегодня же, пока можно видеть, опий или морфий — тебе виднее, смертельную дозу — и будь молодцом, чтобы не сделать мне хуже. К пяти часам меня привезут в тюрьму, и там меня можно увидеть.
Друзьям передай: я уверена, что моя смерть будет отомщена. Валя — предательница, она наговорила на меня и Сергея. Сергей — молодец, и все это не забудь передать.
Каждое это слово — завещание, и если я буду знать, что все будет выполнено, буду спокойна.
Еще надежда есть, но решение мое неизменно, если ее не будет. Маму пока не волнуй.
Целую вас всех от всего сердца.
Привет друзьям.
ПИСЬМО РОДНЫМ
24—25 мая 1942 г.
Родные мои мама, папа, Верочка, Глафира.
Сегодня, завтра — я не знаю когда — меня расстреляют за то, что я не могу идти против своей совести, за то, что я комсомолка. Я не боюсь умирать и умру спокойно.
Я твердо знаю, что выйти отсюда я не могу. Поверьте — я пишу не сгоряча, я совершенно спокойна. Обнимаю вас всех в последний раз и крепко, крепко целую. Я не одинока и чувствую вокруг себя много любви и заботы. Умирать не страшно.
Целую всех от всего сердца.
Ляля.
Елена Константиновна Убийвовк — комсомолка, студентка Харьковского университета. Война застала ее в Полтаве.
В период оккупации в городе было создано несколько подпольных организаций молодежи.
Ляля Убийвовк создала подпольную группу, в которую первоначально вошло девять комсомольцев. Вместе с товарищами она собирала оружие, вела антифашистскую агитацию среди жителей города. Подпольщикам удалось установить связь с партизанским отрядом под командованием коммуниста Жарова, который действовал в Диканьских лесах. Комсомольцы, получая указания от командира отряда, стали регулярно принимать по радио из Москвы сводки Совинформбюро и печатать листовки. В течение шести месяцев они распространили более 2 тысяч листовок. Группа постепенно росла и вскоре насчитывала уже 20 человек.
Юные патриоты организовали помощь военнопленным, находившимся в лагере на Кобылянской улице, в Полтаве, снабжая их штатской одеждой и продуктами питания, помогли 18 военнопленным бежать и переправиться в партизанский отряд. Комсомольская группа готовилась в удобный момент провести диверсии, вооруженное выступление в Полтаве.
В результате излишней доверчивости к окружающим группа была раскрыта. 6 мая 1942 года одновременно были арестованы и подвергнуты пыткам наиболее активные ее члены.
Лялю Убийвовк пытали и допрашивали 26 раз. 26 мая 1942 года, стойко выдержав все пытки и истязания, Елена Константиновна Убийвовк, Сергей Терентьевич Сапега, Борис Поликарпович Серга, Сергей Антонович Ильевски, Валентин Дмитриевич Сорока и Леонид Пузанов были расстреляны за городским кладбищем в Полтаве. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года Е. К. Убийвовк посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Из гестаповской тюрьмы Е. Убийвовк удалось переслать родителям четыре предсмертных письма. Заверенные их копии хранятся в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (материалы по Полтаве, 1942 г., л. 1—5), частично опубликованы в сборнике «Советские партизаны» (М., 1961, стр. 513—514).