Я точно знаю, что мне дороги многие люди в моей жизни...
А так же я точно знаю, что далеко отсюда, где -то там, далеко, есть тот, кого я так жду...

И я дождусь...
я верю.....
я надеюсь...
я люблю...

Темнота, сплошная темнота...
Хоть и лежишь с открытыми глазами, все равно ничего невидно. Постепенно понимаешь, что ты лежишь где-то, а точнее в чем-то и есть очень слабый свет… пытаешься встать… что-то мешает... коленки обо что-то бьются и не удобно… еле вылезаешь. В помещении только один источник света - свеча. Жутковатая и больше коптит, чем светит, но высокая, толстая и на долго рассчитанная.
Свеча на подсвечнике…
Одежда... с ней что-то не так…
Девушка встала на ноги. Куда пропала ее одежда, она не знала. Только сейчас на ней было платье. Такие она видела только на картинках о старых временах. Века 17 – 18, не больше.
Душно...
Очень душно, да еще корсет, немилосердно давит. Дышать не чем. Просто задыхаешься.
И что это за запах?..
Тошнотворный и не дающий вздохнуть, запах был, как будто осязаем. Затхлость и темнота давят… сильно...
Девушка потянулась за свечой. В руках наконец оказался гладких и теплый металл подсвечника. Он был словно отполирован сотнями рук, что терлись об него. Он был странным, необычной форы. Нужно присмотреться к нему, он явно что-то изображает. Девушка вскрикнула. Подсвечник - это часть позвоночника…. Или просто сделан под него. Как бы то ни было, это шокирует в первое время. Это не может быть часть позвоночника, так что нечего бояться. Обмануть себя сложно, но выхода просто нет. Девушка решила осмотреть то место, где она лежала.
Затхлый воздух разразился криком. Девушка лежала в гробу. Красивом, но.. гробу.
Наконец, глаза привыкли к темноте, и можно было понять, что темнота не кромешная, что и в ней есть светлые пятна, своей полу тени.
Но лучше бы этого не было…
В нишах на стенах, размер которых можно было сравнить как два человеческих роста, находились скелеты, полу истлевшие трупы, просто кости в старой одежде. Они сидели, стояли, лежали рядом.
Это был уже не крик, это стон, перекатившийся в вой. Девушка закрылась руками, она не могла плакать, она просто сотряслась всем телом. Было страшно, жутко, мучительно. Замкнутое пространство спрессовывало все тело, само существо, прижимало к самому полу, не давая даже надежды на то, чтобы поднять хотя бы голову. Запах разлагающегося тела не давал дышать.
В конце концов, девушка просто упала от духоты в обморок. Забытье было приятнее жуткой реальности, что оказалась кошмаром больного воображения.
Приходить в сознание просто не хотелось. Глупая, безумная надежда шептала на ухо, что это только сон, что сейчас откроешь глаза, что все будет как обычно, что снова будет комната, кровать, будильник, что почти каждое утро звучит одной и той же мелодией вот уже многие месяцы. Как сейчас девушка хотела услышать этот ненавистный ей всегда звук. Сейчас он был бы столь приятен и ожидаем, что казалось, он расцелует это вещицу. Однако запах был все тот же, он говорил о том, что это лишь мечты.
Пустые мечты.
Ничего не оставалось делать, как подчиниться реальности и открыть глаза. Как бы то ни было, она сюда как-то попала, значит есть выход. Почти обессиленная, девушка поднялась и в тусклом свете свечи, сквозь оскалы скелетов и истлевшие ткани трупов стала искать то, что могло бы служить выходом. Наконец, после нескольких обходов измученным глазам предстала замаскированная дверь. На двери, если только свет свечи не врал, прикрывая ее, лежал прислоненный труп. Первое, что нужно было - отодвинуть его. От мысли, что нужно прикасаться к нему становилось еще хуже.
- Помогите!! – это так и не стало криком. Слова пропали в горле. Это был просто глухой хрип. Как она сюда попала, девушка не помнила. А что же она помнила? Опять душно. Из носа пошла кровь. Темнота все давит, появилось ощущение, что скелеты приближаются. Кто-то положил руку на оголенное плечо сзади. Девушка побледнела, а потом резко обернулась…
Никого…
Просто показалось. Девушка усмехнулась своим страхам, но эта усмешка сменилась слезами, а потом просто перешла в истерику…
- Спасите, кто-нибудь… кто здесь есть… ПОМОГИТЕ!!!
Крики в пустоту склепа, в надежде на спасение…
Силы истекали. Хотелось есть, пить. Хотелось уйти от сюда. Слез не было, глаза просто пересохли и плакать было уже нечем.
