Это цитата сообщения IRIS Оригинальное сообщениеЗима на Майорке

Хочу рассказать вам историю любви двух неординарных личностей.
Пока не прикоснулась к этому лично, не знала никаких подробностей.
Узнала и делюсь.
А еще преследую шкурный интерес - хочу разгрузить основной пост про Майорку (надеюсь что он когда-нибудь родится.)))




Э. Делакруа. Жорж Санд и Фредерик Шопен.
Эта картина была разрезана на две части и продана. Так портрет Жорж Санд оказался в Дании, а Шопен – в Лувре в Париже


На острове дивном Майорка
Опунция буйно цветет
И воздух там пахнет так горько*
И дождик зимою идет.
Зимой над Майоркою веют
Ноктюрны холодных ветров,
Но парочке что-то не верят,
Что нужен им дом свой и кров.
Он кашляет - видно, чахотка,
Она , как усталая мать -
Приблизится твердой походкой
И просит микстуру принять.
Но в миг , когда клавиш касаясь
Холодной и узкой рукой,
Как прежде , в сердцах он красавиц
Крадет благодатный покой.
Минорные мощные звуки
Прольются бурлящей рекой
И снова потянутся руки
Коснуться любимой, родной.
Прелюдии дивные ноты
Сольются с прелюдией ночи,
И в воздухе носится что-то,
Никак воплотиться не хочет.



В остальном они пламя и камень-
Да простит меня Пушкин сейчас.
Он- старинных проверенных правил,
А она - буйство мыслей и глаз.
Ей отечество - Франции берег,
Ну а он предан Польше родной,
Как она в революцию верит!
Как он ценит комфорт и покой!
Им двоим нелегко в осужденье
Продолжать свой безумный роман.
В наши дни , как второе рождение
Их судьбы, не мираж, не обман.
На Майорке все те же пейзажи,
Так немыслим опунции сад,
Те же волны на берег и даже
То же шепчут : " Шопен и Жорж Санд!"

*-в своем путеводителе по острову "Зима на Майорке" Жорж Санд писала, что воздух на Майорке пропах жареным оливковым маслом; этот запах преследовал их повсюду.

Оксана Осипова 2




Вальдемосса. С этим городком связан эпизод из жизни одной знаменитой пары.
Когда-то, в далеком 1838 году, Фредерику Шопену, больному туберкулезом, врачи посоветовали целебный воздух Майорки. И вот он, вместе со своей возлюбленной, а ею была не кто иная, как Жорж Санд, прибыли на остров.




Но жители Пальмы-Де-Майорка встретили их, прямо скажем, не слишком дружелюбно: закидывали камнями, подожгли дом, в котором они остановились.
И паре ничего не оставалось, как переехать вглубь острова в эту самую Вальдемоссу, где они и прожили всю зиму, снимая комнаты в монастыре, ставшем на тот момент чем-то типа постоялого двора.




Мрачно-таинственная красота старого заброшенного картезианского монастыря болезненно будоражила воображение.
«…Можешь ли Ты представить меня между скалами и морем, в огромном заброшенном монастыре картезианцев, в келье, двери которой больше любых ворот в Париже…Келья имеет форму высокого гроба, высокие своды запылены, - маленькое окно, под окном померанцы, пальмы, кипарисы; против окна под филигранной мавританской розеткой на лямках моя кровать. Словом, пишу Тебе из странного места». [Ф.Шопен. Письма, с.318].




Именно этому месту мы обязаны рождением двух известнейших произведений: роману Жорж Санд «Зима на Майорке» и прелюдии Фредерика Шопена «Капли дождя».




Они впервые увидели друг друга в доме общих знакомых.
Шопен не обратил на писательницу никакого внимания, так как был помолвлен с красавицей Марией Водзинской. Однако вскоре его невеста расторгла помолвку, заявив, что жених не является тем мужчиной, который может сделать её жизнь спокойной и счастливой.




