Большая часть материалов с сайта "Это Питер, детка"

Это город полусумасшедших... Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге...
© Ф.М. Достоевский

- А в Питере давно дождик?

- Да с 1703 года идёт...

Если долго повторять "Питер", то можно услышать "терпи"

Не пускайте поэта в Питер
Не пускайте поэта в Питер.
Запирайте. Дома держите.
Если можете - повяжите.
Чем угодно жертвуйте - жизнью,
В оба глаза за ним смотрите.
Не пускайте поэта в город.
Он к вам вряд ли потом вернется.
Не простится, не обернется.
В сером воздухе изогнется
Темный лацкан и светлый ворот.
Не пускайте поэта в ветер.
Он Невой закашляет в бронхах.
Захлебнется по-чаячьи звонко.
Робкий бог, воспаленный и тонкий,
Задремавший на парапете.
Там Дворцовой дугою гнется,
И в шершавом сером граните -
Стих, закутанный в чей-то свитер...
Не пускайте поэта в Питер.
Все равно он туда сорвется.

У нас шутят

Ведь где-то есть простая жизнь и свет,
Прозрачный, теплый и веселый...
Там с девушкой через забор сосед
Под вечер говорит, и слышат только пчелы
Нежнейшую из всех бесед.

А мы живем торжественно и трудно
И чтим обряды наших горьких встреч,
Когда с налету ветер безрассудный
Чуть начатую обрывает речь.

Но ни на что не променяем пышный
Гранитный город славы и беды,
Широких рек сияющие льды,
Бессолнечные, мрачные сады
И голос Музы еле слышный.

А.Ахматова.


Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.

А.С.Пушкин.

Вися над городом всемирным,
В пыли прошедшей заточён,
Ещё монарха в утре лирном
Самодержавный клонит сон.

И предок царственно-чугунный
Всё так же бредит на змее,
И голос черни многострунный
Ещё не властен на Неве.

Уже на домах веют флаги,
Готовы новые птенцы,
Но тихи струи невской влаги,
И слепы тёмные дворцы.

И если лик свободы явлен,
То прежде явлен лик змеи,
И ни один сустав не сдавлен
Сверкнувших колец чешуи.

А.Блок.

Между прочим

Питерский дворик

Лиговский проспект, 183Б

 Канал туманный Грибоедов,
     сквозь двести лет шуршит вода,
     немного в мире переехав,
     приходишь сызнова сюда.

     Со всем когда-нибудь сживешься
     в кругу обидчивых харит,
     к ограде счастливо прижмешься,
     и вечер воду озарит.

     Канал ботинок твой окатит
     и где-то около Невы
     плеснет водой зеленоватой, --
     мой Бог, неужто это вы.

     А это ты. В канале старом
     ты столько лет плывешь уже,
     канатов треск и плеск каналов
     и улиц свет в твоей душе.

     И боль в душе. Вот два столетья.
     И улиц свет. И боль в груди.
     И ты живешь один на свете,
     и только город впереди.

И.Бродский.

Всё то, чего коснется человек,

Приобретает нечто человечье.

Вот этот дом, нам прослуживший век,

Почти умеет пользоваться речью.



Мосты и переулки говорят,

Беседуют между собой балконы,

И, у платформы выстроившись в ряд,

Так много сердцу говорят вагоны.



Давно стихами говорит Нева.

Страницей Гоголя ложится Невский.

Весь Летний сад - Онегина глава.

О Блоке вспоминают Острова,

А по Разъезжей бродит Достоевский.



Сегодня старый маленький вокзал,

Откуда путь идет к финляндским скалам,

Мне в сотый раз подробно рассказал

О том, кто речь держал перед вокзалом.



А там еще живет петровский век

В углу между Фонтанкой и Невою...

Всё то, чего коснется человек,

Озарено его душой живою.

С.Маршак.

На Невском, как прибой нестройный,
Растет вечерняя толпа.
Но неподвижен сон спокойный
Александрийского столпа.

Гранит суровый, величавый,
Обломок довременных скал!
Как знак побед, как вестник славы,
Ты перед царским домом стал.

Ты выше, чем колонна Рима,
Поставил знаменье креста.
Несокрушима, недвижима
Твоя тяжелая пята.