Рядом оказался труп. Ребенок. Девочка, если судить по одежде. По росту – не больше 3 лет. Кем она была? Наверно красивый ребенок. Кукла. Красивое платьице, чепчик. Полу выпавшие кудри. Уже не увидишь, темные или светлые, просто выцветшие. За что ее так рано? За грехи? Какие грехи в 3 года? Комара убила? А родители? Наверно очень любили ее. А смерть забрала. Без слов и колебаний. Вот кто действительно умеет делать свое дело без слов – так это смерть.
А если уже она пришла и за мной?
От этих мыслей по телу побежал холодок. А если ее просто бросили сюда, и забыли? Умереть вот так, от голода и жажды… или просто от страха?
Ноги подогнулись и больше не поднимали. Девушка застыла, бесцельно смотря в одну точку. В глазах появились искры. Свеча равномерно горела в своей жуткой игре света и тени.
Сколько она так просидела, она не знала, но скрежет в абсолютной тишине напугал ее, если она еще могла пугаться. Это звук был наверно глухой, однако он звучал в ушах как гром на небе. Продвигая по пыльному полу труп, дверь отворилась. В душный воздух ворвался новый, кажущийся чистым после нынешнего, воздух.
В дверях показался мужчина, не молодой, но еще и не старый. Он нес в одной руке какой-то ящик, в другой – еще одну свечу. Когда он зашел, то бесцеремонно откинул концом ботинка мешавшийся на его дороге труп.
Сначала, девушка никак не могла поверить, что про нее не забыли, что сейчас она будет свободна, но потом вскочила и бросилась к человеку.
- Спасите меня! Вытащите меня отсюда!
Человек освободился от девушки, положил ящик на пол.
- Мне нужно уходить из этого места, бежать как можно дальше, пойдемте!
Девушка шагнула по направлению к выходу. Не успела она сделать и двух шагов, как ее схватили и резко бросили назад. Не устояв на ногах, девушка завалилась на скелет, что находился сзади нее.
- А куда ты собралась? – голос был до дрожи спокойный и размеренный, - отсюда у тебя нет выхода.
Человек развернулся, закрыл дверь и снова бросил на нее труп. Все действия были спокойными и размеренными, как будто это происходило не в первый раз.
- Что вы делаете! Выпустите меня отсюда!
Человек ничего не ответил, а сел к ящику и стал его открывать.
- Не бойся, бабочка, если ты мне не будешь мешать, то это будет быстро и почти не больно. Только в начале.
- Что вы собираетесь делать, как я сюда попала?
Нервная дрожь била по коже, было уже все равно и на все. Скелет и трупы, что так пугали до седины, уже не имели никакого значения перед реальной опасностью.
- на какой вопрос мне тебе ответить первым?.. Хм, как ты сюда попала? Ты шла от своей подруги с ее дня рожденья. Тебя хотели проводить. Мне бы это сильно помешало. Но ты отказалась. Дура. Иначе бы ты сейчас была дома, а так… Я выпустил в тебя распылителем и ты быстро вырубилась. Я не хочу портить крылья бабочки раньше времени. Пришлось обойтись с тобой нежнее.
- Какой бабочки?! Что за бабочки?! Вы что, сумасшедший!
- Сумасшедший? Раньше так называли гениев. И я тоже гений. Там, за гранью жизни ты меня поймешь. А сейчас, будь любезна, ляг обратно в гроб. Ты не должна была проснуться, но раз уже проснулась, то будь умницей.
- Что сделать? В гроб?!! Да я никогда туда обратно не полезу! Что вы собираетесь со мной делать?
- Убить.
Ответ был слишком прямолинеен и неожидан. Он застал врасплох. Пока девушка была в растерянности, человек подошел в ней и толкнул по направлению к гробу. Схватившись за гроб, девушка обежала его, оказавшись по другую сторону от своего убийцы. Глаза начали мутнеть от перенесенного, но сейчас терять сознание было нельзя. Хватаясь за остатки сознания, девушка сконцентрировала все внимание на человеке по другую сторону от гроба.
- А ты знаешь, что раньше смерть изображали с крыльями бабочки?
Ничего не отвечая, девушка следила и ждала. Она была готова шарахнуться в любую сторону, противоположенную от этого человека.
- Хм, ладно, молчи. А ведь бабочки. Не прекрасны. Их природная красота поражает любое человеческое воображение. Природа вкладывает в них всю свою душу, рождая на крыльях этих насекомых самые причудливые формы и краски. И для чего? Все это пропадает, если бабочка умрет своей смертью. Ты видела, какие они красивые, там, на витринах магазинов? Но там человек шпилькой проткнул их, засушил, оставил, как они есть, сохранил на долгое время это красоту, что от природы должна была бы погибнуть на несколько месяцев или даже дней. Нет, нельзя! Красота – она так быстротечна! Вот только она открывает свое первое крыло, как ей пора уже увядать! А если не позволить этому свершиться?! Проткнуть в нужный момент шпилькой и сохранить, засушить, оставить радовать остальных.