Впечатлительный композитор сильно переживал разрыв с невестой и нашёл утешение в объятиях Жорж Санд, которая смогла найти путь к сердцу великого композитора.
«Она так проникновенно смотрела мне в глаза!.. — вспоминал Шопен — Я был побеждён!», и настал тот день, когда Жорж Санд смогла назвать себя счастливейшей из женщин: ее любил сам Фредерик Шопен!
Никто не верил в продолжительность этих отношений, но вопреки всему, они пробыли вместе 9 долгих лет.




Они были очень разные.
Шопен – кроткий, чувствительный, утончённый... Он словно соединял в себе всю прелесть отрочества с печальной важностью зрелого возраста. При росте 176 см он весил всего 46–48 кг! Складывалось впечатление, что у Фредерика вообще не было физического тела, а были только длинные волосы, орлиный нос и длинные-длинные пальцы… Он был нежен телом и умом, однако полное отсутствие грубой волевой и телесной мускулатуры сохраняло ему какую-то особенную красоту, не имевшую, если можно так выразиться, ни возраста, ни пола.




Ferdinand Victor Eugиne Delacroix, "Portret Fryderyka Chopina"


Это было, как написал один его современник, «какое-то идеальное создание, существо с лицом прекрасным, как у женщины, погружённой в печаль, с формами чистыми и стройными, как у юного олимпийского героя, и в довершение этого ансамбля – с выражением нежным и строгим, целомудренным и страстным».

Ещё у Шопена была одна очень интересная привычка – не видеть и не слушать того, что неприятно касалось его личных наклонностей. Люди, думавшие иначе, казались ему какими-то призраками, однако он был бесконечно вежлив, и это можно было принять за благосклонность, хотя на самом деле это было лишь холодным пренебрежением.




А вот Аврора Дюдеван, урождённая Дюпен, не зря выбрала себе в качестве псевдонима мужское имя Жорж. Страсти, обуревавшие всех её предков, слились в её характере в некий «чудовищный конгломерат сексуальных комплексов и подавленных детских желаний, исполнение которых во взрослом возрасте способствовало не только творческой сублимации, но и проявлению ярчайшего феминизма». Это была настоящая женщина-амазонка. Женщина-вамп. Её отличали резкие суждения и порывистые движения, грубый голос и абсолютная уверенность в собственной правоте.
Соответственно, она осознавала себя главой «новой семьи», жила только для детей, Шопена и своего творчества.




Portret Fryderyka Chopina


Осенью 1838 года у сына Жорж Санд, слабого и болезненного мальчика, начались проблемы со здоровьем.
Врачи посоветовали отвезти его на зиму в теплые края.
Шопен, будучи не в силах провести ни минуты без любимой, решил, что поедет вместе с ней.
Жорж Санд засомневалась: «Перспектива совместной семейной жизни с моим новым другом меня смущала.
Мне стало страшно при мысли о новой обязанности, открывшейся передо мной.
Страсть не ослепляла меня. Я чувствовала к маэстро какое-то материнское обожание, очень живое и сильное, но которое не могло соперничать с моей любовью к детям».




Popiersie Fryderyka Chopina, Wielkopolskie Centrum Chopinowskie


Однако все решила судьба – обнаружившийся у Шопена туберкулез потребовал перемены климата и для него.
В архиве Майорки хранится бортовой журнал парохода, доставившего путешественников на остров 8 ноября 1838 года.
Среди пассажиров первого класса упомянуты: «мадам Дюдеван, замужняя; сеньор Мориц, ее сын; сеньорита Соланж, ее дочь; сеньор Фредерико Шопен, музыкант».