И через кровли низких зданий,
Всё озирая пред собой,
Ты видишь в сумрачном тумане
Двух древних сфинксов над Невой.

Глаза в глаза вперив, безмолвны,
Исполнены святой тоски,
Они как будто слышат волны
Иной, торжественной реки.

Для них, детей тысячелетий,
Лишь сон — виденья этих мест,
И эта твердь, и стены эти,
И твой, взнесенный к небу, крест.

И, видя, что багряным диском
На Запад солнце склонено,
Они мечтают, как — давно -
В песках, над падшим обелиском,
Горело золотом оно.

В.Брюсов

Мы с вами наблюдаем причину облачности в Петербурге.

Петербург - культурная столица

А ещё наши котэ!

И другие братья меньшие

Оплетавшие - останутся.
Дальше - высь.
В час последнего беспамятства
Не очнись.

У лунатика и гения
Нет друзей.
В час последнего прозрения
Не прозрей.

Я - глаза твои. Совиное
Око крыш.
Буду звать тебя по имени -
Не расслышь.

Я - душа твоя: Урания:
В боги - дверь.
В час последнего слияния
Не проверь!

М.Цветаева

Плывут над заливом балтийские тучи,
И плещутся волны в холодный гранит.
В морских непогодах, в метелях летучих
Он гордый покой свой столетья хранит.

Гордо воздвигнут рукой непреклонной,
Бессмертною храбростью русских солдат, -
Пробитые пулями в битвах знамёна
Нигде, никогда не склонял Ленинград.

Крылами побед осеняла Полтава
Ряды поднимавшихся ввысь колоннад.
Здесь русская доблесть и - русская слава,
Над невским гранитом, обнявшись, стоят.

В грозном молчанье стоят бастионы,
Багряные стяги победно горят.
Пробитые пулями в битвах знамёна
Нигде, никогда не склонял Ленинград!

В осенние бури и белые ночи
Стоишь ты, гордясь красотою своей.
Мы славим твоих моряков и рабочих,
Бессмертных и сильных твоих сыновей.

Слава тебе, Ленинград, закалённый
В пыланье сражений, в огне баррикад.
Пробитые пулями в битвах знамёна
Нигде, никогда не склонял Ленинград!

К.Симонов.

Работа Сергея Ларенкова из цикла "Столкновение времён". За время 900дневной осады города гитлеровцы обрушили на город 150 тысяч тяжелых снарядов, сбросили 5 тысяч фугасных и 10 тысяч зажигательных бомб. Петербург - единственная европейская столица, которая никогда не была сдана врагу.

— Что ты видишь во взоре моем,
В этом бледно-мерцающем взоре? —
Я в нем вижу глубокое море
С потонувшим большим кораблем.

Тот корабль… величавей, смелее
Не видали над бездной морской.
Колыхались высокие реи,
Трепетала вода за кормой.

И летучие странные рыбы
Покидали подводный предел
И бросали на воздух изгибы
Изумрудно-блистающих тел...

Н.Гумилёв. (фрагмент)

Проедешь Обводный, и Питер 
 начнется в окошке вагона, 
 он справа, когда подлетаешь с востока - 
 взгляни на него с самолета. 
 Он вечно в дыму, и на севере - 
 грязного, сизого тона. 
 Представь - среди женщин, детей 
 и чиновников ждет тебя кто-то. 
 А кто-то не ждет, но от радости 
 речи лишится, 
 когда ты измученным телом 
 вомнешься в парсек коммуналки 
 и в грустных глазах отразишь 
 петербургские бледные лица, 
 увидишь, как мало пространства 
 и как его городу жалко. 
 Но это неважно, поскольку 
 другие миры в нас... 
 Они необъятны, и даже тоска наша 
 их не заполнит. 
 Смотри, говори, прикасайся 
 к руке непрерывно... 
 Ты опыт имеешь и знаешь, 
 что это не больно. 
 А вот и обои, нелепый рояль 
 и старинная эта лепнина, 
 скрипучий паркет в коридоре 
 длиннющем и черном, 
 амур запыленный с отбитым 
 крылом у камина 
 и я, Петербург, за пристрастье к гармонии 
 (Боже!) пожизненно твой заключенный. 

А.Дольский.