Девушка стояла тихо во время этой тирады и с ужасом смотрела, как начинают гореть глаза незнакомца при мыслях о сохранении красоты, как задрожали руки, как актерки он показывал процесс проникая шпильки в тела бабочки. Он сумасшедший! ОН не понимает, что говорит. И… он убьет ее. Это стало так же явно, как то, что планеты вращаются вокруг Солнца.
- Вот скажи, - вдруг обратился человек к девушке, - разве ты хочешь долго жить?! Что хорошего в этом?! Быть старой и дряблой старушкой? А память? Разве плохо умереть молодой и сохранить память о себе в сердцах людей как вечно юной и красивой девушки.
Тон, с котором говорил человек был странен. Казалось, но говорит о чем-то возвышенном, простой истине, давно решенной и понятной.
- Отпусти меня! Я хочу жить!
Это слова отрезвили человека, и он вернулся к своему привычному хладнокровию.
- Что ж, ты такая же, как и остальные. Ну ничего, когда ты уйдешь из этого мира и твоя вечно юная душа останется молодой, ты отблагодаришь меня. А сейчас, - человек вытащил из ящика нож, - ляг в гроб и не вертись. Всего один удар. Если я попаду точно в сердце, то ты даже ничего и не почувствуешь.
Однако, у девушки были другие планы. Дверь, хоть и закрытая, но теперь уже не на ключ, могла стать спасением. Кинувшись к двери, она откинула труп и дернула дверь резко на себя. Новый потом свежего воздуха ударил в нее, лишая на некоторое время сознание. Снова сильный толчок и девушка упала на пол. Перевернувшись на живот, девушка задрожала, а потом стала сотрясаться всем телом.
- Ты еще не поняла, тебе не убежать от меня! Ты останешься здесь, в этом склепе, засохнешь, станешь мумие и твоя красота будет подлинна! Что ты плачешь в пол, посмотри на меня! Я сказал, повернись! Да чтоб тебя – человек наклонился, перевернул лежащую и… отпрянул.
Ему в лицо раздался смех. Истеричный, несдержанный ничем. Потрясения дня, все страхи, ужас пережитого оказались выше душевных сил девушки. Ее разум помутился. Она чтобы было сил, лежа на полу, смеялась, присуще только сумасшедшим, смехом. Она уже не понимала, что вокруг нее, где она, что ей грозит. Еле поднимаясь с пола, она снова завалилась на ближний к ней полуистлевший труп, поцеловала его губы и продолжала бешено смеяться. Затем, когда сил на смех не было, девушка слегка успокоилась, невидящими глазами посмотрела на человека, как сквозь него. Что-то мелькнуло в нее глазах, искра какой-то мысли. Человек напряженно смотрел на девушку, готовый ко всему. Ему казалось, что он и правда был готов ко всему, но это оказалось не так. Прыжком дикой кошки, девушка вцепилась в горло своему убийце. Безумство дало ей невиданный силы, так что вырваться из рук не было возможности. И мужчина сделал единственное, что он мог. Кинжалом, что был у него в руках, он ударил в грудь девушке. А вытащить уже не смог. Безумными глазами девушка смотрела, как с последним вздохом вышла жизнь из этого тела. Через некоторое время девушка попыталась оторваться от тела человека, как если бы разум вновь вернулся ей, но полу синие пальцы мертвой хваткой вцепились в шею и не подчинялись даже своей хозяйке.
И тогда она вырвала свои пальцы вместе в частицами плоти человека. На полусогнутых ногах девушка вышла за дверь и пошла вверх по ступенькам. Ступеньки были бесконечными и шли все вверх и вверх. Сил становилось все меньше и меньше. Теплая кровь на руках и у кинжала давала странный, дурманящий аромат. Аромат крови. Облизав себе руки, девушка шла все дальше. В коридоре не было никаких боковых ниш или ходов, он был узкий и прямой, идущий все время вверх. Наконец, впереди замаячил свет. Ускоряя шаг, девушка, забыв о ранах, обо всем, пошла на свет. Рядом со светом, коридор резко уходил в сторону. Поворачивая вместе с изгибом коридора, девушка выскочила к входу.
Был день. Редкий, когда солнце ничего не прикрывает, и лучи резвой стайкой летят на землю, согреть ее после холодных объятий ночи. С кромешной тьмы свет, и без того яркий, стал как нож, нещадно режущий глаза.
Девушка стразу прикрыла глаза рукой. Они сразу заслезились и ослепли на некоторое время. Сделав один шаг, девушка поскользнулась, или просто в конец обессилила. Встать ей было так и не суждено. Ее рука упала за несколько сантиметров от полоски дневного света. Ветер тихо начал играть с волосами и подолом юбки, которая от части намокла и слиплась от крови.
Пронзенная ножом, бабочка так и не смогла вылететь из своего склепа.