Первое впечатление от острова было восторженное.
В письме от 15 ноября 1838 года Фредерик Шопен так описывал город Пальма-де-Мальорка в письме к своему другу Фонтане: «Я в Пальме, среди пальм, кедров, кактусов, оливковых деревьев, апельсинов, лимонов, алоэ, фиг, гранатов и т.п.
Небо – как бирюза, море – как лазурь, горы – как изумруд, воздух – как на небесах.
Днём солнце, все ходят по-летнему, и жарко: ночью гитары и песни целыми часами.
Жить буду, наверное, в чудесном монастыре, прекраснейшем месте в мире: море, горы, пальмы, кладбище, храм крестоносцев,мавританские стены,развалины мечетей, старые тысячелетние оливковые деревья, балконы огромные, с виноградом над головой...
Словом, восхитительная жизнь!..»













Климат ли один возвратил Шопену жизнь, или, может быть, он жил, потому что хотел жить?
Кто знает, где находится предел воли над нашим телом?
Какую энергию может она вдохнуть в ослабевшие органы?




Фредерик Шопен. 1849 г.


Но это было настоящее счастье.
Уединение, окружённое голубыми волнами Средиземного моря и тенью лимонных деревьев, соответствовало пламенному влечению молодой души. Здесь он вдохнул в себя ту свободу и свежесть, о которых так тоскуют подобные ему натуры, которые можно найти везде и не встретить нигде, – всё зависит от того, какие души дышат вместе с нами. Воздух этот, вопреки всем препятствиям, так легко находишь, когда ищешь его вдвоём…




Воспоминания о днях, проведённых на Мальорке, сохранились в сердце Шопена как восторг, который судьба только один раз даёт своим любимцам.
Он жил там словно и не на земле, а посреди золотых облаков и чарующих благоуханий. С детства он был очень слабым и страдал от туберкулёза.
Его мучили приступы кашля, и он надеялся, что мягкий средиземноморский климат поможет ему поправить здоровье.
На это же надеялась и Жорж Санд, но её ожидания не оправдались: начался сезон дождей, и Шопена настигли новые приступы.
Шопен простудился и начал кашлять кровью.
Приглашенные врачи делали самые неутешительные прогнозы.




По городу поползли слухи, что его болезнь заразна, люди стали шарахаться от «опасных» иностранцев. Продавцы прятали свои продукты на местном рынке, когда видели Жорж Санд или продавали втридорога.
По испанскому закону того времени все, к чему прикасался инфекционный больной, подлежало немедленному уничтожению, и владелец дома потребовал, чтобы постояльцы не только освободили квартиру, но и заплатили за вещи, которые он теперь должен сжечь на костре.




Узнав от служанки, что в деревушке Вальдемоса есть старая, основанная пятьсот лет назад обитель, Жорж Санд воспрянула духом.
Уединенный монастырь в горах, специально построенный для короля Санчо, который страдал астмой, казался местом, где можно будет избавиться от легочного заболевания Шопена и враждебно настроенных местных жителей. Но через некоторое время привлекательность обители разбилась о быт.










Дни бежали быстро, приближалась зима, по иронии судьбы одна из самых холодных за историю Майорки, которая принесла им испытание чувства любви в картезианском монастыре Вальдемосы.
И через две недели, проведенные в заброшенном монастыре Вальдемосы, Шопен уже описывает свою келью как имевшую «форму высокого гроба с огромными сводами».




Шопен жаловался другу в письме: «Представь себе меня… сидящим между скалами и морем в большом заброшенном монастыре, в келье…»
Гнетущее безмолвие которой, он пытался заполнить музыкой. Из его пальцев низвергались водопады звуков, а через них чувство любви, пылающее в сердце.
Но часы, проведенные за фортепиано, сменялись днями тяжелой депрессии.




