Нобелевская премия по литературе 1974 года "За творчество, в котором есть всё — от капли росы до космоса".  Харри Мартинсон невероятно космический поэт и очень тонкий и мудрый прозаик. Почти античного склада. Его мифология - словно поступь в другой мир. Его отец, Мартин Олофссон, капитан дальнего плавания, умер, когда мальчику было всего 6 лет. Вскоре после этого мать бросила Харри и шестерых его сестер и эмигрировала в Америку, а дети были отданы в приют, причем один из самых бедных. Детские годы Мартинсон провел в различных воспитательных домах, из которых часто убегал.

В конце первой мировой войны, еще подростком, Харри отправляется в Гётеборг, где устраивается юнгой на корабль. С 1920 по 1927 г. он работал кочегаром и матросом, сменив 14 кораблей. Часто он убегал с корабля в портах Индии, Китая и Южной Америки, работал там портовым рабочим или просто бродяжничал. Туберкулез, от которого Мартинсон впоследствии вылечился, вынудил его в конце концов бросить бродячую жизнь. Расставшись с морем, Мартинсон начинает писать стихи.

Фантастическая поэма "Аниара. О человеке, времени и пространстве" - уникальное произведение, проникнутое философскими размышлениями о судьбах человечества, космосе и почти хтоническим страхом будущего. После ядерной войны космический корабль "Аниара" покидает Землю, направляясь к (уже населённому людьми) Марсу. Но из-за сближения с астероидом (название которого намекает на Хиросиму) корабль меняет курс без возможности вернуться и отправляется в безвозвратное путешествие в глубины космоса. Название корабля взято от греческого слова аниарос — тягостный, печальный. Поэма включает 103 песни, которым присуще значительное ритмическое разнообразие: от рифмованных четверостиший, написанных ямбом, до гекзаметра, напевов рун "Калевалы" и модных песенок.

Перевод с шведского И. Бочкаревой

Отрывки из поэмы "Аниара"

Мечтаем мы до умопомраченья,
мечтой сменяя прежнюю мечту,—
так убегаем мы от скудной яви
в пестрящую мечтами пустоту.
За далью даль, рубеж за рубежом, —
в дали мы ставим дом, в дали живем,
а я живу своей долиной Дорис,
живу недурно и вполне здоров,
как всякий житель призрачных миров.
О чудо-корабле, везущем нас,
не думает никто, и лишь подчас
обряд кремации напоминает нам,
что нет у нас путей к иным мирам,
и встрепенется стая черных дум,
мечась под сводом непреодолимым;
лишь эхо откликается на шум
в молчании пространств непостижимом.
А Мима-утешительница ждет,
всегда полна приманок и щедрот.
И тысячи кишат тогда в проходе,
потоком устремляясь к Миме в зал.
И тут мы вспоминаем наш корабль:
что он длиной в шестнадцать тысяч футов,
а шириной — в три тысячи, людей же
в нем обитает восемь тысяч душ;
что предназначен он возить переселенцев,
что он — один из тысячи таких же
голдондеров, которые стартуют
на Марс и на Венеру регулярно;
что сбился с курса только наш голдондер
и что астролоб корабельный объяснил:
нам, выпавшим из внутреннего поля,
необходимо приложить все силы,
чтоб жизнь во внешнем поле превратилась
в эксперимент, не знающий подобных:
полет к другому внутреннему полю.
Когда же Руководство уяснило,
что путь к Земле отрезан навсегда
и что законы внутреннего поля,
дающие возможность путешествий,
во внешнем поле попросту другие,
то панику отчаянье сменило,
потом апатия под бурей чувств
раскинулась подобно мертвой зыби.
Тогда-то и явилось утешенье:
показывая нам другую жизнь,
экран видений озарила Мима.