Над бетонным городом сияло тяжелое, мертвое солнце. Его время уже пришло, горизонт притягивал к себе, неумолимо забирая не греющие лучи у бетонных стен.
Тяжелые облака серым металлическим обручем стягивали прутья решетки вокруг холодного светила. Сквозь них круг догорающей звезды был виден особенно четко, как если бы на небо положили медную монету. Есть в этом что-то романтичное, когда весь город проникнут золотом небесного света, а само солнце на сером фоне туч, сквозь них, видно лишь круглым, ярким, четким силуэтом.
Высотные здания, эти монстры из стекла, бетона и металла, сияют насквозь, они словно пронизаны светом и сияют им как будто сами, изнутри. Урбанистическая реальность предсмертными лучами преображается, пытаюсь притворной красотой обмануть людей в своем значении. Да, монстры сияют золотом, но это лишь демонических огонь из их всепожирающих глаз.
Огромный пар из труб котельных, что своим смогом душат нас, сейчас, вместе с облаками, сейчас добрался и до солнца, при этом покрываясь наитончайшей позолотой. Преобразились и краны, что помогают рождению бетонных демонов.
Все стало таки прекрасным в предсмертном часе ледяного золота.

Да будет Маскарад! Да прославиться Он во все времена, правит Он нашем миром так же, как это делал все эти тысячелетия!
О Великий Маскарад!
Веселье и ткани, маски и улыбки. Слезы и боль, ложь и тщеславие. В ритме музыки, в реке танцев, мы забываем о самой жизни, охраняемые масками, летим на встречу своим грехам!
Да здравствует Маскарад!
Каждый участник здесь и жертва, и охотник, и любопытный зритель. Смейтесь, играйте, танцуйте под мелодия ваших пороков, это же Маскарад!

После Его шумного ухода улочки снова станут серы, единственная мелодия, что раздается над крышами домов, это лишь удары церковного колокола, а смех появляется лишь ближе к вечеру в окрестностях трактиров и других злачных мест.
И каждый ждет нового появления Маскарада, подготавливаясь к нему как может.
И никто так и не поймет, что Истинный Маскарад - вот Он, в этой серой повседневной жизни. Что истинные маски людей - скучны и однообразны, они отражают лишь сущностью доброго соседа, внимательного подчиненного и любящего друга.

Да здравствует Маскарад!