Холод и везде проникающая сырость, отсутствие привычных условий и хорошей еды заставляли страдать Шопена, возможно больше, чем от самого заболевания.
Такая обстановка усугубила душевное и физическое самочувствие Шопена.
На плечи Жорж Санд легли все заботы о хозяйстве, детях и уходе за больным Шопеном.
Она старалась организовать лечение больного; немалых усилий ей стоили заботы, связанные с обустройством быта.
Для писательской работы оставались только ночи.
Двадцать страниц текста – такова была ежедневная норма писательницы. И чем больше сыпались на Жорж Санд жизненные невзгоды, тем совершенней становились ее сочинения.
Авторский труд помогал ей на время отдохнуть, убежать от тяжелой реальности.
При этом она не отказывала себе в удовольствии совершать со своими детьми длительные прогулки по живописным окрестностям Вальдемосы, собирая впечатления об острове, остававшемся еще экзотическим для французского читателя.







«Безусловно, придет время, когда люди утонченные и даже нежные красавицы смогут также приезжать на остров, без лишних хлопот и неудобств.
Потому что Майорка является одним из самых красивых мест на земле» написала Жорж Санд в своей книге «Зима на Майорке».




Вопреки, а может благодаря трудностям с которыми влюбленным пришлось столкнуться на Майорке, Шопен, превозмогая болезнь,не оставлял своего творчества; в этот период им были написаны задуманные еще перед поездкой произведения. В эти зимние месяцы он написал свои лучшие произведения.




Очень музыкальная от природы, Жорж Санд тонко чувствовала и понимала музыку Шопена.
Восхищалась его гениальностью и всегда поощряла его желание работать, создавая для этого все необходимые условия.
Именно годы, проведённые с Жорж Санд, биографы Шопена считают самыми плодотворными в его творчестве.
На Майорке Шопен написал ряд произведений:цикл из двадцати четырёх прелюдий, балладу F-dur, полонезы ор. 40, скерцо cis-moll, сонату b-moll.







Но в жизни, как известно, все когда-нибудь заканчивается.
Так и зима, преподнесшая им испытание чувств, прошла.
И однажды настало утро, когда можно было сесть на корабль и отправиться в обратное плавание - весной Шопен и Жорж Санд спешно покинули Майорку и направились в Париж.
В феврале 1839 года влюблённые вернулись во Францию.
Спустя два года после поездки со своими детьми и Фредериком Шопеном на остров, Жорж Санд написала книгу «Зима на Майорке».




Титульный лист книги Ж. Санд. «Зима на Майорке» (Париж, 1842).


Эта книга отразила события начального этапа отношений двух выдающихся личностей.
В этом сочинении писательница рисует свое пребывание на Майорке, окрашенное романтическими ожиданиями, восхищением ее природой, вдохновенным творчеством композитора, с одной стороны, и отсутствием взаимопонимания, неприязнью в отношениях с местными жителями, болезнью Шопена, трудностями быта - с другой.






















Но мнения критиков, биографов и друзей об этих отношениях двух выдающихся личностей были очень неоднозначны.
Многие считали и считают эту поездку неудачной, изнурительной для здоровья Шопена.
«Вы не можете себе вообразить, что госпоже Санд удалось сделать из него за одно лето! - возмущался один из горячих почитателей Шопена писатель Астольф де Кюстин. - Истощение завладело им и оставило от него одну лишь душу без тела... Несчастный не видит, что эта женщина наделена любовью вампира! Он следует за ней в Испанию. Он уже не вернется более оттуда... Он говорит лишь о необходимости отдыха и хорошего климата! Отдых с подобным вампиром!».

«Ужасное пребывание! - пишет современная исследовательница П. Габо-дан, - Жорж Санд вызывает возмущение поселян, Шопен болеет.
Ж. Санд, любительница пейзажей, говорит без малейшего снисхождения и понимания о местных жителях, которым она приписывает бедность, грубость, архаичность, лень, а стране - чрезмерное число монастырей».
Но несмотря на все эти оценки, именно в монастыре Вальдемосы путешественники из Парижа смогли найти романтический уголок, обещавший атмосферу уединения и творчества.




Однако история имела продолжение. И вовсе не такое красивое.
Спустя восемь лет, незадолго до расставания с Шопеном, Ж. Санд написала произведение, в котором, вероятно, подводила итог истории их любви и дружбы.
Сама Ж. Санд отрицала, что в романе "Лукреция Флориани" она писала Лукрецию с себя, а в образе любимого человека героини - эгоистичного Кароля, ставшего причиной ее преждевременной смерти, - представила Шопена.