Над моим домом кружат во роны. Много воронов.
Черные, как сама деготь, они кружат над моим домом, словно темные тучи висящие над домом. Их много. Очень много. Около сотни.
В моем городе в последнее время стало меньше птиц. Пропали почти все вороны, воробьи и прочие пичуги. Остались лишь черные вестники.
Они не каркают, почти всегда молчаливо вздымаются к самым небесам, а зачем снова налетают на землю. И только шелест сотни крыльев оповещают о том, что они рядом, здесь, над тобой.
Раньше это пугало, затем люди как-то привыкли, загруженные своими делами и заботами. Может от того, что вороны всегда держались на деревьях, когда люди были близко, поэтому о них скоро забыли. так было всегда, до этого дня.
Что чувствует человек, когда проходит по дороге, вокруг и на которой за них внимательно смотрят пара сотен глаз? Я даже не представляла, что их так много. Что их вообще в одном месте может быть сразу столько.
Идешь, как по черной реке. Темной, молчаливой. Реке смерти.
В этой реке нет звуков, нет гомона... лишь волны отливают цветом вороного крыла.

А сегодня старый черновик был скомкан в клочья и страницы с рисунками летели, словно снег за окном, улетая вместе с ветром назад, в Никуда. Вместе с ними улетели воспоминанию о боли, что заставляла их рисовать. О них никогда никто не знал. А сейчас я сама сказала. И что с того?
Боль будет, но разве стоит хранить о ней воспоминания? Нет, я не пишу новой книги о своей жизни. Я не зачеркиваю прошлое. Я начинаю новую главу.
Старый черновик. В тебе осталось еще немного пустых страниц.
Белый лист. Как он меня всегда пугал. Но сейчас для меня это тишина белого снега. Нужно в нем сохранить все то, что заснуло до весны. Я знаю, весной я снова расцвету, ибо сейчас мне не для кого цвести. Хоть это и не совсем так. есть, но увы, это будет лишь трата раньше времени.

До весны.....

Богиня была капризна.
Она бродила по миру, в поисках чего-то такого... а чего, Она и сама не знала. Просто Ей вдруг стало скучно, и Она решила найти в этом мире что-то не такой, от чего все было бы не так, как это видят остальные.
И вот, бродя по миру, Она пришла к снегам и холоду. Вокруг был унылый пейзаж серых, промерзших камней и порослей снега.. "Фи, как скучно!.. Но Мне это надоело..Я хочу это изменить.." так сказала Богиня, тряхнув свой капризной, но божественно красивой головкой. И тогда, по свой прихоти, Она посадила цветок.. Цветок был ни прекрасен, ни уродлив, он просто был таким, какой он есть, но среди снега он был чем-то странным, чем-то необычным. Он казался Богине именно тем, что она искала.
Каждый день цветку приходилось искать воду среди льда, морозный воздух обжигал его нежные стебель и лепестки. Камни не давали цветку укрепиться корнями в земле. Он не был создан для того, что его окружало.. но Она была довольна. Ей было интересно смотреть на то, как беззащитный цветок борется за свою жизнь. Это казалось Ей забавным.
Но вот однажды, цветок надел Ей, и Она забыла о нем. А цветок?..
Среди холода и камней, он, так и не пересаженный туда, где теплее, где он явился на свет и рос, забытый и оставленный наедине с холодом и немилосердным ветром... он... он был лишь слабым цветком, посаженным капризной Богиней среди холода и серых камней...
Он умер..

Это все же мое... путь.. дорога.

Ночь, фонарь, дорога, звук неспешных шагов.
Своих шагов. На небе яркая луна. Сегодня полнолуние.
Я люблю это состояние. Состояние дороги. Я люблю идти куда-то. А если я при этом не знаю, как должна идти, или иду куда-то в первый раз - это самое любимое.

За спиной торба с красками, пеналом с кисточками, палитры, акварель. На одном плече папка для ватмана.
В этом и есть я.
Это мое. Мое дело, мой смысл жизни, ремесло, которому я хочу посвятить жизнь.
Сколько мыслей в моей голове крутится в это момент. Момент - когда есть только я, дорога, небо над головой, папка с рисунками, да торба с красками за спиной.
Душе так спокойно, так свободно. Все складывается правильно, как соседние пазлы одной мазайки.

Вся наша жизнь - это путь. Все мы знаем, какова наша конечная остановка, но тогда почему же мы меняем всю нашу жизнь на конечные пункты, как достижения целей, забывая сам путь до нее?
Низость средств оправдывать красотою целей.
..но ведь потом, когда нас уже не будет, все буду вспоминать наш путь...
.. путь от цели к мечте....

Посреди развалин старого города, сквозь обломки великого храма, превозмогают боль от множества ран на теле, поднялся Зверь. Обратив свою морду на восток, Зверь почувствовал дуновение утреннего бриза, что приносил с собой голоса старых камней вместе с пыльной крошкой ушедшего времени. Зверь осмотрелся. Руины... кругом лишь руины...
.... О, что это был за город! Величие и слава, эстетика и вкус, великолепие царило здесь. Храмы поражали своей архитектурой и убранством, дома, как светские кокетки, принаряжались резными окнами и витиеватыми балконами. Из них лилась музыка, смех и невесомая нить утонченных ароматов. Построенный по канонам грации, в эту, некогда столицу искусства, стекали со всех уголков мира певцы и музыканты, художники и поэты.
Красота, как она есть, подобно живому существу, обитала здесь, поселилась за каждым углом и поворотом улицы, и жила здесь на правах полноправной хозяйки. Ей подчинялось там все.
И так было до тех пор, пока не пришли они...
Неся с собой огонь и разрушения, дикие племена запада видела красоту, они желали ее, но она была им не доступна. Дикари бились о ее гранитные стены, но не достигали того, чего желали. И тогда, чтобы она не досталась никому, они уничтожили город. Великий, и как раньше казалось, бессмертный. Что они понимали, о чем думали, когда пламя пожара слилось в единое целое с заревом заходящего солнца? Нет, они могли лишь уничтожать.
... Зверь помнил, как кровь, словно дождевая вода, впитывалась в землю. Темный дым , пыль и пепел, вот все, что смогли оставить после себя те, кто в безумии и ярости уничтожает то, что не доступно их пониманию.
Зверь поднял свою благородную голову и из недр его души вырвался не то вой, не то рык. Разрушенные стены эхом боли отозвались своему единственному живому обитателю.
.. и тут, в этот самый миг, руины исчезли. Город, словно он и не был разрушен, снова предстал перед Зверем, величественный и гордый, каким и был до страшного паденья. Лишь на миг, снова башни храмов гордо устремились ввысь, лишь на миг улицы снова отразили бурную жизнь, некогда кипящую на них.... лишь миг продолжалась иллюзия жизни....
Но этого мига Зверю хватило. Величие не умирает. Оно незабвенно остается в памяти людей. Нужно лишь внести его туда.
На шатающихся лапах, истекая кровью, Зверь направился на восток, покидая умирающие в черном дыму руины города. Он уходил, чтобы вернуться. За ним пойдут. Этот город воистину бессмертный. Да, за ним потянутся, будут приходить еще и еще, и снова заиграет музыка, застучат молотки и начнут свою работу резаки, что будут украшать внешний фасад домов. Город станет лучше, чем был. Он вновь обретет свою величие.
Зверь верил в это, зверь знал это... Руины, это память, память - вечна.
А вечность - это лишь миг.

Погладить по загривку волка, почувствовать жесткий ворс его шерсти, заглянуть в такие умные и до боли родные глаза, прижаться близко-близко. Чувствовать тепло мощного и благородного зверя, уткнуть лицо ему в грудь, забывая о всех невзгодах и проблемах, чувствовать защищенность и спокойствие, знать, что сейчас весь мир собрался в одно мгновение и его не остановят..
Нежность силы... но разве я когда-нибудь узнаю, о чем в этот момент думает он?..

Закройте глаза... только не поглядывайте, иначе это будет не интересно...

Что Вы видите?...
Темнота?... как скучно..
Цветные разливы?.. как банально..
Память показывает все то же, что и было?... слишком все то у вас правильно...

А может Вы видите мечту?.... ....