Бескорыстный, добрый, отзывчивый Шопен представлен в романе злым эгоистом Каролем, тогда как властная, сильная Жорж Санд превращена в страдающую и погибающую Лукрецию.
По словам И. Бэлзы, «никто не опошлил чувства любви больше, чем автор "Лукреции Флориани" - недостойного пасквиля на Шопена».




Felix-Joseph Barrios, "Smierc Chopina", 1885, wB. Muzeum Czartoryskich w Krakowie, fot. Grzegorz Kozakiewicz


Вот такая история, которая лично у меня вызвала противоречивые чувства.
С одной стороны - любовь, романтика,забота, а с другой - не совсем приятное послесловие.
В жизни так, к сожалению, очень часто бывает. ((
Да и откуда нам знать как там было все на самом деле.
Биографы, к сожалению, бывают субъективны, да и не однозначны в своих умозаключениях.
Про друзей я и подавно молчу.
Правду о том, как оно было, и какие чувства теснились у них в груди, знают только эти двое...да и то каждый со своей колокольни.




Но не хочется заканчивать на такой печальной ноте.
Для тех, кто смог дочитать до конца и не сбежал, бонус! )))
Это к вопросу про то, какие фейки подсовывает нам интернет.
В процессе поиска информации про Жорж Санд и Шопена, наткнулась на запись:
"Как-то она сказала: "Я бы на вашем месте непременно сочинила бы какую-нибудь музыкальную пьесу в честь моей собаки…"
Так родился знаменитый и знакомый каждому «Собачий вальс»."




Удивилась, поразилась,открыла рот и начала рыть с удвоенной силой.
Ну тут уж нашла информацию, от которой вообще ошалела.
Не знаю насколько она правдива. Но смешно. ))
В разных странах «Собачий вальс» называется по-разному.
В Германии, Голландии, Бельгии и Норвегии данное произведение известно как «Блошиный вальс», в Финляндии – как «Кошачья полька», в Болгарии – как «Кошачий марш». В Венгрии его знают как «Ослиный марш».
В Дании его называют «Принцесса двуногая» или «Фрикадельки убегают через забор», на Майорке – «Полька дураков», в Корее – «Кошачий танец», в Мексике - «Маленькие обезьянки». В «Китае это «Марш воров», в Испании – «Шоколадница», в Швейцарии – «Котлетный вальс», в Швеции – «Кале Юханссон». В Японии «Собачий вальс» известен под названием «Я наступил на кошку».
Дальше и глубже всех пошли французы. Когда им хочется послушать чего-нибудь такого эдакого, они просят сыграть им «бифштекс» или «отбивную котлету». В ответ звучит привычный собачий вальс.
И главное об авторе.
У Шопена действительно есть незатейливый вальс опус 64 (op.64).
И история его создания навеяна легендой о том, как Амандина Аврора Люсиль Дюпен, более известная как французская писательница Жорж Санд, попросила Шопена написать вальс в честь её собаки.
Шопен осуществил чувственный порыв своей любимой и написал вальс.
Он получил неофициальное название «Вальс маленькой собачки». Эта история легендарна, красива, романтична, вот только «Вальс маленькой собачки» не имеет никакого отношения к собачьему вальсу.
Вот такие чудеса. )))





музыка: Шопен -Капли дождя

Серия сообщений "Испания":

Часть 1 - Испания.Тарифа. Там, где море обнимает океан…
Часть 2 - La Palma – кусочек суши между Атлантикой и небесами.
...
Часть 20 - Хочу поделиться заразой. ))))
Часть 21 - Семенихин Игорь \ Не последнее танго в Париже...
Часть 22 - Зима на Майорке

http://www.liveinternet.ru/users/3162595/post378958572/