Старые качели, что держаться на одной перекладине тоскливо скрипят. Когда-то давно я почти каждый день приходила к ним вместе с родителями, радуясь возможности полета и высоты.
Это же такое невообразимое чувство полета, скорости и стремления вверх. Ты летишь куда-то, взмывая ввысь, словно птица, ветер легко играет с волосами, оставляя их шлейфом нестись за твоим движением.
И так весело, легко.
Минуты маленького, того детского счастья, когда чувствуешь себя храбрым, сильным, свободным и несущимся куда-то в бешеном темпе.
Хоть, возможно, тогда мысли о свободе не посещали. Не было этого ощущения. Не было этого стремления. Мир был прост и понятен, разделен на радость и страх, нам объяснили, что есть хорошо и что есть плохо, и тогда в эти подробности не вдавались.
Была лишь радость полета.

Но время идет. Качели постарели, забирая с собой остатки детской радости. Есть что-то грустном в их облике, что родной и утраченное навсегда.
Садишься на старые доски, что когда-т несли на себе яркий цвет, в контрасте в тем серым, что есть на них сейчас, тихо качаешься, слушая, как скрипит старое железо.
Ветер лениво играет с волосами, донося обрывки воспоминаний, солнце слабым светом лениво пробивается сквозь серое осеннее небо, застревая в чуть пожелтевших листья, как бы в воспоминании о летнем дне, когда листва изумрудными гранями сияла под его лучами. Желтый лист упал у ног, снова поднялся в небо под порывом ветра, и в последней попытке вернуться на место, снова упал на землю, чтобы больше никогда не подняться с нее, а стать тленом.
А качели все так же тихо скрепят, рассказывая свою историю жизни, что дарила минуты детского счастья одной маленькой и беззаботной девчушке.

- Алло, это Елена Васильевна?
- нет, - ответил спокойный звонкий голос, - ее здесь еще нет.
- То-есть как это "еще нет"?
- Всему свое время. Ее время еще не пришло.
- Девушка, перестаньте со мной играть!
- Я не девушка.
- ну не юноша же?!
- Нет. Я не юноша. Я не девушка.
- И кто ты?
- Я - ангел.
Молчание.
- Это что, розыгрыш?
- Нет.
- Вы смеетесь надо мной!
- Вам нужна помощь, и вы позвонили, так ведь?
- Что за глупость?! Позовите Елену Васильевну.
- У вас кто-то родной страдает?
- Моя дочь, - неожиданно ответили на другом конце.
- И вы позвонили, чтобы ей помогли?
- Да. Послушайте, у меня маленький ребенок, у него жар. Позовите доктора, позовите Елену Васильевну!
- А какого цвета глаза у вашей дочери?
- Что? Глаза? Вы что... ой, не помню.
- Как давно вы смотрели в глаза свой дочери?
- Я?.. Послушайте, девушка, или кто вы там. Я занятой человек, я работаю круглые сутки, чтобы прокормить себя и дочь. У моей дочери жар, а вы оттягиваете время!
- Хм.. давайте сделаем так. Я положу трубку, вы позвоните своему доктору, сделаете все, как она вам скажет, а потом, после этого, целый вечер проведете со своим ребенком. На ночь поцелуете и обнимете его. Возможно,вы наконец увидите, какой чудесный мир сокрыт в глазах вашей дочери.
на следующий день
- Алло, это Елена Васильевна?
- Нет. Ее все равно здесь нет.
- Это вы?! Девушка... то есть.. я.. простите.. я... спасибо! Спасибо Вам огромное! Моя дочка... жар спал. Это просто чудо!
- Это ни чудо. Говорите спасибо лишь себе. Это ваша любовь показала ребенку, что он здесь нужен, и что он вам дорог.
- Я.. вы.. спасибо.
- Прощайте.

В нашей жизни мы хотим все больше видеть истории с печальным концовками.. нет, дело не в нашей жестокости... просто в реальной жизни нам никогда не хватит сил сделать свой собственный конец светлым и таким, каким его рисуют наши мечты...

мы несемся все в даль, все дальше и дальше, словно боимся куда-то опоздать.
Наше стремление вверх, порой оказывается великим падением в бездну.
Но разве цена на полет не падение? Есть кто-то не готов платить, то небо и полет не для них.
Только Движение Вперед...

Под степенное умиротворения слушать, как пальцы перебирают струны гитары, скрипка тихо плачет о чем-то, а сердце слушает, доверяет, вникает и растворяется.
Это покой. Такой же покой, как музыка, что звучит. Она не убивает, не бьет, она ласкает и убаюкивает, забирая в мир своей песни и слушателя, и исполнителя. Просто тишина не может длится вечно. А спокойствие - она возвращает все в исходное состояние.
Покой - это равнодушие. Равнодушие в сердце, равнодушие в жизни, равнодушие к жизни. Лишь покой и равновесие.
И музыка.

А ты чувствуешь, как плачет дождь по уходящему времени? Слышишь ли, как листья нашептывают своими шорохами мелодию вечности? Серой дымкой задернулся весь мир, деревья заснули глубоким сном... мертвым сном, сном последней мечты.
По сердцу бегут русла замирающих рек, словно небесные слезы проникли в самую душу, замораживая все то, что билось и жило. С каждым днем травы все больше и больше седеют инеем, проникаются холодом до самого нутра и разбиваются на миллионы осколков.
Что есть жизнь? Куда она бежит, если даже осень умирает? Птицы уже давно покинули свои гнезда, увлекая своих детей туда, где теплее, где солнце дарит жизнь, а тени надежды, где есть счастье, где вера. Каждое утро не приветлее и холоднее своего предшественника. Все оделось в серое платье старой девы, что сидя у камина всю никак не может согреться. Ветер завывает и пронзает насквозь, напоминая о том, что нельзя остановить неминуемое.
Первый снег.
Пришло время умирать...

Do they ever sing? (Они когда-нибудь поют?) [Child:] Do the children ever sing? [The Beautiful:] Alas, they do not sing but songs of woe and remembrance [Child:] Do the children ever dance? [The Beautiful:] Alas, they can dance no more [Child:] Do the children ever laugh? [The Beautiful:] Alas, their laughter can be heard no longer [Child:] Do the children ever play? [The Beautiful:] Alas, their days of playing have long since ended. [Child:] Do the children ever sleep? [The Beautiful:] Alas, the children cannot sleep, they can only dream [Child:] Do the children ever cry? [The Beautiful:] Alas, I do regret, they forever cry tears of sadness [Child:] Do the children ever love? [The Beautiful:] Alas, they can love no more [Child:] Do you love the children? [The Beautiful:] I love all of my children, yet I fear they cannot love me [Child:] Do you love me? [The Beautiful:] I shall love thee forever, my dearest one Sleep now, as we enter this endless memory together And see thy death awakened, all in a moment... -Дети когда-нибудь поют? -Увы, они не поют ничего, кроме песен скорби и воспоминаний. -Дети когда-нибудь танцуют? -Увы, они больше не могут танцевать. -Дети когда-нибудь смеются? -Увы, их смех больше нельзя услышать. -Дети когда-нибудь играют? -Увы, дни игр прошли давным-давно. -Дети когда-нибудь спят? -Увы, дети не могут спать, только грезить. -Дети когда-нибудь плачут? -Увы, к моему прискорбию, они будут вечно лить печальные слезы. -Дети когда-нибудь любят? -Увы, они больше не могут любить. -А ты любишь детей? -Я люблю всех моих детей, хотя, боюсь, они не могут любить меня. -А меня ты любишь? -Я буду любить тебя вечно, милый, А теперь спи, мы входим в эту бесконечную память вместе И смотри, твоя смерть проснулась, миг и все кончено…

...До боли в горле,
...До комы и остановки сердца,
...До слез, до безликого отчаянья,
...До жизни, до смерти, до Вечности...
...До тебя...

Серые ветки уходят далеко в небо.... темные залы освещены лишь тонкими лучами звездного неба... слишком мало света для детей солнца....
А посреди огромной залы танцуешь ты...
на тебе белоснежное платье, такое легкое и воздушное, словно ты - часть облака. Ты кружишься в такт только тебе одной слышной музыки, словно тонкий вальс лепестков весенней яблони парит рядом.
реверанс, круг, приседания.. и вот ты снова полетела по кругу, все больше увлекаясь в невидимую мелодию.
Рядом с тобой она сама стала живой. Она становится слышной, словно действительно здесь есть...
те, кто видят тебя, слышат эту мелодию. Для них она живая.
Жаль, что кроме музыку, живых в этой зале больше нет.....